Правило двух свиданий

Она сбивалась со счета когда думала о том, сколько раз вот так стояла на этом балконе, нервно перебирая пальцами по нагретым от прикосновений перилам. Не важно как часто это происходило или какие обстоятельства выводили её сюда, главное оставалось неизменным - тревожное ожидание, в котором Элизабет Вейр замирала, глядя на Врата и вознося безмолвную молитву богам, чтобы все закончилось хорошо. В этот раз надежда казалась бессмысленной. Даже у везения Джона Шеппарда были пределы и сегодня она своими глазами наблюдала, как оно иссякает, по капле высасываемое голодным рейфом из его тела вместе с жизнью. Команда ушла около часа назад, но Элизабет давно перестала считать эти минуты, погруженная в переживания прошедшего дня. Её мысли блуждали, не находя успокоения в уверенности Лейдона что на этот раз у них было верное место. Даже если это так и её люди найдут Шеппарда ещё живым, для него это уже мало что изменит и тем более не принесет никакого облегчения ей. Не важно сколько раз она будет повторять себе, что поступила так, как от неё требовали долг и сам Джон, ничего не меняется - стоит только закрыть глаза, как он, седой и измученный, со старческими морщинами, уродующими черты его лица, немым укором встает перед ней, а его помутневший от боли взгляд заставляет её дыхание застревать где-то в горле. Элизабет прерывисто вздохнула и быстро моргнула, снова цепляясь за перила. Это не слёзы, нет, убеждала она себя, сжимая губы и хмуря брови. Она не будет плакать, потому что все сделала правильно! Но глаза продолжало неумолимо жечь, как бы убедительно она не врала себе в этот момент. Дженаи были опасными противниками. Хитрые и изворотливые, они уже не в первый раз решали свои проблемы за счет Атлантиды и, по большому счету, Элизабет не верила в искренность и Радима - как глава государства, он без раздумий поставит интересы своего народа выше их союза, если придется. Но тут Элизабет не могла бы его судить - она сама только что сделала похожий выбор и предала нечто гораздо большее, чем просто своего военного командующего. Но там, где Лейдон Радим казался предельно прозрачным для дипломатического опыта Элизабет, Акастус Коля был так же плох, как и Коуэн. Он мог сколько угодно убеждать её в том, что в захвате Шеппарда не было ничего личного, но она знала лучше и даже Родни не купился на эту ложь. Правда была в том, что Коля мог заполучить Радима сотней разных способов и без посторонней помощи. Но он был слишком честолюбив, чтобы просто так спустить им с рук своё старое поражение. И яркая, довольная усмешка на его рябом лице сказала Элизабет больше, чем было нужно, заставив сердце тревожно сжаться. Даже если бы она отдала Лейдона без разговоров и проволочек, Джон все равно не вернулся бы к ней целым и невредимым. Шеппард тоже это понимал, когда отдавал приказ, но никто не был готов к страшной участи, которую приготовил ему Коля. Раны, даже самые серьезные, можно было бы залечить, переломы срослись бы, а его шрамам, видимым или нет, Элизабет давно потеряла счет. Но как повернуть вспять тот ущерб, что причинил рейф? Даже, не будь она сама свидетельницей того, как рейф питается Джоном и что это делает с ним буквально за мгновения у них на глазах, Карсон был предельно откровенен в своих прогнозах: если - и это очень хрупкое "если" - они найдут его ещё дышащим, Джон всё равно не проживет долго. Всё, что Беккет мог для него сделать, это просто немного облегчить боль умирающего тела. Прежде чем по щеке потекло, Элизабет быстро стерла предательскую влагу, закусывая губу и снова глядя вниз, на Врата. Она еще ни разу не чувствовала себя настолько виноватой, разбитой и потерянной, ожидая возвращения поисковой команды. Но Элизабет пообещала себе, что дождется его. Как и десятки раз до этого, она будет стоять здесь, когда Джон Шеппард вернётся в Атлантиду - со щитом или на щите. И пусть это будет преследовать её до конца жизни, она примет всё, что увидит в них, если ореховые глаза все еще смогут смотреть на неё. Это был её долг перед ним, не имеющий никакого отношения к Элизабет Вейр, как к лидеру их экспедиции. Это было покаяние влюбленной женщины, вынужденной отдать драгоценную жизнь за то, что она сама не считала и вполовину достойным такой жертвы. И когда вспыхнули шевроны, засветились созвездия внутреннего кольца, а позади раздался громкий голос Чака, Элизабет Вейр, скрыв горький всхлип в грохоте вращающихся Врат, выпрямилась и расправила плечи, вглядываясь в формирующийся горизонт событий. Это был короткий, но ошеломляющий момент ясности. Не имеет значения, найдут ли Джона еще живым. Неважно, достанет ли Ронон Колю или как именно погибнет проклятый рейф. Теперь, когда ничего и никому уже не под силу было исправить, она могла признаться самой себе - доктор Вейр выиграла битву за будущее их союза с дженаями, но Элизабет проиграла войну за жизнь любимого человека. ~////~ - Код подполковника Шеппарда, мэм. - голос Чака был так же мрачен, как и выражение его лица, когда Элизабет обернулась к его рабочей станции. - Опустите щит. - кивнула она и Кемпбел старательно сделал вид, что не увидел как блеснули от влаги зеленые глаза или как дрогнул негромкий голос. Он слишком часто видел доктора Вейр в подобные моменты, чтобы сейчас не понимать что её маска едва держится. - Атлантида, это Шеппард! - раздался в диспетчерской неожиданно бодрый голос, заставивший всех вздрогнуть. Вспышка радости от того, что он все еще жив, погасла очень быстро, задавленная мыслью о том, что это все равно ничего не меняет. Элизабет оглянулась на Врата, но свозь них так ничто и не прошло, заставив её растерянно моргнуть. - Джон? - позвала она, едва осознавая как неровно звучит её голос. - Да, - она ожидала бы этого, но ничто в привычных её слуху ленивых нотках его голоса не выдавало боли, через которую он проходил весь этот день, - я тут хотел сказать, что у нас образовалось небольшое дельце и мы немного задержимся с возвращением. - Я не понимаю, - нахмурилась сбитая с толку Элизабет, стискивая пальцы и отчаянно прислушиваясь к его словам. - Сейчас некогда объяснять. - он явно торопился. - Мы доставим посылку и вернемся часа через полтора, не теряйте нас. Шепард вышел. Линия смолкла, а еще через мгновение рассеялся и горизонт событий, погрузив диспетчерскую в оглушительную тишину. Губы Элизабет дрогнули, будто