🎶Я прыгаю с тонущего корабля🎶
🎶Я думаю, здесь новое начало🎶
🎶Я даже не думал, что всё может так закончиться🎶
Парень резко открывает глаза. В лицо так и бьёт свет из окна. Только вот, ему всё равно на этот свет. А всё из-за чего? Из-за кошмара. Вроде ничего страшного, но когда снится одно и то же на протяжении всей недели, немного надоедает. Да ещё эта песня… В спальню заходит блондин с очаровательной улыбкой и все мысли из головы тут же улетучиваются. Новый день, но старый человек. Иногда это вовсе не плохо. Даже наоборот. — Проснулся? Доброе утро. — лёгкий поцелуй в щёку, нежный взгляд и вновь пустая комната. Выйдя из спальни и потянувшись, брюнет садится за стол с кружкой кофе, что ему так любезно заварил Ли. Голова раскалывается, давит на виски, а тело с самого утра такое слабое, что хочется весь день провести в постели, не вставая даже по нуждам. Протянув руку к подоконнику, парень взял пачку сигарет и шустро прикурил. Излюбленные ментоловые сигареты — именно то, что в большей части помогало освобождать мысли, расслаблять тело. Дым выходит изо рта красивым узором, но вскоре растворяется в воздухе. Затяжка. И ведь каждый раз — новый рисунок. Вредная красота. — Уже куришь? — удивился блондин, слегка нахмурив брови. — Прости, любимый, но я нехорошо себя чувствую. — начал оправдываться, прекрасно зная, как парень не любит табачный запах. — Выпей обезболивающее. — по одному лишь взгляду становится ясно, что он переживает. — Может, сегодня дома останешься? Я волнуюсь… — Я же обещал Сынмину встретиться. Некрасиво получится, если я опять его кину. Не обращай внимания, всё будет хорошо. Я тебе обещаю. — улыбка. Такая нежная, такая ласковая, что сразу хочется поверить, сразу хочется отставить все сомнения на задний план. *** По квартире разносится противный звук, осведомляющий хозяев, что кто-то пришёл. Пора бы заменить дверной звонок. Когда пришедшему наконец открыли дверь, он поприветствовал Хёнджина лёгкой улыбкой и сразу же прошёл в помещение, заняв место на диване, расположенном в гостиной. — Я принёс продуктов. — оповестил Ким. — Ликс меня убьёт. Он как раз в магазин пошёл. — брюнет потёр ладонью лоб и смахнул чёлку, мешающую обзору — Если узнает, что ты уже принёс, он меня заживо похоронит. А это, насколько мне известно, не самая приятная процедура. — Оу… Так позвони ему, чтобы он не бегал туда-сюда. Надеюсь, он не успел сумок набрать. Хёнджин послушал друга и, набрав номер парня в телефоне, начал вызов. Странно. Мелодия, стоящая у того на рингтоне, раздалась в спальне. — Он что, телефон не взял? Боже, растяпа… Не удивлюсь, если он себя где-нибудь потеряет. — У него же есть с собой ключи? — кивок — Вот и отлично. Тогда мы можем спокойно отсюда уйти. Нечего сидеть да тухнуть в четырёх стенах. Прогулка в парке — отличный вариант. Особенно, когда парк именно такой: большое количество зелёных величественных деревьев, дающих людям шанс не задохнуться от обильного количества выхлопных газов, витающих в воздухе; гладь озера, в котором так и кружат белоснежные лебеди; узорчатые скамейки, которыми обставлено всё в округе. Вроде всё слишком просто и обыденно, но разве никто не считает это действительно очень атмосферным и уютным? — Как себя чувствуешь? — поинтересовался Ким — Голова ещё болит? Таблетка помогла? — Побаливает ещё, но не страшно, она пройдёт. — Лекарства, как я понимаю, уже не помогают? Давай к врачу сходим. Как раз уже пора. — Боже мой, я его ненавижу. — скривил лицо, вспомнив, как тот выглядит — Сидит весь такой из себя, важный то какой. Он точно людям помогает? — Джинни, нужно ведь, сам знаешь. Боль сама не пройдёт, у неё нет такой функции. Давай я ему позвоню и запишу тебя на завтра, например? Тема, обсуждаемая с другом, изрядно надоела. Кажется, что голова начинает болеть с удвоенной силой, стоит только разговору свернуть в это русло. — Жарко то как. Может, домой пойдём? Сынмин молча принял смену темы, прекрасно понимая, что Хвана это раздражает. Только