О близком объятии

Melody Gardot - If You Love Me

      - А ты что здесь делаешь? - удивленный тон сестры заставил Куроо немного поморщиться, но внешне не выдавать легкое смущения от поступившего вопроса.       - Меньше знаешь - спишь крепче, слышала об этом?       - Пф, - легкие атласные босоножки были несколько резко закинуты в специальный мешочек, что могло свидетельствовать только об одном: девушка была недовольна тоном младшего. - Если накосячишь и лишишь меня хорошего тренера - я тебя найду, Тецуро.       - Ты меня плохо знаешь, дорогуша.       - Нет, Тецу, я наоборот знаю тебя слишком хорошо, - она вздохнула, но потом резко встрепенулась от наглости брата: этот высоченный парень в дорогом пальто нагло показывал ей язык. - Да ты серьезно? Сколько тебе лет?!       - Достаточно, чтобы тебя не слушать.       - Засранец.       Он ухмыльнулся и огляделся вокруг: просторный танцевальный зал, минималистичный в своем оформлении, был абсолютно пуст, не считая пары в дальнем углу у зеркал. Панорамные окна в пол открывали вид на ночной Токио, утопающему в огнях вывесок и уличных ламп. Свет был приглушен, из колонок по периметру играло что-то очень несовременное и явно записанное со стороннего источника: звук был немного «шероховатым», будто воспроизводился с виниловой пластинки.       Зрелая по возрасту пара двигалась медленно и достаточно просто, но успевала под достаточно резвый темп музыкальной композиции. Однако было в них что-то такое притягательное, что Куроо никак не мог объяснить. Ровно как и оторваться от наблюдения за ними.       Шаг. Остановка. Легкий поворот, не разрывая тесных объятий. Снова шаг, снова смена ног и легкий поворот партнерши. Остановка чуть дольше, будто партнеры замерли в мгновении наслаждения компанией друг друга.       У парня сложилось легкое ощущение, будто он подглядывает за чем-то очень интимным в щелку старого дверного замка. Будто он стал свидетелем того, что видеть был не должен. За чем его и неожиданно поймал кто-то, легко положив ладонь на плечо. Он вздрогнул и обернулся.       - А ты что-то рано приехал, - Кавамура Мия смотрела на его снизу вверх, не отнимая руку с плеча и лучисто улыбаясь. Он улыбнулся в ответ, игнорируя закатывающую глаза старшую сестру.       Пару дней назад мужчина предложил Кавамуре поужинать в один из пятничных вечеров, на что она сразу же согласилась, так что столик в его любимом ресторане был забронирован на 21:00, а букет цветов ждал в машине. Однако часы показывали только начало седьмого, а студия работала до восьми. Но ему до одури хотелось взглянуть на рабочий процесс и на девушку, интерес к которой уже перешел в разряд «явного».       - Скажи, что ты против, - ухмыляется, хитрый. Знает же, что не развернет его с просьбой подождать час за пределами танцевальной студии.       - Эй, это я должна выводить тебя на неудобные ответы, - возмутилась она и затем обратилась к девушке напротив, надеясь найти хоть какую-то поддержку со стороны. - Куроо-сан, у твоего брата явные проблемы с тайм-менеджментом.       - Поверь, у него проблемы не только с этим.       - Ну, это мы еще выясним, я думаю.       - Эй, я здесь между прочим!       - Тогда до вторника, Мия?       Смех и легкое прощание, будто они знакомы не несколько месяцев, а несколько лет, и парень остается один на один с девушкой, задумчивый взгляд которой немного тревожит. Она следит за практикующейся самостоятельно парой в дальней части зала, параллельно кивая такту мелодии, разносившейся по пространству.       - Куро, у тебя есть сменная обувь с собой? - спрашивает она, с явным удовольствием ловя смену эмоций на лице симпатичного ей мужчины.       Куроо это не нравится. Очень не нравится.       Занимая позицию напротив зеркала и в очередной раз отрабатывая базовые шаги аргентинского танго, Куроо наблюдал за собственными движениями и сравнивал их с танцем той самой пары, что спокойно двигалась по линии танца .       Если движения можно было бы сравнить с буквами латинского алфавита, то его - получались корявыми закорючками со странным звуком произношения, тогда как пара умело вытанцовывала ими целые фразы.       И хотя он никогда не жаловался на собственную координацию и физическую подготовку, здесь он чувствовал себя настолько неуклюжим, что хотелось резко развернуть пару, поворачивая Кавамуру лицом к зеркалу, и больше не видеть себя в этом нелепом отражении.       Это здорово било по собственному эго.       - Тецуро, ты напряжен, - она в очередной раз проводит теплой ладонью по крепкому мужскому плечу и чуть сжимает его. - Остановись. Остановись и посмотри на меня, пожалуйста.       