что-то крутилось на кончике её языка, но она так и не нашлась со словами, только снова обернулась от погасших Врат к Чаку, такому же растерянному, как и она. Что, черт возьми, только что произошло?! ~////~ Они действительно вернулись достаточно быстро, но и этого времени хватило, чтобы нервы натянулись до предела. Элизабет никак не могла выбросить из головы Джона; его голос, звучавший так, словно ничего не произошло, не давал ей покоя. Она помнила старческое дребезжание речи полковника Эверетта, иссушенного так же сильно, как и Шеппард и не могла понять в чем подвох. Неопределенность заставляла нервничать, а проволочка с этим их "внезапным дельцем" бесконечно злила и к тому времени, как сирены снова взвыли, Элизабет чувствовала себя настолько взвинченной, что даже не стала дожидаться, пока джампер пройдет сквозь Врата, а сразу направилась в ангар. Нервно сжимая холодные от волнения пальцы, она стояла посреди платформы, обтекаемая спускающимися по сходням морпехами, растерянно всматриваясь в их спокойные лица, когда они кивали ей в знак приветствия. Элизабет не видела никакой горечи в глазах, не слышала неловкости приглушенных голосов и могла только озадаченно вглядываться внутрь джампера, силясь понять, что происходит. Но очень быстро потеряв всякое терпение, она решительно направилась внутрь, натыкаясь сначала на ухмыляющегося Ронона и улыбающуюся Тейлу, а потом и на Карсона. - Что происходит? - окончательно сбитая с толку, выдохнула она, растерянно переводя взгляд с одного на другого. А потом её взгляд скользнул за их спины и Элизабет замерла как завороженная, раскрыв рот от шока и чувствуя, как сам мир пошатнулся вокруг неё. Одетый в полную амуницию, он поднялся из кресла пилота и обернулся, безошибочно находя её в редеющей толпе. Не было никакой седины в темных волосах или морщинистых складок на лице, его глаза были такими же яркими и чистыми, какими она их любила, а губы кривились в знакомой мальчишеской усмешке, заставившей сердце дрогнуть от тоски. - Джон? - не своим голосом от изумления позвала Элизабет, делая шаг вперед и уже не замечая ничего вокруг. - Как ты... - она осеклась, не в силах собрать стремительно расползающиеся мысли воедино. Её руки, взлетевшие, было, к его лицу дрогнули, а пальцы сжались, будто она в последний момент удержала себя от прикосновения. - Как это возможно?! - Неожиданно, правда? - его голос прозвучал отрезвляюще резко и Элизабет задохнулась, будто её окатили ледяной водой. Он проследил за оборванным движением её рук и ореховые глаза, уже не отпускавшие её широко распахнутый взгляд, хоть и выглядели прежними, потемнели от напряжения, за секунды сковавшего тело и разворот его плеч, а она встряхнулась, пытаясь опомниться и сглатывая вставший в горле колючий комок. Изумленная и растерянная, Элизабет боролась со слезами, отчаянно не понимая, как это возможно, чтобы глаза так жестоко обманывали её, и то, что Джон по-прежнему смотрел на неё, будто пытался что-то увидеть и не находил этого в её лице, заставило почувствовать себя так, будто она с размаху влетела в стену. Да, правильно, она заслужила разочарование, затаившееся в тонких морщинках вокруг его глаз и заставившее мягкую усмешку смениться напряженной и неискренней улыбкой, растягивающей уголки его губ. - Мистер Фантастик, как всегда, вытащил чудо из своей задницы! - буркнул чем-то раздраженный Родни, проходя мимо неё и будто схлопнул этот пузырь бесконечного вакуума, возвращая свет, звук и суету мира и заставляя вздрогнуть от резкой сенсорной перегрузки. - Занимательный будет брифинг! - Не раньше, чем я доберусь до него первым! - раздались нотки шотландского говора из задней части джампера. - Вперед, полковник, к иглам и анализам! - И это она еще про рейфа не знает! - отозвался откуда-то снаружи раскатистый рокот Декса. Шеппард закатил глаза, покачал головой и направился к выходу, по пути одарив замершую и стремительно бледнеющую Элизабет злой усмешкой. - Как же приятно вернуться домой! ~////~ - Родни, ты уверен, что она у себя? - хмурился Джон. - Да, Шеппард, я уверен, что она у себя! - он почти мог услышать, как МакКей закатывает глаза, сидя за своей консолью. Джон снова хмуро уставился на закрытую дверь в квартиру Элизабет и в который раз коснулся панели, вызывая звонок, но время шло, а ему так никто не открыл. И это заставляло нервничать все сильнее. Ожидаемый разбор полётов после всего дерьма, устроенного Колей так и не состоялся и это стало первым тревожным звоночком для него. Джон слышал как Элизабет разговаривала с Карсоном пока тот держал его под наблюдением. А выбравшись из-под маниакально-исследовательского интереса доброго доктора, Шеппард узнал, что она беседовала с Родни и даже с Рононом. Но только не с ним. Это сбивало с толку и даже, в некоторой степени обижало, Джон не рассчитывал на многое, но надеялся, что она проявит хоть немного интереса не только к тому, как именно он выбрался из лап дженая живым и невредимым, но Элизабет просто проигнорировала его и даже не пришла навестить пока он был в лазарете. Но когда он связался с ней, чтобы сказать, что готов к брифингу, Элизабет коротко ответила, что обсуждения не будет, а потом и вовсе отключила связь. И вот теперь, два часа спустя, Джон стоял перед её дверью, движимый желанием успокоить нарастающее беспокойство и безуспешно пытался пробиться к Элизабет не только стуком и звонками, но и по радио. Поначалу тихий, внутренний голос, говоривший ему что что-то не так, становился громче с каждой минутой и, в конце концов, уставившись на упрямо остававшуюся закрытой дверь, Шеппард решил, что уж лучше он столкнется с гневом Элизабет, нарушив её личные границы, чем допустит, чтобы с ней что-то случилось. А для этого ему просто необходимо попасть внутрь! Не став больше тратить время на бесполезные сомнения, он решительно взялся за управляющие кристаллы в панели у её двери. Комната встретила его светом заходящего солнца и пустотой. Джон хмуро огляделся, прислушиваясь, и обернулся в сторону ванной, откуда доносился шум льющейся воды. Мысль о том, что Элизабет всего лишь принимает душ не принесла ожидаемого облегчения и Джон сделал несколько осторожных шагов в сторону приоткрытой двери, снова окликая её по имени. Но ответом ему послужило только молчание. И звук бегущей воды. И никакого движения. - Элизабет? - он толкнул