* * *
Быстро по ступенькам поднимаются, отмахиваясь от пациентов. Она вперед ушла, и аккуратно выглянула из-за стены. Разбилось окно. Диляра за рукав халата парня дергает. Он сам выглядывает и не понимает, почему это на нейтральной территории окна разбивают. И кто это был он так и не смог понять. — Марат! Сюда давай! — высокий кучерявый парень крикнул на весь коридор. Суворов побежал, Чалымову в этот раз за руку не взял, поэтому она сама следом бежит, в руках свой чехол для скрипки держа. Залетает на лестничную площадку, за ней дверь закрывают. — Ты где был? — он поднимается по лестнице, все двери проверяя, есть ли кто. Нервным очень выглядит. — Да меня отец увез, — он тоже оглядывается, ищет сам не знает что, на кучерявого смотрит. — Это кто? — он на девушку взглядом указывает, очень хмурым и недовольным взглядом. Будто только заметил, с ног до головы осмотрел, за все взглядом цеплялся. Она нервно ручку чемодана сжала, неосознанно назад отошла. Себе потом мысленно по лбу дала, хотела уверенной в своих силах казаться, что реально поможет, а не только под ногами мешаться будет. — Это Диля, ну Диляра в смысле — он сигарету за ухом поправил, и покрепче за свою и девичью куртку ухватился. — подруга моя. — Марат, ты охренел? Ты че бабу свою сюда притащил? — казалось, он сейчас на месте его, или её, прихлопнет и даже глазом не моргнет. Не хотела Диляра, чтобы у друга её проблемы были. — Расслабься, Турбо. Не баба она моя, подруга. Да и какая разница, че тут происходит вообще? — Короче, там походу кто-то хадишевского прям в палате замесил, его в реанимашку отвезли, а они вон, рыщут. Хотят нам с добрым утром сделать, — он перестал смотрел на неё, как на врага народа. К окну метнулся, и выглядывать стал что-то. — Так уходить надо, — Марат явно в ахуе стоял, растеряно на еще одного пацана смотрел, что в стороне стоял, и относительно спокойно себя чувствовал. Чалымова сейчас к нему подошла, ничего не сказала, просто рядом встала. Он повернулся к ней, и улыбнулся слабо, Диляра тем же ответила. — Ага, — он Марата к окну тянет, а Диля со стены видит, что куча парней из Хади-Такташа внутрь больнички идут — видел? — А нас сколько? — Девушка нахмурилась, она вообще не поняла. Он че, с ними драться собирается? Она на каждого смотрит. Великолепная команда бобиков, порвут нас как тузик грелку. — Если с этой считать, то четверо, — и ей отчего-то обидно стало. Она не эта, у неё ж имя есть. Но на эту фразу ничего не сказала, лишь фыркнула и глаза закатила. — Зиму в ментовку увезли, у него нож нашли, Адидас на операции, ток час назад увезли. Ему конкретно в ногу прилетело. — Идем забирать значит, — Парни друг на друга смотрят, и головами машут. Началось в колхозе утро. В коридор опять проходят. Диля последней идет, оборачивается часто, а то вдруг что. Спереди неё парень очень короткостриженный идет, оборачивается часто, на девушку смотря. Приглядывает. Она думает, как они этого Адидаса понесут, не на руках же. Голову поворачивает в сторону — носилки видит. Подходит к женщине, каблуками сапог цокая по полу, себе более умный и уверенный вид придает, чтоб точно поверила. — Давайте помогу, — край носилок перехватывает, и на себя тянет. — мне не трудно, а вам наверное некогда с этим возиться. — Диляра мило улыбается, глазками сверкая. Уже полностью ухватывается за край, ставя чехол для скрипки, и вперёд идёт. — Вы кто? — каталку полностью передает в девичьи руки. — Интерн! — Диля край халата показывает, уже быстрым шагом парней догоняет. — Так в подвал надо, куда несешь? — она руками разводит, возмущается. — Так в подвал и несу, вы что? Вам точно отдых нужен! — Диляра уже порог двери с носилками прошла, за собой закрыла. Дальше женщину не слушала вообще. Маратка одобрительный взгляд кидает, когда Чалымова догоняет, и объясняет зачем это нужно. Он сверху куртки ставит, перехватывает ручку одной рукой, вместе теперь толкают. Турбо к операционной подходит, не церемонясь дверь открывает. Своего товарища видит, и нас зовет. — Так давай, вы за ноги, мы за руки, — Старший на девушку смотрит, головой мотает, чтоб к нему Диляра подошла. И она подходит, за руку покрепче ухватывается, и на носилки ставит. — Куда за ноги! Вы ж ему инфекцию занесете, потом ногу отрежут! — второй врач глаза округлила, жестикулируя активно. Первый врач ушел, со словами, что милицию вызовет. Да всем как-то насрать. Главное выйти отсюда. — Куда вперед ногами! — носилки разворачивают. Она голову к Диляре поворачивает. — Бинты и йод возьми, помогать будешь, — со стола вату со спиртом берет, и следом выбегает. Чалымова хватает со стола все что нужно и бежит вперед. Парней догнала, рядом с Турбо держалась. Он бросил взгляд на девушку, сам себе кивнул и отвернулся быстро, ловко по коридорам ведя. Видимо тут уже прописался. Каблуки стучат по полу, и Диля удивляется, как она еще не шароебнулась по пути сюда. Надеется, что на сегодня кривоногость оставит её в покое, и она не распластается по грязной плитке своим сарафаном. Дверь на лестничную площадку Турбо открывает, потом и дверь лифта. — Давай быстрее! Адидаса заносят, из-за этого место мало на пятерых приходится, поэтому она полностью спиной в грудь кучерявого упирается, а он её ближе к себе за плечи тянет, чтобы врач зашел, Чалымова чувствует, как уши краснеть начинают. Он руки не убирает, сжимает плечи её, теперь и щеки румянцем заливает. «Вот это блять, нашла о чем думать, Диляра» И больше не думает, потому что из-за своих мыслей важных она не заметила, как к ним подобрались эти хадишевские. Из лифта парней вытащили. И бойня началась конкретная. Такое Диляра видела если не по телевизору, то у папы на работе, когда они спарринги устраивали, но тогда все радужнее казалось. Те с улыбками потом руки пожимали, да и до крови почти