гудки

Меховая куртка обнимала девушку. Милый стул медленно раскачивался под давлением ноги девушки, которая оперлась босой ногой о перила своего балкона. Химено быстро потягивала сигарету. С одной стороны, хотелось вернуться в тепло, а с другой стороны, хотелось растянуть компанию вредной привычки, потому что в доме никого не было, а на улице стемнело, сделав непримечательные узкие улочки загадочными. Снег быстро развевался средь улицы и опадал на дома и асфальт. Все фонари и новогодние украшения сияли, озаряя новогодним светом улицы и прохожих. На носу тридцать первое декабря. Крепкий мороз уже одолевал девушку, но уходить не хотелось. Может, именно сейчас должна появиться надежда? Темноволосая достала телефон, дабы проверить его на наличие пропущенного или уведомления, но на главном экране красовалось половина восьмого, а так же их общая фотография с Аки. Хаякава работал частным охранником. Довольно элитным, кстати, и неплохо зарабатывал со своих клиентов. Но большие деньги были ходулями, на которых стояла постоянная опасность и нечастое появление дома. Когда Химено работала на гос. службе, решили обратиться в эту организацию. Там она и встретила и Аки. Уже два года они живут душа в душу, деля еду, проблемы и сигареты. И Химено хотела, чтобы в такой праздник Аки был рядом, но работа была работой. Девушка зашла домой и, скинув пачку сигарет на стеклянный стол, вновь достала телефон и сама набрала Аки, не став дожидаться этих действий от него. Нетерпеливость так и перла из всех щелей. Тот, к ее удивлению, довольно быстро взял трубку. Гудок. — Да, солнце, — глубокий голос прозвучал бодро, но неспокойно. — Ты говорил, что должен приехать… Ты… скоро будешь? Становилось уже некомфортно. Если Аки брал телефон — значит он мог говорить, но, тем не менее, сильно мешать она не хотела. Однако желание увидеть его рядом брало вверх, нашептывая на ухо, чтобы одноглазая в очередной раз позвонила. — У нас здесь небольшая задержка. Я буду ближе к одиннадцати. Темноволосая хрустнула пальцами и одобрительно угукнула. Хаякаве что-то крикнули в трубке. — Все, мне пора, — сказал он и без прощания положил трубку. Быстрые гудки.

Я бы хотела закричать, но разве я могу?

В горле сам по себе оказался комок. Химено прекрасно принимала его работу и была не против. Но в такой праздник… хотелось, чтобы он был рядом. Единственный близкий человек, который у нее остался.

На языке моем печать, и я ее слижу

— Так… успокойся. Хи, — начала проговаривать она. — Он приедет, просто попозже. Ничего страшного… что он задержится… — женщина встала и попала на кухню, где пахло новогодними блюдами и закусками. — Пока доготовь все наконец, — сказала себе девушка, осмотрев стол, на котором стояло блюдо. По сути, осталось сделать буквально пару штрихов, и все будет готово. Химено засмотрелась на свое отражение в железной кастрюле, понимая, как в доме тихо. С каждой секундой блюда все остывали и остывали. Есть не хотелось, хоть они и пахли до опьянения вкусно. Но это для двоих. Взяв небольшую розовую досочку, одноглазая стала нарезать овощи, прогоняя прошлые праздники у себя в воспоминания. Семьи уже давно нет. И, чаще всего, встречала она либо с коллегами, либо в гордом одиночестве. Но ей не было грустно или тоскливо. Она была с этим всегда. Для нее это была данность. Даже и не представлялось, как эта картина могла поменяться. Но ее охранник смог перевернуть эту парадигму. Пока красная жидкость вытекала из сочного помидора, мелькнуло воспоминание, как он остался с ней наедине в ту ночь. Абсолютно трезвый, позволивший себе лишь немного перекусить салатом, так как не хотел, чтобы ему что-то мешало. И к середине ночи, когда пьяной Химено стало грустно, позволил выплакаться и наконец поговорил по душам. И после этого понеслось. Два года рядом. Из обычных деловых партнеров в близкую пару. И когда Химено окончательно покинула Госслужбу, Аки выдохнул. Он слишком привязался к девушке. Груз ответственности на его плеч незаметно возрос. И с ним было жить крайне тяжко. Ты охраняешь не просто своего заказчика, но и девушку. Возможно, будущую жену. Ты уже не просто находишься с ней, но и делишь весь быт и практически полностью отказался от своего прошлого. Поэтому Хаякава просил уйти со службы.

Меня тошнит, но я живу

Пока ты смотришь из окна, в уши стреляет белый шум

Девушка забылась и глупо порезала себе палец. Ощутив жжение, та сразу слизала первую кровь и после подставила палец под холодную воду Аки часто описывал свои чувства. Крайне спокойно, но больно. Было видно, как эти слова срываются с губ, и чем они по-настоящему пропитаны. Болью.