створку, заглядывая в ванную и борясь со смущением, когда, наряду с беспокойством, подлое воображение подкидывало ему и совершенно иные картинки, какие он мог увидеть, только обнаружив Элизабет Вейр принимающей душ. Но все эти мысли мгновенно испарились под натиском ослепляющей паники, когда он, наконец, увидел её сидящей на полу душевой кабины, уткнувшись головой в колени под хлещущими сверху струями. - Элизабет?! - он бросился к ней, не думая ни о чем, кроме страха за неё и с проклятиями выругался, почувствовав какой ледяной была вода, когда ступил под душ, отпихивая со своего пути мочалки и перевернутые бутылочки с гелями, чтобы дотянуться до сжавшейся в комок обнаженной женщины. Джон быстро повернул кран, перекрывая воду и, игнорируя все, что не было бы Элизабет в этот момент, опустился рядом с ней на колени, обхватывая ладонями её голову. - Элизабет, посмотри на меня! - он настойчиво тянул её, заставляя поднять голову и с тревогой заглядывая в её лицо. - Ты в порядке?! Что произошло?! Она вздрогнула, когда рассеянный взгляд её покрасневших глаз сосредоточился на нем и это не имело никакого отношения к дрожи от холода, сотрясавшей её тело. Джон убрал мокрые пряди волос, налипшие на её бледное лицо и быстро, но внимательно осмотрел обнаженную фигуру в поисках возможных травм. - Лизабет, что с тобой? Что случилось? - убедившись, что она не ударилась и крови нигде нет, он снова потребовал ответа, но Элизабет только безучастно смотрела вперед, будто её совсем не удивляло его присутствие рядом с ней на полу её душа. Лишь когда Джон ощутимо встряхнул её за ледяные плечи, почти отчаявшись добиться хоть какой-то реакции, Элизабет снова неохотно сосредоточилась на нём и разомкнула посиневшие и дрожащие от холода губы. - Ты пришел, сказать мне, что они вернулись, да? - едва слышный шепот было трудно разобрать за стуком её зубов, если бы Джон весь не был настроен на неё, ловя каждую реакцию с жадностью и тревогой. - Что? - сбитый с толку, он снова нахмурился, немного отодвигаясь, но все ещё напряженно всматриваясь в её лицо. - Кто вернулся, Элизабет? - Наниты. - она страшно замерзла и её голос дрожал, но тон был ровным настолько, чтобы заставить Шеппарда дёрнуться не только от самого слова, но и от пустоты взгляда её зеленых глаз. Элизабет смотрела на него, но будто на самом деле его не видела. Или не понимала, что происходит. Едва соображая, что делать, он потянулся к своей гарнитуре, чтобы позвать на помощь, но динамик лишь беспомощно захрипел, залитый водой. С новой порцией проклятий, Шеппард поднялся с колен, стараясь не поскользнуться на влажном полу в мокрых ботинках и сорвал с крючка неподалеку большое полотенце, прежде чем вернуться к Элизабет и осторожно обернуть её обнаженное, покрытое мурашками тело теплой махрой. Она оставалась совершенно безучастной к его действиям, когда он запускал руки под её плечи и бедра, приподнимая с холодного пола, лишь неохотно обняла его и уткнулась ледяным лбом в его шею, заставив Джона вздрогнуть. Шеппард отнес её в спальню и усадил на кровать, касаясь спутанных волос беспокойными ладонями. Он не мог понять, что происходит и нервничал от этого так, как не сумел его заставить даже Коля, угрожая рейфом. Он знал, что нужно получить помощь - Карсон нужен был здесь еще пару минут назад, но беспомощно оглянувшись, Джон не увидел поблизости гарнитуры Элизабет, а оторвать от неё свои руки казалось еще худшей идеей, чем оставить её одну даже на то, короткое время, что понадобилось бы, чтобы выскочить в коридор и кого-нибудь позвать. - Поговори со мной, Элизабет! - снова взмолился он, опускаясь на колени перед кроватью на которой она сидела. - Причем здесь наниты? Шеппард сильно сомневался, что в её нынешнем состоянии виноваты наниты. Когда они атаковали в прошлый раз, Элизабет нашли лежащей без сознания в своей постели - она просто заснула вечером и не проснулась утром, но на этот раз все было совсем не так. Сейчас она бодрствовала и даже мало-мальски реагировала на него, но будто потерялась в своей собственной голове. Что, черт возьми, произошло за эти несколько часов?! - Ты забыла, Лизабет? - мягко заговорил Джон, быстро облизывая губы и настойчиво пытаясь поймать её блуждающий взгляд. - Ты победила этих мерзавцев! Элизабет лишь качнула головой и Шеппард увидел как оживают эмоциями её глаза, но это совершенно его не обрадовало, потому что они были совсем не такими, какими он привык их видеть. - Нет, раз ты снова здесь. - прошептала она и подняла руку, осторожно касаясь его лица холодными пальцами. Обводила черты, будто не верила, что он, сидящий перед ней, реален. - Я послушала тебя тогда, и ты спас меня, но сейчас этого не будет. Джон поймал её дорожащую ладонь в свои руки и прижался губами к ледяной коже, пытаясь согреть её и изо всех сил стараясь понять о чем шла речь. Ему до застревавшего в груди дыхания хотелось знать что происходит и как он может это исправить. Хотелось сделать хоть что-то... Что угодно, лишь бы не чувствовать себя таким беспомощным и отчаявшимся от страха. Картина мира рушилась на его глазах, потому что Элизабет просто не могла быть такой! Она не могла сломаться вот просто так, на ровном месте, непонятно от чего! Новая мысль обдала его холодом и заставила протрезветь от паники не хуже ледяного душа, под струями которого он нашел её пару минут назад. "Но ведь это не совсем так, правда, Джон?" - напомнило ему сознание полным сарказма голосом Акастуса Коли. "Что-то все же произошло!" Он мог убеждать дженая в том, что Элизабет тверда в своей воле и не пойдет у него на поводу. И даже сам верил в это, отдавая ей прямой приказ. Она всегда была сильной и несгибаемой. Умела принимать трудные решения и вела за собой десятки людей! Она знала, как найти подход почти к любому человеку и заставить того сделать то, что ей нужно. Она научилась справиться с его собственным упрямством и была одной из немногих, кому удалось взломать стену, которой он обнёс свои сердце и чувства. Но под всей этой бронёй опыта и непомерной тяжестью ответственности Элизабет Вейр была всего лишь человеком. Живым, чувствующим и сопереживающим. С тихим стоном бессилия от собственной глупости, Джон медленно прикрыл веки и тяжело выдохнул сквозь стиснутые зубы, утыкаясь лбом в свои ладони, всё ещё сжимающие её кисть. Шантаж казался излюбленным оружием дженаев