никогда не доходило. И сейчас Чалымова поняла, в какой заднице оказалась. Видит, как безжалостно бьют друг друга, по лицу в особенности, хотя тут не разбирают куда кулаки летят. Главное чтоб долетели, и чтоб было побольнее. Даже когда те и не сопротивляются толком; даже когда на полу лежат, голову руками закрывая. Отворачивается она, бинт врачу в руки сует, и в карман халата не нужные медикаменты ставит. Её вдруг откинули в сторону, от чего та больно поясницей об перила ударилась, нахмурилась и ойкнула. Парень, который так деликатно с ней обошелся, бить начал Адидаса этого, да с такой яростью, будто бы убить хотел. Нет, ну это уже слишком. Футляр свой с носилок хватает, и как по башке ему заряжает, что тот ошалело смотрит на неё, руку к ушибленному виску прикладывая. Пока не оклемался тот, и сдачи не захотел дать, прямо в гущу событий толкает, сама аккуратно выходит, ей нужно чем-то защищаться. Футляром жалко. Всё же скрипка не три рубля стоит. Диля оглядывается, по краю комнаты ходит, чтобы не дай бог не задели. Огнетушитель видит, который на стене так удобно прикреплен, прям в руки просится. Не раздумывая, Диляра хватает его, разворачивается, чтобы опять пройти. И видит такую картину наиприятнейшую. На Турбо двое налеглись, со всех сторон ударами осыпая на будь здоров. Так еще и третий подключился, с ножом. «Вот же твари!» — в мыслях пронеслось быстро, так же, как и то, что сейчас она со стороны подбегает, и кричит парню. — Пригнись! — тот взгляд бросает на неё, глаза на лоб лезут, когда видит, как девчонка, которая ему уж больно трусливой показалась, сейчас на группировщика замахивается, так еще не абы чем, а огнетушителем. Турбо присел, и над ухом тупой звук послышался, увидел, как по лицу хадишевского кровь ручьем течет. Он за нос хватается, чуть ли не хныча от боли. А потом и второй удар послышался, она ойкнула, что-то слишком заигралась. Её ж сейчас колбаской прям под асфальт закатают. — Назад все давайте! Диляра раструб на врагов направила, пломбу с предохранительной чекой выдернула, на клавишу сильно нажимает. Лестничную площадку густой дым заполняет, вонючий такой, что аж глаза заслезились. Все закашлялись, протирая глаза и отворачиваясь. Она почти полностью баллон использует. Когда вообще стало дышать трудно, что хотелось откашлять легкие свои, с селезенкой вместе, бросает на пол его и быстро в лифт заходит. Двери за собой закрывает, и тут же он трогается. Она к стенке прислоняется, кашляет, руками перед собой вонь смахивая. Взгляды на себе ощущает пристальные. И разные такие. Марат с гордостью смотрит, будто она сейчас олимпийские игры выиграла. Наташа с короткостриженным смотрят удивленно, глазами редко хлопая, брови поднимая. А вот Турбо будто бы дырку в ней прожечь хотел, ничего не говорил, но во взгляде интерес читался. Нет, показалось,* * *
Сейчас они идут пешком, потому что оставлять машину скорой помощи возле их качалки было бы как минимум глупо. Марат и Турбо Вову за плечи держат, ходить помогают. А то он от наркоза нормально не отошёл: всё ещё под нос себе бубнил, головой клевал, еле ногами перебирал. Диляра с Андреем шла, медленно шагала. Она устала жутко, ещё и занятия в музыкальной школе окончились минут пять назад, а она даже не близка к тому, чтобы домой добраться. Одна в такое время не пойдет, придется Марата ждать, а он копошится будет прилично. Диляра про Вову мельком слышала, но по рассказам парня видела и понимала, как сильно Маратка своего брата любит. Его родным считает, на него ровняться хочет. Такой же гнидой стать хочет. Пусть это она никогда в слух не говорила, и пусть она его сейчас первый раз в жизни увидела. Рассказы Марата, о том, как он с этим Кощеем начал формировать универсам, и то, каким способом уважение у других ОПГ зарабатывали, только неприязнь дарило. Хотя, судя по словам самого Суворова, Адидас неплохим был. Да вот только убедиться в этом пока возможности не представляется. К подвалу подошли и стоящие парни, которые громко смеялись и курили, подскочили. Сигареты выбросили и за руки схватили старшего своего, помогая внутрь отнести. Без вопросов, просто помогли. И возможно в этом Диляра нашла бы что-то такое благовидное, если бы она не знала, что произошло с ним. И от этого страшно становится еще сильнее. Тревожность окутывала с головы до ног. Чалымова губы поджала в полоску тонкую. Хотя сама она понимала, что такое явление не редкое, часто так «своих» затаскивают, с мыслями лишь бы не сдох. Заходит вместе с парнями в качалку, теперь с ней рядом Суворов младший встал. Если что, чтоб вмешаться смог. Хотя надеется на то, что скорлупа сможет как-то повлиять на старших, глупо. Особенно если Диляру захотят поиметь. Она головой тряхнула, ужас с головы вытряхивая. Уневерсам же более менее порядочные, они девушек не трогают, так ведь? Заходит в ещё одну комнату, и на стул возле Адидаса садится. Оглядывается вокруг: суета везде. До неё дела нет никому и от этого становится легче, но напряжение не спадает. Ей пакет с лекарствами летит в руки. — Можешь его от крови почистить? — Над ней парень возвышался с лысой башкой. Она оглядывает его с ног до головы, обычный свитер в клетку, спортивки с олимпийкой и потрёпанные ботинки. На лице следы от побоев, губа разбитая заживала, костяшки разбиты, на свету шрам на носу поблескивал. И сам картавил, это единственное, что она нашла в нем забавное. Диля кивнула, заглядывая в пакет. Оттуда марлю со спиртом вытаскивает, смачивает ткань в жидкости и лицо мужское вытирает. Бережно, аккуратно, чтоб не дай бог разбудить. Она больше Леной быть не хотела, и так от этого гула голова разболелась. Спирт руки ужасно сушит, уже хочется кремом намазать. Чалымова костяшки заканчивает обрабатывать, которые еще с тогдашнего побоища остались. Те коркой