Встреча друзей.

Все вокруг разговаривали, улыбками и смехом прячась наступающей ночи. Той луны, что полным кругом возвышалась над ними. Лампочки светились рассеянным светом, заставляя траву светится. Звёзды на небе будто подмигивали им. Листья шелестели, иногда летя до земли и сливаясь с тёмной, в тех местах, до куда не доставал рассеянный свет лампочек, травой, превращаясь в одно целое и более громко шурша под ногами. Каждый был по парам: Домер и Руда о чём-то громко дискуссировали, размахивая руками; неизвестные ему парни в официальных костюмах и не менее странные журналист и писатель стояли рядом с ними. Никита рассказывал о каждом отсюда по немножко, ибо сам хоть и знает всех, да не дружит близко. Фласка и Руня тихо смеялись над чем-то. Девушка повыше аккуратно держала руку кролика, обсуждая всё вокруг, улыбаясь нежно, смотря в чужие глазки со всей заботой. В то время, как Лаггер и Мистик чуть ли не убивали друг друга.. Роменский стоял один, скользя взглядом по разным фигурам. Было приятно видеть, как они счастливы друг рядом с другом. Как контактируют с неизвестными себе людьми, дружатся. Это всё создавало комфортную и тёплую атмосферу. Трещали сверчки в траве сзади, когда Роменский опёрся об столб дерева. Он видит отсюда всех. И девочек, и мальчиков, да даже зайцев! Где же его друг? Где Никита? Отлипает от дерева, встаёт на носочки, чуть поднимая голову и высматривает тёмную фигуру, что, немного, да должна быть освещена голубой луной над головой. Делает шаг вперёд и чувствует, как его за запястье тянут обратно. Чуть не падает, несильно ударяясь об ствол дерева. Не успевает даже одуматься, как чувствует тёплые губы на своих. Как его обвивают чужие тёплые руки. Как.. Как он чувствует трепет внутри от прикосновений. Поцелуй был аккуратным, Никита совсем не налегал, даже наоборот, отдавал всю инициативу Роменскому. Давид на секунду отрывается, глубоко вбирает воздух в лёгкие и притягивает Никиту ближе к себе за щёки. Они и не поняли, что гул затих. Что их было видно за деревом. Каждый улыбался, видя нежность в движениях. — Никита.. — тихо, с предыханием, шепчет Роменский, утыкаясь в ключицы. — Они видели.. Берг мягко смеётся, чувствуя, как краснеют щёки.