и сейчас это был даже не первый раз когда они пытались надавить на неё, угрожая ему. Но именно сегодня Элизабет была вынуждена смотреть на то, чем оборачивалась для него её неуступчивость! Нервный срыв был первым о чем он подумал, когда понял, что физически, Элизабет в порядке. Теперь он узнавал признаки ПТСР, когда видел их и Беккет был не тем врачом, который здесь нужен - Кейт Хайтмайер справилась бы с ситуацией лучше. - Элизабет, ты не в себе, - спокойно, но твердо сказал Джон, возвращая к ней всё своё внимание и погладив по щеке. - Нет никаких нанитов, но ты не в порядке, потому что пережила слишком много за этот день! Но ты будешь такой, я обещаю! Я позову Кейт, она... - Нет! - Элизабет оборвала его прежде, чем Джон успел закончить. Она вырвалась из его рук и оттолкнула от себя, заставив Шеппарда завалиться на задницу от неожиданности. - Просто оставь меня в покое! Ты не сможешь вытащить меня в реальный мир снова, Джон! - повторила она. - Не в этот раз! Потому что сейчас я сама этого не хочу! Её голос звучал резко и зло, а движения были отрывистыми и плохо контролируемыми, когда Элизабет вскочила с кровати, чтобы оказаться как можно дальше от него. Едва закрепленное полотенце не удержалось на её теле и упало к ногам, заставив Джона сглотнуть, когда он непроизвольно скользнул взглядом по обнаженному телу, а она даже не заметила этого! Но смущение было не той эмоцией, которая возобладала над ним в этот момент. Даже мысль о том, что, без одежды она так красива, как он и ожидал, была лишь мимолетна и безжалостно задушена страхом перед тем, что он снова теряет её и справиться с этим будет гораздо сложнее, потому что на этот раз ему придется сражаться с ней самой. - Уходи, Джон! - приказала Элизабет, обхватывая себя руками и крепко жмурясь, будто хотела чтобы он исчез одной лишь силой своей мысли. Постепенно начиная понимать что происходит, Шеппард задался вопросом - так ли всё было для неё в прошлый раз? Он не был уверен, что это сработает, когда пытался пробиться к её сознанию сквозь осаду нанитов и предпочёл довольствовался результатом, так больше и не задумавшись над тем, действительно ли его голос и прикосновение помогли Элизабет проснуться тогда. Но её поведение сейчас говорило само за себя. Она могла слышать его, больше того, она видела его перед собой, когда была в коме и Джон не боялся быть самоуверенным в предположении, что, из всех присутствующих тогда в лазарете, он был единственным, кто оказался способен на такое для неё. - Элизабет, приди в себя! - он вскочил на ноги, подхватил с пола упавшее полотенце и снова шагнул к попятившейся женщине. Ему нужно было прикрыть её не столько потому что вид её соблазнительной груди, тонкой талии и округлых бедер невероятно отвлекал его, но и потому что Элизабет будет очень смущена, если не хуже, когда придет в себя достаточно, чтобы понять, что он видел её не просто эмоционально разбитой, но и полностью обнаженной. - Никаких наитов больше нет! Ты не спишь, ты в реальном мире и все закончилось! Я вернулся живым и здоровым, у тебя просто нет повода думать иначе! - Нет! - снова замотала она головой, избегая смотреть на него и пятясь все дальше, пока не замерла, упершись спиной в стену. - Это не так! Это просто не может быть правдой, потому что я видела, что этот рейф сделал с ним! Я сама накормила чертово чудовище его жизнью! Дерьмо! Всё было еще хуже, чем он опасался и Шеппард внутренне застонал от этого, но не позволил себе проявить ни толики слабости или сомнений на пути к ней. Он был настойчив, оборачивая ткань вокруг сопротивляющегося тела, обороняясь от отбивающихся от него рук и притягивая Элизабет к себе. Вздрогнув, когда её соски оказались прижатыми к холодной и мокрой ткани его рубашки, Элизабет закричала, пинаясь ещё яростнее, когда Джон обхватил её своими объятиями. - Посмотри на меня, Лизабет! - его голос требовательно зазвенел, когда её крики переросли в громкие рыдания, а из-под зажмуренных век по щекам потекли слезы. - Посмотри на меня, милая! Я в порядке! Я сам еще с трудом в это верю, но я действительно в порядке! - Как бы я хотела, чтобы это было правдой! - обессиленная горем, она в последний раз ударила его ладонью по груди. Всхлипывая, но все же открывая глаза и поднимая голову. - Я бы отдала всё-всё за то, чтобы это было правдой! Он прижимал её к стене, между ними была лишь тонкая ткань полотенца, а от боли, светящейся в покрасневших зеленых глазах, Джону хотелось заорать на весь мир и разорвать его в клочья. Сколько раз она вот так же плакала из-за него, когда никто не видел, а он сам был легкомысленным и беспечным в том, что делал с её сердцем? Сколько времени она провела наедине с чувством вины прежде чем позволила ему взять над собой верх? И чем она бы позволила этому обернуться дальше? Последняя мысль была настолько страшной и неправильной, что Джон задохнулся, крепче обнимая хрупкое и дрожащее от всхлипов тело в своих руках. Нет, он не пойдет туда даже мысленно! Он сейчас здесь, с ней и сделает все, чтобы она вернулась к нему, хочет она этого или нет! Он не готов потерять её ни сегодня, ни завтра, никогда! И Элизабет просто придется смириться с этим! - Что я должен сделать, чтобы ты поверила мне? - настойчиво шептал Шеппард ей в ухо, поглаживая по подсыхающим волосам и прижимаясь теснее. Она ухватилась негнущимися пальцами за его рубашку и уткнулась мокрым лицом в его плечо, а теплая влага её слез проникла к его коже даже сквозь холод и дискомфорт влажной одежды. - Просто скажи мне, Элизабет! - Останься здесь со мной таким, каким я тебя сейчас вижу! - попросила она, поднимая лицо и встречаясь с ним умоляющим взглядом блестевших от слез глаз. - Я знаю, что это неправда и ты не настоящий, Карсон сказал, что нет никаких шансов повернуть кормление вспять или надежды, что ты переживешь это надолго, но я хочу притвориться! Пожалуйста, позволь мне просто притвориться, хотя бы на какое-то время! Шеппард снова зарычал от бессильной злости и растерянности. Если бы он оказался на её месте, то такое упрямство в отрицании реальности сказало бы всем, у кого есть глаза и уши о том, как сильно он любит её и как на самом деле произошедшее ударило по нему, но ведь она не такая, правда? Она не любит его и в половину так, как это делает он, ведь так? Она просто устала и сломлена! Тонкие пальцы, пробежавшиеся по его