Чимин уже несколько лет работает моделью нетаймори в ресторане для особого круга лиц. Его голого тела касались разные люди, но всех их объединяло одно: они были безумно, просто до одури,
богаты. Некоторые даже хотели после сытного обеда или ужина заказать Чимина на индивидуальный приём, но позиция ресторана по этому поводу была принципиальной – никакого секса с клиентами.
И до этого момента, до этого конкретного дня, Чимин даже и не думал жалеть о такой защите от домогательств. Пока в небольшую и уютную комнатку не вошёл Ким Тэхён, постоянный клиент, с каким-то новым деловым партнёром. И если к красавчику Киму Чимин привык быстро, поняв для себя, что этот мужчина давно и прочно состоит с кем-то в отношениях и не планирует изменять себе, то вот новое лицо…
Крепкий. Сильный. С большими ладонями, на которых идеально вздуваются от напряжения синеватые вены. С внимательным цепким взглядом. С такой подавляющей аурой, что, пожалуй, впервые за всю свою практику, Чимин возбуждается. Его киска сладко сжимается, моментально намокая. Радует только то, что пах, пусть и не очень надёжно, но прикрыт красивым продолговатым листком.
— И куда ты меня привёл? — голос неизвестного мужчины под стать его внешности: низкий, хриплый и властный. Чимину приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы постыдно не застонать. Он же всего лишь элемент декора. Неподвижный предмет для еды. Ему нельзя издавать звуков. Чимин читает про себя мантры, чтобы успокоить развороченное интересом сознание.
— Ресторан с нетаймори; японская, кажется, практика, — Тэхён привычно усаживается рядом с ногами Чимина и хватает первую суши, — да это прикольно, хён, тем более зацени, какая сладкая модель. Я только его заказываю.
— Он не может говорить? — незнакомец с подозрением нависает сверху, рассматривая его лицо. Чимин рассматривает тоже: лисий разрез глаз, губы, сжатые в тонкую линию, но отчётливо видно, что нижняя более пухлая. — А трогать его можно?
— Так, Юнги, — голос Тэхёна становится строгим, и вот, теперь Чимин знает имя.
Юнги-Юнги-Юнги. Киска сокращается в такт повторяющейся мысли. — Я знаю, что ты неравнодушен к мальчикам с вагинами, но я тебя умоляю, давай не нарушать здешние правила.
— Думаешь, мне не хватит денег оплатить штраф? — Юнги хмыкает, и от этого звука вдоль всего тела Чимина проскальзывает горячая волна. Он даже непрофессионально распахивает рот в беззвучном стоне, и видит, что Юнги определённо нравится эта реакция. — Какая сладкая крошка. Не верю, что его ни разу тут не трахали.
—
Юнги, — голос Тэхёна звенит, но Чимин уже не обращает внимания. Он старается, правда старается не дрожать, но когда подушечки чужих пальцев проскальзывают по обнажённому боку, щекоча и возбуждая, то невольно сжимает маленькие ладошки в кулаки. — Да бог ты мой, вот знал же, что это дерьмовая идея — пускать волка в стадо овец.
— Где ты тут стадо видишь, — Юнги посмеивается, но неохотно отстраняется, опускаясь напротив Тэхёна. Он не пользуется палочками, а хватает что-то с тела Чимина пальцами, неизменно касаясь кожи. — Так, одна овечка, пусть и крайне хорошенькая.
Чимин краснеет от того, что его считают хорошеньким. Он знает, что симпатичный, часто слышал комплименты в свой адрес. Да даже среди всех моделей именно он – самая дорогая и востребованная. Настолько, что Чимин имеет право выбирать, кому одобрять заказ. Тэхён — его давний клиент, чуть ли не самый первый, и он ни разу не дал усомниться в своей честности.
— Но серьёзно, — Юнги под ворчание Тэхёна и тихую радость Чимина не останавливает свои порывы, продолжая исследовать тело. Скользит кончиками пальцев вдоль ноги, особенно долго задерживаясь под коленкой; оглаживает бедро, надавливая на мягкую кожу; ласкающим прикосновением трогает живот. Чимин дрожит, не скрываясь, не имея сил контролировать себя, отчего у Юнги на лице расцветает довольная, хищная ухмылка. — Посмотри, как он реагирует. Ему определённо нравится.
