Вечер кино.

Комната погрузилась во мрак. Освещение не давали даже маленькие светильники, стоящие на темно-коричневом столе. Послышалось, как открылся видеомагнитофон. Ловкие руки профессионала быстро вставили в проигрыватель кассету с фильмом. В одно мгновение гостиная залилась ярким светом от телевизора. Помещение было достаточно красивым и приятным для глаз. Голубые стены были покрыты узорчатыми коврами с орнаментом и с пейзажем осени. Несколько кресел с бархатной красной обивкой и деревянными подлокотниками стояли возле включенных светильников. От них исходило тепло и мягкий оранжевый свет, который не ослеплял, а наоборот, привлекал к себе. Парни из Универсама, которые сумели протолкнуться в одну комнату, увлечённо рассматривали картинки, появляющиеся на экране телевизора. Кадры сменялись, меняя цвет в комнате. Неспокойно сидел лишь Андрей. Он не привык находиться в таких больших компаниях, особенно в незнакомых ему местах. Юноша ёрзал в кресле, взволнованно стараясь уложить свои руки. Мужчина, который пригласил всех на просмотр, был достаточно приятным и интеллигентным человеком. Он пропустил своих гостей в комнату, предложил им чай, а после включил кино. Сам же хозяин квартиры и ретро-плеера стоял вдалеке от всех, наблюдая за пределами гостиной, дабы не мешать просмотру. Рядом с Васильевым разместился Турбо. Он уложил свои локти на колени. На мускулистых крепких руках виднеются выпуклые вены, которые ранее скрывались под чёрной олимпикой. Парень прижался подбородком к израненным костяшкам. Ладони его были обмотаны медицинским бинтом, скрывая окровавленные шрамы и фиолетовые синяки. Лицо не выражало никаких эмоций. Не было интереса, радости. Казалось, что Валерий разглядывал пустоту, а не манящий окружающих экран телевизора. Андрей украдкой посматривал на своего приятеля. Внутри было неприятное ощущение, которое раньше он испытывал лишь по отношению к матери и младшей сестре. Противное чувство волнения. Ему казалось, что с Турбо что-то не так. Такой мрачный и весь в себе, хотя до прихода сюда казался более радостным и энергичным. Возможно, это из-за отшива Кощея из группировки. Как бы то не было, но выгонять человека, с которым большое количество времени был рядом - трудно. Хотелось поддержать, поговорить, но Васильев понимал, что пока является лишь скорлупой, которой просто повезло находиться рядом с кем-то вроде Валеры. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Васильев принялся наблюдать за фильмом на экране. Женщина с белоснежными локонами лежала на заправленной кровати, сверху был виден тёмный балдахин. Она кокетливо манила кого-то пальцем, пока в кадр медленно, словно пантера, заползала её подруга. Вторая барышня была в точно таком же одеянии и с похожей причёской. На каждой их них была светлая короткая сорочка, которая полностью оголяла их ноги, а чуть позже и бёдра. Андрей зажмурился от стыда. Его руки стали закрывать лицо и глаза, чтобы не увидеть ничего более откровенного. Он лишь слышал о подобном видеоматериале, но даже не мечтал увидеть его в живую. Ему всегда казалось, что плотские утехи должны оставаться в тайне. Лишь партнёры, занимающиеся этим, должны знать о своих постельных делах. Но явно не вся общественность. Вскоре с экрана телевизора послышались многозначительные шлепки кожи и стоны удовольствия. Всё тело Пальто покрылось мурашками, а щеки воспылали алым огнём. Неожиданно на его острую коленку легла чья-то тяжёлая рука, которая осторожно сжала ногу Андрея пальцами, легонько тряхнув. Васильев почувствовал тёплое дыхание на своей шее, которое постепенно поднималось к уху. — С тобой все нормально? — обжигающе прошептал Турбо. Своей массивной спиной переградив телевизор блондину, Валера осторожно потряхивал товарища за колено, пытаясь привести в чувство. Кареглазый неуверенно приоткрыл