***
Дженни вспоминает их недавнюю ночь: ладони Лисы на её талии, а потом — внутри неё. Горячий шёпот на ухо, что тут же становилось красным. Горячо, огненно — тушите пожар. Джису и Розэ отсутствовали, а Дженни с Лисой надеялись управиться, прежде чем подруги вернутся. Адреналин в крови — страх. Страх, что застукают, поймают. Что Лиса победит в негласной борьбе. Победила-таки. Но хотя бы их не застали. Сегодня они встречаются в парижском отеле. Дженни уже давно забронировала номер, выбрала ароматические свечи с вишней, заказала просекко. Расслабление гарантировано. Дженни отлично подготовилась к их встрече, остаётся дождаться появления Лисы. Она зажигает свечу, и запах вишни — сладкий, сочный и насыщенный — распространяется по номеру, укутывая Дженни. Она подходит к столику у окна, на котором стоит бутылка хорошего итальянского просекко, открытая и уже готовая к употреблению. Освежающий, лёгкий вкус отлично запоминается. Дженни заглядывается на виды из окна, смотрит на Эйфелеву башню и думает, какое же это всё клише. Впрочем, неважно: ей нравится. Особенно понравится, если Лиса позволит Дженни взять власть — и взять Лису, соответсвенно. Телефон, оставшийся на постели, тихо звенит и выводит Дженни из своих мыслей и мечтаний. Уведомление из новостного паблика: «Лису и Джису заметили на шоппинге в Париже». Дженни хмурится, потом снова хмурится, ещё сильней. У них встреча. У н-и-х. Не у Лисы с Джису. Что тут непонятного? Мало того, что Лиса опаздывает, так ещё и прохлаждается на шоппинге с Джису. Дженни ревнует, хотя знает, что ничего такого в этом нет. Лиса встречается с ней, а Джису — с Розэ. Это чисто дружеское времяпрепровождение. Раздражение и капля обиды всё равно проникают прямо в сердце, и Дженни пытается потопить всё в бокале просекко. Италия смешивается с Францией, как и ревность со злостью. Она заглядывает в комментарии и с недовольством отмечает кучу комментариев о том, что ЛиСу канон. Ох, знали бы они, что это очень далеко от правды. Блокирует телефон, потирает переносицу и идёт в ванную комнату, чтобы смыть макияж, успокоиться и заодно взбодриться. Холодная вода хлещет по лицу, Дженни моргает влажными ресницами и аккуратно вытирается нежными отельными полотенцами. Ладно-ладно, пусть шопятся. Дженни подождёт. И наказание тоже подождёт Лису.***
— Чу, куда ты меня ведёшь? Я и так опаздываю к Дженни, — хмурится Лиса, когда Джису всё тащит и тащит её в неизвестном направлении. Джису, может, и отлично знакома с парижскими улочками и бульварами, а вот Лиса заблудится и даже не поймёт. — Веду тебя туда, где ты скорее всего никогда не была. По крайней мере, в Париже точно, — ухмыляется Джису. — Мне бояться? — Скорее стесняться. Если что, в своих красных щеках вини парижан. Для них это нормальные вещи, они понимают любовь гораздо шире, чем другие. За это я и люблю Париж, Розэ со мной тоже согласна. — Я честно не понимаю, на что ты намекаешь… — Я намекаю на самый большой секс-шоп Европы, глупенькая. И я уже вижу, как краснеют твои милые щёчки. Ты же скажешь мне, если вдруг расстанешься с Джен, я такой бриллиант не упущу! Лиса бы посетовала на нескончаемые подкаты и подколы от Джису, которая, на минуточку, состоит в более чем счастливых отношениях, но она просто стоит как вкопанная. Серьёзно? Секс-шоп? В здании в несколько этажей? Неудивительно, что Джису так любит Париж. Красная неоновая вывеска гипнотизирует и невольно притягивает к себе, несмотря на смущение. О да, Лиса