лицу, вернули внимание Джона к ней всего за мгновение до того, как Элизабет прижалась губами к его губам. Он удивленно охнул, но, ошеломлённый ощущением и вкусом её губ, позволил Элизабет обнять его, теряясь в настойчивом прикосновении её языка и отвечая на поцелуй, так как требовали от него инстинкты. Но каким бы сладким этот момент не был, он оказался очень коротким, потому что Джон пришел в себя прежде чем Элизабет прижалась к нему теснее и попыталась углубить поцелуй, приободренная его реакцией. - Лизабет, остановись! - взмолился он ей в губы, едва находя в себе силы сопротивляться её напору. - Не хочу! - зло сверкнув глазами, зарычала она, прежде чем зарыться пальцами в волосы на затылке и притянуть его ближе, чтобы снова поцеловать. - Это всё равно ненастоящее, так что, к черту! Я буду делать всё, чего хочу! Например, целовать его? У Джона закружилась голова не только от глубины нового поцелуя, в который Элизабет его втянула, воспользовавшись замешательством от своих слов, но и от того, что за всем этим стояло. Не могло быть никакого способа, чтобы Элизабет испытывала к нему подобный интерес! За годы их знакомства, он не раз оказывал ей осторожные знаки внимания, прощупывая почву, прежде чем отступить и принять то, что она никогда не захочет посмотреть на него как-то иначе, чем как на своего заместителя. Здесь и сейчас? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой! И на короткое мгновение Джон сам засомневался, что мир вокруг него реален, отвлеченный настойчивостью женщины в своих руках, жаром её губ и нежной силой обвивающих его шею рук. Но этот миг пронесся так же стремительно, как и накатил, потому что мысль, что он хочет от неё большего оказалась сильнее минутной слабости. Если они когда-нибудь действительно переступят грань в своих отношениях, то произойдет это на их собственных условиях, без отчаяния и помутненного от стресса сознания! И это желание заставило Шеппарда взять себя в руки. - Нет, Элизабет, иначе завтра ты будешь ненавидеть нас обоих! - с трудом отпуская её губы, твердо сказал Джон. Он отступил из её объятий, но перехватил её руки прежде чем они безвольно упали по бокам. Она ещё мгновение растерянно смотрела ему в лицо, а потом её глаза потускнели и Шеппард почувствовал как застывает тело в его руках. - Правильно. - уже без прежней горячности сказала Элизабет, медленно отстраняясь от его рук. - Ты прав, Джон. Но этому не обязательно ждать до завтра, не так ли? Я уже достаточно ненавижу себя, чтобы это сказалось даже на моих собственных желаниях. - Что? - он снова нахмурился, читая смирение в ней и видя как опускаются уголки её ярких и зацелованных им губ. - Все хорошо. - покачала головой Элизабет, продолжая выглядеть максимально спокойной и собранной, будто действительно резко пришла в себя, вот только Шеппарда это пугало едва ли не сильнее, чем предыдущая её истерика. - Я понимаю. Было бы очень глупо даже представлять что ты сможешь испытывать ко мне хоть что-то теплее презрения, после того, через что я заставила тебя пройти. Прости, я просто поддалась моменту. Да гребаный, ты, боже!! Но прежде чем Джон преодолел желание заорать в голос от злости, миг ясного осознания настиг его сокрушительной силой тонны кирпичей, свалившейся на голову. Он даже не подозревал как сильно Элизабет может сломать случившееся с ним и насколько полно она будет винить себя в том, за что нёс ответственность только Акастус Коля! Она была права насчёт того, что он не должен был пережить кормление рейфа и в лучшем случае был бы дряхлым умирающим стариком к тому моменту, как его люди нашли бы его и вернули назад, но он перестал об этом думать в тот момент, когда пришел в себя под рукой рейфа. Для него все кончилось на той поляне, когда его вынужденный союзник вернул ему все, что забрал и Джон поступил так, как всегда делал с тем, о чем не хотел думать - он просто перешагнул через это и пошел дальше. И ни разу не задумался над тем, что другие могли бы посмотреть на это по-другому. Что она отреагировала бы иначе. Ненавидя себя за то, что не могла сделать больше, скованная цепями чувства долга, Элизабет отправила людей на его поиски, не рассчитывая на большее, чем вернуть его хотябы на то короткое время, чтобы он просто умер не в одиночестве, когда его тело перестанет справляться с перенапряжением. И она явно не была готова увидеть его живым и невредимым после того, что наблюдала своими собственными глазами. Никто из них до этого никогда не слышал о том, что рейф был способен на такое и тем более сделал это добровольно, и Элизабет отреагировала на его феерическое возвращение самым простым способом, какой продиктовало её растревоженное сознание - просто не поверила в реальность происходящего и решила, что наниты снова пытаются взять над ней верх в момент, когда она оказалась на самом дне своей эмоциональной уязвимости. А сам Джон все еще был слишком взвинчен, чтобы правильно истолковать шок в её глазах и сразу заподозрить неладное в её действиях после своего возвращения в Атлантиду. И, на самом деле не приглашенный на эту вечеринку, теперь он будто от первого лица видел все что творится в голове и душе Элизабет, твердо уверенной, что на самом деле он сейчас лежит где-то в лазарете умирающей оболочкой глубокого старика, а она снова во власти нанитов, переписывающих её реальность и разговаривает лишь с отражением своих мыслей о нём. И то, как сильно она увязла в играх собственного разума сказало Шеппарду о том, что происходит внутри неё так, как не смогла бы и тысяча романтических слов. Если раньше он мог только надеяться, что за её тревогой могло бы скрываться что-то большее чем переживание за него, как за друга, то теперь он не сомневался в том, о чем её помутившийся разум кричал ему чуть ли не громче её тела, пусть эти три проклятых слова все еще не прозвучали в пропитанном отчаянием воздухе. И то, что Элизабет позволяла себе быть такой уязвимой перед ним, срываясь на поцелуи или не обращая внимания как полотенце, прикрывавшее её наготу снова неудержимо сползает по её телу, заставило Джона со страхом понять, что, если она вот так сейчас произнесет их вслух первой, для самой Элизабет это будет равносильно прощанию с ним и уже ничто не сможет этого исправить. Она не позволит ему приблизиться к себе, даже если после этого ему удастся привести её в чувство и убедить