свои глаза, следом медленно раздвигая пальцы от век, но не опуская руки полностью, желая скрыть покрасневшее лицо. — Да. Просто я не любитель подобного. Стыдно, — откровенно произнёс Андрей, шумно сглотнув слюну от волнения. Шатен рядом немного отстранился, кивнув головой. — Хорошо. Дёргай меня, если будешь планировать падать от смущения. — Валера постарался пошутить, устало приподнимая уголки губ. — Договорились, — тихо посмеявшись, прошептал в ответ Пальто, наконец-то убирая свои ладони от лица. Чересчур откровенный момент сменился на длительные диалоги. Было заметно, как расстроились парни, которые заинтересованно наблюдали за развратом на экране. Некоторые даже отходили в туалет, чтобы, как думал Андрей, удовлетворить себя в ручную. Радость юноши продлилась недолго. К девушкам стал присоединяться мужчина, который гладил их бёдра и сжимал груди. Поморщив нос, Васильев склонив голову вниз, стараясь игнорировать происходящее на экране. Устремив взгляд на свои колени, он увидел и вспомнил про руку Турбо, которую старший почему-то не соизволил убрать. Повернув голову к Валере, Андрей заметил, что тот стал выглядеть более довольным. Его напряжённые плечи расслабились, а рука, лежавшая на коленке Пальто, стала напряжённо сжимать парнишку. Васильев шумно вздохнул, закусывая нижнюю губу, чтобы не издать еще более громких звуков. Пальцы Туркина нагло поползли вверх, пока их обладатель стал подтягивать, чтобы прильнуть к спинке кресла. Когда большая ладонь накрыла ляшку пианиста, Валера довольно заулыбался, продолжая делать вид, что внимательно наблюдает за фильмом. Когда хватка парня стала действительно сильной и непозволительной, Васильев смущённо склонился к Турбо. — Валер, что ты делаешь? — шепчет Андрей на ухо шатена, стараясь периодически поглядывать на парней в комнате, чтобы никто не заметил их в достаточно пикантном положении. Когда рука старшего сминает ляшку своего приятеля. — А что-то не так? — как ни в чем не бывало интересуется Туркин, вопросительно изгибая бровь. Он повернулся к блондину. Их лица были в миллиметре друг от друга. Кончики носов соприкасались, а Андрей словно завис, смотря в бездонные глаза Валерия. — То, что ты делаешь.. ну это неправильно..— пианист продолжал смотреть на Турбо. Длинные пальцы юноши потянулись к крепкой мужественной руке старшего, сжимая его предплечье. Это произошло само собой. Пальто не планировал прижиматься и так долго не разрывать зрительный контакт, он просто замер, теряя контроль над своим телом. Сердце, которое так часто и громко билось, было готово выпорхнуть из грудной клетки Андрея, приземляясь в ладони Туркина, который был не против этого. Блондину начало казаться, что он противоречит сам себе. Изначально пытается доказать не только Валере, но и себе то, что это неправильно. А после сам лезет в плотную к Турбо. На это старший лишь тихо усмехнулся, наклонив свою голову еще ниже, приближаясь своими сухими губами к бледной щеке младшего. — Сам говоришь, что неправильно, а так сжимаешь меня своими пальцами..– сладко протягивал Валера. — Что на тебя нашло? Сам же недавно говорил, что подобные выпады это признак петухов. Огонь по своим что ли? — не сдержавшись, спросил Андрей, улыбаясь сквозь стыд. — Хах, отвожу от себя подозрения. А тут так хорошо совпало. И ты рядом, и фильм интересный..