Темные, почти черные, карие глаза поймали легкое замешательство и напряжение, всполохами появляющиеся в янтарной радужке.       Она отпустила его руки, обрывая открытые учебные объятия , и отошла в сторону, поправляя волосы. Высокий разрез на юбке чуть открыл округлое женское бедро, и мужчина сглотнул. Она красивая. Невероятно. Куроо в очередной раз поймал себя на этой мысли.       Черт его дернул согласиться на эту танцевальную экзекуцию. Если на экзекуцию вообще можно согласиться.       Чувствует себя как школьник. В своих ощущениях разобраться не может.       И вот снова после небольшого объяснения ее тонкая ладонь в его руке, мягкая, но сильная в момент, когда ей это самой нужно, чтобы оттолкнуться. Ищет опору под собой, и он ей ее охотно дает. Стоит напротив, макушкой чуть доходит до уровня носа и вдумчиво слушает его ведение, подмечая, где стоит похвалить, а где еще чуть направить.       - Ты хороший ученик, Куро, - снова гладит по плечу, заставляя его снова немного напрячься, хотя до этого часть напряжения в танце он смог благополучно снять. Улыбается. Видит же, как сама на него действует. - Быстро схватываешь.       - Я не умею танцевать, не льсти мне, - прямо отвечает, даже не собираясь юлить, что для него совсем не свойственно.       - Куроо Тецуро и что-то не умеет? В жизни не поверю.       - Буду с тобой честен и приму поражение здесь. Но только здесь.       Она улыбается, в очередной раз за вечер теряясь в густой янтарной патоке глаз напротив. Мысленно ругает себя за это, но противиться не может.       - Все могут танцевать, Куроо. Только вопрос практики, - она чуть дергает его левую руку, в которой лежит ее ладонь, когда они выходят на очередной круг обычными шагами. - Расслабь ее немного, она жестковата сейчас, мы не в бальных танцах. Да, верно, а локоть опусти.       Опускает локоть, расслабляет руку - и движение становится действительно мягче. И легче. Будто с тела скинули пару тяжёлых цепей.       - Вот, сейчас намного лучше. Ты с женщиной танцуешь, Тецуро, помни об этом. И руку правую чуть выше и ко мне на лопатку.       Да как же забудешь об этом.       Рука, до этого почти успешно добравшаяся до поясницы, вернулась на законное для нее место.       - Может, перерыв?       - Как ты думаешь, зачем люди приходят танцевать, Куро? - спрашивает Кавамура, усаживаясь рядом в темном углу зала. Бедро - к бедру, коленка - к коленке, чуть поворачивается к нему корпусом, заставляя ответить зеркально. Близкий контакт, давно разбивший собственные личные границы, то ли в силу достаточно громкой музыки в зале и попыток услышать друг друга, то ли было что-то еще.       Куроо ухмыляется.       Этот вопрос заставляет его задуматься. В голове - перебор всего опыта, когда он сталкивался с данным проявлением человеческой активности: балет и современный танцевальный театр, сезонные японские фестивали, соревнования по бальным танцам Кавамуры… Все это воспринималось как искусство и спорт, а, значит, и как что-то, в первую очередь связанное с красотой и тяжелым многочасовым трудом за пределами внимания зрителя. Танец как продукт, который можно продать. Выставочное напоказ для зрителя явление. Искусственно созданное человеком понятие.       Мия кивает, соглашаясь с мнением со стороны и переводит взгляд на пару на паркете.       - Танец это коммуникация, Куро, - заключает она. Мнение, которое он был не готов услышать. - Либо это коммуникация между танцором и зрителем, либо между партнерами. Коммуникация через движение. Можно даже сказать, что ты танцевать научился раньше, чем говорить, - пример вызывает легкую улыбку согласия: сын его старшей сестры в первые месяцы жизни коммуницировал с ним дерганьем маленьких рук и ног и периодическим плачем вполне успешно. - А аргентинское танго - танец социальный. Посмотри на этих ребят: они ходят ко мне всего полгода и уже чувствуют себя очень комфортно. И им не нужны сложные связки и движения, они могут говорить друг с другом даже через простой шаг, через чистую импровизацию. И этого будет достаточно. Оно случается исключительно внутри пары, и только потом выходит за рамки в открытое пространство. В этом весь кайф танго. Поэтому люди и танцуют.       - Но это не спорт.       - Ага, а для удовольствия не нужны высокие достижения, - многозначительно подмигивает. - А цель танго только в этом. Ты делаешь хорошо мне, а я - тебе. Вот и все, - молчит, вслушиваясь в щемящее звучание бандонеона - Вижу, что тебя что-то беспокоит.       