краснеет. Прямо, как эта вырвиглазная вывеска. — О Богиня, ты краснеешь так, будто никогда сексом не занималась. А мы-то с Розэ всё слышим, — усмехается Джису, глядя на то, как румянец на её щеках проходит путь от томатного до цвета раскалённой лавы. — Ты не должна смущаться, глупенькая, это удовольствие. Джису подталкивает упрямящуюся Лису к дверям. — У меня нет проблем с личной жизнью. Да и тем более мы известные личности! — С такой-то горячей девушкой, как Джен? Разумеется, нет проблем, но знаешь, разнообразие ещё никому не повредило. А насчёт нашей известности не переживай: всё схвачено, детка! Лиса заходит в секс-шоп с красными щеками, а Джису — с хищной улыбкой. Пара минут, и глаза наконец адаптируются к приглушённому свету, что придаёт атмосфере ещё больше интимности. Лиса цепляется за предплечье Джису, чувствуя на себя взгляды. От консультанта Лиса отказывается, поэтому экскурс по заведению устраивает ей Джису. — Давай сначала заглянем в подвал, там просто суперское нижнее бельё! Джису кажется слишком восторженной и оптимистической для человека, что оказался в секс-шопе. Лису потихоньку отпускает смущение, и лишь персиковый румянец остаётся на щеках напоминанием. Интерес захватывает её, а глаза начинают поблёскивать. Предвкушение разливается по телу, внизу живота приятно тянет и ноет. Воспоминания о ночах с Дженни врезаются в голову, и Лиса окончательно перестаёт смущаться. В конце концов, удовольствие есть удовольствие. Лучше пусть Джису поможет выбрать красивый комплект белья в качестве извинений за опоздание на встречу в отеле с Дженни. — О Богиня, если бы я знала, что ты будешь так пускать слюни на одно бельё, я бы тебя давно затащила в этот секс-шоп. К слову, заглянем потом на первый этаж? Там куча игрушек и аксессуаров — ну просто загляденье! — Так, Чу, поумерь свой пыл. Я согласилась только на нижнее бельё, так что давай сначала определимся с ним. — Сначала? Значит, продолжим? — играет бровями Джису, но, получив убийственно-грозный взгляд от Лисы, выставляет руки перед собой в знак капитуляции. — Ладно-ладно, прекращаю. Давай выберем что-нибудь такое, чтобы у Дженни крышу снесло! Лиса удовлетворённо кивает, и Джису ведёт её к отделу с нижним бельём. Экстравагантность для них не в новинку, но Лиса отметает перья, пайетки и стразы самых разных цветов, начиная от ярких лилового и лососевого, заканчивая тыквенным и речным голубым. В конечном итоге Лиса выбирает ремешки. — Это называется портупея, неискушённая ты моя. Лиса отмахивается от замечания Джису и, скользя языком по нижней губе, осматривает заинтересовавший её комплект. Ремешки переплетаются горизонтально, подчёркивая талию, и уходят вверх, зрительно увеличивая объём груди. Немного мелких цепей, цепляющихся за ремешки, свисают и, наверняка, холодят кожу. Нижняя часть портупеи опутывает также ноги, делая акцент и на бёдрах тоже. Дженни точно должна оценить. — А есть розовая кожаная портупея? — сглатывая, уточняет Лиса, а в голове уже возникают картинки ночи с Дженни. — Есть, — ухмыляется Джису. — Детка, здесь есть всё! Остаётся выбрать бельё под портупею. Предпочтения по цвету? — Даже и не знаю… Джису просит помощи у консультанта, что невозмутимо и совершенно буднично рассказывает о комплектах, цветах и материалах. Лиса пытается сделать вид, что она тут не причём, но Джису игнорирует её попытки и заставляет слушать. — Смотрите, что вам больше подходит. Красный цвет, например, это страсть и пылкость, синий — благородство и немного пассивность. Чёрный подходит тем, кто решителен и склонен к экспериментам. — Ну, чёрный это всегда актуальная классика, — размышляет Лиса, постукивая ноготком по подбородку, — давайте его. Да и розовый с чёрным сочетается. — Кружева, хлопок, бархат? Можем рассмотреть вариант боди — отлично смотрится с портупеей. Или шёлковое бельё, выглядит очень дорого, богато. Лиса выбирает шёлк. Тонкие бретели, обнажающее плечи и ключицы. Чёрный цвет контрастирует с кожей и плотно прилегает к телу. Просто, но со вкусом. Ремешки — сладко-розовые, бельё — стандартно-чёрное, цепочки — игриво-серебристые. Сочетание почти пошлое, а может, Лиса уже перешагнула эту грань. В любом случае, ей нравится. И ей нравится представлять, какой будет реакция Дженни. — О Богиня, я даже не знала, что у тебя такой замечательный вкус, — Джису одобрительно вскидывает брови. — Надеюсь, я получу секси фоточку? — Чу, успокойся. И успокой свою фантазию. У тебя девушка есть. Или Розэ это одобряет? — О, да ладно тебе, чего ты такая жадная? Уже и пошутить нельзя. Лиса хмыкает и, захватив бельё и портупею, возвращается с Джису на первый этаж. Отказывается от игрушек, но глянуть на аксессуары соглашается. Кожа, металл, шипы, развратные чёрно-красные оттенки — всего этого здесь в избытке. — Помнишь, консультант сказал, что чёрный для тех, кто склонен к экспериментам? — шепчет ей на ухо Джису и ноготком с маникюром показывает на… ошейники? Несмотря на проскользнувшую в голове ассоциацию с собаками, Лиса сглатывает, тушуется и смущается. Ладно, бельё и портупея, но ошейник? Это как-то слишком. Кожаный, с заклёпками и кольцом посередине — для поводка. Собственное сознание издевается над ней: возникают картинки, где Дженни тянет её к себе за кольцо и властно впивается в губы. Властно. В-л-а-с-т-ь. Обычно она в руках у Лисы. Уже по привычке: и в зале, и в постели ведёт, направляет и приказывает она. Но в этот раз будет по-другому. Лиса это чувствует. Желание усиливается, снова приятно ноет внизу живота. Блять… именно — приятно. Лиса представляет, как Дженни затягивает ошейник на её шее, и, о Богиня, ей нравится. Очень. Ей впервые нравится, когда управляют ей, а не она. По всей видимости, власть меняется. — Мерим и берём, — соглашается Лиса. Ещё бы она не согласилась — с такими-то живописными эротическими картинками в её голове. На кассе Джису флиртует с девушкой, что смотрит на неё очень выразительно. Неудивительно, наверняка, она только за сегодня тысячу раз услышала предложение совместно опробовать игрушки или аксессуары. Джису, впрочем, не обижается, а с улыбкой на губах переключается на разговор о Розэ.***
Дженни злится, сжимает кулаки и дышит тяжело. Выразительный запах вишни успокаивает, но сильно не помогает. Лиса уже опаздывает неприлично. Больше постов о ней и Джису нет, это радует. Когда приходит сообщение от Джису: «Твоя девочка скоро будет у тебя. Побереги свою челюсть — у тебя она точно отпадёт», Дженни не знает, что чувствовать, кроме непонимания. Причём тут её челюсть и Лиса? Даже если она прикупила крутые наряды, они будут заниматься совсем другим — наказанием Лисы. Через пару минут раздаётся стук в дверь, и Дженни нарочито медленно идёт открывать. Заставляет Лису подождать, как ждала она. В конце концов, она пропускает её в номер. Сама присаживается на стул возле столика, ощущая терпкий вишнёвый запах свечи. Ногу кладёт на ногу, выпивает остатки просекко в бокале. Потом