– Турбо вновь коснулся щеки пианиста, после отстранившись. Валера внезапно убрал свою руку с ноги Васильева, просто встав с места, пробираясь сквозь толпу парней. Стоя в дверном проёме, Туркин пальцами поманил юношу следом за собой, в миг скрываясь за потресканным углом. Не став долго выжидать, Пальто встал, пытаясь осторожно пройти мимо остальных. Находясь почти у выхода из гостиной, его схватили за запястье. — Андрюх, ты куда намылился? — внезапно спросил Марат, который сидел возле Зимы. Но старший был занят другими делами, наблюдая за барышнями по ту сторону экрана. — В туалет хочу сходить. А что? — стараясь изобразить саму невинность, произнёс блондин. Суворов угукнул, отпустив товарища, после разворачиваясь к экрану. Васильев выдохнул, заворачивая за угол, где его поджидал Турбо. Тот молча прошёл дальше по тёмному коридору, резко останавливаясь возле двери в ванную комнату. Он интуитивно нащупал выключатель, врубая свет. — Заходи, — коротко бросил Туркин, головой кивнув на дверь. Андрей неуверенно коснулся старой ручки, открывая комнату. Кареглазый прошёл туда первым, следом заскочил и Валерий, закрывая дверь на замок, чтобы никто внезапно не вошёл. Сама ванна была достаточно обычной. Желтые стены, которые к полу становятся темнее за счет более старой краски. Оранжевые батареи, несколько крючков для полотенец, совершенно обычный светлый унитаз. Так же на стенке висели ящики и несколько полок для вещей вроде зубной щётки и шампуней. Рядом была раковина, которая больше всего бросалась в глаза. Было заметно, что хозяин живет здесь не один, а, вероятно, с женой. Уж слишком всё чисто и грамотно расставлено. Видно, что постаралась женщина. — Будешь? — протягивая сигарету, спрашивал Туркин, отвлекая Андрея от рассмотра ремонта. Юноша, взглянув на никотиновую палочку, отрицательно замотал головой. — Не строй из себя ангелочка. Я знаю, что ты с Маратиком не раз пропускал по одной. А со мной слабо? — Нет. Просто ты все-таки старше. Как-то неудобно..— протягивал Васильев, прижавшись копчиком к выпирающей раковине. Турбо молча сжал зубами сигарету, поджигая её зажигалкой, которая валялась в кармане олимпийки. Шатен подошёл ближе к пианисту, укладывая свои руки на края раковины, прижимая юношу еще сильнее к керамической и холодной чаше. Дым от сигареты, который не мог долго держаться в лёгких, постепенно выпускался Валерием в сторону изо рта. — Неудобно стоя ебаться, Андрюша, — вдруг выпалил Турбо, отпрянув левой рукой от раковины, дабы вытащить сигарету. — А к чему это сейчас было? — раскрасневшись, уточнил юноша. — Да так. К слову пришлось. Не бери в голову, — пытался отмахнуться старший. — Покури лучше. Валера протянул к губам Васильева бычок, заставляя Пальто открыть рот и взять сигарету. Вдохнув в себя горький дым, Андрей закашлял, выпуская изо рта серые облака. Сигарета упала на яркую плитку, резко потухнув. Пианист виновато посмотрел на старшего, которого потеря сигареты не расстроила. Он молча отбросил потухший окурок стопой, чтобы не мешался. — Турбо, а ты знал, что между нами произошёл не контактный поцелуй? — Блондин и сам не понимал, зачем спрашивал это. Было непреодолимое желание произнести подобное вслух. Он посчитал то, что было между ними во время просмотра кино - это не просто забава, а нечто важное и серьёзное. Андрей всегда чувствовал, что Туркин с ним совершенно другой. Более ласковый, терпеливый и тактильный. Множество раз было видно, что Валера совсем не нежный человек. Ему нравится жестокость, боль, которую испытывают другие люди. Он и сам не раз втаскивал скорлупе, чтобы объяснить им, где раки зимуют. А Васильев никогда не получал от него. Лишь изредка мог ощущать на себе сердитый взгляд, но не более. Да и остальные парни в группировке не желали даже повышать голос на Андрея, словно боялись кого-то, кто старше их по статусу. — Я вообще-то люблю контактировать, — с наигранной обидой промолвил Турбо, прильнул своим лбом ко лбу кареглазого. — И что ты предлагаешь в таком случае? — словно непонимая, спрашивал Пальто, хлопая длинными ресницами. Он знал, что шатену нравится такое поведение в женщинах. Когда те невинно стоят, будто бы не понимая флирта. Так кокетливо моргают глазками и надувают губки. Туркин ничего не ответил. Лишь молча запустил свободную руку в короткие пшеничные