покрылись, в некоторых местах треснули от холода. В сторону убирает все ненужное, на ссадины мазь накладывает. Хорошая мазь, заживлению поспособствует, Диляра по себе знала. Полностью отсаживается от Вовы лежащего пластом на диване, и курткой чей-то укрывает его. Все же тут прохладно, а ему-то, с больной ногой, вообще только в теплом помещении нужно находиться. В комнату опять лысый парень заходит, присаживается рядом с девушкой. Она настороженно смотрит, хмурится, а тот просто перед собой смотрит, на неё внимания не обращая. И почему-то в голову Дили лезут мысли, дурацкие такие, на счет его лысины. — А голой голове не холодно, если без шапки по холоду ходить? — во дура. Она глаза закрывает и жмурится, осознавая какую хрень спросила. А сидящий парень, только смешок издал, и растянулся в улыбке. — Холодно. Но я ж в шапке хожу, так что мне нормально, — улыбка все еще с лица не уходила, он руку протянул ей, первым представился, — Зима. — А если по нормальному? — теперь смотрел он лукаво, усмешку не сдерживая. — Вахит. Она ему руку пожимает, чувствует как мозолистые пальцы по нежной коже наждачкой проходятся. — Диляра. В комнату со временем подошли еще пару человек. И слава богу все знакомые лица. Все голову поворачивают, когда Адидас проснулся, еле глаза открывая. — Где я.? — Владимир свой взгляд пытается сфокусировать, хрипит и взглядом по девчонке проходится, потом на Турбо возвращаясь. — Очнулся, Вов? Там в больнице замес был, мы тя выписали, — он яблоко откусывает, и ухмыляется. Внутрь заходит Марат, с закрутками, озвучивая где их взял, он рядом с кучерявым садится. Диляра своего недовольства на поступок Марата не скрывает. Стащить банки у других людей для нее неприемлемо. Она не так воспитана. А сам он лишь плечами пожимает, уже не обращает внимания на наставления. — Ты где был? — Вова голос подал, голову разворачивая в сторону брата своего. — С тобой, — Марат хмыкнул, невозмутимо банки на стол кладя. — Нет, ты не понял… Набег когда был, ты где шастал? Я тебя чет не видел… Марат напрягся, взгляд отвел и на девушку смотрел. Она-то всё знала, и как ему от отца досталось, и как сбежал он. Сидевший возле неё Зима сжал челюсть, что скулы видны чётче стали. Заметил он переглядки друзей. Через пару секунд все же отвернулся, Марат рассказывать начал. — Меня отец в машину затащил, — он хмурится, явно неуютно себя чувствую; на него смотрели все. — Узнали в школе, что я шапку стащил, к тётке хотел отвезти в челны. Еле свалил, — он в руках складной нож перебирает, в тишине лязг железки звучит четко. — Ну честно. Я бы руку отдал, лишь бы с вами быть — он руками разводит, брови ко лбу двигает, хочет чтоб поверили ему. — Да нахрен ты нам без руки нужен, — Вова ухмыльнулся и глаза закрыл. Задолбался он. Устал сильно. Турбо с Зимой засмеялись в голос, Андрей смешок издал, Диляра лишь усмехнулась. — Чет мне херово, попить есть? — Он вяло рукой махнул, отворачиваясь. Мутило его жутко, это не вооружённым глазом видно было. Диляра теплую воду с чайника, который на столе стоял, налила, затем ближе подошла и голову парню придерживая поила его. — Давай. — он руки девушки убрал, заставляя выровняться и обратно на место сесть. Ловит его взгляд благодарный, но «спасибо» не озвучивает. — Давно такого кипиша не было… — Турбо по коленям своим хлопнул, внимание на себя обращая. — Они чё в больницу-то приперлись? Какая-то гнида Хадишевским закинула, что наши их пацана прям в палате забили до реанимации. Диляра взглядом по комнате проходит, замечает как Андрей голову склонил, чуть ли не подбородок к груди прикладывает. Да не мог он… — Это я был, — потупил взгляд, стараясь на других не смотреть. Избить смелости хватило, а в глаза посмотреть нет. Диля бровями лишь повела. Мог он. Такая же гнида. — Равиль Исаков, что Ералаша убил. Я нашел его, ну и… — Андрей голову поднял, и выдохнул, — вас время позвать не было. — А ты у нас теперь самый инициативный здесь? — грозный тон эхом отражался от стен. Чалымова всем телом раздражение Турбо почувствовала. — Не ну, а че… Все правильно сделал, — Диляра зажмурилась. Она знала, что раздраженных людей на эмоции выводить — себе дороже. Он же получит по шапке, и по шее заодно. — Тебя кто спрашивает?! — он закричал. От крика Диля дернулась, к себе чехол прижимая. Судорожно выдохнула, не на неё кричат, чего она боится то. — Смелый при брате? Адидас нахмурился, в то время как Турбо с грохотом подлетел с места. — Чё-то борзая молодежь стала, раз вы сами решаете, кого казнить! — Турбо… — покачал головой Адидас. Взгляд мужчины зацепился за Диляру, и он качнул ещё раз в её сторону, чтоб хотя бы не при ней орал. Девушка хмурила брови и ручку чехла сжимала, прожигая взглядом дырку в полу. Вдох выдох и немного успокаивается. На ней гнетущая обстановка плохо сказывается. — Да че Турбо-то? — он тон на более спокойный сменил, присел назад. — Может я чё-то не понимаю? Меня улица по другому воспитывала. Улица по другому воспитывала. Чалымова улыбку еле сдержала. Смешила её это формулировка. В девичьем понимании, не может улица воспитать. Улица не оживленная, не может дать плохого и хорошего, не сама улица в себя тюремные порядки ввела. Люди все это делали, и люди других людей плохому учат. — Тебя кто просил его гасить?! — вновь шарманка заиграла. — Хорош… — Старший самый рукой в его сторону махнул. — Да чё хорош, Вов? Чё я не так говорю? — Турбо вновь вспыхнул, как спичка, к виновному поворачивается — Иди сам теперь со старшими объясняйся! Они команды рыпаться на Такташ не давали! — ощущение было такое, что он сейчас этот стол опрокинет, и Андрея заодно. — Да я твой старший, я, — он отвернулся — Че ты разорался-то? Турбо вздохнул тяжело, с места опять встал и подлетел к Вахиту, который спичкой черканул и сигарету поджёг. Кучерявый