вот… Никуда от этого не деться, верно? Разговор придётся продолжить, но уже в другой раз. Парни приобрели два айс американо в ближайшем киоске и побрели по извилистым улочкам в сторону дома брюнета. Уже в здании друзья недолго пообщались, после чего Сынмин покинул Хёнджина, отправляясь по своим делам. — Ты чего не вышел? Не поздоровался? — спросил парень у блондина, только что вышедшего из комнаты. Кажется, он был там всё время. — Джинни, ты ведь знаешь, что у меня с ним напряжённые отношения. Не хотел видеть его вечно недовольное лицо, уж прости. И ведь постоянно делает вид, будто меня и нет вовсе, воспринимает все мои действия, как мистику какую-то. — скучающее лицо вдруг сменилось лучезарной улыбкой — Всё, больше ничего о нём не скажу. Лучше ответь, как прогулялся? — Всё отлично. Я же обещал. Ты зря волновался, малыш. Ли прошёл на кухню, достал стакан из застеклённого ящичка и налил себе прохладной воды. Сделав всего пару глотков, он неожиданно спешно развернулся, схватил брюнета за руку и повёл его в спальню. Как ни странно, фильм ужасов по инициативе Феликса. В целом, блондин сам по себе странный. До жути боится, но ужастики включает сам. Он — сплошная спонтанность. То бежит на улицу в минус двадцать, когда не любит зиму, то заказывает роллы, когда терпеть не может рыбу. Под резкий и довольно громкий писк, на экране появился до одури мерзкий монстр и с противным чавканьем бросился на девушку. Ли вжался в Хёнджина со скоростью звука, хватая того за футболку и слегка подёргивая её на себя. Боже, как же это любит Хван. Как же он любит этого милого и весёлого парня, что также сочетает в себе некоторую грубость и сексуальность. Можно смело сказать — мечта. — Смеешь смеяться надо мной? — приподняв бровь, спросил блондин, когда услышал прямо над своим ухом тихую усмешку. — А как тут не смеяться, когда ты пугаешься, как маленький ребёнок? Такой милый… — Ты что, педофил? — выпучил глаза с театральным удивлением. — Спаси и сохрани… За что ты мне такой на голову свалился? Феликс интригующе улыбнулся и, не разрывая зрительного контакта, начал медленно спускать свою руку по телу парня, дотягиваясь до бедра. Он вырисовывал на теле чудноватые, известные только ему узоры. Брюнет достаточно быстро сообразил, к чему тот клонет, и прижал парня к себе, усаживая его сверху. Ли уже не обращал внимания на фильм, он был занят другим делом. Склонил голову к шее Хёнджина и принялся оставлять на ней короткие поцелуи. Игры с ушами — любимое занятие. По излюбленной траектории и последовательности: сначала укусил, а после шустро зализал, будто извиняясь, мочку уха. Руки при этом размашисто, по-собственнически расхаживали по чужому телу. Глубокие, страстные поцелуи уже давно стали их привычкой. Слюни сплетались воедино. И лишь когда губы отстранялись друг от друга, тоненькая линия сначала растягивалась, а после и рвалась в воздухе. Ухватившись за плечи брюнета, Феликс начал двигаться вперёд-назад, потираясь о его пах. Сдавленные стоны звучали в мокрый поцелуй, а возбуждение настигало с каждой секундой всё больше и больше. Хван не выдержал, перевернул блондина на спину и уселся меж его ног. И кто вообще придумал одежду? Стянув никому не нужные тряпки, Хёнджин потянулся к прикроватной тумбочке и достал из неё баночку лубриканта, а также упаковку презервативов. Квадратик из фольги порвался в зубах, а после полетел в мусорное ведро, стоящее неподалёку. Парень вылил небольшое количество содержимого баночки на пальцы и начал аккуратно вводить, дабы не причинять дискомфорта. Второй палец. Третий. Есть! Громкий стон ударился о стены и прошёлся по комнате, после растворяясь в воздухе. Движения на манер ножниц всё же доставили неприятные ощущения, но были также успешно проигнорированы. Сладкие губы старшего накрыли губы блондина и утянули в ещё более мокрый поцелуй. Ловкие пальцы скользили внутри, иногда задевая простату. — Издеваешься? — усмехнулся Ли. — Ни капли. Скорее, помогаю. — Да