промокшие, но счастливые.

Я слышу шум буйного ветра за спиной. Ты же, наверное, слышишь бой беспрерывного «потока» о ветви старого гранатового дерева. Бегу по протоптанной, покрытой утренней росой тропе. Кажется, я забыл, который час. По-прежнему не чувствую земли под ногами, но уже отчётливо слышу голос в своей голове, что задает мне вопросы, на которые сейчас я не волен дать ответы. Не успел вовремя, ну, и пусть. Он всегда меня дожидается, никогда не уходил и не уйдет. Встречает он меня на нашем старом месте своей милой улыбкой с прикрытыми веками, на которых трепещут легкие «перья», мелкой дрожью на замёрзших руках, он снова забыл перчатки – рассеянный, да и теплом подаренного не мной, аккуратно завязанного на тонкой шее вязанного палантина. Малыш Лу-Лу всегда старался согреть брата, но то, как согреваю его я, не сравнится с любой тёплой одёжкой, даже подаренной его старшим братом, да никаким горячим напитком или же лакомством. — Почему ты каждый раз зовёшь меня в такую ужасную погоду, а, Лиам? — Ужасную?.. Слышите гром? Будет дождь. И если всё же дождь пойдёт, переждёте его со мной? Он знает, что не услышит ответ. Он его почувствует. Почувствует прикосновения шершавых ладоней, мне приходилось перебирать струны моей скрипки пальцами, просто потому что я терял смычок, к его мягким, замерзшим рукам. Пахнут они ромашковым чаем, который всегда по утрам так старательно заваривал его дорогой младший братец, и новой газетой, которую принёс его дорогой полковник, я уверен, Лиам прочел её этим утром. Я снова целовал их. Так нежно и трепетно, как только мог. Не хотел оставлять его, оставлять ни с чем. Ведь однажды он мне сказал: «мистер Холмс, когда вам вздумается снова уйти, пускай даже не на долгое время, не забывайте оставлять тепло в моих ладонях. В ладонях того, кто вас ждёт… В ладонях того, кто вас помнит». Тоска снова пробрала меня до костей. «Ты на самом деле хочешь, чтобы я остался? Ответь же мне, мой милый Лиам», — Въелось, и раздирало меня изнутри. Он никогда не давал мне ответов, наверное, ожидая того, что я сам пойму. Пойму со временем. Приду к правильному выводу. Увижу ту багровую нить, которая когда-либо связывала нас. — Вам нравится мокнуть под дождем? Кажется, я и не задумывался об этом. Не думал, что кому-то могут нравиться холодные капли, стекающие по новой, как всегда выглаженной и накрахмаленной одежде или уложенным, немного отросшим белокурым волосам, в которых не так часто, как у меня, но все же умудрялись запутаться кружившиеся на ветру осенние листья или веточки, и за ними не было видно ярких алых глаз, которые дрожали, как плоды боярышника на ветру, или же быстрые струи, которые так и норовили оставить «росу» на длинных светлых ресницах. — Это, конечно, мало кому нравится, но я советую вам попробовать. Хотя бы раз в год вы определённо должны насквозь промокнуть! — Белые пряди, которые так небрежно упали на его лицо, слегка скрывали томный взгляд, да пьянящий румянец на щеках. — И, будьте так добры, на этот раз не уходите. Останьтесь со мной мокнуть, даже если на небе не будет ни одного облака, если всегда будет ясно. — Мой милый Лиам, я больше не уйду. Раскаты грома вдалеке едва слышны, Но даже если дождю не быть, – останусь, коль ты велишь остаться...