волосы мальчишки. Он прильнул к губам Андрея, таким сладким и нецелованным. Хотелось прижать его и спрятать, чтобы никто не мог смотреть на него. Васильев стыдливо обвил шею парня своими руками, прижимаясь к его груди. Поцелуй был нежным и детским. Турбо не желал давить на юношу, не хотел насильно просовывать свой язык в его тёплый рот. Отпрянув от желанных губ, Валера виновато взглянул в карие глаза. — Чёрт, Андрей. Ты будоражишь меня, заставляешь идти на необдуманные действия. Я так хочу тебя, – жалобно мурлыкал Валера. Это было совершенно не похоже на него. Сейчас он такой мягкий, ласковый, действительно как котёнок. Васильеву так трудно сказать что-то против, оттолкнуть, попытаться проигнорировать свои чувства и противоречия. Юноша молчит, а руки делают желаемое вместо него. Пальцы Андрея подталкивают шею Турбо, намекая на то, что он не против и желает того же. Стыдливо склонив голову назад, пианист открывает свою оголенную шею. — Андрей, что ты творишь.. блять..— выругался Туркин. Его губы тут же стали мокро целовать возлюбленного. Он аккуратно захватывал кожу Васильева, оставляя розовые засосы. Парень старался делать их еле заметными, чтобы не привлекать внимание. Но самообладание постепенно исчезает, полностью разрушая барьер личных границ и уважения. Валера впивается зубами в молочную кожу, с остервенением помечая укусами территорию, словно боится, что Андрея могут отобрать. Вторая рука, которая держалась за раковину, резко соскользнула на талию мальчишки, который так невинно прогибался в чашу, тихо постанывая. Не удержавшись от сладкого вида, Турбо прикоснулся губами к кадыку блондина, после нежно помечая его алым засосом. Парень хотел большего, теперь страсть росла в невероятной прогрессии. Валера настолько забылся, что стал срывать с Андрея верхнюю одежду. Он стащил с пианиста чёрную кофту, откидывая её к закрытой двери. Васильев остался в одной лишь белоснежной майке, которую в порыве возбуждения Валера порвал на две части. Кареглазый вскрикнул от неожиданности, но во время закрыл себе рот тыльной стороной руки. Старший накинулся на выраженные ключицы и сухожилия, целуя их. Он не мог совладать с собой и со своими желаниями. Андрей же приподнял свою левую ногу, сгибая её в колене. Юноша прильнул ей к бедру Туркина, стараясь прижаться к нему еще сильнее. Он чувствует, как их члены трутся друг о друга сквозь ткань спортивных штанов. Изнемогая от возбуждения, Васильев стал еще сильнее тереться о шатена. Валера, отстранившись от покусанных ключиц, внезапно стал стягивать штаны с пианиста. Тот не сопротивлялся, а наоборот, пытался поскорее выпрыгнуть из собственных спортивок. Когда лишняя одежда валялась в другом конце ванной комнаты, Турбо достаточно грубо перевернул Андрея лицом к раковине. Блондин вжался оголенным животом в прохладный край керамического изделия, шумно вздыхая. Его ноги разъехались, выпячивая упругий зад. Приподняв голову, Васильев заметил зеркало перед собой, которое передавало всю картину сзади. Валера стягивал с себя олимпийку, отбрасывая её в сторону к остальным вещам. Следом отлетела белоснежная футболка. Из-под ткани показались кубики пресса, следом и подкаченная могучая грудь с не менее сильными руками. Вены, которые проходили по предплечьям Туркина, вызвали у Андрея слюноотделение, которое младший не мог контролировать. Он лишь молча сглатывал слюну, пытаясь не поплыть раньше времени. Массивные ладони дотронулись до хрупких бёдер юноши, Валерий стал оглаживать их, плавно переходя руками к груди Васильева. Блондин, наблюдая за этим, чувствуя тёплые руки на своём теле, неимоверно смущался. Ему было стыдно не только от таких интимных действий, но и от собственного тела. Он никогда не имел красивого рельефа, который имеет Турбо. Пианист был и оставался дрыщом, которого зачастую унижали за