тоже сигаретой затянулся. Успокоился в какой-то мере. — Завтра общий сбор. Разговаривать будем. Я сегодня здесь останусь. Диляра со стула встала, внимание обращая на себя. — Я пойду, уже поздно, — она неловко покачнулась на месте, покрепче за футляр ухватываясь. Куртку на себя натягивает, что на диване лежала, и шапку в руки берет. Марат с места встает, хочет он Диляру проводить до дома. Уже куртку натягивает на себя, как ему на плечи сильно давят, что тот на диван позади него упал. — Сиди на заднице ровно, я сам провожу, — Марат удивлённо на Турбо смотрит, но ничего не говорит, на него Вова смотрит тяжело. Поговорить хочет. Так что не хотя соглашаясь с решением старшего, он куртку снял. Диляра в стороне стояла немножко в шоке прибывая. Ей как-то дела нет, кто до дома её доставит, но с Маратом было бы спокойнее. Взгляд его ловит, мол он не при делах, на это выдыхает лишь. Она на улицу вышла, и со взглядом Зимы встречается, который уже вторую сигарету подряд курит. Рукой машет, и улыбается. А сам парень руку поднимает, головой кивая. — Пока, Дилька. — Пока! На улицу хмурной Турбо вышел, бычок куда-то в сторону кинул, на пол сплюнул и к Чалымовой подошел. — Идем давай, — из рук её футляр взял, и не дожидаясь Диляры, он двинулся вперед. Девушка за ним двинулась, шаг ускоряя, чтобы на ровне быть. В тишине идут, только скрип снега и шум машин прерывают идиллию. Диле неловко, она не знает толком парня, но дала себя проводить. Не понимала почему. Она много чего не понимала сегодня. Зачем пошла с Маратом в больницу, зачем в драку полезла и зачем осталась и помогла старшему группировки, хотя всей душой надеется, чтобы ОПГ исчезнули полностью. Не похоже это было на неё совсем. Но одно она поняла четко: если бы её лучший друг предложил опять помочь ему, она бы согласилась снова. Потому что эмоций таких она давно не испытывала. Она уже два года проживает день сурка. Алсу давно кроме учебы ничего не интересует, поэтому из развлечений у неё только новое сочинение по литературе и книжка по геометрии. Папы рядом сейчас нет. Он даже на письма ей не отвечает. Диляра не имеет права жаловаться на всё это, родители ей все дать пытаются. Она должна быть благодарна за то, что в достатке растет. Остальное не важно. — Ты теперь только на нашем районе ходи, особенно к Такташу на глаза не попадайся вообще. Тебя там больше не жалуют, — Валера усмехнулся, последние строчки произнеся. — Это почему ещё? — А кто двоим лица огнетушителем разбил? Я что ли? — наигранно удивляется Турбо. — Троим, — Диляра невозмутимо хмыкает, руки в карманы куртки засовывая. — Опасная ты девка, Диля, — он хохотнул, в улыбке растягиваясь, — Но все равно глупо поступила. Это разборки чисто парней, бабам вмешиваться гибло. — Это спасибо такое? — она нахмурилась, руки в кармане в кулаке сжались, что ногти в кожу впились. Он промолчал просто, а Диляра выдохнула клуб пара и головой помотала. Чего она удивляется-то? — Как тебя зовут хоть? — Турбо, — она недовольно закатила глаза. — Ну а я… — она оглядывается вокруг ища предмет, чтобы тоже себе дурацкую кличку придумать, останавливается глазами на своем футляре, — тогда Скрипка, — Турбо ухмыляется, и снисходительно на неё посмотрел. — Ну Скрипка, так Скрипка. — А если серьёзно, как тебя зовут? — она помедлила и добавила, — По нормальному как зовут. — А если серьёзно и по нормальному, то Туркин Валерий Сергеевич, — остановился резко, разворачиваясь. Девушка ему в грудь врезалась, не успевая шаг сбавить. Она лоб рукой трёт и взор поднимает на парня. Брови нахмурены и сама недовольно поглядывает. Перед собой видит она руку протянутую. Гнев на милость сменяет, краткий смешок издавая, за руку крепко схватывается. Пальцы у парня тёплые были, что с её руками контрастировали. Тепло рук по телу легким зарядом отдалось. Сейчас они почему-то за руки просто держались. Слишком долго для обычного рукопожатия и первой это поняла сама Диля. — Чалымова Диляра Казбековна, — улыбнулась, и мягко чужую руку убрала. Валера сам стоял и улыбался довольно, сам не понимая от чего довольный. В сторону кивнул и покрепче за футляр взялся. — Идем, Скрипка, твоя мама наверное уже с ума сходит. Она промолчала и всей душой надеялась, что мамы дома не окажется. Шаркая сапогами по снегу, Диляра изредка поглядывала на серьезного Валеру. Стоит рядом с ним, в одну шеренгу шагает, и не дает ей покоя что-то. Не первый раз она видит группировщика, с одним даже дружит, хорошо дружит. Ни с кем такого не возникало, в груди что-то зашевелилось, руки мелкой дрожью покрылись, испарина на лбу появилась. Тряхнула она головой, все ощущения на холод собачий, что на улице стоял, спихнула. Не может она так на малознакомого парня реагировать. Не может. Голову вверх поднимает, видит знакомые верхушки многоэтажек, пришли они. — Все, дальше я сама дойду, спасибо, что проводил. — Точно дойдёшь? — на насмешливый взгляд натыкается, и сам глаза закатывает. — спасибо тебе, Диляра. И сама Диляра брови подняла, удивленно смотря. Не ждала она благодарности от него, не думала вообще, что скажет. — Пожалуйста, Турбо, — свой футляр забирает, глазками стреляет хитро, и разворачиваясь быстро идет, скрываясь в темноте собственного двора. Взгляд чужих зелёных глаз чувствует, а вот его улыбку нет. Дверь подъезда на распашку открывает, быстро по ступенькам бежит. Настроение хорошее, не смотря на стресс сегодняшний. С таким же настроем дверь собственным ключом открывает, дверь прикрывает за собой, на щеколду закрывая. Мамины сапоги видит, аккуратно поставленные на полку обувную. Невидимый ком в горле сглатывает. Врать Диля умеет качественно, жизнь принудила, но она никак оправдаться не сможет, если Алсу Булатовна её учительнице позвонила, а она наверняка это сделала. Диляра хмыкнула