войди ты уже, Джинни! — Ну, как скажешь. Приставив головку к колечку мышц, парень вошёл сразу на половину. Феликс от неожиданности вскрикнул. Притянув младшего за ягодицы, Хёнджин принялся размашисто двигаться внутри. Бешеный ритм, шлепки от двух тел разносятся, кажется, по всей квартире. Стоны переглушают друг друга. Член Ли требовал к себе внимания и бился о живот. Парень потянулся к эрегированному органу, но быстро получил по рукам. — Я пока не разрешал. — Дж… Ах… Твою мать! Пожалуйста! — извивался, умоляя. Разрешение от Хвана поступило не скоро, но это не помешало блондину моментально схватиться за свой стояк и начать надрачивать себе, пытаясь поспеть за крышесносном ритмом старшего. По телу скатывались капельки пота и утопали в перевёрнутом неизвестно как одеяле. — Сука! Ты… Я так тебя люблю, Джинни… — простонал. Туловище подрагивало, а громкие стоны доводили до конечной с ещё большей скоростью. Распластавшись по кровати, Феликс кончил, изливаясь себе в руку и на торс. Белёсые капли сексуально упали на пресс младшего, изводя Хёнджина до невозможного. Перед глазами заплясали яркие звёзды. Брюнет излился в презерватив, но не спешил выходить. Наклонился к животу блондина и слизал эякулят, не забыв поцеловать. — Ты как всегда потрясающий. — Весь в тебя, милый. *** — Давай-давай — подгонял медленно перебирающего ноги парня Ким — Пошевеливайся, мы уже опаздываем. — Отстань от меня. Сказал же уже, что я в порядке. — Да, а ещё ты сказал, что лекарства уже не доставляют должного эффекта, да и врач тебе не нравится. Я нашёл нового, в чём проблема? — Если мне хотя бы на секунду покажется, что он похож на старого, то я сразу же уйду. — Ладно-ладно. Друзья зашли в здание клиники, красиво обставленное различными цветами. Пришлось подтвердить запись на стойке администрации и уже после отправляться к лестнице, ведущей на второй этаж. Сынмин аккуратно постучал костяшками пальцев по двери с номером «19». После короткого «входите», парни дружно ввалились в кабинет. За столом сидел брутальный мужчина в очках с поблескивающей цепочкой, и бежевой водолазке, что отлично подчёркивала его мускулистое телосложение. Доктор поднялся со своего кресла и подошёл к парням. Сначала пожал каждому руки, а после и представился. Кстати об этом, имя у него интересное, необычное — Кристофер Бан Чан. Мужчина всё же предупредил, что его можно называть просто «Чан». Уже после попросил Кима покинуть помещение и оставить их с Хёнджином наедине. Только теперь брюнет позволил себе осмотреться по сторонам. На столе пара фотографий в белоснежных рамках, горшок с ярко-розовыми фиалками, подставка с письменными принадлежностями, стопка непонятных документов и полуприкрытый ноутбук. Позади тёмно-коричневый стеллаж с книгами и папками. Слева вешалка, на которой висит даже на вид дорогое пальто. Справа же располагались диван и два кресла. Мебель кожаная, придающая интерьеру более состоятельный и приличный вид. Внимательно выслушав рассказ Хёнджина, Чан коротко кивнул, переваривая всю информацию. Также прикинул план предстоящей работы. — Я напишу вам список препаратов. — вырвал небольшой листок из блокнота и вывел на бумаге несколько названий, неизвестных Хёнджину ранее — Советую купить всё сегодня, подробно прочитать все инструкции и начать принимать. Помните, если вдруг что, продолжительные или дополнительные побочные эффекты — сразу приходите. Парень кивнул, принял список из рук доктора и скоропостижно покинул кабинет, утягивая за собой Кима. *** — Да ты с ума сошёл! Этот психопат тебя в могилу загнать хочет! Совсем чувство самосохранения потерял? — Слушай, не лезь, пожалуйста. Я слишком долго его знаю, он на такое не способен. К тому же, не забывай, что мы друзья. Так-то и вы раньше дружили. Кстати, что всё-таки случилось? Я так и не понял. Да мне даже объяснять никто не стал. — Да какая к чёрту разница? — по мимике и жестам видно, что у Ли напрочь сносило крышу, но вида он не подавал — Начнёшь