слабое и худощавое тело. Но шатена лишь привлекало такая хрупкая и невинная фигура, которую имел Андрей. Парень трогал выпирающие подвздошные кости, потом поднимался выше, поглаживая видимые рёбра. — Ты прекрасен, — горячо шепчет Валера, опускаясь к виску юноши, чтобы поцеловать. Руки Турбо стали медленно стягивать трусы с бёдер пианиста, оголяя аппетитный зад, по которому в последствии провёл пальцами. — Андрюша, сможешь приподнять ногу, чтобы мне было удобнее? Васильев вцепился руками в раковину, чтобы чувствовать себя более уверенно, следом приподнимая правую ногу и сгибая её в колене. Остальное взял на себя Туркин, который свободной рукой взял ногу возлюбленного, расположив пальцы под коленом Пальто. Дальше он намочил слюной пальцы левой руки, подводя один к девственному проходу. Он старался вводить первый палец осторожно и медленно, чтобы Андрей успел привыкнуть. Турбо чувствовал, как блондин напрягся. Парень постарался успокоить Васильева, поглаживая большим пальцем правой руки по его икре. Андрей, тихо всхлипывая, пытался расслабиться, чтобы облегчить процесс для возлюбленного. По истечению нескольких минут Валера принялся двигать одним пальцем. Он старался делать это безболезненно для юноши. Постепенно анальное отверстие становилось не таким узким и жёстким. Внутри стало тепло и мокро, стенки стали более послушными. Лишь тогда шатен решился ввести второй палец, который вызвал у кареглазого более бурную реакцию, чем первый. Младший стал глухо постанывать, игриво шевеля задом. Турбо усмехнулся, уже не выжидая, а сразу начиная двигать двумя пальцами внутри. Каждое движение сопровождалось сладкими стонами пианиста, который прогибался всё ниже от возбуждения. Пальцы ловко двигались внутри, расширяя вожделенный проход. Валера разводил пальцы в сторону, проталкивал их дальше, стараясь дотянуться до простаты. Сделав несколько толчков, он услышал громкий, греющий слух стон Андрея. Который указывал на прямое попадание в яблочко. Вынимая пальцы, Турбо стал целовать плечи Пальто, слушая его глухие стоны. — Валера, пожалуйста, не тяни, — умолял младший, поворачивая голову. Шатен улыбнулся, носом въезжая в искусанную шею парня, проводя по ней языком. — Если ты так просишь, — промолвил старший, вдруг отстраняясь. Васильев видел в зеркало, как Туркин быстро стягивает одной рукой штаны, а следом опускает и чёрные трусы, которые так мешали ему. На поясницу Пальто улёгся пульсирующий член кучерявого, который заставил Андрея оживлённо зашевелить плечами. Сейчас пианисту совсем не страшно. Он знает, что Турбо можно доверять, парень не сделает ему больно. Свободной рукой шатен взял свой член, проведя по нему несколько раз. После чего подставил к девственной дырочке головку. Старший, стиснув зубы, стал постепенно вводить свой пенис вовнутрь юноши. Было тепло и мокро, теперь это ощущалось еще лучше, чем пальцами. Андрей стал постанывать, пытаясь скрыть своё лицо в глубокой керамической чаше. Он чувствует, как пенис проходит дальше, расширяя его стенки. До этого дня Васильев никогда не слышал стонов Валеры. Парень достаточно глухо, почти незаметно простонал. Было всё еще узко и до одурения приятно. Уложив левую ладонь на бедро юноши, Турбо сжал его, оставляя красные отметины от фаланг пальцев. Блондин постепенно срывается на крик, когда понимает и чувствует, что член заполнил его наполовину. — Я могу остановиться, если тебе больно. Только не молчи..