расстёгивая собственные сапожки, на полку обувь поставила, пальто на крючок вешает, шапку в верхнюю полку, футляр в угол коридора, в голове прикидывает, что можно сказать, чтобы наказание смягчить. На кухне люстра светит, мебель дорогую освещая, и черноволосую женщину, что ногтями по столу стучит, мелодию для казни своей дочери задаёт. Диляра не видит её, та спиной к ней сидит, но раздражение каждой клеточкой тела чувствует. — Чего встала, садись давай, — Алсу Булатовна не оборачиваясь бросила непривычно спокойным тоном, рукой махая, сесть рядом приглашая. Чалымова челюсти сжала, губы поджав. Послушно двинулась на кухню, села на стул со спинкой. И поняла она, что конец её близок. Мама на нее словно дикий зверь смотрела, а Диляра этот взгляд наизусть знала: потемневшие глаза, брови к переносице сведены, губы в усмешке застыли, словно нравится матери её так измываться над дочерью. — Ну и где ты была? — Алсу маску спокойствия надевает, а вот Диля знает, что скоро трещины пойдут по всей территории, это лишь вопрос времени. — Гуляла, — от ответа увиливает, на мать не смотрит, глазами стараясь не бегать, чтобы перед мамой не выдать своё волнение. Мама Диляры, чемпионка СССР по прыжкам с парашюта, и человек строгой закалки. Тренировки по 8 часов в день, бесконечные соревнования и жесткая дисциплина сделали свое дело. Алсу очень строга к своей дочери, продыху не дает ей. В такой же обстановке воспитывает. Нежность к своей дочери крайне редко проявляет, Диляра за 17 лет только два раза помнит, как мама сама её обняла, и в щеку поцеловала. Единственный, кому мать Диляры всю себя отдает, отец её. — Да ты что? — наигранно удивляется Алсу Булатовна, — И где же ты гуляла 3 часа? — она бровь выгибает, руками подбородок подпирая. Всё, понимает Диляра, это точно конец. Она догадалась, что мама про музыкальную школу знает. Молчит Диля, в пол смотрит, собственные ноги чуть ли не до дыр прожигая. Не плачет она, знает, что сейчас будет, просто надеется, что мама за ремень не возьмется, остальное не больно. Сглатывает слюну вязкую, и жмурится, когда крик по стенам кухни проносится. — Я с тобой разговариваю! — Алсу рукой по столу хлопает, из-за чего сахарница на столе подпрыгивает. — Ты меня с отцом позорить удумала? Диляра лишь головой отрицательно махая, руками своими край юбки сжимая, она не хотела чтобы так все получилась, но не жалеет ни о чем. Пошла бы снова. — Ты себя взрослой почувствовала?! Умная самая, да? Думала, что прогуляешь один раз, и ничего бы не было? И думала она же именно так. Знает Диляра, что плохим людям помогла, и знает, что в происходящем виновата она сама. Женщина с крючка кухонное полотенце хватает, и замахивается на дочь свою. Кончик по плечам проходится, а Чалымова не двигается. И не двигается даже тогда, когда удары по лицу и голове приходятся. — Твой отец, герой Татарстана, капитан РККА, сейчас в Афганистане служит, ты его честное имя позорить удумала?! Дрянь малолетняя! — особо сильный удар по лицу прошелся, прямо на место синяка, о котором Диляра благополучно забыла, но не понимает она, почему мама настолько сильно реагирует. — Ты с этими группировщиками связалась, тебя папины друзья из милиции видели! Диляра, белегез, төлке булсаң, мин синең койрыгың. Вот почему так злится. И об этом знает. — Мама, никогда не связывалась, и не буду! Клянусь, әни, ты же знаешь мое отношение к ним. Меня наверное обознались просто… Прости меня, әни, я больше не буду прогуливать… — Диляра чуть ли не хнычет, специально все делает. Не сожалеет она ни о чем, врет и не краснеет. Просто утомилась жутко от матери своей, на неё памятники косо смотреть будут, и виновата в этом дочь её непутевая. И дебилу понятно, что Алсу волнуется не о дочери своей, а о именах мужа и своего. В её понимании не может Диляра позорить их, не может. — Да ну?! — еще раз замахивается, удар чёткий, звук громкий. Ни грамма жалости в глазах, только ярость нарастающая ещё больше. — Мне люди врать что ли будут? Тебя послушать все плохие, ты одна белая и пушистая. Диляра осознаёт свою беспомощность. Ей не поверят, пусть она и врет, но осознание того, что родная мать поверит людям, которых видит дай бог три раза в год, на душу камнем ложилось. Волнение медленно, но верно сменяется разочарованием в собственной маме. Всегда она любила Алсу и искала недостатки в себе. Даже когда та Диляру с плинтусом сравнивала, она не обижалась, просто думала: «что я сделала не так?» От боли сердце сжимается, и с каждой такой выходкой, материнскую любовь она чувствует все меньше и меньше. От осознания слёзы течь начинают. Она чувствует себя одинокой и ненужной в этой квартире, мама заставляет испытывать разные эмоции, но только не счастье. Она безумно по папе скучает, он часто спасал её от нападок мамы. Пусть и был так же строг к ней, зато любил всей душой. Разговаривал, объяснял, очень редко кричал. И Диле не стыдно от того, что папу она любит больше. Мама слезы замечает, и еще больше злиться. — Ты мне ещё тут поплачь! Ты мне ещё тут поплачь! — она руками в сторону разводит — Это я тут плакать должна, я! Меня собственная дочь на посмешище выставить хочет, как мне людям в глаза смотреть после выходок твоих?! — она уже истерично орет. Диляра борется с желанием схватить куртку и сбежать подальше от неё, но вместо этого сидит и не шевелится. — Вон пошла с глаз моих! Попробуй ты еще раз такое сделаешь, мин сиңа кузькинга әни күрсәтермен! — Диляра пулей с кухни выскочила, напоследок полотенцем по спине получая. Женщина на стул уселась, руками лицо закрывая. Чалымова в своей комнате заперлась, спрятавшись в комнату. Успокоится пыталась, трясло её всю. Уснула она прям в школьной форме, поверх покрывала. Диле хотелось больше не просыпаться.* * *