— Неудивительно. Ты себя-то видел в зеркале? — Тэхён хмыкает с какой-то непонятной для Чимина интонацией. — Маленькая сладкая модель просто потекла чисто от твоего вида.
— И это значит…
— …что ты не будешь портить мне репутацию, — Тэхён перехватывает реплику, заканчивая её на свой лад, — я люблю этот ресторан, люблю заказывать именно Чимина и не хочу терять свои привилегии. Хочешь что-то получить для себя — будь добр, делай это без моего участия.
— Ладно, мистер правильный Ким Тэхён, — Юнги нехотя убирает руки с Чимина, принимаясь за палочки, — так и быть. Рассказывай, что у тебя там по контракту.
Они начинают обсуждать какие-то свои дела, Чимин не вслушивается. Он превращается в ощущение, потому что, несмотря на свои слова, Юнги не останавливается. Ненавязчиво, словно случайно, он продолжает прикасаться, осторожно щипать чувствительную кожу, каждый раз радуясь отклику. Его пальцы тёплые, но для разгоряченного возбуждением тела, кажутся практически холодными.
Чимину сложно не заскулить. Он сдаётся и начинает покусывать губы, жалостливо жмурясь. Хочется видеть Юнги, ловить его жаркие, заинтересованные взгляды, млеть от крепких ладоней на теле, не скрываясь. Когда они доедают первые порции, то тут же убирают с бёдер листья. Юнги нагло пользуется этим, чтобы размашисто провести рукой по нежной коже, чуть заворачивая пальцы на внутреннюю сторону. Чимин неосознанно раздвигает ноги, слыша на это довольное мычание.
— Меня занесут в чёрный список, — Тэхён недовольно стонет, похныкивая под конец — кажется, не в его власти влиять на своего хёна, — и ты будешь должен мне больших денег, Юнги,
больших, понимаешь?
— Только если эта малышка пожалуется, — Юнги оглаживает ладонью бедро, поднимаясь чертовски близко к мокрой киске. Ещё несколько дюймов, и чужие пальцы коснутся нуждающихся нижних губ, но прикосновение заканчивается. — Я и верен слову: трогать, но не трахать.
— Хоть что-то, — Тэхён вздыхает и пытается вернуть Юнги к их разговору. Получается не очень хорошо, потому что они продолжают есть. Есть и медленно, листик за листиком, оголять Чимина.
Сначала исчезает листик с живота — Юнги массирует нежное местечко под пупком, чем доводит Чимина до собирающихся в уголках капелек слёз. Потом — с грудей. Они у него небольшие, но вставшие из-за возбуждения соски словно подчёркивают небольшую округлую форму. И под конец, когда все порции съедены, Юнги ловко стягивает последний — с лобка.
Теперь Чимин полностью голый. Он часто-часто дышит, истекает, нуждаясь в крепком, вбивающемся по самые яйца члене. И тихо, впервые за вечер, скулит. Звук, который не должен издавать кто-то вроде него, кто-то, что всего лишь элемент декора, предмет для сервировки. Чимин порывается прикрыть лицо ладонью, чтобы скрыть смущение, но останавливает сам себя. Он не упадёт ещё ниже.
Кое-как собравшись, под прицельным, тёмным, вожделеющим взглядом, Чимин замирает. Он прикрывает глаза, но не до конца, чтобы иметь возможность следить за мужчинами, за
Юнги, и почти не дышит. Кажется, это впечатляет их обоих.
— Что же, достойное заведение, — Юнги подавляюще осматривает Чимина с макушки до розовых пяточек, — думаю, я вернусь сюда ещё раз в одиночестве и, надеюсь, мне не откажут в индивидуальном ужине.
— Чёрт подери, хён, — Тэхён стонет с досадой в голосе, — не втягивай меня в свои планы, не хочу быть соучастником преступления.