принимать эту отраву и можно будет сразу гроб заказывать. Пойми меня, прошу! Думаешь, я стал бы говорить что-то против, не имея на то должных причин? — губы предательски задрожали, и по щеке покатилась первая слеза. — Эй, Ликси, малыш… Что с тобой случилось? Сам на себя не похож… — Я не хочу тебя терять. — блондин сорвался на истеричные рыдания — Я так тебя люблю, Джинни… Не хочу, понимаешь? Не хочу! Феликс медленно осел на пол, закрывая лицо руками. Хван, не понимая состояния своего парня, опустился рядом и начал бережно поглаживать младшего по спине в попытке успокоить. Блондин резво кинулся Хёнджину на шею, будто боясь, что тот вот-вот растворится, разлетится по комнате мягким пухом, улетит в самый укромный уголок квартирки с остальной пылью. Так влюблённые просидели на прохладном полу около пятнадцати минут в объятиях друг друга. Всё же поднявшись, Ли схватил старшего за руку и потащил в спальню, по пути уговаривая посмотреть с ним уже новый ужастик. Стоило только усесться на мягкое ложе, у Хвана зазвонил телефон. — Привет. Ты как себя чувствуешь? Принял лекарства? — поинтересовался сонный по голосу Сынмин. — Ой, Боже, совсем забыл. Давай потом, ладно? Меня тут Ликс уговорил фильм посмотреть, вот, сейчас начнём. — Да Господи храни… — тяжело вздохнул. Парень почувствовал напряжение в чужом голосе — Джинни, это нужно сделать… Всё время разговора сидящий рядом Феликс вдруг выхватил из рук брюнета его мобильник и принялся агрессивно тыкать пальцем на красную кнопку, завершая вызов. И почему он так себя ведёт? Всё из-за того, что Хван сходил с Кимом в новую клинику? — Даже не думай с ним общаться! — Ликс, тебе не кажется, что это уже слишком? Я ведь просто разговаривал по телефону. — Нет, не кажется. Ещё раз эта сука тебе позвонит, я ему все конечности обломаю и жрать заставлю, понятно? — внезапно сорвался блондин. И всё же, он, кажется, осознал свою ошибку и осунулся — Прости… Хёнджин перестал узнавать своего солнечного мальчика. Тот за всё своё существование и мухи не обидел. Да, подобные слова и фразочки порой вылетали из его рта, но либо в шутку, либо когда тот уж очень сильно злился, за что вскоре извинялся. Да даже в те моменты по его голосу, мимике и жестам было понятно: он ничего подобного в жизни не совершит. Сейчас же несколько другая ситуация. И она, с полной уверенностью в своей правоте и действиях, будто кидает парню в голову дротики, пропитанные особо опасным ядом. И яд этот приносит грязные мысли и сомнения. Тоненькие, совсем небольшие острия без каких-либо преград впиваются в кожу, въедаются в мозг, обходя все преграды на своём пути. И лишь теперь становится ясно: здесь точно что-то не так. *** 11:10. В дверь громко стучат, но это ни капли не мешает Хёнджину мысленно послать человека, стоящего за ней, на три весёлые буквы и продолжить спать. Видимо, он думал, что правда сможет сомкнуть глаза и провалиться в царство Морфея. Ну и наивный… Замок щёлкнул. А это, чисто теоретически, может значить только две вещи: либо к Хвану в квартиру уже ворвался грабитель и сейчас с превеликим удовольствием складывает к себе в сумку целое нихуя, ведь у брюнета действительно ничего нет, либо это Сынмин, вдруг вспомнивший, что у него есть ключи. Скорее всего, второе. — Клянусь Богом, если ты ещё раз скинешь мой звонок, а потом и вовсе отвечать перестанешь, то я запру тебя в этой квартире. — Мам, хватит. — подскочил на кровати, распахивая слипшиеся веки. Это и правда стоило сделать, ведь в любую секунду мог произойти самый что ни на есть конец света — Ты Ликса не видел? А он тебя? — Приведи себя в порядок. Я подожду на кухне. — с этими словами Ким закрыл дверь в спальню, оставляя брюнета в не совсем гордом, но одиночестве, после чего по коридору послышались его тихие удаляющиеся шаги. Несколько минут спустя Хван всё же вышел из комнаты, и практически сразу же его взгляд упал на злобные глаза Сынмина, смотрящие, казалось, даже не на него, а сквозь. В руках у парня