Следующую неделю, Диляра с матерью особо не разговаривала, вела себя как паинька, даже с Маратом особо не пересекалась. Объяснила ему что да как, он лишь сочувственно взглянул на неё и обнял крепко. Она сильно была ему благодарна. Домой пришла в паршивом настроении, сегодня танцы в ДК, на которые её Рита, одноклассница, с которой она общается очень хорошо, пригласила. Она вынуждена отказаться была, точно знала, что не отпустит её никто, а очень хотелось. Раздевается, сумку в угол бросает, по квартире проходится — никого. На кухню заходит, и записку на столе видит. «Меня два дня не будет, я уехала к бабушке с дедушкой. Ужин на плите, деньги в спальне в тумбе. Узнаю, что где-то шлялась — убью» Чалымова в улыбке расплывается, бумажку читая, сразу к телефону бежит и знакомые цифры набирает. — Алё, әбекәй, а чего мама к тебе едет? — она с ноги на ногу переминается, губу в предвкушении прикусывая. — Ой, алтын, у нас тут такая запара, я маму попросила твою помочь, ты не волнуйся, Диля, послезавтра верну её целой и невредимой! — Спасибо, ба, я просто уточнить хотела, — на месте от радости прыгать начинает, она на танцы все-таки пойдет. Вслед за бабушкой номер Ритки набирает, теперь по ту сторону трубки визги слышатся, договор у них сложился на то, что у парка встречаются и вместе на дискач идут. Диля была впервые за неделю улыбалась широко. Время к семи поджимало, а Диля уже готовая. На ней юбка черная прямая, чуть выше колена и свитер с горлом облегающий, колготки плотные надела, колечко надевает, которое ей папа подарил, а в углу её стоят и ждут сапоги. Она волосы распустила, позволяя локонам по спине распустится, и губы нежно-розовой помадой накрасила. Самой себе в зеркале улыбнулась. Она была на дискотеках от силы раза три, и с таким рвением никогда не шла туда, и так старательно тоже никогда не собиралась. Просто Ритка болтливая, обмолвилась, кто плясать в Ленинском Доме культуры будет, и сердце удар пропустило, когда услышала, что и Универсам там будут. Её не сама группировка так волновала, а один конкретный человек. Валерий Туркин. Кучерявый в голове поселился, ни дня без его присутствия не проходило. Диляра сначала отмахивалась от мыслей, старательно избегая этого имени даже в своем сознании. Но оно все чаще и чаще мелькало, в самых обычных вещах. Диляра сапоги натягивает, пальто застегивает, и платок на голову повязывает. Дверь на ключ закрывает, дергает на себя, проверяя точно ли закрыла. По ступенькам двигается быстро, так же на улицу выбегает. Под нос песенку из рекламы поет, до парка почти вприпрыжку двигается. Рыжая макушка Риты сквозь толпу видна отчетливо. Диляра ей рукой машет, ближе подходя. Вместе под руку к ДК двигаются, по пути шутки шутят, болтают во всю. Рита её за руку хватает, когда почти до здания дошли. Она почти со всеми девочками, что стояли возле входа, здоровается, Диляру знакомит со всеми. Ту, что возле колонны стоит Оля зовут, самую яркую Диной кличут. Взгляд у Дины добрый, и сама она Дилю за плечи приобняла, сигарету предлагая. Еще пару имен девочек запомнила, а дальше она и слушать не стала. На носочки встала и знакомые лица в толпе молодых людей выглядывает. И увидела, что с машины Марат с девочкой выходит. Диляра про себя подумала, что это Ахмерова, из-за которой у Суворова рот на минуту не закрывался, если тема хоть косвенно его Айгуленьку касалась. Сама она никогда не смеялась, хотя иногда очень хотелось. Умиляли её чувства Марата. — Рит, я отойду, — она кивает, а Диля по ступенькам спускается, ухмыляется, когда Марат её замечает. Он глаза округляет, с кличем подбегает к ней вместе с Айгуль. Заключает в быстрые объятия, поворачиваясь к своей девушке. — Айгуль, это Диляра, я те рассказывал про неё, — он повернулся к Чалымовой — Диля, это Айгуль. Диляра улыбается, руку протягивает Ахмеровой. Тонкие пальчики в рукопожатие лезут, и Диля с охотой заключает его. — Приятно познакомиться, Диляра, Марат про тебя много рассказывал, — глазками большими хлопает, и мило улыбается, на что другая тем же отвечает. — Взаимно, но поверь, Марат о тебе жужжал гораздо больше, — Айгуль смущается, голову в бок наклоняет, а старшую только такая реакция забавляет, хорошая она. — Все, хватит мою Айгуленьку смущать, идем, будешь в нашем кругу плясать, — внутрь дома культуры заходим, Марат с Айгуль пальто снимает и у Чалымовой забирает, отдаёт все женщине, потом серьёзно добавляет. — От меня далеко не уходим, тут разные люди ходят, может и кипишь начаться, поняли? — Не много на себя берешь, Маратик? — Диля усмехается, на то, что Суворов глаза закатил. Мимо проходят девушки с парнями, на всех юбки короткие, олимпийки цветастые, на лицах макияж яркий и прически с начёсом. Диляра на их фоне выглядит слишком скромно, она выделяться не хотела, а в итоге самая скучная из всех. Из зала уже музыка слышится, по ушам бьет, по стенам расползается, заставляя молодых людей уже на месте пританцовывать. Все счастливые заходят, смеются, громко переговариваются, что невольно весь настрой на себя Диля переминает. С улыбкой внутрь заходит, ее Марат прям в круг проводил. Она на месте топчется, в лица вглядывается, пока Марат отошел со всеми здороваться, ей сбоку кричат. — Дилька, здарова! — она голову поворачивает, видит как Вахит лыбится, руки широко расставляя. На нем шапка, которая уши почти не закрывает. Лысину греет. Диля улыбается ему, и руку пожимает, которую он ей протянул. Рядом с ним Валеру видит, что стоит, на друга оперевшись, и опять смотрит так, что коленки трястись скоро начнут. — Сәлам, Скрипка, — он тоже руку для рукопожатия подал. Чалымова улыбнулась, и чужую руку уверенно пожала. Отпускает руку его, и взгляды заинтересованные ловит на себе. Девушки, что с парнями стоят смотрят на Дилю, перешёптываются между собой. Ей некомфортно стало мигом. — Ща тебя со