Он встряхивает головой, пытаясь понять, что же именно. Но не может. Только наблюдает за парой и продолжает поражаться тому, как простота танца может обладать настолько сильным гипнотическим эффектом. Хочется так же. Так же просто и честно. Так же только для двоих.       - Я просто анализирую, - отвечает он. - Хотя я слышал, что девушки считают, что это сексуально.       - Что именно? Когда мужчина танцевать умеет? Так ты из-за этого беспокоишься? Боишься, что будет перебор? - смеется, поднимаясь с дивана и протягивает руку. Он уверенно принимает ее, поднимаясь следом и возвращаясь в глубину зала поближе к центру, чтобы не нарушать движение для более опытных танцоров. - Пойдем, покажу тебе еще кое-что, чтобы уж наверняка. Хотя обычно не показывается на первых вводных занятиях.       - Но я особенный?       - Самый-самый.       - Большое спасибо, Кавамура-сэмпай, - пара, как выяснилось, супругов благодарно кланяется девушкой, на что она отвечает тем же. Час самостоятельной практики подошел к концу, и теперь зал был совсем пуст, за исключением высокой мужской фигуры у окон, наблюдавшей за тем, как его партнерша и учитель по совместительству прощается со студентами. Композиции перешли с танго на легкий джаз, а в зале стало еще темнее: осталось только освещение зоны у входа и пара ламп по углам помещения. Только в окно еще поступал свет с улицы, бликующий светом фар редко проезжающий машин на стенах студии.       - Вы отлично потрудились сегодня, - говорит девушка, провожая студентов. - На следующем занятии попробуем с вами разобрать еще пару элементов. И приходите на такие же практики, как и сегодня, пожалуйста. Буду ждать!       - Мия-сан, дорогая, Ваш молодой человек - такой молодец! Так схватывает быстро все. А как вы хорошо смотритесь вместе! Сразу вспоминаю нашу с Рюу молодость… - женщина, маленькая, еще меньше самой девушки, на прощание мягко сжимает ее руку. Мия чуть краснеет и смущенно смотрит в сторону, опасаясь, что «ее молодой человек» мог это услышать. Кажется, услышал. Стоит, улыбается, кот.       - Юки, ты же смущаешь, - муж госпожи Ивасаки Юки мягко потянул женщину к выходу, еще раз кланяясь девушке и молодому человеку у окна, - Хорошего вечера!       - Мой талант неоспорим, - улыбается он, протягивая ей руку. Она подходит ближе, продолжая попытки спрятать смущенную улыбку, и снова встает в пару, мягко обхватывая выступающий под тканью дорогой черной рубашки бицепс.       - Как и твоя скромность, - отвечает она, в голове прикидывая, сколько времени у нее еще есть на сборы и на то, чтобы показать один важный элемент танго. Кажется, минут десять в запасе на танец будет. Хорошо. - Куро, хочешь почувствовать, что есть основа танго как такового? Покажу это, и я пойду собираться, а то мы опоздаем.       Вопрос из разряда интригующих не может оставить равнодушным. Но звучит с некоторым вызовом и отдает легкой опасностью, что заставляет парня насторожиться. Но согласно кивает. Она продолжает.       - Один из моих учителей говорил мне, что аргентинское танго - это в первую очередь объятия. Объятие и шаг, - объясняет она, ловя себя на мысли, что ему объяснять это психологически тяжелее, чем обычным ученикам. Он - ученик другого уровня. Один такой. Поэтому и тяжело. Андо бы сейчас над ней посмеялся, сказав, что это непрофессионально.       - Та-ак, - протягивает он, опуская руки открытой позиции и внимательно слушая девушку.       - И танго в основном танцует в закрытом объятии . Поэтому, - она делает шаг назад, широко раскрывая руки в стороны, приглашая. - Обними меня, Тецуро. Крепко-крепко. Как самого дорого тебе человека.       На секунду он замирает, не понимая, что происходит. Затем вспоминает позицию, в которой стояла зрелая пара, что делила с ними зал в этот вечер, и на минуту разочаровывается, понимая, что это не девичий порыв, а часть тренировки.       - Я не кусаюсь.       - Очень жаль.       Мгновение, и он крепко прижимает желанное тело к себе, руками обнимая за талию. Кладет подбородок ей на плечо, закрывая глаза от удовольствия близости, такой малой, но уже такой важной. Улыбается тому, как ее руки обнимают в ответ, как ладонью она проводит по колкому ежику на затылке и останавливает ее на шее. Щекотно и чертовски приятно. Возбуждающе. Как бы себя теперь не выдать.       Тело девушки мягкое и очень податливое - принимает его очертания, делая обычные объятия чем-то более близким. Она старается дышать ровно, но не получается: от ощущения собственно «маленкости» и накрывшей ее волны абсолютной уверенности и безопасности перехватывало дыхание. Объятие, в котором ей хотелось раствориться. Давно такого не было. Если ни впервые.       