Самообман

      Алисия смотрит внимательно, не отрывая взгляда, склоняет голову, щурится, словно в чём-то подозревает, будто знает что-то и так сильно хочет об этом расспросить — но молчит, и Марта надеется, что сестра так и не решится.       Себя обманывать не получается: приходится избегать воспоминаний, гнать мысли прочь, искусственно отвлекаться и находить себя в других занятиях, загружать делами, лишь бы не думать, не прокручивать в голове разговоры и то проведённое вместе недолгое время с ним — как она сестру сможет обмануть? Её выдаст или тошнота, или попытка уйти от вопросов, что будет равносильно признанию.       Марта пьёт чай в своём новом доме — самой до сих пор не верится в то, как всё сложилось, только больно и невозможно подниматься наверх, так и стоит всё нетронутое, заброшенное, оставленное на потом, когда полегче станет. Пока что всё сквозит духом Харлана — все комнаты им пропитаны, словно ещё немного, и он появится сам, пошутит, даст какую-нибудь остро-меткую характеристику родственничкам и позовёт играть в го. Марта грустно улыбается и доливает кипяток.       Хотя — она презирает себя за то, что допускает такие мысли, глупые, пустые, ни на чëм не основанные — если бы он был рядом, провёл её за руку и всё время, что она бы наводила порядок, разделил бы с ней… Марта говорит себе, что ничего бы не изменилось.       И бежит к мусорному ведру.       «Ты что, влюбилась?»       Не выдерживает сестра однажды, и вопрос повисает в воздухе. Она смотрит лукаво и так и сияет, словно это факт подтверждённый и нужно только дождаться сестринского «да», чтобы побежать выбирать платье на её свадьбу. Марта не смотрит, усиленно изображает увлечённость журналом и отвечает легкомысленно, точно отмахивается.       «Что вообще такое любовь?»       Алисия закатывает глаза на эту попытку уйти от ответа и театрально падает на кровать к Марте, задевая локтем. Её бы прогнать, шыкнуть так, чтобы перестала лезть в комнату и травить душу своими всë-понимающими-и-знающими-взглядами, но Марта всё не может взять себя в руки.       «Тебе виднее, ты ж влюбилась»       Марта хмурится и качает головой. Разве то, что происходит в ней, можно назвать таким сильным словом? Живущее в ней тихо и слабо — не продержится долго.       «Для любви нужны время и взаимность. Нет их — и любви тоже нет, так, безделица, пустяк, симпатия, не больше»       И у неё этого не было: остались всего несколько дней, разделённых с ним, насыщенных, эмоциональных, полных переживаний и загадок — но после которых он уехал, завладев её мыслями, при этом, кажется, полностью выкинув её из своих. Что такое одна медсестра, которая не смогла спасти друга? Которую саму спасать пришлось?       «Ну, это точно никто из семейки: ты с ними и до этого часто пересекалась, но такой не была. Есть, конечно, Рэнсом… Но если это он, то я откажусь от тебя»       Алисия гадает вслух и качает ногами. Выглядит она комично, да и не стремится серьёзно что-то выпытать, так, больше цепляется за возможность посекретничать с сестрой, чего из-за произошедших событий ей не доставало. Раньше они смотрели криминальные истории — в той жизни, когда Марта сама ещё не стала героиней подобного сюжета.       «Был ещё сыщик… Крутой мужик, но старый, ему сколько, лет под пятьдесят? Нам не подходит. Хотя… Умрёт быстрее, ты ещё останешься богатой вдовой…»       Алисия отвлекается на мамин оклик и фыркает, убегая, а Марта лежит, застывшая, убеждает себя, что это — сущий пустяк, в ней никак не отзывающийся, мелочь, не заслуживающая внимания. Она? Влюбилась? Это ложь, неправда, бред, который может прийти в голову только ненормальному. Марта ни в кого не влюблена — эту мысль она прокручивает в голове постоянно.       Марту просто тошнит слишком часто.