всеми познакомлю, — Турбо девушке обращается, чуть вперед толкает, чтобы видели её и действительно знакомит. Рядом с Маратом стоит Сутулый, который представляется как Илья. Следующий представляется Гвоздём, свою восьмиклинку снимает, и рукой возле виска отсалютовывает. Зима подзатыльник дает тут же, смешки по кругу проходятся, и сама Диляра стоит улыбается. Сейчас мозг отказывался думать, кто это и чем они занимаются. Сейчас весело, думать она будет позже. Дальше представляются Самбо, Али, Дино, Радио. На каждую кличку смех прорывает, сдерживается, понимает, что это моветон. Кто Крестом представляется, рассказывает о себе, по другим проходится. Теперь спрашивают про Диляру, она о себе особо языком не треплет. Базовые факты о себе говорит, только фамилию не трогает. Ментовскую особо жаловать в кругу не будут. Песня переключается, и теперь все улюлюкают, в ладоши хлопают. Диляра сама немножко боится, себя сковано чувствует. На месте топчется, на веселых людей смотрит, пытается их движения перенять. Сама умеет довольно хорошо двигаться, раньше на танцы ходила, и с дедушкой танцевать любит. Но сейчас она не с дедушкой танцует, тут много незнакомых ей людей. И кажется, что все на неё косо смотрят. Страх сделать что-то не так брал вверх, поэтому движения скованные, руки путаются, а ноги хотят на самих себя наступить. Рядом стоящий друг бровь выгнул, замечая поведение подруги. Марат знал, как тяжко Диле бывает с новыми людьми общаться. Она вон как от него шугалась в первое время, а тут бандитов на развес можно брать. Мысли в голове роем копошатся, как заставить подругу расслабиться. И только такие, за которые Диляра может покалечить. — Диля, харе париться, с тобой тут ниче не будет. Булки расслабь, — Маратик головой тряхнул, — Тут всем пофиг как ты двигаешься, — и танцевать продолжил, будто не говорил сейчас ничего. Диляра опешила, когда её Сутулый в плечо толкнул, подмигнул, и в середину вышел, все свои навыки показывает. За ним Крест выходит, волну телом делает. Чалымова улыбается широко, в ладоши хлопает со всеми, заводится от атмосферы и плечи без напряжения опускаются и расслабляются. Теперь в такт песни попадает. Щеки красные, локоны забавно в стороны торчат, а каблук на сапоге еле слышно по полу цокает. Диляра погружена в музыку настолько, что взгляд зелёных глаз не замечает. Валера смотрит внимательно, каждое движение поглощает. Чалымова интересный персонаж, и понял он это, когда домой шел, и переваривал все, что с ним случилось. По ней сразу видно, что таких как Туркин, она ни во что не ставит, остерегается и за три километра обходит, но при этом она с Маратом дружит, а потом еще и помогает им. И Валера не понимал почему. По виду Диляры было видно, что та из обеспеченной семьи. Такие с мотальщиками не дружат, им нужна выгодная и хорошая партия. Турбо в бок пихают, из-за чего он недовольно поворачивает голову и натыкается на ехидный взгляд Вахита. — Турбо, харе пялится на неё, дырку прожжешь, — растягивая букву «р» он улыбнулся, и Валере очень захотелось эту усмешку сбить. Правда, не совсем гуманными способами, зато они были безотказно работающие. — Скоро медляк будет, ты глазами не хлопай, а то вон смотри, как на неё Сутулый поглядывает. У тебя девку из-под носа уведут, — Туркин непроизвольно в сторону смотрит, и видит, что Илья действительно на Диляру смотрит. С интересом смотрит. — Ой блять, дуй в хуй. Валера головой махнул, и опять свой взгляд на бойкую вернул. А она на него смотрит. И улыбается. Несильно, одними уголками, но как нежно. Или может ему уже в темноте всякое кажется? Мелодия сменилась на легкую, неспешную. Начался медляк. Некоторые парни в кругу начали раздосадованно к стенке отходить, а некоторых девочек, сразу за руку взяли и к себе ближе прижали. Зима на Турбо посмотрел, двигая бровями он свою Альбину за руку взял, и прижал к себе. И Валера соврет, если скажет, что Диляру так же прижать не хочет. Двинулся ей на встречу, огибая Сутулого, который спохватился поздно. — Скрипка, не окажешь ли ты мне честь потанцевать с тобой, — руку к ней протягивают, девушка на миг тушуется, но быстро прежней становится, свою ладонь в чужую вкладывая. — Так уж и быть, Турбо. Он улыбается, ряд зубов обнажая, а она беззвучно хихикнула. Валера руки на девичью талию положил, смелый шаг вперёд сделал. Диляра свои руки ему на плечи ставит. Расстояние держит, ближе не пускает подходить. Парень беззлобно ухмыльнулся и в сторону покачнулся, с собой девушку уводя. Диля глаза поднимает зрительный контакт поддерживая. У Чалымовой они тёмные, почти что чёрные. Зрачки с радужкой будто сливаются, их в дневном свете почти что не разглядеть, а в полумраке помещения и подавно. Зато видно в них искры, блестят они красиво. У Валеры глаза светлые, зеленые. Нежными должны быть, но взгляд жёсткий, колкий. Им одним заткнуться добрую часть своих заставляет, чужие тоже под взглядом млеют. Только не она. Смело в глаза смотрит, легкой улыбкой подтверждая, что не боится совсем. А ему такое только в радость.София Ротару — Луна луна