также медленно, нерасторопно наливает просекко и для Лисы. Передаёт бокал и смотрит вырзаитльно — жёстко, твёрдо и строго. — Тридцать три минуты. Столько горит эта свеча. И настолько ты опоздала. Что скажешь в своё оправдание? Лиса сглатывает, молчит. Значит, говорить не хочет. Дженни хмыкает, но Лиса её удивляет. Ставит бокал на стол, не сделав ни глотка, и начинает снимать с себя толстовку. Ту, в которой она ходила по магазинам с Джису. Дженни не успевает возмутиться: Лиса своим видом отбирает у неё возможность говорить. И мыслить тоже. Дженни думает лишь о том, чтобы поскорее насладиться этим прекрасным телом. Дженни в шоке, но, безусловно, ей нравится. Нравится настолько, что колени подкашиваются, а слабость распространяется по всему телу. Хорошо, что она сидит, иначе бы упала. Убирая от себя бокал просекко, Дженни невозмутимо рассматривает Лису. Не выражает никаких эмоций, чтобы помучить свою девочку, но в душе чувствует весь спектр эмоций. Лиса дышит глубоко и явно переживает от молчания Дженни. Холод номера ласкает кожу, соски тут же начинают твердеть. Запах свечи терзает рецепторы — освежающе и насыщенно, немного резко, но всё ещё вишнёво-великолепно. Взгляд Дженни скользит по коже, оценивает. Цепи из маленьких колечек позванивают из-за того, что грудь Лисы постоянно вздымается и опускается. Блядская розовая портупея. Кожаная. Шёлковое бельё — тоже блядь. Или даже охуеть. А потом Лиса повергает Дженни в ещё больший шок. Она поднимает с пола чёрную коробкую с глянцевой надписью «развлекательный центр для взрослых». Название магазина знакомо, Дженни его определённо знает. И знает, какого характера этот магазин. — Я опоздала, поэтому подумала, что за это меня следует наказать, — осторожно, подбирая слова, говорит Лиса и снимает крышку с коробки. Дженни вскидывает брови в попытке рассмотреть содержимое. Лиса снимает упаковку, и Дженни видит. Ошейник. Чёрный. И снова блядская кожа. Заклёпки и кольцо. Мягкая подкладка для удобства из красного бархата. Вишня, бархат, красный цвет — всё смешивается друг с другом, создавая поистине интимную обстановку. — Ты права. Тебя следует наказать. И захвати ошейник, — приказным тоном говорит Дженни, и теперь у Лисы подкашиваются ноги. Она вздрагивает, когда Дженни хлопает себя по коленям с приглашением сесть на них. Сердце стучит, как сумасшедшее, а вот у Дженни оно вполне спокойно. Ей блядски сильно нравится ощущать власть в своих руках. Лиса берёт в руки ошейник и передаёт его Дженни. Присаживает на чужие колени, на самый край, но Дженни подхватывает её и тянет ближе к себе. Их лица оказываются близко. Лиса ощущает аромат просекко, смешанный с вишней. — Не вертись, — горячо шепчет Дженни у самого ухо, что тут же становится красным. Жара, смущение — всё это Лиса ощущает в полной мере. Чувства накрывают их обеих с головой, когда Дженни достаёт из коробки ошейник, откидывает волосы за спину и наклоняется к шее. Прежде чем надеть ошейник, Дженни поиграется с Лисой. Она ласкает кожу дыханием, согревая, губами почти невесомо касается и играется. Невесомо — это проблема, когда хочется ощущать всё на полную катушку. Наконец оставляет влажные следы от поцелуев. Иногда кусается, иногда смеётся прямо в шею. Дженни нравится играть. Нравится власть. Нравится то, как Лиса пытается сжать бёдра, как пытается не извиваться от её действий, как невольно запрокидывает голову и закатывает глаза. Ей Лиса нравится вся и полностью, чтобы она не делала. Но