— Моя визитка, — Юнги поднимается и опускает на живот Чимина небольшую карточку, — если вдруг тебя будет интересовать не только ужин — позвони мне, сладкая детка.
Чимин никак не выдаёт отношения к этому предложению, желая до самого конца играть свою роль. Но стоит дверям за спинами Юнги и Тэхёна закрыться, он судорожно хватается за бумажку и жадно смотрит на надпись: имя и номер. А если перевернуть, то видно и приписку –
«буду ждать, овечка».
Влажно облизнувшись, Чимин не хочет решать для себя прямо сейчас: позвонить или нет. О нет. То, как откровенно горит его тело, как влажно пульсирует между ног подсказывает, чего Чимин желает на самом деле. У него есть минут пятнадцать после ухода клиента, чтобы привести себя в порядок, накинуть халат, может быть как-то успокоиться, и обычно он не тратит их, предпочитая сразу же идти в гримёрку или душ. Но сегодня явно другой случай. Нетипичная ситуация.
Он скользит маленькими пальчиками между ног, сразу к нуждающемуся клитору, и плавно массирует горячую бусинку. Хотелось бы чтобы в таком месте его касалась совсем другая ладонь — большая, широкая, с пальцами, которые могут уверенно толкнуться в истекающую от возбуждения дырочку. Чимин прогибается в пояснице, отчаянно представляя, как чужая голова скользит между раздвинутых ног, а жадный рот обхватывает мягкие половые губки. Его так давно не трахали, не вылизывали, не удовлетворяли, что Чимин готов кончить только от одной такой постыдной фантазии.
Ловко двигая пальчиками, он умело обласкивает промежность, зная где надавить, когда сжать, потянуть или скользнуть внутрь, чтобы получить желанную реакцию. Электрическая дрожь искорками пробегается вдоль позвоночника, оставляя после себя жгучее ощущение приближающегося оргазма. У Чимина не так много времени, чтобы тратить его попусту, поэтому, смущённо оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь закрыта, он стискивает бёдра, и принимается двигать пальчиками всерьёз. Ему всегда больше нравится ощущение наполненности, чем стимуляция клитора.
Неглубокого проникновения чертовски мало – это вам не член, от которого распирает вагину, но даже так Чимину нравится достигать быстрой разрядки с мыслями о Юнги. Он легко воображает, как крепкое, сильное тело нависает сверху, как мощными толчками его наполняют, раз за разом вынуждая проехать по столу попкой. Чимин покусывает губы, не выпуская из рта ничего, кроме шумного дыхания, и, игнорируя затекающую кисть, упрямо доводит себя до конца.
Стол был мокрым ещё до этого, но теперь придётся потратить оставшееся время, чтобы навести порядок. Чимин гулко сглатывает, кончая невероятно тихо, и не высовывая пальцы из дырочки, пока тело не покинет сладкая дрожь. Вот бы второй раз. Чтобы в только что кончившую киску толкнулись на всю длину раз, второй, а потом выебали грубо и жестко, возбудив трением внутри. Юнги такое любит?
— Господин Пак, — в дверь тактично стучат, но не заходят, — у вас всё в порядке?
— Д-да, просто надо немного прибраться, — Чимин нехотя вынимает пальцы, по привычке поднося их к носу и втягивая терпкий запах смазки, — пять минут. Я сам выйду.
— Хорошо, — охранник, они всегда дежурят по ту сторону обеденной комнаты, терпеливо соглашается с редкими капризами Чимина. Это даже и капризом-то нельзя назвать. Так, маленькая заминка.
Встряхнув головой, Чимин упруго спрыгивает со стола, оглядываясь в поисках салфеток. Он торопливо прибирается, вытирает и у себя между ног, а потом накидывает халат, скрывая наготу. Визитка летит в аккуратный кармашек на груди. Критично осмотревшись, он ещё раз втягивает запах, но, кажется, его небольшая шалость не будет замечена. Аромат еды, пусть и кончившейся, перебивает любой другой.
— Всё, — Чимин распахивает дверь, лучезарно улыбаясь охраннику, — хотел немного посидеть в тишине, у меня сейчас еще один приём вместе с другими моделями… Там всегда на долго и шумно.