были различные упаковки с, будем честны, довольно дорогостоящими препаратами. И тут, как в самых заезженных мелодрамах, сердце должно было пропустить удар (что оно и сделало). — Вижу, ты ничего из этого не пил. — потряс блистерной упаковкой в воздухе — Думал, что я поверю тебе на слово? — послышалось тихое «я забыл» — Джинни, твою ж, сука, мать. Прошу тебя, начни соображать. Сам ведь прекрасно знаешь, что не сможешь без этих чёртовых таблеток. Ты ведь понимаешь, что я не могу быть с тобой двадцать четыре на семь? — Да пошёл ты! Ликс был прав, ты просто гнида. Выметайся из моего дома, пока, как минимум, он не пришёл и не сжёг тебя к херам прямо на этом месте. Лицо Кима не выражало ровным счётом ничего. Казалось, будто он сейчас просто встанет и уйдёт, оставив всех жителей небольшой квартирки в покое. Только вот сам Сынмин этого не хотел. Он резко подскочил со стула, так, что тот чуть не упал, противно скрипнув о линолеумный пол. В два шага сократив дистанцию, он прижал Хёнджина к столешнице и впихнул несколько капсул, зажатых в руке, в его рот. Специально накрыл чужие губы рукой, чтобы брюнет вдруг не надумал выплюнуть. Всё же заставил проглотить, как бы этого не хотелось. — Ещё слово мне скажешь о Ликсе, клянусь, я не выдержу и насильно отвезу тебя в больничку. Ким ткнул парня пальцем в грудь, развернулся на пятках и шустро покинул помещение. И всё-таки, дверью не хлопнул, а аккуратно прикрыл и закрыл на ключ. После принуждённо выпитых таблеток потянуло в сон. Неизвестно сколько прошло времени, но веки разлеплялись в божьей помощью. Перед глазами летали мошки, а тело стало настолько ватным, что просто прилипло к матрацу. Кое-как перебирая ногами, парень добрался до кухни. Взял стакан и хотел было уже налить воды, чтобы утолить, непонятно откуда взявшуюся жажду, но в зону видимости попал один предмет. За деревянной дощечкой, на которой обычно готовят лежал небольшой в размерах нож и загадочно поблескивал, когда на него попадала хоть капля света. На улице уже стемнело и давно были включены все фонари. Это именно они помогают столовому прибору так сиять. Прямо перед глазами упала пелена, даже, нет, шторка. Она словно затягивалась на шее, не позволяя кислороду поступать в дыхательные пути. Ноги подкосились, и вскоре бренное тело свалилось на пол. Парню уже начало казаться, что он с минуты на минуту умрёт, но глаза всё продолжали с неистовым страхом пялиться на ножик, всё также лежащий на проклятой столешнице. В кармане огромной чёрной толстовки нашёлся мобильник и Хёнджин, как всегда, не сомневаясь ни секунды, набрал номер лучшего друга. Тот моментально ответил на звонок и уже через пять минут забежал в квартирку, поднимая теряющего сознание брюнета за локти. В глазах Сынмина читались лёгкое облегчение за то, что он успел, а также страх за приятеля, с которым он идёт бок о бок уже несколько долгих лет. В тот момент Ким понял, что положит на кон всё, чтобы вытащить Хёнджина из его самого худшего кошмара. *** — Вы уверены, что это не побочный эффект? Раньше такого не было. Так, по малости. — Уверен. Скорее всего, у него обострение. Нужно продолжать и дальше наблюдать за ним. — недолгая пауза, во время которой до Кристофера дошёл смысл сказанного парнем — Так, подождите, вы сказали, что такое уже было, но по малости? То есть, я правильно понимаю, подобное уже происходило? — Да. После… — Ким нервно сглотнул и затих — Проявления были, но не такие ярко-выраженные, как в этот раз. — Поймите, я — врач. Даже самые неприятные и болезненные моменты лучше рассказать. Я должен целиком и полностью контролировать лечение. Вам ведь от этого только лучше будет. Словно снежной лавиной, яростно скатывающейся с горной вершины, словно страшным пожаром, окутывающим величественный лес, Сынмина накрыли воспоминания. Раньше он старался не думать о произошедшем, но теперь всё же придётся приоткрыть ту самую потаенную ячейку своей памяти. ~~~ 3 года назад. Парень стучит в квартиру своих