Вдох. И медленный выдох. Затем снова медленный вдох.       Чтобы немного успокоить чувства. Немного настроиться.       - А теперь возьми меня за эту руку, - чуть сдавленно и хрипло произносит девушка и мягко кладет свою правую ладонь в его, немного меняя положение головы и собственного корпуса. - Да, отлично, расслабь ее, но держи в тонусе.       - Это о каких-то нереальных вещах ты меня просишь сейчас, - хрипло отвечает парень, отрывая голову от женского плеча и смотря в зеркало напротив. Красивая. Она безумно красивая. Особенно когда стоит так близко к нему, в кольце его рук.       - Растанцуешься - поймешь, - отвечает она и меняет положение левой руки, пальчиками скользя по лопатке вниз. Виском упирается в его скулу, устраивает голову так, как ей необходимо. - Тебе комфортно?       - Я не знаю, что тебе ответить сейчас, - снова хрипит и тяжело сглатывает.       Тело стало одним оголенным нервом, когда он почувствовал легкую вибрацию от ее голоса и теплое дыхание на шее. Тяжело. Ой, как тяжело стоять так с ней в объятии. Нужно развернуть таз. Нужно развернуть таз…       - Не отворачивая от меня, наши бедра должны быть параллельны друг другу.       Замечает. Но сама мысленно разделяет его трагедию, так как ноги становились немного ватными у нее самой, а по животу разливалось очень опасное щекотливое тепло.       - Зачем?       - Чтобы лучше чувствовать движения друг друга, - продолжает, чуть настраиваясь на учительский лад. - Попробуй сделать небольшой шаг в сторону.       Он делает. И она идет за ним.       Еще шаг. И шаг в ответ.       Мягкое намерение и безукоризненное следование.       Раз. И два.       Остановка.       Поворот корпуса в одну сторону. В противоположную.       Идеальная синхронизация.       Верх человеческой коммуникации.       - Вау, - единственное, что остается сказать.       Вот, что было у той зрелой пары. Он наконец смог это поймать.       Она легко смеется, чуть поправляя себя в объятии, своей грудью плотно касаясь его и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не подуть на выглядывающую из-под рубашки кожу или не поцеловать его подбородок. Но по-детски быстро целует его в щеку, не выдерживая напряжения, которое уже ложкой есть можно было. И улыбку вызывает у Куроо, который еще крепче прижимает ее к себе.       - Это тоже часть моего обучения? - низко спрашивает он. Она смущенно прячет лицо в сгибе его шеи, что-то бормоча.       - Это я не выдержала, извини. Пусть это будет поощрением за твои труды сегодня.       - Фу, как непрофессионально, - он улыбается, продолжая мягкие медленные покачивания из стороны в сторону со столь ценным грузом в руках.       - Мои уроки все равно уже окончены, так что это мое личное время, - говорит она. - Что хочу, то и делаю.       - Даже в студии?       - Она моя.       - Карт-бланш, значит?       - Полный.       Он мягко приподнимает ее подбородок пальцами и смотрит на пухлые губы, а затем в абсолютно пьяные глаза. Хотя и сам Куроо чувствовал себя сейчас примерно так же: опьяненным, хотя они даже не приехали с ней к месту ужина. Да и рядовая бутылка вина в машине на случай, если ужин получит продолжение, не была открыта.       Она мягко целует большой палец, которым он проводит по нижней губе, и понимает, что окончательно влипла. Бесповоротно пропала. Без шанса на спасение упала в омут, из которого добровольно не выберется. А выбираться она и не захочет.       - Черт.       - Неплохо получилось, да?       И мужчина еще больше ее в этот омут утягивает, когда медленно целует карминовые губы. И Куроо сам теряет голову, когда чувствует, как она льнет к нему, тянет на себя, жадно отвечая, хватаясь за плечи и шумно выдыхая.       Очень хорошо.       В этот омут они угодили оба.       - Мы можем опоздать, - на мгновение оторвавшись, произносит он, прислоняясь лбом ко лбу и переводя дыхание. - Если только ты не хочешь остаться. - снова целует влажно и ловит тихий полустон, когда кусает губы и чуть сжимает ягодицы, немного приподнимая тренировочную форму девушки.       Сам не верит, что это все происходит. Ее для него слишком мало.       - Давай, - отвечает, хватаясь за крепкий корпус, так как ноги свои держат плохо. - А еду сюда закажем. - поцелуй и улыбка. - Только домой меня отвези после.       - С удовольствием.       Снова сгребает ее в тесные объятия, а она улыбается прямо ему в губы.       Куроо Тецуро никогда не танцевал так много до этого вечера, даже несмотря на перерывы на ужин и поцелуи с панорамой на ночной Токио.       И тайна танго и закрытого объятия открылась ему, став частью того знания, которое он никогда не отпустит.