— Я понимаю, господин Пак. Идите, я прослежу, чтобы тут прибрались.
Чимин сжимает ладонь охранника в благодарность, и торопливо двигается в сторону душа. У него действительно сегодня довольно загруженный день и, более того, он хочет проверить на всех ли мужчин так реагирует тело. Может быть у него просто недотрах из-за отсутствия секса больше полугода.
Бывший Чимина слишком не любил его работу в этом ресторане, постоянно устраивая сцены ревности. Мол, как так, его голого на столе рассматривают и лапают. Да ещё и якобы не трахают. Тотальное недоверие настолько осточертело Чимину, что даже превосходно удовлетворяющий его член не стал поводом пытаться спасти обречённые отношения. Больно надо цепляться за того, кто не способен верить.
Он добирается до душевой кабинки, скидывает халат, невольно задерживаясь взглядом на спрятанной визитке. Юнги был бы таким же? Чимин с хмурым выражением лица настраивает воду, предварительно нацепив на волосы шапочку, и начинает тщательно мыться, думая о Юнги. Не сказать, что он сразу же планирует начать встречаться с ним, но…
гипотетически.
Сложно предсказывать, опираясь только на общее первое впечатление: властный, грубый, вредный, немного эгоистичный. Юнги явно добивается всего, чего желает, но не давит, уступая в каких-то мелочах. Ведь по сути, просьба Тэхёна была мелочью – просто вести себя правильно, на условиях ресторана. Чимин тяжело вздыхает, заканчивая с помывкой. Стоит ли ему звонить?
С одной стороны, он не отказался бы сходить на свидание, поесть в каком-нибудь дорогом ресторане, может быть даже после первой же встречи и переспать. С другой… Чимин недовольно бурчит себе под нос, боясь куда его в очередной раз заведёт такая поспешность в принятии решения. Тратить своё время на отношения, вновь узнавать человека, чтобы потом разочароваться? Этого уже давно не хочется.
Разрываясь между этими мыслями, Чимин заканчивает приводить себя в порядок и идёт в главный обеденный зал. Небольшой банкет по случаю корпоратива – это всё, что обычно им говорят, оставляя детали за кадром. Их будет трое – две девушки и Чимин. Придётся неподвижно лежать почти полтора часа, прежде, чем им можно будет уйти. Не так и сложно, главное не уснуть.
Неспешные сборы, когда они устраиваются на столах и на них выкладывают суши, проходят мимо Чимина. Он лениво думает о Юнги. О его ладонях, голосе, не скрытой усмешке. Каково было бы получить это всё для себя лично. Раз и навсегда. Пожалуй, не так и плохо, когда это всего лишь образ человека в голове. Чимин едва вздрагивает, когда двери зала открываются и вместе с людьми в тишину врывается гомон голосов.
Групповые банкеты ощущаются совсем не так как индивидуальные. Сначала на них пялятся, после – долго обсуждают, каждый раз представляя себя на месте одной из моделей. Всегда есть тот, кто брезгует, и тот, кто лапает. Чимин ждёт момента, когда кто-то, такой тоже всегда есть, а если гостей много, то и не один, максимально незаметно проведёт ладонью по голой ноге. Когда так сделал Юнги это было… невероятно. Непривычно сладко и томительно. Но когда так делает другой незнакомец, тоже вполне симпатичный, Чимин не чувствует ничего, кроме раздражения.
— Моделей трогать нельзя, — в зале всегда есть расторопный официант или менеджер, который следит за тем, чтобы им не было дискомфортно от навязчивого внимания клиентов, — пожалуйста, относитесь к нашим правилам с уважением.
— Да-да, конечно, — голос низкий, но совсем не такой как у Юнги, — приношу свои извинения.
Чимин невольно скашивает взгляд в сторону чужого лица. Приятные черты лица, тёмные глаза, как и у любого корейца, острые скулы… Не то. Мысленно он признаёт своё поражение перед Юнги. Необходимо действительно обладать особенной аурой, чтобы одним своим видом завораживать.