друзей. Сегодняшний вечер они хотели провести в компании друг друга, посмотреть какой-нибудь незамысловатый фильм, ведь каждый устал на работе, поесть пиццы и немного выпить. Всё для успокоения души и расслабления тела. И вовсе не показалось странным то, что дверь в помещение оказалась открытой. Он знал, что его ждут. Может, приятели просто позаботились о том, чтобы не бегать к двери? Да, именно так всё и было. Пара шагов вглубь и пакеты, находящиеся в руках Кима, полетели на пол. Что-то с грохотом разбилось, а что-то просто вывалилось, катясь по покрытию. Глаза мгновенно расширились, а рот открылся с треском в челюсти. Бездыханное тело некогда очаровательного веснушчатого парня лежало посреди кухни. В коже, разрезая окровавленную одежду, находился довольно крупный по привычным меркам нож. Кровь, образовывая огромную лужу, растеклась по линолеуму. Метрах в двух от тельца сидел брюнет, подогнув под себя ноги. Он качался из стороны в сторону, не сводя взгляда с покойника. Слёзы бешеной струёй текли по его щекам, будто хотят заполнить собой целый океан. Руки, часть лица и одежда парня в алой жидкости. ~~~ Настоящее. — Так… Пост… — Он его убил. — перебил Чана Сынмин — Уже позже он признал это и подробно рассказал, как всё происходило. Его уже должны были посадить, а я всё не понимал, как такой любящий и заботливый парень мог так поступить. Какого ёбаного хера он убил самого близкого себе человека? Тогда я узнал, что ему начал видеться Ликс. Он видел его буквально везде и во всех. Даже когда я вытащил его из больницы и решил, несмотря на все свои чувства и эмоции, помочь ему, то сталкивался лишь с новой порцией боли. Каждый шаг с Хёнджином ощущался так, будто в меня стреляют без остановки. И дело даже не в том, что он совершил. Дело в том, что он продолжал без конца повторять имя своего любимого, твердить, что тот рядом. Я, блять, до сих пор не знаю, что мне делать! — на глазах слёзы. — Получается, что галлюцинации начались после смерти близкого… Хёнджин говорил о том парне, как о живом человеке. Значит, он либо не помнит произошедшего из-за полученной травмы, либо его мозг просто ограничивает его от плохих воспоминаний. Также вполне вероятно, что мой пациент отказывается отпускать Феликса, отказывается верить в его смерть. На этот раз Кристофер не выписывал никаких лекарств и, признаться, Ким был нескончаемо этому рад. Он не беден, но руки каждый раз трясутся при покупке всё новых и новых препаратов. Знаете, что самое трудное? Нет, вовсе не присущая каждому человеку жадность. Боль, что он ощущает неизменно всегда, когда Хвану не помогают терапии и различные капсулы, не описать словами. Сынмин будто летит в бездну, летит уже три года, но всё никак не может достать, да хотя бы увидеть, дна. Кажется, что его жалкое тело скоро встретится с прохладой пучины своего ничтожного существования, но этого не происходит. И он из раза в раз зажмуривает глаза до мошек перед ними, до боли в веках, но соприкосновения вновь не случается. снова, снова, снова. — Вы пробовали Имплозивную терапию? Предлагаю провести её сегодня же. Состояние Хёнджина очень плохо, боюсь, он может застрять в своих галлюцинациях и уже никогда из них не выбраться. *** — Пожалуйста, ответьте мне, не игнорируйте, не избегайте моих слов. Поймите, ничего уже не вернуть. Так зачем же питать себя ложной реальностью? Брюнет сидит на диване, заламывает пальцы и нервно кусает губы, смотря в одну точку. Доктор Чан встал с кресла, осторожно подошёл к парню и взял его руки в свои. — Не отвлекайтесь и не уходите в себя. Я здесь. Я с вами. Я живой. Сердце разрывалось в груди, когда Сынмин видел своего друга всего в слезах. В последние четыре месяца это происходило слишком часто. Настолько, что сердце уже и не рвётся. Его… Нет? Бред. Оно есть. Просто сейчас оно не страдает от изобилия мерзкий чувств. А вот это точно бред. Сердце что, может страдать? Кажется, кому-то тоже нужно попить таблеточки. Запущенная ситуация… Надежда