сегодня Дженни нужно послушание. — Сможешь быть послушной? Лиса мычит, когда Дженни оставляет отметину. — А тихой? Ты же постараешься для меня, верно, девочка моя? Едва различимый кивок. Дженни удовлетворённо хмыкает и отрывается от шеи Лисы. Берёт в руки ошейник и надевает его на шею Лисы. Примеряет размер, затягивает, наблюдая за реакцией Лисы. Когда дыхание той сбивается и дышать полной грудью она не может, Дженни клацает застёжкой. А потом разочарованно вздыхает — по какой-то причине Лиса до сих пор в джинсах. Это надо исправить. Дженни подхватывает Лису, не упуская возможность сжать бёдра и слегка поцарапать. Кладёт на постель и помогает избавиться от джинсов, пока Лиса, упав спиной на подушки, пытается дышать. — Девочка моя, ты же мне скажешь, если тебе станет плохо или больно? — получив послушный кивок в ответ, Дженни тоже кивает. — Такая послушная, мне нравится. Дженни стягивает джинсы и откидывает их в сторону. С удовольствием отмечает ремешки и на бёдрах. Ведёт рукой от щиколоток к внутренней стороне бедра, щекоча и играясь. Вырывает у Лисы сдавленные хрипы. Переживает, но успокаивается, потому что Лиса скажет ей — должна, — если она перестаралась. Зачарованно наблюдает и сама чувствует, что тоже задыхается, но не от ошейника, а от вида Лисы. Шёлк белья, металл цепей, кожа ошейника и ремешков. Блядь — только маты и нецензурщина в её голове. И это всё с ней делает Лиса. Мурашки проступают на коже вслед за касаниями Дженни. Лиса хочет отдёрнуть ноги: щёкотно до невозможного, но Дженни удерживает её. От ног переходит к верхней части тела. Играется с бретельками, оттягивает их. Холодит кожу пальцами, потому что они у неё вечно холодные. А вот тело у Лисы горячее — во всех смыслах. Они сплошные и неизменные контрасты, но им нравится — и это главное. Им очень нравится. Теперь понятно, почему Джису говорила поберечь челюсть. Дженни, конечно, нравится портупея, но она мешается, как и бельё. Приказывая Лисе подняться, Дженни обходит её со спины и снимает сначала портупею, но оставляет нижнюю часть — пока что. Потом переходит к бюстгальтеру. Шёлк прилегает к телу, но она его снимает, быстро разбираясь с застёжкой. — Помни, тебе нужно быть тихой. Если ты, конечно, хочешь меня порадовать. Ты же хочешь? Лиса всхлипывает, но кивает. — Очаровательно. Я очень рада это слышать, моя девочка. Только моя. Дженни зарывается ладонями в волосы и оттягивает, получая в ответ хриплые стоны. Лиса честно пытается сдерживаться, поэтому Дженни её награждает: вбирает в рот сосок, рукой сжимает и массирует грудь, другой оглаживает бёдра. Когда Дженни цепляет сосок зубами, Лиса откидывает голову назад и тут же цепляется за ошейник, пытается оттянуть его, ослабить затяжку. Хрипит, но молчит. Дженни пугается, но Лиса успокаивает её, говорит, что всё нормально. Дженни отрывается от груди и кладёт руку на бельё, надавливает, ощущая под пальцами влажную-влажную ткань. — Моя девочка, — довольно ухмыляется Дженни. — Так вот насколько сильно ты меня хочешь… Лиса резво кивает, потому что очень хочет. Очень-очень хочет. Дженни целует её влажно, с привкусом вишни и просекко продолжая играться с Лисой сквозь шёлк. Она кладёт свободную руку на затылок и направляет Лису, вспоминает, что очень скучала по тем временам, когда Лиса была в её власти, как сейчас. Пока Лиса пытается отдышаться, будто может, Дженни избавляется и от нижней части портупеи. Потом приказывает поднять бёдра и стягивает бельё, насквозь