Покорять.
Он всё ещё мучается от вопроса: звонить или нет, склоняясь к тому, чтобы всё же пригласить Юнги на свидание. Просто… надо выждать несколько дней. Чтобы не показать себя слишком нетерпеливым.
***
Но вот Юнги ждать явно не намерен, демонстрируя в ответ собственную заинтересованность. Она обжигает даже просто новостью, когда Хосок подходит к нему обсудить заказ.
— Так что, одобрять? — Хосок смотрит на имя «Мин Юнги» в списке тех, кто хочет записаться на индивидуальный ужин с моделью в лице Чимина. — Или ну его?
— Одобряй, — Чимин гулко сглатывает, очень четко представляя, что на этом ужине они могут нарушить все гласные и негласные правила их ресторана. Плевать. Если его хорошенько трахнут, то это, пожалуй, и к лучшему? Они оба получат то, чего так отчаянно желают и разойдутся. — Я же его видел, он нормальный.
— Не будет приставать?
Чимин надеется, что будет, но с елейной улыбкой успокаивает Хосока:
— Такие люди как он не портят свою репутацию, а ты знаешь, что я молчать не умею.
— Ну да, — Хосок хмыкает, успокоенный, подтверждая бронь на завтра. У Чимина есть время подготовиться. Он, безусловно следит за собой, но сегодня решает сделать спа-вечер со всеми подходящими под это определение процедурами. Отмокнет в ванной, намажет себя самыми лучшими маслами, чтобы на завтра кожа была бархатной и нежной. Невероятно чувствительной.
Замечтавшись, Чимин даже не особо замечает, как проходит привычный рабочий день. В силу праздников – это опять банкет, но поменьше и в основном с девушками, которые трепетно относятся к моделям. И один ужин с постоянным клиентом и его женой. Вот уж кто предпочитает лапать друг друга на глазах молчаливого наблюдателя, а потом смущённо хихикать, оставляя больше чаевых, чем положено.
Он испытывает лёгкий мандраж с нотками предвкушения, время от времени поглядывая на телефон. Может стоит написать? Спросить что-то… флиртующее. Скинуть фото из ванной. Юнги видел его голым, поэтому неожиданностью такое сообщение не станет, но в то же время Чимину хочется подержать интригу. Потомиться в этом ожидании самому и вынудить Юнги ощущать схожие чувства.
Это словно сближает. Они находятся в одно время в одном мире, но в совершенно разных местах. Думая друг о друге. Юнги ведь думает? Вспоминает, как ласкающе касался кожи, смотрел долго, игриво, обещая нечто большее, чем просто прикосновение. Чимин надеется на это, иначе зачем тогда заказывать комнату на вечер? Просто подразнить и уйти, как в прошлый раз, оставив после себя только визитку? Чимин прикусывает губу, вынуждая себя не скользнуть ладошкой между ног. Завтра. Он подождёт до завтра.
***
Чимин дрожит от нетерпения ещё до того, как Юнги заходит в комнату. Он возбуждается, просто лёжа на столе, с привычными листами на голом теле, только от мысли, что совсем скоро большие и сильные ладони проведут по ногам. Поднимутся к бёдрам, уберут всё лишнее, мешающее, и подушечки пальцев мягко коснутся истекающей киски. Чимин подумывал о том, чтобы вставить в себя игрушку, для перчинки встречи, но в последний момент неожиданно застеснялся.
Вдруг Юнги хочет просто… ужина? Может он даже придёт не один, а в компании Тэхёна или другого человека.
Девушки. Чимин не позволяет этой тошной мысли растечься по разуму, сосредотачиваясь на воспоминаниях прошлой встречи. Дверь в комнату открывается с тихим шелестом, но Чимин не может даже шелохнуться, чтобы увидеть этот момент. Он просто ждёт.
— Действительно ты, — Юнги хмыкает, практически бесшумно двигаясь по полу, пока не замирает сбоку от Чимина. Теперь можно рассмотреть чужое лицо – такое же непоколебимое, холодное, но с искорками интереса на дне глаз. — В какой-то момент мне показалось, что ты… откажешься или вместо себя отправишь другую модель.