в том, что он в порядке и её симпатия более чем взаимна. Именно потому что он был настоящим когда она искренне верила, что говорит лишь с его образом в своей голове. Проекцией, которую она сама наполняла достаточной силой и властью над собой, чтобы однажды вывести её на свет из страшного места, а теперь с такой же легкостью позволить разбить себя вдребезги. Осознание того, что Элизабет любит настолько, чтобы сейчас предпочесть нанитовую реальность, где всё ещё могла бы представлять его себе целым и невредимым, возможной действительности где он был бы выпит до дна рейфом из-за её собственных решений, одновременно пугало Джона до дрожи и заставляло крылья вырастать у него за спиной. Он почувствовал себя невероятно сильным, когда понял, что только в его власти сейчас вырвать любимую из тисков страшного кошмара, легко сопоставимого с той физической болью, которую пережил он сам. Расправляя плечи и принимая решение бороться за неё, Джон Шеппард понял, что поступает правильно, потому что у него не возникло и тени сомнения в том, готов ли он к последствиям и ответственности. Он просто знал что не позволит встать у себя на пути даже упрямству самой Элизабет. Сначала он добьется того, что она снова начнёт отличать сон от реальности. А когда это произойдет, они поговорят по-настоящему и на этот раз он не даст ей замолчать правду о том, что творится у неё в сердце и, чёрт бы побрал его косноязычие, но он найдет правильные слова, чтобы всё не закончилось для них просто ещё одним неловким моментом. Отпустив её ровно на шаг, Джон с яростным нетерпением дернул молнию застежки на своей рубашке и отрывистыми движениями содрал влажную ткань со своей груди. Он не сводил взгляда с Элизабет и видел как расширяются её глаза, когда отбросил мокрую тряпку прочь и шагнул к ней. - Посмотри на меня, Элизабет! - зарычал он, не оставляя возможности ослушаться приказа в своем голосе. - Смотри на меня! Ты видишь это? Он ткнул пальцем в сердитый красный шрам чуть выше груди, где рейф сначала питался им, а потом вливал жизнь обратно в его тело. Там все еще ныло и саднило достаточно, чтобы напоминать обо всей той боли, что сопровождала оба процесса, но сейчас это было ему только на руку, потому что глаза Элизабет распахнулись еще шире, а губы приоткрылись, когда она непроизвольно уставилась на эту метку. - Ты не видела её раньше, но знаешь что это такое, не так ли? - с каждым словом он снова подходил все ближе, пока не встал в считанных сантиметрах от её замершего как изваяние тела. - Коснись её, Элизабет! Она отчаянно замотала головой и тут же сделала шаг назад, но Джон мгновенно перехватил её, не позволив этого и несильно встряхнул, снова заставляя посмотреть на него. - Нет, Лизабет, не в этот раз! Я слишком часто давал тебе возможность сбежать от меня! Сейчас будет по-моему! - идя вразрез с твёрдостью в его голосе, прикосновение пальцев Шеппарда к подбородку, заставившее её поднять к нему лицо, было мягким и нежным. - Коснись меня там, Элизабет! - Зачем ты делаешь это со мной?! - её губы снова задрожали, а глаза наполнились слезами. Её трясло от ужаса, когда он перехватил её ладонь, чтобы все же поднести холодные пальцы к болезненной отметине на своем теле. - Пожалуйста, Джон, не надо! Я не могу... - Можешь! - отрезал он, не отводя своих глаз. Это было едва выносимо - видеть и слышать отчаяние и горе в её лице и голосе, но гноящуюся рану нужно вскрыть и вычистить, прежде чем боль прекратится и она заживет. - Этой отметины не было бы, если бы ты только представляла меня себе! Если я ненастоящий, просто заставь её исчезнуть! - Нет, Джон, пожалуйста, я не могу! Просто не могу! - она забилась в его руках, когда кончики её пальцев коснулись чувствительных краев раны и Шеппарду пришлось приложить усилие, чтобы не просто удержать её в своих руках, но и продолжить делать то, что он задумал. - Почему? Почему ты не можешь? - ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать её истерику. - Скажи это самой себе, Элизабет! Скажи, что это потому что ты боишься, скажи, что это потому что это реально! - Я ненавижу тебя! - со злостью и неожиданной силой закричала Элизабет, пытаясь вырваться из хватки его рук и сверкая блестевшими от слез глазами. - Как же я ненавижу тебя! - Нет, Лизабет, это не так! - твердо ответил он на ярость, сотрясающую её. - И я люблю тебя так же сильно, поверь мне! - Нет! - зарычала она на него. - Ты не делаешь этого и никогда не делал! Если бы ты любил меня, то не стал бы приказывать! Ты бы позволил мне отдать Радима Коле, но, ты, черт возьми, не сделал этого! Тебе опять нужно было быть героем, идя на смерть, как и десятки раз до этого! Разница лишь в том, что на этот раз меня заставили смотреть на это! И я больше так не могу, Джон, я просто больше так не могу! Он все же притянул узкую трепыхающуюся ладонь к своей груди, но ниже страшной раны, которая одним своим видом сводила Элизабет с ума. Он прижал её дрожащие пальцы к месту, где с силой билось о грудную клетку его сердце, будто хотел, чтобы она почувствовала это. - Прости меня! - тихо прошептал Джон, когда силы покинули её и Элизабет привалилась обмякшим и содрогающимся от рыданий телом к его плечу. Все еще прижимая её ладонь к своей груди, он погладил Элизабет по голове, зарываясь пальцами в завивающиеся кудри. - Прости за все те разы, когда ты не находила себе места из-за меня! Эта работа... - Не говори мне, что это работа! - сквозь слезы в своём голосе все так же зло отрезала Элизабет, но не сделала даже попытки отстраниться. - Это перестает быть работой, когда дело касается тебя! Город, дженаи, рейфы - не важно, кто или что это будет в следующий раз, главное, что это снова случится, а я так устала терять тебя! Наверное, я чертовски хорошая актриса, раз ты не видишь что это делает со мной! Да, с грустью и болью подумал, Шеппард, слегка укачивая её в своих объятиях, он действительно не видел леса за деревьями, когда смотрел в лицо Элизабет или сталкивался с её гневом каждый раз, когда был безрассуден или в последний момент избегал смерти. Рискуя ради города, ради друзей, ради неё самой, он, сам не понимая того, мучил Элизабет так сильно, чтобы в конце концов она предпочла побег от реальности страшным последствиям его приказа не идти на переговоры с Колей. Он не считал, что в противном случае было бы лучше, но теперь ему придется