просочилась в душу Кима, когда после очередного приёма у доктора Бана, Хван вышел из кабинета и попросил его съездить с ним на кладбище. — Да вы, блять, с ума все посходили! — крикнул брюнет. Сынмин лишь молча наблюдал за тем, как его друг стоит возле могилы своего бывшего парня и не решается даже за оградку зайти. Её когда-то ставил Ким, так как Хёнджин был не в состоянии. Да и, к тому же, на тот момент он находился в полицейском участке. Осенний дождь стучал по земле и памятникам, привлекая к себе внимание. Парень посмотрел на небо и слабо улыбнулся, вспомнив своего солнечного мальчика. Казалось, что звезда следовала за ним. Там, где появлялся блондин, всходило солнце, раскидывая свои яркие лучи по всему, до чего только могло дотянуться. Не подчинялась ему только луна. Она коварствовала, появлялась на облачной глади, заставляя жёлтый огонёк исчезнуть с неё. Поборов гигантское желание развернуться и уйти, не оборачиваясь, не возвращаясь в это место страданий, Хёнджин перешагнул «порог» оградки. Теперь он сверху смотрел на личико Феликса, что улыбался ему с чёрно-белой фотографии. Резкая боль в области сердца пронзила тело, ноги затряслись и подогнулись, побуждая опуститься на колени прямо напротив серого памятника. Теперь их лица на одном уровне. Теперь они могут поговорить. Единственное: разговор будет односторонним. Вместо Ли брюнету будут отвечать дождь и ветер. Только вот он никогда не сможет разобрать того, что они ему скажут. Максимум, будет строить догадки. Хотя… Догадка всего одна. Феликс его ненавидит. Сидя на мягких облачках, он проклинает его, искря при этом самым гневным взглядом, что когда-либо мог повидать этот мир. — Ёбаная жизнь! — Хёнджин подобрал кучку грязных листьев и со злостью швырнул её в сторону — Я такой мудак, мудак, мудак! Почему там ты, а не я? Ликс, молю, прости меня. Не сейчас, но, пожалуйста, хоть когда-нибудь. Ненавижу себя! — солёные капли с бешеной скоростью полились из глаз, перекрывая всякий обзор на такое любимое лицо — Я готов сделать всё, чтобы ты хоть там мог почувствовать себя счастливым… Я не смог подарить тебе радость и любовь. Я забрал у тебя всё, отнял, будто имел на это право. Сучья гнида! — схватился за голову и прижался к земле, сжимая её руками. Все вокруг, словно идиоты, твердят, что Господь создал людей и одарил их своей любовью, накрывая неким куполом, что называется защитой. Даже если так… Где он сейчас? Где этот ваш Бог? Куда он смотрел, когда бездушная тварь убивала самого чистого и невинного человека на планете? Интересно, что он почувствовал, когда увидел последствия своего бездействия? Пожалел? Да плевать. Как можно называть того, кому всё равно на своих детей, созданий, великим? Как можно ставить того, кто позволил непорочной крови пролиться, выше всего на всём белом свете? Как можно называть этого монстра Богом? Разве он достоин, чтобы его так называли? Сынмин плакал. Он молча смотрел на страдания своего друга, что словно очнулся после сказочного и такого желанного сна, возвращаясь в кошмар жизни, и много плакал, поджав губы в тонкую линию. Когда вокруг начало смеркаться, Ким подошёл к Хёнджину и поднял его. Тот всё это время лежал на сырой земле и испускал из себя нечеловеческие рыдания. Пришлось чуть ли не силой тащить парня с кладбища. Всего перепачканного и такого несчастного. Планета содрогнулась в этот день. Скорее всего, где там, на другом конце Земли, прошлось цунами или землетрясение. А может… Случившееся приблизило конец света? Да лучше бы так. *** — Вы поведали мне всю историю, но упустили одну важную деталь. — внимательно наблюдал за брюнетом Кристофер — Откройте свой занавес на полную. Расскажите, что всё-таки произошло. Расскажите, почему вы так поступили. — Это была случайность… Я… Я не хотел, чтобы всё случилось так… — Так чего же вы хотели? — Честности. — То есть, у вас состоялся разговор, во время которого вы хотели узнать некую правду? Попробуете чуть подробнее? Пожалуйста. Не