— говорил шатен, замедляя своё движение. Но Андрей, немного выпрямившись в спине, качнул головой, чтобы Туркин продолжил. На что Валера стал входить дальше, вскоре касаясь своими яичками задницы возлюбленного. Васильев стал стонать чересчур громко, это могло привлечь ненужное внимание. Крики, на которые понемногу стал срываться Андрей, заглушить фильмом в соседней комнате было бы трудно. Пианист и сам это прекрасно понимает, но уже не в силах совладать с собой и со своими потребностями. В него вошли по самые яйца, возбуждению нет предела. Собственный член истекает естественной смазкой, которая потихоньку капает на кафель ванной комнаты. — Я начну двигаться только тогда, когда ты станешь по тише. Я очень хочу услышать твой голос во всей красе, но меньшее, что я хочу, это сейчас выйти из тебя из-за того, что кто-то стоит за дверью.. — срываясь на рык, просил старший. Блондин вжался губами в свою руку, которую подставил ближе к лицу, пытаясь всячески заглушить свои стоны. Затем, когда Андрей перестал издавать столь громкие звуки, Валера решился двигаться. Он осторожно двинулся бёдрами назад, а после вперёд, заставляя возлюбленного трясти плечами от возбуждения. Постепенно Турбо стал создавать темп толчков, стараясь с каждым новым разом ускоряться. Забывая обо всем вокруг, парень стал впечатывать Васильева в раковину. Керамическое изделие начало трястись под весом влюблённых. Склонившись к спине кареглазого, шатен оставлял поцелуи, полные страсти. Были слышны пошлые шлепки кожи, ритмичные движения, резкие толчки, которые вынудили Андрея кончить. Его сперма стала скатываться по трясущейся левой ноге, а сам юноша укусил себя за кисть, чтобы заткнуть вырывающийся стон. Валера внезапно сжал правую ногу Васильева крепче, чем было. Он постарался поднять её настолько выше, насколько мог позволить себе пианист. На удивление, юноша был достаточно гибким. Это Турбо заметил, когда Андрей отчаянно прогибался в спине, желая большего. Среди ясного неба, как обухом по голове, раздался стук в дверь. Блондин испуганно закрыл глаза, стараясь спрятаться в свою руку и в чашу раковины. Туркин же темп замедлять не собирался, он был на грани разрядки, а следовательно, животный инстинкт брал вверх над адекватностью. — Ало, там кто-нибудь есть? — за дверью послышался знакомый голос Суворова-младшего, который настойчиво стучал, начиная дёргать за ручку, чтобы его впустили. — Блять, Маратик, ты мне дашь посрать или нет? — внезапно выпалил разгоряченный шатен, пытаясь нормализовать своё дыхание. — Ой, Турбо, а ты как там оказался? Андрей же вроде планировал в туалет. — удивлённо спросил младший Адидас. — Вот скажи мне, Маратик. Что тебе было непонятно в моем предложении? Пошёл от сюда вон, – срываясь на рык, продолжил Валера. — Тише-тише, — шёпотом молвил Андрей, задыхаясь от стонов. Услышав, как Суворов ушёл, Турбо более облегчённо вздохнул, возвращаясь к более быстрому и резкому темпу. Уставший Васильев валился с ног. Руки, державшиеся за раковину, стали разжиматься, скользя вниз. Туркин, съехав ладонью с бедра на живот возлюбленного, стал поддерживать Пальто снизу, дабы младший не упал. — Потерпи, я уже почти, — сквозь зубы процедил старший, делая несколько грубых финальных толчков бёдрами, изливаясь вовнутрь Андрея. Тёплое семя полностью заполнило анальное отверстие, заставляя пианиста устало промычать и полностью завалиться на чашу, которая висит на воле Божьей. — Валера, — жалобно стонет Васильев, подзывая возлюбленного. Турбо, выйдя из юноши, склонился к лицу младшего, страстно вовлекая того в поцелуй. Теперь шатен не стеснялся проникнуть в желанный рот языком, так нагло и пошло. Они причмокивая, сплетали языки воедино. Было невероятно жарко и приятно. Уставший Андрей стал полностью валиться на пол, пока правую ногу хватала судорога. Валера осторожно выпустил из хватки ногу Пальто, придерживая его за талию. Вскоре пришлось разорвать горячий поцелуй из-за нехватки воздуха. Между ними повисла тонкая слюна, которую разорвал Туркин. Старший вытер мокрый след с подбородка, после касаясь ладонью пшеничных волос юноши, осторожно погладив. — Пора одеваться, — коротко выдал Валера, смотря на измученное, но всё еще милое лицо Васильева.