искать способы не только самому справляться с ночными кошмарами и фантомными болями от пережитого, но и помочь Элизабет встретиться лицом к лицу с её собственными демонами, порожденными чувством вины. Им придется научиться огибать эти острые углы, а не продолжать набивать о них синяки. - Ты все еще уверена, что я ненастоящий? - неуверенно спросил Джон, касаясь носом её волос, когда дрожь, сотрясавшая Элизабет понемногу утихала. Её теплое дыхание, согревавшее его кожу и шевелившее тонкие волоски на его груди на миг сбилось, когда Элизабет заколебалась и это опустило сердце Джона в пятки. - Ты не был таким ублюдком даже когда потребовал от меня бежать за тобой на пули, - невесомо поглаживая его по пояснице, наконец ответила она и Шеппард нахмурился на её слова, - так что, да, теперь я уверена что ты настоящий. Пальцы её второй руки осторожно танцевали вокруг красной отметины, пятнающей кожу его груди и Элизабет странно не могла отвести от неё глаз, хотя едва могла связно думать, глядя на неё. Но грудь Джона под её ладонью приподнималась и опускалась в каком-то знакомом ритме и Элизабет просто вторила ему, позволяя дышать за них обоих. Голова постепенно прояснялась, а мысли переставали напоминать агонию, заставляя вспомнить подробности рассказов Карсона, Родни, Ронона, Тейлы, описывающие настоящее чудо, на которое никто не рассчитывал. На которое она не могла даже надеяться! Им просто не могло так повезти! Снова беспокойно зашевелившись, когда новый спазм сдавил горло, Элизабет повернулась в крепко сжимающих её руках, и прижалась к плечу Джона, обнимая его шею руками и уткнувшись лицом в гладкую кожу. Она опасалась поднимать на него глаза даже теперь, когда сознание больше не затмевала уверенность, что она опять провалилась в кроличью нору, как когда увидела Джона в джампере живым и здоровым. Постаревшее, изрезанное морщинами лицо и седина его волос всё ещё всплывали перед её мысленным взором и Элизабет сомневалась, что когда-нибудь забудет об этом, но каждый раз как её разорванные в клочья мысли снова пытались свернуть не туда, она возвращалась обратно, заставляя себя перебирать в уме все шероховатости, которые отличали бы реальность от идеальной картинки её воображения. От Джона пахло теплым мускусом и прожитым днем, его кожа была прохладной от ледяного душа, который он, невольно, разделил с ней, а вечерняя щетина щекотала её лоб и щеку, но волоски, покрывающие его руки и грудь были мягкими на её коже, когда Элизабет теснее прижималась к крепкому телу, не желая терять все эти ощущения и впитывая их в себя со всей их не идеальностью вроде мокрых штанов, которых касались её голые ноги или жёсткого пластика его пояса под её ладонью на его пояснице и набедренной кобуры, царапающей её бедра под линией обернутого вокруг неё полотенца. - Давай, я отведу тебя в постель. - спустя пару минут уютной тишины предложил Джон, когда почувствовал, как тяжелеет её тело в его руках. - Тебе нужно поспать. - Не думаю, что смогу уснуть, - пробормотала Элизабет и это действительно было так. Даже сама мысль о том, чтобы разжать руки, которыми она обвивала его шею и отстраниться от тепла его тела, заставляла панику снова поднимать свою голову. Она ещё не готова! Нет! - Я бы мог остаться с тобой, если ты этого хочешь. - она непроизвольно улыбнулась неуверенности в его голосе. Элизабет сомневалась, что он ушел бы далеко, даже если бы она сама выставила его сейчас за дверь, но всё же стеснялся на чем-то настаивать даже после того некрасивого представления, что она тут устроила, набросившись на него как на долгожданный десерт! От мыслей об этом хотелось провалиться сквозь землю, хотя воспоминание о его губах и голоде его поцелуя заставили жар разлиться по её коже. - Я расценю это как "да"? - ну конечно он почувствовал её мурашки! Она слышала улыбку в урчании его голоса и боднула его лбом в плечо в ответ на самодовольство этого сукина сына. Чтобы начать двигаться в сторону кровати, им пришлось разжать тесный и теплый кокон объятий, но прежде чем сделать это, Джон снова обхватил её лицо ладонями и погладил большими пальцами высокие скулы, пытливо вглядываясь в усталые зеленые глаза, когда снова уверенно стоявшая на земле обеими ногами Элизабет всё же подняла голову и встретилась с ним взглядом. - Ты же знаешь, что ничем мне не обязана, правда? Ты нужна мне, но я не буду ни на чем настаивать, если ты этого действительно не хочешь. - сказал он, хотя сомневался, что найдет силы, чтобы в самом деле отступить и сохранять дистанцию теперь, когда знал насколько сильны чувства, так долго запираемые ею на замок. - А, если я хочу, чтобы ты настаивал? - спросила она, поднимая руки к обнимающим её лицо ладоням и поглаживая пальцами его пальцы. Она действительно хотела, чтобы он всё взял в свои руки и доказал правдивость тех трёх слов, что она услышала раньше. В каждом её сне, в каждой неловкой и смущающей фантазии Элизабет сама делала первый шаг и ничто так не заставило бы её поверить в реальность происходящего, как, если бы он сейчас сломал привычный ход её мыслей. Джон безошибочно прочел это желание в её глазах и улыбнулся, прежде чем притянуть Элизабет к себе и опуститься поцелуем на её приоткрывшиеся в ожидании губы. Без истерики, помешательства и торопливости она смогла, наконец, прочувствовать всю нежность и мягкость его губ, ярким контрастом отличавшуюся от жадности и требовательности самого поцелуя. Он прижимал к себе и целовал её с твёрдостью и уверенностью влюбленного мужчины и Элизабет сладко сдавалась этому напору, зарываясь пальцами ему в волосы и притягивая ближе. - Мы должны остановиться, Лизабет, прежде чем я затащу тебя в постель для чего-то большего, чем сон! - на грани самообладания пробормотал Джон, когда они разошлись, чтобы глотнуть воздуха. Он не сразу и с трудом отпустил её губы, но так и не смог найти силы, чтобы оторваться от вкуса её кожи, целуя щеки, подбородок и скользя губами по нежной коже её шеи. Выгнувшись в его руках под напором этих ласк, Элизабет ахнула ему на ухо и сладко вздрогнула, посылая мириады мурашек вниз по его телу, и от того, как крепко он прижался к её бедрам в этот момент, у неё ослабели колени. - Ты хочешь остановиться? - недоверчиво спросила Элизабет, когда Джон подхватил её под ягодицы, вовремя не дав разлиться по полу подрагивающей лужицей удовольствия. - Я