мокрое. Резкий запах естественной смазки смешивается с вишней, и Дженни вдыхает его, наслаждаясь. Она седлает Лису, обхватывает её бёдра своими коленями и заставляет соблюдать зрительный контакт, что может быть тяжело, ведь Лиса занята тем, что дышать не может. Но она смотрит — послушная, поэтому Дженни любит свою девочку. Обхватывает ладонями ягодицы и мнёт их, выбивая всхлипы-хрипы-стоны. — Умница, — влажно, горячо шепчет Дженни. Обхватывает шею Лисы и слегка сжимает. Разумеется, та невольно разрывает зрительный контакт от неожиданности. Больше хрипит, чем стонет, поэтому Дженни перестаёт её мучить и отпускает. Снова повторяет: — Умница. Целует в челюсть, за ухом, скулы и щёки, шею, проходясь вдоль ошейника. Очерчивает контуры груди, сжимает между пальцев твёрдые соски. Наконец впивается в губы — властно. Обе теряют рассудок. Особенно когда Дженни дразнит и надавливает на вход, но не проникает. — Блядь, — с придыханием, с хрипами матерится Лиса, потому что действительно — блядь. Дженни кивает, она очень удовлетворена реакцией Лисы на её действия. Примерно такое она и ожидала. — Я рада, что тебе хорошо. Дженни на фалангу проникает внутрь, а другой рукой тянет Лису за волосы, получая хныканье. Она хочет большего, и Дженни её очень понимает. Введя палец до конца, она мешает резкость с нежностью, быстроту с медлительностью. Лиса уже не смотрит на неё, хоть и говорила, что будет послушной, поэтому Дженни вытаскивает палец, перепачканный смазкой. — На меня смотри. Глаза, девочка моя, глаза, — напоминает она. Голос властный, начальственный. Царица, княжна, королева — всё сразу. Лиса сжимает бёдра, ощущая пустоту внутри, и смотрит в глаза Дженни, только тогда Дженни возвращает на место палец и заодно добавляет второй. Лиса дышать через нос не может из-за ошейника, дышит через рот, хрипло и влажно. Теперь Дженни двигается медленно, чтобы Лиса как можно дольше была на пике. Медленно, но глубоко — до костяшек. Так, как Лисе нравится, а Дженни уж точно знает, как это. — О да-а-а, — срывается Дженни. Увеличивает темп, двигается резче, чувствуя, что Лиса близка к разрядке. У Дженни руки трясутся и дрожат, но она находит металлическое кольцо ошейника и тянет Лису на себя. Целует ровно в тот момент, когда волна удовольствия накрывает Лису. Жарко, влажно, вишнёво. На Лисе нет ни кожи ремешков, ни шёлка белья, зато есть малиновые отметины от Дженни и ошейник. Дженни вытаскивает пальцы из Лисы, встаёт на ватные ноги и тушит свечу. Идёт в ванную, моет руки и возвращается в комнату. Ловит на себе потерянный взгляд Лисы и вместе с тем — умоляющий. Дженни спасает её от оков ошейника: расправляется с застёжкой и стягивает с шеи кожу с металлическими заклёпками. Когда Дженни целует её в свободную от ошейника шею, Лиса стонет её имя. Не хрипит, но дышит прерывисто. Голос не сорван, потому что ей нужно было быть тихой. — Ты нормально? — Да, это было… интересно, — слабо, уставше улыбается Лиса и радуется, что наконец может дышать. — Я так понимаю, надо сказать Джису спасибо? Лиса кивает. — Тогда определённо спасибо Джису, — ухмыляется Дженни. — Невероятные ощущения. Теперь я тоже люблю Париж. Наутро в отеле их фотографируют за завтраком: Лиса ест вишнёвый чизкейк, сидя в свитере с широким и свободным воротом, что скрывает последствия ночи, а Дженни ухмыляется и любовно смотрит на неё. Потом Дженни с удовольствием читает комментарии о том, что ДженЛиса — канон. Комментаторы очень даже правы.