Час влюбленных, час свиданий, он и она. Валера аккуратно ладонь к пояснице двигает, на реакцию смотрит, нормально ли все. И не нормально все, а прекрасно. У Дили все в груди пережало, когда тепло ладони через ткань свитера на теле чувствовалось. Она робко обвила его шею своими руками, самостоятельно делая маленький шаг вперед. Час влюбленных — с ними вечно доля одна, Они двигались неспешно, качались из стороны в сторону. Чалымова облизала накрашенные губы, продолжая смотреть ему в глаза, не скрывала своих движений, сейчас она была открыта перед ним полностью. Турбо ухмыльнулся, лукаво прищурился и заправил прядь волос за ухо, этим все же заставляя легкий румянец появится на щёчках девушки. Скрипка сдалась первой, облокотилась головой о его грудь, спрятала свой взгляд. Валера опешил, слегка удивился. Не надолго. Нежно прижал к себе одной рукой, и прошептал, вызывая табун мурашек у девушки. — Скрипка смущаться тоже умеет? — Скрипка вообще очень способная девочка, — Диляра усмехнулась, осознала, как двусмысленно звучит фраза. — А Турбо быть нежным тоже умеет? — Только если с тобой. — в улыбке растягивается, точно чеширский кот. А Диляра опять смущается, только уже густо краснеет, прячет лицо в его плече. Валера пахнет табаком, лимоном… и орешками со сгущёнкой. Что ж, это была любимая сладость Диляры. Рядом цветы и, конечно, луна. Оставшееся время песни они просто стояли в объятиях, изредка кружились в танце. Диля за долгое время почувствовала себя в безопасности, странно это было. Валера будто от всех ненужных мыслей и людей прятал, делал так, чтобы оставались только они. А Валера осмелел за время танца, теперь за руку с ней идет, и рядом с собой держит. Игнорирует взгляды и дурацкие движения Зимы, на его подъебы не отвечает. Завтра поговорит, сейчас настроение хорошее. Время быстро летит. Музыка, танцы в кругу, смех повсюду. Диляра не стесняется больше, со всеми на ровне танцует. Даже волну руками вместе с Вахитом. Всех только такое забавляет. Между Радио и Дино даже поединок танцевальный образовался. Она болела за Дино, крича в его адресс мотивационные слова, а потом звонко смеётся, когда Радио театрально руку ко лбу прикладывает, и на пол чуть ли не ложится, свое поражение принимая. Девочки теперь не врагами кажутся, они Диляру расспрашивают, кто откуда. Шутят с ней вместе, даже курить предлагали выйти. Она вежливо отказалась. Из ДК она вышла вместе с Маратом, держа в руках пальто. Разговорилась с ним возле входа. Он Айгуль в охапке держал, а та не против была. К боку парня прижималась и нежно поглядывала на него. Всё-таки они очень милые. Чалымовой на плечо широкая мужская ладонь ложится, сзади теплом отдаёт. — Пальто надень, — Туркин по плечу её хлопнул, из-за чего она вздрогнула и недовольно на него посмотрела, но послушалась и оделась. Он стоял рядом, терпеливо ждал, пока договорят. У кого-то сигарету стрельнул, там же и черкнули ему спичкой для затяга. Густой дым легкие обвалакивает, оставляя вкус гари на нёбе. Закончив разговаривать с Маратом и отпустив его с Айгуленькой под руку, она посмотрела на Валеру. Он стоял и курил, задумался о чем-то, и не смотрел на неё. Решая сбить серьезный настрой парня, она слепила снежный шарик, и с размаху кинула, попав прямо в руку и сбивая с пальцев сигарету. Он резко повернул голову, теперь снежок четко попал ему в шапку-петушок. Хитрый прищур парня выдал его с потрохами, заставляя Дилю волноваться за свою безопасность. Чувствует, безответным этот удар не останется. Тогда, Валера слепил такой же снежок, и запустил его в неё попадая в плечо. Ну, война так война. Чалымова смеется, опять кучку снега набирает для нового удара, как ей в голову прилетел точный снаряд. Диля уклоняется от следующих ударов, иногда не успевая и принимая снег. Сама не отстаёт, бросается снежками, убегая от Валеры, который тоже иногда смеялся, и перенял игровое настроение полностью. Увлекшись игрой, они не заметили, как оказались на станции троллейбуса. Диля опять замахивается, желая показать ему кузькину мать, но к сожалению, кузькину мать познал высокий, широкоплечий мужчина, который застыл со снежком прилипший к лысине. Тот от неожиданности сигарету изо рта выпустил и на них покосился. Очень недобро покосился и двинулся к ним, сжимая кулаки. Валера сплюнул в сторону, загораживая Диляру руками. Благо скоро подошел троллейбус, в который она чуть ли не впихнула парня. Осев на сидение Чалымова рассмеялась, ослабевая платок, который душил шею. К ней рядом подсел Валера, усмехнувшись проговорил: — Скрипка, ты точно неприятности притягиваешь к себе, — девушка только глаза закатывает, и фыркает притворно. Из-за тепла троллейбуса щеки начинают покалывать, а руки неметь. Диляра пальцы пытается в чувство привести дуя на них теплым воздухом и растирая ладонь, желая улучшить кровообращение. — Замерзла? — она кивнула. Валера молча её за руки берет, бережно в ладонях растирает. Его ладони большие, на удивление теплые, создают купол, который греет конечности. Диляра засмущалась, глаза в сторону отвела. Если бы не красные щеки от мороза, то сдала бы с себя самолично. — Спасибо, — она свои руки забрала. Стало значительно теплее. Из троллейбуса выходят, разговаривают между собой. Так Диляра узнала, как Валера пришился, что у него есть младшая сестра, которая учится в 5 классе. Что фильмы «Рокки» его любимые. О себе толком не распространялась, сказала, что папа у нее на Афгане, что должен скоро приехать и что ждет его очень сильно. Сказала, в какой школе учится, свой класс музыкальной школы и в какой город ей хочется поступить. До двора дошли, не останавливаются. Дальше топают до подъезда. До квартиры. — Дальше только если в дом. — Диляра усмехается, и на свою дверь облокачиваться. Стоят в тишине, поглядывая друг на друга. — Мне уже пора… — она ключи с кармана вытаскивает и дверь открывает. — Погуляем как-нибудь? — его лучезарная улыбка до ушей была слишком заразительной, чтобы перед тем, как зайти в дом, ответила ему тем же. — Если получится, — взглянув в зелёные глаза, она задумалась на секунду, в потом развернулась и быстро чмокнула его в щеку. — Спасибо за чудесный вечер… — и Диляра юркнула в коридор квартиры закрывая на щеколду. А Валера, будто угашенный, домой шел, тупо в землю смотря, улыбаясь. Ну было в этой девчонке что-то такое… Интересное, красивое, загадочное. Он заметил, как ловко она отходит темы личные, как делает, а потом думает. И это только его интерес к ней подогревает. Сильно Скрипка его заинтересовала.