В сердце кинжал

Из твоих рук

И Химено ушла с госслужбы, но та взяла слово с Аки: что после нового года уйдет и он. Ведь и он был постоянно в опасности. Было невыносимо осознавать, что твоя любовь на работе. Потому что не был рядом. Был с кем-то другим. И темноволосая никак не могла контролировать ситуацию. Это ее убивало. Осознание, что в один момент он может не вернуться домой.

Из твоих рук

Я поцелую

Я поцелую

Сейчас девушка работала в банке. И, по большей части, стала никому не нужна. В том плане, что убивать ее уже не было смысла. Это чувство было достаточно непривычным. Понимать, что тебя точно никто не убьет. Теперь Аки незачем беспокоиться. И скоро сама Химено сможет выдохнуть.

Я, может быть, хотела стать лучше

Чтоб моё сердце не разбивалось

Немного прибравшись на кухне, девушка вернулась в зал и взглянула на пачку «Мальборо». Химено не хотела повторно морозить задницу, так что вытянула одну палочку и, завалившись на диван, аккуратно закурила. Аки не любил курить в помещении. Он всегда старался найти выход наружу. Не нравилось ему то, как пахло после, как некоторые вещи впитывали этот запах и что чувствовать его можно было еще долго. Но все же небольшая обида и досада съедали девушку. Она понимала, что он и сам может не хочет всего этого. И частично не виновата. В такие моменты, она ненавидела ребенка внутри себя. Но и одноглазая хотела, чтобы ее поняли. Что Химено переживает и сигареты помогают снять стресс.

Чтобы осколки не ранили душу

Чтобы в ладони они не впивались

Темноволосая подожгла сигарету и смачно затянулась. Да так, что прокашлялась, а все горло невыносимо прожгло. Она старалась выдыхать в потолок, чтобы запах лишний раз не прилипал к предметам. Или чтоб они воняли чуть меньше. Химено, дабы отвлечься, открыла «Тик-ток» и стала листать короткие видеоролики. Дешевый дофамин помог окончательно уйти от реальности и успокоиться. Но, к сожалению, ненадолго. Так она просидела вплоть до одиннадцати. Пока не поняла, что Аки все еще нет. Паника накрыла повторно. Спокойствие как рукой сняло. Она быстро набрала нужный номер. Гудки. Гудки. Гудки. Они отдавались эхом в ушах, но не прерывались. Паника переросла в легкую дрожь и покалывание. Словно иголки загоняли в кожу. Дыхание участилось. Стресс усилился когда гудки прекратились, но на том проводе никто не ответил. «Нет… это не может быть правдой… Он… просто не слышит… он же возьмет…» Химено не говорила вслух. Словно боялась даже произносить подобное, лишь бы не растормошить судьбу.

Я вижу тебя — это просто усталость

Я вижу себя — это всё, что осталось

Она стала пытаться набирать второй раз, воспринимая это как неудачное совпадение. Гудки. Гудки. Гудки. Ничего. Раз за разом. С каждым звуковым сигналом, она дергалась. Ждала столь знакомый и любимый голос. Но его не было. Тревога, кажется, завладела девушкой окончательно. Одноглазая пыталась держать себя в руках, но сейчас держала только телефон, стекло которого могло легко треснуть от того, как сильно она сжала аппарат. Уголки глаз намокли, сердце неприятно заболело. Она сжала края футболки и свою грудь, лишь бы унять эту боль. Но именно сейчас девушка почувствовала парфюм, который оставил Аки. Этот запах слышался очень трудно, но он был. Вселенная словно играла с девушкой. Пыталась обмануть, что он рядом. Но вместо прикосновений — дрожь и колкость, а глубокого, но мурлычущего голоса — гудки. — Нет, нет, нет! Это… это не может быть правдой, — дрожащим голосом проговорила Химено и, зайдя в историю вызова, набрала все тот же злосчастный номер, оставляющий ее без ответа. Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Хотелось кричать. Внутри девушки боролись рациональность и эмоции. Он на работе. Не всегда может взять трубку. И это нормально. Ты должна привыкнуть. И будет он совсем скоро. А другая часть нашептывала, что с ним что-то случилось. Ведь в такое время он уже должен быть дома. — Нет… пожалуйста… пожалуйста… хотя бы ты… — девушка попыталась проговорить, но у нее не вышло. Химено начала рыдать навзрыд, глотая комки, осевшие в горле, и прижимая трясущиеся колени, стараясь их унять, — Не уходи от меня… Руки дрожали сильнее, чем при похмелье. Она с трудом удерживала телефон. Ей казалось, он стал тяжелее, словно вызовы добавили ему веса. — Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Вы можете оставить сообщение после звукового сигнала. Экран телефона треснул от сжатия руки. Слезы катились по щекам, падая на диван. — Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети… Раз за разом эти слова повторялись в ушах девушки, а стены внимали ее громкий плач. Можно быть уверенным — умели бы они говорить, попытались бы успокоить. Но, к сожалению, они неживые, и эмоций у них нет. Теперь Химено не слышала даже гудков.

