Это сделал мальчик Джеки

«Джеки, которому в 1971 году исполнилось двадцать лет, жил в родительском доме, и ему доставалось сполна от жестокости отца. До сих пор отец во всем винит его, вне зависимости от того, что случилось». — Это сделал мальчик Джеки, — то и дело повторял он с издевкой. Ла Тойя Джексон, «Моя жизнь в семье Джексонов». «Обычно такая девица сначала доставалась Джеки. Следующим был Джозеф, который тоже любил в этом участвовать. И наконец, если от девицы еще что-то оставалось, получал свое и Джермейн» Неизвестный «друг семьи», неточная цитата о группи из Тараборелли или Енко.

Джозеф Джексон всегда знал, чего он хочет, и какие конкретные действия нужно предпринять, чтобы добиться цели. С целями тоже до недавнего времени был полный порядок: выбраться из нищеты, вывести в люди детей, самому пожить в достатке хоть на старости лет. Его жизнь была тяжелой, но простой и понятной, и только от него самого зависело, какой она станет в будущем. Джо обычно мог объяснить любой свой поступок, действие или чувство. До недавнего времени. Казалось бы, нет причин так выходить из себя, но Джозеф был категорически против, чтобы Джеки начал ходить на свидания. Кэт, правда, вступилась, Джо был вынужден уступить и разрешить их старшему сыну встречаться с девушками. Один час, в гостиной дома Джексонов, и в присутствии Джо. Как же его раздражала та девка! Тощие коленки под кургузой юбкой, намазанные губы и мерзкий мексиканский акцент. И эта проститутка положила глаз на Джеки, его Джеки, еще такого наивного в свои 18 лет! Ему рано жениться, и уж точно — не на этой. Кэтрин пыталась как-то повлиять на Джо, говорила, что мальчик уже взрослый, но отец лучше знает, ведь правда? «Тем более, стоит одному из детей жениться, как другие последуют примеру, жены начнут вмешиваться в дела группы, и конец тогда «Jackson 5», — так говорил Джозеф жене, и, пожалуй, даже сам начинал верить, что дело только в этом. А вовсе не в ласковых, как у Кэтрин, карих глазах, тонкой сильной фигуре (немногочисленные мускулы перекатываются под шоколадной кожей), и уж точно не в ослепительной улыбке, покорившей всех соседских девочек. Разумеется, мальчик красив, Джо знает это. Так ничего удивительного — он и сам был недурен в молодости, пока не стал вкалывать на заводе в две смены, чтобы содержать стремительно увеличивающуюся семью. Сын пошел в отца, и точка. Джо постоянно ловит себя на разглядывании сына. Вот Джеки крутится на месте, и длинная бахрома на новой куртке развевается вокруг него: — Это добавляет привлекательности? — он улыбается, тепло, как умеет только он. — На сцене смотрелось бы очень хорошо, — невесть откуда вылезает малыш Майк. Вечно ему больше всех надо. И отец возвращается из мечтаний, в которых сыну совсем не место, в реальность. А в реальности снова есть Джеки: переодевающийся к концерту — стоит обнаженный по пояс у кронштейна — «Джей, где моя рубашка?!», целующийся с сучкой Энид, Джеки в ванной, в одних трусах — «ой, прости, Джозеф, я не хотел мешать», Джеки танцующий, улыбающийся, флиртующий… Джозеф не хочет рассуждать, почему он однажды зашел в номер, который занимали его старшие сыновья. Он прекрасно знал, что там увидит, и все равно зашел. Мальчики вовсю пользовались своей славой. Если молодые девушки сами бросаются к вашим ногам, какой смысл им отказывать? Первое, что он увидел, когда вошел и замер на пороге — сидящего на кровати Джеки. Перед ним на коленях стояла одна из тех безликих девиц, совершенно голая. Возможно, она даже была красива, но Джо этого не заметил. В неярком свете торшера кожа мальчика казалась золотисто-коричневой, как самый сладкий мед. Джеки не был особо мускулист, но строен и пропорционален. И именно его крепкая гладкая грудь под распахнувшейся рубашкой, а не откляченный зад группи, виновата в том, что Джо не выдержал и потянулся к своей ширинке. У него стояло так, что было даже немного больно. Не ясно, что повлекло за собой последующие события. Может быть, то, как Джеки облизал губы и сильнее надавил рукой на затылок девчонке, или его неровное дыхание, стоны, комкающие покрывало пальцы, то, как он откидывал голову назад, блики света на его коже… Джозеф не смог, да и не захотел бы это определять. Действуя, как во сне, он вошел в комнату и, отпустив шуточку — старый конь-де борозды не испортит — расстегнул штаны и встал на колени позади фанатки. Джеки был уже не в том состоянии, чтобы остановится, девка тоже не возражала, да Джозеф и не собирался спрашивать. Они двигались вместе, Джо с силой врывался во вздрагивающее тело — не отрывая глаз от лица Джеки. У девушки точно останутся синяки от его пальцев, но он будто нарочно вцеплялся в ее бедра еще сильнее, еще резче дергал на себя — будто бы мстя за что-то. Он чувствовал каждое движение сына, будто бы и не было между ними этой шлюхи. Они кончили почти одновременно. Джеки опередил Джо на несколько секунд и со стоном откинулся назад, на кровать. Казалось, до него только сейчас стало по-настоящему доходить, что здесь произошло. Джозеф кончил, глядя в широко распахнутые глаза своего сына. Никогда еще, ни с Кэтрин, ни с кем другим ему не было так хорошо. Девке, чтобы не скандалила, Джексон-старший просто кинул несколько крупных купюр, и она убралась из номера. Пока отец приводил себя в порядок, он заметил в другом углу комнаты своего третьего сына, Джермейна — с правой рукой в штанах и совершенно обалдевшим выражением лица. У Джозефа Джексона было достаточно самообладания, чтобы усмехнуться и отпустить комментарий в том смысле, что мальчикам еще есть чему поучиться у их старого отца. Получилось что-то вроде демонстрации, кто в доме хозяин. Да так оно и есть. А в том, что Джо пожирает глазами раскинувшегося на кровати Джеки — в расстегнутой рубашке и со спущенными к щиколоткам штанами — он не признается даже самому себе. Он будет повторять свои визиты в каждом городе, куда их занесет это турне, и все последующие, но запретит себе рассуждать, почему он это делает. Ответы на некоторые вопросы лучше не знать. Не имеет значения, чего бы хотелось Джо. Думать об этом — значит еще больше погрузится во тьму и утянуть за собой своего ребенка. Проще быть жестоким. Размахнуться, ударить с оттяжкой по лицу, хмыкнуть презрительно: «Это сделал мальчик Джеки». Так безопаснее и правильнее. Так будет лучше для всех.