Чимин открывает и закрывает рот, не решаясь заговорить. Это табу въелось настолько сильно, что переступить через него словно предать что-то внутри себя. В действительности правила не запрещают общаться, так, по крайней мере прямо, не написано в договоре, но относятся к пункту «нежелательно нарушать». Чимин и не хотел никогда нарушать. До появления Мин Юнги.
— Молчишь, — Юнги кивает, усаживаясь на диванчик, — чего-то такого я и ожидал. Ты не перезвонил, впрочем, это я тоже в какой-то степени предвидел. Маленькая и сладкая деточка, которая очень сильно хочет внимания и не хочет сама что-то делать. Да?
Юнги принимается плавно снимать аккуратно разложенную по телу еду. Кусочек за кусочком, не ускоряясь и не замедляясь. Пока не добирается до длинных, закрывающих большую часть интимных мест листков. Это напоминает первую встречу, когда Тэхён был свидетелем, но сейчас, без дополнительной пары глаз всё кажется интимней. Чимину сложно не двигаться. Сложно сдерживать прокатывающуюся по бёдрам дрожь. Сложно не распахнуть рот в немом стоне, когда Юнги начинает властно и жадно водить ладонями по бокам, надавливая и сжимая.
— И не убегаешь, — Юнги довольно мурчит себе под нос, с вожделением – это читается во взгляде, в вальяжных движениях – трогая податливое тело, — мне хочется думать, что ты не всем позволяешь так беспардонно гладить тебя, изучать. Что будет, если я надавлю тут?
Пальцы пробегаются чуть выше лобка, щекоча и будоража.
— Или проведу тут? — пальцы ловко поднимаются до небольшой груди, начиная сминать её и, словно невзначай, сжиматься на бусинках сосков. — Или может быть это будут не только руки?
Юнги подаётся вперёд, чтобы накрыть ртом часто вздымающуюся грудь, жарко облизать бархатную, нежную кожу, и прикусить сосок. Чимин правда пытается не двигаться, продолжать играть роль… для чего-то. Была причина. Несомненно, глупая, местами наивная и сейчас совершенно несущественная. Но когда Юнги не останавливается, когда продолжает покрывать подтянутый животик поцелуями-укусами, когда нависает сверху – Чимин стонет.
— Вот и первый звук, — Юнги с мурчанием сытого кота вжимается лицом в сгиб шеи, втягивая чистый запах чиминового тела, — такой же сладкий, как и ты на вкус. Скажи что-то.
— Что? — Чимин, сдавшись, прогибается в пояснице и вскидывает руки, чтобы зацепиться за широкие плечи Юнги. Ему неожиданно мало того, что есть сейчас – хочется, чтобы Мин полностью залез на стол, чтобы вжался всем телом, чтобы расстегнул молнию, спустил брюки, и… —
Ах!
Но Юнги опускается между разведённых ног, припадая к истекающей от смазки и возбуждения киске. Его язык, горячий, длинный и прыткий, принимается скользить между складочек, вылизывая и раздразнивая. Юнги не толкается в нуждающуюся в проникновении дырочку, но вполне умело смыкает губы на пульсирующем клиторе. От этого сладко потряхивает, а из раскрытого рта несдержанно вырываются маленькие, смазанные всхлипы.
Чимину надо быть тише.
В комнатах не особо хорошая звукоизоляция, поэтому ему нельзя так откровенно стонать и вымаливать проникновения. Он прикусывает ребро ладони, поскуливая и задыхаясь, пока Юнги бесстыдно его ест, вместо десятка приготовленных блюд. Большие ладони грубо сжимаются на полных бёдрах, проминая нежную кожу. Будут ли синяки? Чимин крепко зажмуривается, дрожа всем телом от мыслей, что его пометят. Трахнут. Выебут до криков, чтобы охрана ворвалась и увидела, как его, изнеженного и голого, натягивают на большой и толстый член.
— Юн-нги… — Чимин слабо всхлипывает, приподнимая бёдра, чтобы потереться киской о лицо Юнги, но его властно прижимают к столу, не давая дёргаться. — Хочу внутрь.