известно, действие это лекарств или Хван просто пришёл в себя после нескольких лет сумасшествия, но картинки того страшного вечера сами начали всплывать в памяти. Ну вот. Он впервые сидит перед кем-то и чувствует себя абсолютно голым. Парень посещал не одного врача, но такого опыта у него ещё не было. Ещё ни один доктор не заставлял его чувствовать себя так паршиво, но и облегчённо одновременно. Хёнджина можно сравнить с грецким орехом. Сознание защищало его, создавало непонятную никому, и ему в том числе, оболочку — скорлупу. Внутри той скорлупы всё это время сидел нежный парень. И всё это время он надеялся на то, что оболочку расколют, разобьют, но страх остаться беспомощным и слабым удерживал свою защиту из последних сил. — Я требовал от него честности, яростно настаивал на своём, когда он был открыт передо мной. — продолжил хрустеть пальцами — Меня будто подменили, будто что-то переклинило где-то внутри. Никогда не причинял ему боли, а тут… Уж лучше бы я убил себя. Уж лучше бы я перепутал чёртову морковь с ножом и пырнул себя. — Обвиняете во всём себя, но вы не думали, что вина лежит не только на вас? Ведь мы все люди, все совершаем ошибки, о которых в последствии жалеем. — Не смейте даже намекать на то, что Ликс был в чём-то виноват! Я — монстр. И даже не открывайте свой рот, чтобы опровергнуть это, ведь я этого не заслуживаю. — Чтобы отпустить эту ситуацию, вам нужно себя простить. Я понимаю, это будет сложно, но мы постараемся, так ведь? — произнёс с лёгкой улыбкой, а в глазах только искренность. Ему хочется поверить, хочется пойти на эту авантюру. *** Спустя год. Парень сидит на небольшой скамейке посреди места, что раньше внушало ему только тревогу. Сейчас же всё изменилось. Он ходит сюда раз в месяц, чтобы побыть одному. Да, у него есть свой дом, где тихо и вполне комфортно. Только вот… Разве в какой-то квартирке может быть спокойнее, чем здесь? Вряд ли. С каждым приходом сюда, Хван что-то приносит. В прошлом месяце это были конфеты, что так любил блондин. А в этот новые искусственные цветы. Старые выцвели и лишь добавляли грусти в это место. Сменив поблекшие розы на яркие пионы, на душе стало поспокойнее. — И вот, я опять здесь. — усмехнулся — Ты, наверное, уже устал видеть мою рожу, не так ли? Знаешь, я ведь никогда тебя не забуду. Ты всегда был, есть и будешь моим лучиком света в этом тёмном мире, что так старательно освещает мне путь. Даже не знаю, достоин ли я этой путеводной звёздочки? Ох, Ликси, знал бы ты, как мне тебя не хватает… — взглянул на свои руки и потёр их, пытаясь согреть ледяные ладони — Думаю, ты горд за меня, ведь уже целый год я живу в трезвости, в ясном сознании. И, может, странно, но я этому рад. Рад, что могу просто приходить сюда и говорить, а не запираться в своём сумасшествии и придумывать тебя, запихивая в те обстоятельства, в которых ты бы никогда не оказался. Брюнет огляделся по сторонам, вдохнул свежий морозный воздух и взглянул на небо. Ни единого облака, ни единой тучи. Только солнце. Его лучи так приятно греют и ласкают душу, заставляют улыбаться. — Прости меня за всё. За то, что не приходил к тебе те три года; за то, что не организовал похороны и поминки сам; за то, что винил себя. Я знаю, что ты бы этого не хотел. Как и я не хотел всего этого, но, всё же, сегодня я здесь… Ты всегда, в шутку, но говорил, что я дурак. — посмеялся, придаваясь воспоминаниям — Знаешь, а ведь я с этим согласен. Уверен, что тогда ты просто не хотел меня обидеть. Хёнджин поднялся, оглянулся на парковку, что было видно с кладбища и заметил синюю машину. В ней его ждали Сынмин и Чан. О, стоит ли говорить, что второй оказался не только потрясающим врачом, но ещё и потрясающим человеком? Стал настоящим другом, поддержкой и опорой. — Ладно, Ликси, я пойду. Боюсь, меня уже заждались. Увидимся в следующем месяце, любимый… — Увидимся, Джинни. — нашептал нежно ветер голосом того самого солнечного, весёлого и яркого парня по имени Ли Феликс.