Дуэль

             Холодный, промерзлый ноябрь - такой обычно бывает только в Петербурге. Я шла мимо домов, когда услышала пистолетный выстрел. Пройдя через узкую арку во двор-колодец, я увидела Есенина, лежащего на полу. В трех метрах от него стоял Маяковский - и в его руках еще дымился пистолет. Увидев меня, поэт революции сбежал через ту же арку.       Я подошла к лежащему без сознания поэту и осторожно коснулась его шеи. Толчки крови под пальцами свидетельствовали и том, что он еще жив. Затем я обратила внимание на растекающуюся по светлому плащу кровь и розоватую пену на губах поэта. Ранение не сквозное это плохо, но помочь все же надо. Расстегнув на Есенине рубашку и открыв чемодан, я взяла бутылочку с постным маслом. Раскупорив ее, я налила масло прямо в раневое отверстие. Когда опасность попадания воздуха в рану пропала, я наложила слой бинта, снова полила масла и наложила еще слой бинта. Когда с повязкой было закончено, я укрыла Есенина своим плащом. Через несколько часов он должен прийти в себя, а потом будем действовать по ситуации. А пока...       - Цирюльник! - от моего крика взлетели вороны. Ко мне подошел мужчина с чемоданом парикмахера. - У меня раненый!       Вдвоем мы перетащили Сергея в подвал. Там, пользуясь инструментами парикмахера, я с трудом, но все же извлекла пулю из легкого поэта и положила её в лоток. Спирт я тоже купила у парикмахера, отдав за него свою зажигалку. Нет, я не курю, конечно, но иногда бывает необходимо согреть замочную скважину в... Своем мире. Я нащупала камень в браслете, обняла Есенина рукой с этим браслетом и свободной рукой повернула камень. Через несколько секунд головокружительного мелькания и свиста мы оказались у меня дома.       Через три часа я услышала слабые стоны. Смочив губы поэта влажной марлей, я накрыла его пледом. Через несколько минут мужчина открыл глаза.        - Что произошло? - поэт с удивлением осмотрелся и попытался приподняться. - И где это я?        - Лежи и не пытайся вставать. Тебя ранили на дуэли.- строго сказала я. - Ты... В будущем.        - А мне можно попить? - тихо спросил Сергей, умоляюще смотря на меня.        - Нельзя, иначе может начаться кровотечение. - ответила я и добавила. - Придется потерпеть до вечера. А дальше посмотрим. Пока могу смаивать твои губы марлей.       Есенин лишь кивнул и прикрыл глаза. Я снова смочила ему губы и тоже прикорнула в кресле рядом.        Когда я проснулась вечером, то поэта на диване не обнаружила. Впрочем, быстро догадавшись, где он может быть, я пошла на кухню. Сергей уже успел налить себе воды из графина и понемногу пил ее. Услышав мои шаги, он медленно обернулся, посмотрел на меня и сказал:        - Не ожидала, что я буду шариться у тебя на кухне?        - Ты лучше скажи, почему Маяковский решил вызвать тебя на дуэль? - спросила я.        - Из-за тебя. - голос поэта вдруг прозвучал глухо, а в его глазах я увидела сочувствие. - Ты ведь медсестра в больнице Святой Екатерины.       Я шокировано молчала. Здесь, в своем мире, я работаю врачом-пульмонологом. А в мире поэта... Просто невероятно! Я и там работаю в больнице. А Сергей глухо продолжал.      - Мы с Маяковским часто туда попадаем. Больница паршивая, в ней всякий сброд лежит. Обычно бездомные, проститутки с венерическими болезнями, да вот мы с Владимиром Семеновичем... Два пьянчуги. И оба полюбили тебя. И они вызвал меня на дуэль.        - Все позади. - сказала я, и подойдя к нему, осторожно обняла. А он обнял меня в ответ.       На душе было тревожно. Мало того, что я умудряюсь путешествовать во времени, так я еще и работаю в больнице, и из-за меня стрелялись два поэта. Только ли из-за меня? Я вспомнила, что в подвале из кармана плаща Есенина выпало какое-то письмо. Надо бы взять его, что ли?        Когда Есенин снова пошел прилечь, я быстро телепортировалась назад и вернулась с письмом от Маяковского. Из него я узнала, что Владимир испытывал ко мне симпатию. К тому же, они с Есениным не смогли решить, чьи стихи лучше и Маяковский решил быстренько устранить "преграду". При этом у этого нахала еще хватило смелости написать, что пристрелив Сергея, он пойдет просить моей руки и сердца. Конечно же, я ответила бы ему отказом - в любом из миров. Закончив с этим маленьким делом, я вернулась в гостиную и села в кресло.        - Я тебе нравлюсь как партнер? - спросил поэт, очевидно заметив мое замешательство.        - Да. - ответила я, чувствуя себя так, словно делаю что-то плохое. - Ты нежный и талантливый.        - Думаю, ты хорошо меня знаешь, и мне не надо предупреждать тебя о моих многочисленных связях. - Сергей приподнялся на руках и коснулся моей руки.        Я промолчала и чуть позже добавила:        - Через пару дней я отправлю тебя обратно в твое время.        Может быть, я добавила бы что-нибудь еще, если бы не чужие губы, так нежно и осторожно накрывшие мои. Небольшой электрический разряд прошелся по телу, после чего я осторожно прижала Есенина к себе. Через минуту поцелуй прекратился.        - Я не обижусь, если ты рассердишься за мою несдержанность. - на губах поэта появилась легкая ухмылка.        И, может быть, в глубине души я и была немножечко сердита, но все же я не выдержала и рассмеялась        - Ты неисправим. - улыбнулась я и погладила своего хулигана по голове.        - А у меня еще стихи есть. - хитро прищурился поэт. - Хочешь? Я зачитаю.        - Нет, спасибо,- ответила я и добавила. - Побереги себя, пожалуйста, когда будешь в своем мире.        Через несколько дней я проводила своего друга обратно в его временное измерение, а на память у меня осталось несколько стихов. Теперь они важно висели в раме за стеклом.        End.