Ах. Пожалуйста.
— Хочешь мой член? — Юнги нехотя поднимает голову, отрываясь от вылизывания с причмокивающим звуком. Всё его лицо блестит: нос, скулы, рот… белоснежная кожа светится от вязкой смазки, откровенно показывая, чем занят её владелец. — Хочешь, чтобы я наполнил твою жадную киску, толкнулся по самые яйца и грубо выебал на этом столе?
— Д-да…
— Хочешь скулить, стонать и кричать подо мной? Хочешь, чтобы тебя, такого сладкого и разрушенного моим членом нашли охранники, может быть, другие официанты или модели? — Чимин, хныча, бьётся головой о стол, не в силах озвучить, что и это тоже – да. Хочется. — Я мог бы дать тебе всё это, Чимини, мог бы зажать твой несдержанный рот рукой, пока буду вбиваться в эту хлюпающую дырку.
Мог бы. Но ты решил, что надо покапризничать и оставить меня без звонка.
— Я… — Чимин гулко сглатывает, чувствуя, как от такого грубого голоса он безбожно истекает, устраивая ещё больший беспорядок на столе, чем в первый раз, когда занимался самоудовлетворением. — Я…
— Хотел поиграть, да? — Юнги цокает, недовольно покачивая головой. — Подразнить меня?
Он внимательно смотрит на задержавшего дыхание Чимина, явно прикидывая в голове, что делать дальше. И когда его ладони лениво тянутся к топорщащейся ширинке, расстёгивают молнию, и скользят под бельё – Чимин понимает, что это тоже своего рода игра. Правила которой ему не удосужились рассказать. Сглотнув, он совершенно растерянно откидывается на лопатки, шире раздвигая ноги, приглашая без слов.
— Думаю, что будет честно, если я отплачу тебе тем же, — Юнги тянет уголок губ вверх, не объясняя ничего больше. И Чимин спросил бы, правда, он уже готов задать неловкий вопрос, но горячая головка пристраивается ко входу, мягко кружа и не проникая. — Потяну время. Ведь это то, что тебе так сильно было нужно.
Чимину нужен член. Он пытается ёрзать, податься вперёд, принять в себя хотя бы часть, чтобы ощутить желанное проникновение, но Юнги опускает ладонь на бок, удерживая на месте. Не давая и шанса на свободу действия. Он смотрит, откровенно наслаждаясь беспомощными попытками Чимина получить желаемое, время от времени отодвигая член от сжимающейся вокруг пустоты киски. Так близко. Так далеко.
— Юнги, прошу, — Чимин хнычет, опускаясь до жалкого скуления, — дай мне,
ах, дай, пожалуйста.
— Ты просишь, как шлюшка, которой несколько лет не давали члена, — Юнги назло двигает бёдрами, прижимаясь головкой ко входу, но не двигаясь вглубь, — нетерпеливая и жадная малышка, которую так долго не ебали.
— Да!
— И которая почти упустила шанс получить в себя член, — Юнги скалится с нотками глумления, но, судя по тёмному, немного безумному взгляду – ему всё сложнее держаться, — почти, потому что сложно устоять, когда ты так сладко просишь.
Юнги выполняет свои угрозы: опускает ладонь на лицо Чимина, зажимая рот, оставляя возможность дышать только через нос, и властно вбивается в горячее нутро. Проникновение совсем не болезненное, даже несмотря на то, как долго Чимина не трахали, но быстрое и резкое.
Идеальное. Юнги трахает его даже лучше, чем в той скупой фантазии, умело контролируя каждое свое и чиминово движение.
Он не позволяет ни одному случайному звуку вырваться наружу, пока вбивается в хлюпающую киску по самые яйца. Скольжение внутри напоминает Чимину о давно позабытом периоде, когда он занимался сексом чуть ли не ежедневно, испытывая зависимость от проникновения. Юнги профессионально воскрешает воспоминания о тех временах, когда можно было наслаждаться не только пальцами и безмозглыми игрушками, но и тем, что даёт секс с человеком.