хочу как минимум два свидания, прежде чем увижу твои соски! - пробормотал он, прихватывая губами нежное местечко у неё под ухом, прежде чем зарыться носом в мягкие кудри, вдыхая приятный запах её шампуня и волос. Он отказывался думать о том, чем сейчас заняты его руки. - Правда, Джон? - рассмеялась Элизабет, выскальзывая из-под его ласк и с улыбкой заглядывая в его лицо. Но сильнее всего ему понравились яркие смешинки в зеленых глазах. Видеть её такой забавляющейся за его счет было не в пример приятнее, чем все остальное. - Ты вытащил меня из душа и на мне только полотенце, которое сползало как минимум дважды! Можно с уверенностью заявить, что ты уже видел не только мои соски! - И ты даже не представляешь насколько сильно я сейчас ненавижу это самое полотенце, потому что у тебя потрясающая грудь! - почти застонав от воображаемой картинки, не стал отпираться от очевидного Шеппард. Он довольно щурился на неё, а губы растягивала плутовская усмешка, заставлявшая скулы Элизабет заливаться румянцем, но руки, лежащие на бедрах, держали её крепко. Несмотря на легкость поддразниваний, то, что скрывалось за повисшим в воздухе правилом двух свиданий, было гораздо болезненнее, чем они оба хотели бы сознаваться. Шеппард начал первым. - Я отстой в отношениях, Лизабет, по мнению моей бывшей жены и трех моих подружек. - голос Джона был серьёзен так же, как и выражение его глаз. - Но с тобой я не хочу облажаться. - Расскажи мне об этом. - пробормотала Элизабет, опуская голову и пряча взгляд от смущения. - Я сбежала в другую галактику от своих последних отношений! Но уже через мгновение она вскинула на него широко распахнутые в испуге глаза и цепко ухватилась за его предплечья будто опасалась что её признание может оттолкнуть. - У меня не получится, Джон! - задыхалась от паники Элизабет. - Я не подхожу для отношений! Ни для серьезных, ни для каких либо еще! Ты мне нужен больше, чем я могу признать, но я... Я зациклена на работе, я не умею быть домашней. Я... я... Она беспомощно ловила ртом воздух раздираемая на части сотней разных причин того, что начинать что-то между ними очень плохая идея, а глаза снова засверкали влагой от того, как сердце отчаянно не желало слушать то, о чем твердил ему разум, и Джон тут же притянул её к себе, обнимая так крепко, чтобы она могла думать только о том, как вдохнуть. - У нас получится, потому что мы оба этого хотим, Элизабет. - с несвойственной ему прежде уверенностью сказал он, поглаживая её по волосам. - Я уверен, что снова облажаюсь и тебе ещё не раз придется выбивать из меня моё самоуверенное дерьмо, но будет легче, если мы будем работать над этим вместе. Если ты действительно захочешь быть со мной. - Я хочу! - без запинки выдохнула она, цепляясь за его плечи. - Сегодня я думала, что все кончено и я потеряла тебя без возможности что-либо изменить! Я не хочу тратить впустую этот шанс! Я не просто хочу попробовать, Джон, я хочу, чтобы это сработало! - Тогда ты в этом не одна! - кивнул он ей в плечо, снова касаясь губами её шеи. ~////~ Он проснулся от легких касаний к своей груди и с тихим вздохом заёрзал, не зная чего хочется больше - податься навстречу осторожным рукам или провалиться обратно в сон. Она решила за него, когда к мягким поглаживаниям присоединились почти невесомые поцелуи в его шею и щекочущие прикосновения кончика языка, заставившие кожу покрываться приятными мурашками. Но несмотря на то, как, медленно просыпаясь, реагировало его тело, сознание все еще не отпускал тяжелый туман усталости и Джон раздраженно зарычал в подушку, когда больше не смог ни игнорировать поддразнивания в пользу сна, ни полностью сосредоточиться на удовольствии от них. Рядом с его ухом раздалось раздражающе бодрое для такого раннего утра женское хихиканье. - Что? - сварливо прохрипел Шеппард, открывая, наконец, один глаз и уставившись на копну каштановых кудрей и сверкающие зеленые глаза у своего плеча. - Не утренний человек? - промурлыкала Элизабет ему куда-то в подбородок и чуть приподнялась, когда Джон протянул руку под ней, чтобы прижать теплое тело к своему боку. - Я вообще не человек, если во мне меньше четырех часов сна! - все так же ворчливо проскрежетал в ответ Джон, но довольно вздохнул, когда она удобно устроилась в его объятиях, практически идеально подходя его рукам и его телу своими изгибами. - Так что, если сейчас не семь утра, мы спим дальше! - Я тут подумала о твоем правиле двух свиданий. - продолжала болтать Элизабет, не обращая внимание на то, как он закатывает на неё глаза. Она совершенно непотребно ёрзала около него в своей смехотворно коротенькой ночной рубашке, ища более удобное положение, прежде чем закинуть длинную ногу поверх его бедра, а одну из своих ладоней опустить ему на живот в опасной близости от просыпающейся утренней твердости, царапая ногтями дорожку волос, спускающуюся от его груди к паху. Мысль о том, что над ним вот-вот возьмут верх заставила Джона разлепить веки достаточно, чтобы скосить глаза и одарить восхитительно помятую со сна и раскрасневшуюся от возбуждения женщину сощуренным взглядом, говорящим, что он прекрасно понимает, чем она тут сейчас занимается. Но Элизабет отказывалась даже выглядеть смущенной этим и лишь приподняла изящную бровь в ответ. - Я ценю твои рыцарские порывы всё сделать как по учебнику, но нам не по двадцать лет, мне не нужны цветы и конфеты и, понимаешь ты это или нет, со всеми этими балконами и совместными обедами, ты водишь меня на свидания последние два года. Так что давай сократим это правило до одного утра и ты покажешь, наконец, что у тебя есть для меня? Если красноречивых намеков её тела ему было мало, то нотки желания и нетерпения, делавшие голос Элизабет слегка задыхающимся, окончательно разрушили самообладание Джона и заставили забыть обо всем, что было за пределами этой кровати и его объятий. Если накануне у него ещё едва получалось держать себя в руках, то сейчас Элизабет совершенно сознательно не оставляла ему шансов на отступление! Ну, что же, он надеялся, что она готова получить то, чего добивалась! Зарычав на неё с настоящим голодом, спущенным с поводка, Джон одним мощным движением опрокинул счастливо взвизгнувшую Элизабет на спину, подминая под себя, прежде чем заглушить этот звонкий смех жадным и глубоким поцелуем. В конце концов, правила созданы чтобы их нарушать, не так ли?