Гудки обещали услышать твой голос

Они обрывались последние сто раз

Так она просидела все тридцать минут, ни на минуту не успокаиваясь, во многие моменты даже усиливая плач. Ведь мысли становились в разы явственнее и больнее. Мысли о том, что ей придется провести новый год без любимого человека, уничтожали все живое внутри. А ведь Хаяква буквально совсем немного не дотянул до увольнения. Все. Все теряло смысл без него. Все, что окружало, и все, что она делала. Если бы не Аки, так и была бы она гордой одиночкой на гос. службе. Но вдруг дверь на пороге оббилась и небольшие шаги зависли в коридоре. Химено быстро побежала в коридор. Словно маленькая девочка бежала встречать своих родителей. И, встав в коридоре, предварительно скользнув по ламинату, она увидела Аки. Вся его куртка и шапка была усыпана снегом, щеки и нос красные, правой рукой придерживал сумку, висевшую на плече. Смотрел он сначала с усталой улыбкой, а после с тревогой, увидев заплаканное лицо любимой.

Твои глаза снова грустные

Звони, если что-то чувствуешь

— Химено… — только произнес Аки и расставил руки для объятий, в которые понеслась девушка. Когда та прижалась, ей стало холодно. Холодные капли от снега потекли по рукам, вызывая мороз. И стало непонятно, от чего девушка дрожала: от холода или волнения. — Где… где ты был? — через слезы проговорила девушка, вытирая свое заплаканное лицо об куртку, — Почему не брал трубку?! — У меня… просто сел телефон, Хи… Химено подняла голову, достаточно продемонстрировав свое заплаканное лицо. И, испугав Хаякаву еще больше, он со всей силой прижал ее к холодному телу.

Гудки обрывались просто так

Кричи, если внутри пустота

— Заходи быстрее, пожалуйста. Я нам такую вкуснятину сготовила! — заявила девушка. Она отстранилась. На лице показалась улыбка, все равно отражающая муку, происходившую внутри любимой. Химено вытерла остатки слез, прокатившееся по покрасневшему лицу и стеклянные глазки взглянули на мужчину с облегчением. Аки улыбнулся ей в ответ. Бросив сумку и скинув теплые вещи с себя, он прошел в дом. Сначала помог девушке принести закуски в зал и сел вместе с ней на диван. Темноволосая, словно кошка, которую покормили, стала прилипать к мужчине, периодически самостоятельно покармливая его со своей вилки вкусным мясом по-французски.

Твои глаза снова грустные

Звони, если что-то чувствуешь

— Прости, что заставил тебя переживать… — Ничего. Это же твоя работа, — проговорила спокойно Химено, смотря на авангардные картины, висевшие на стене. — Я дал обещание. И я скоро уйду. — А если быть точным, то когда? — спросила девушка и повернула голову к мужчине. Та оперлась подбородком о его колено, которую он согнул для удобства. — В феврале. Больше не вижу нужны там быть. — Получается, остался месяц, — с хищной улыбкой пролепетала Химено и придвинулась к Аки. Между их лицами не осталось расстояния. Химено могла спокойно разглядеть микротрещины на губах от холода, небольшие мешки под глазами, и почувствовать запах пороха, смешанный с его, как казалось Химено, самым мужественным парфюмом. А Аки лицезрел встрепанные волосы, которые девушка так и не расчесала после истерики, царапины на одной щеке и упавшую ресницу на другой. — Загадай желание. Было неожиданно. Девушка закрыла на секунду свои глаза, чтобы погрузиться в мысли и выйти из них максимально быстро. — Загадала, — с милой улыбкой подхватила девушка. — На какой щеке ресница? — Правой. — Верно! — Хаякава аккуратно убрал ее и сдул на пол. — До нового года минут пятнадцать осталось. Пора и алкоголь разлить. — Неси. Химено нежно поцеловала Аки, сорвав резинку с хвостика, тем самым развязав его волосы, и, довольная, убежала на кухню. Волосам стало легко, так что Хаякава не сильно расстроился. Он был счастлив, что смог оказаться здесь, рядом с горячо любимой женщиной, и встретить с ней новый год, в котором они заживут совсем по-иному. В просторном зале смешался запах вкусной еды и едких сигарет Химено, который почувствовал Хаякава, когда совсем немного прилег на диван. Но тот не стал возмущаться. Парень улыбнулся, вдыхая малоприятный запах «Мальборо», вспоминая множество моментов, как Химено возвращалась после курения и целовалась с ним.

Гудки обрывались просто так

Кричи, если внутри пустота