Их тяжелое дыхание. Соприкосновение кожи. Слабые попытки не дать себе заскулить так громко, чтобы переполошить всех вокруг. Чимин кусает губы, кусает внутреннюю сторону ладони Юнги, прикусывает даже кончик собственного языка. Он подмахивает, вскидывая таз в такт толчков, скребёт пальцами по гладкому столу. Живёт сексом. Наслаждается той энергией, которая перетекает между их телами во время глубоких толчков.
Чимин близок к концу, близок к тому, чтобы возбуждение нашло свой выход в мощном оргазме, но он оттягивает его силой мысли, пока может. Пока в голове ещё есть остатки разума, пока Юнги не выбивает их своим членом, полностью делая зависимым от секса.
Опять. Чимин любит ебаться, и ещё больше он любит мужчин, которые это делают настолько умело.
Пыхча – единственный звук, который ему остаётся из-за сдавливающей рот руки – Чимин извивается всем телом, надеясь, что шум не привлечёт к себе слишком много внимания. Ему не хочется так глупо потерять место в этом ресторане, но и терять Юнги, попробовав его на вкус, тоже не хочется. Жаркая волна стекает в пах, в место, где они с Юнги соединяются, завязываясь крепким узлом. Ещё немного, ещё пара толчков – и она найдёт свой выход. Взорвётся и снесёт последние мысленные барьеры.
— Ты чертовски красиво кончаешь, — Юнги порыкивает, вбиваясь, чтобы успеть получить свой оргазм и наполнить Чимина семенем, — блядство. Очень красиво.
Чимин бы мог кричать. Взвизгивать в такт толчкам. Скулить. Умолять. Он вообще очень шумный, когда не надо скрываться. И то, что сейчас половину удовольствия приходится сдерживать внутри себя, ощущается как мука. Сладкая пытка, которую он не прочь повторить. Потому что из-за этого оргазм становится словно мощнее, снося собой любые внутренние ограничители.
— Айщ, — Юнги кривится, когда Чимин впивается острыми зубками в ребро его ладони, лишь бы не закричать, — кусачая детка.
Он продолжает двигаться внутри Чимина, достигая своего финала несколькими движениями. И наполняет семенем. Густая, вязкая горячая струя идеально завершает их небольшой экспромт. Чимин почти себя ненавидит. И обожает. Он думал о том, что они потрахаются, но и не надеялся, что это будет настолько фантастически.
— Там салфетки, — Чимин слабо машет ладошкой в сторону одного из скрытых шкафов, когда Юнги выскальзывает из киски, — и есть бумажные полотенца. Модели всегда вытираются после сеанса.
— Надеюсь, не потому, что трахаются с посетителями, — Юнги хмыкает, но послушно идёт к тому углу. Он вытирается сам, а потом заботливо обтирает Чимина, помогая тому усесться на низком столике. — Чимин?
— Нет, — Чимину хочется помыться, завалиться под прохладные струи воды, а потом прижаться к боку Юнги и помурчать. Но им, пожалуй, стоит обсудить некоторые детали. — Действительно нет, Юнги, мы не шлюхи, а просто декорации. Но с тобой…
Чимин поднимает нерешительный взгляд и видит в глазах Юнги ожидание. Вопрос. Ответ.
— Я просто не смог устоять. С единственным.
— Хорошо, — Юнги кивает, — я тебе верю. И приглашаю на нормальное свидание.
— Так быстро? — Чимин хихикает, прикрывая рот ладошкой. Ему хочется накинуть на плечи халат и хоть как-то прикрыться, но жадно скользящий по его телу взгляд Юнги выглядит как причина не делать этого.
— У нас оно было бы уже, но ты решил меня подинамить, — Юнги опускает ладонь на ногу Чимина, плавно проскальзывая по ней вверх-вниз, — второй раз я не допущу. Так что диктуй свой номер, очевидно, что мой у тебя есть.
Чимин качает головой, но послушно диктует. Даже если и эта попытка приведёт его в никуда, он по крайней мере, попробует. Особенно, когда уже получил невероятный секс.
