***
Слухи — забавная штука. Рицука знал, что иногда в них может содержаться крупица правды, а в другое время они могут быть стопроцентной фальшивкой. Он делал все возможное, чтобы понять, к каким слухам стоит прислушаться, а какие полностью игнорировать. Когда он был подростком в старших классах школы, этот навык был чем-то вроде необходимости. Старшая школа Акасаки не была особенно лучше или хуже других средних школ, когда дело доходило до сплетен и слухопротезирования, хотя Рицука знал, что в его школе иногда могут быть совершенно причудливые машины для сбора сплетен. Он должен знать, что один из его друзей случайно помог запустить это дело; к счастью, такая ассоциация по большей части держала его в курсе событий, так что у него было представление о том, что произойдет, когда все остальные пустились в дикие домыслы. Главной новостью дня был новый учитель, на самом деле, у них будет несколько новых учителей, некоторые даже приедут из-за рубежа. Сферы их интересов варьировались от математики до химии и языка. Рицука был почти уверен, что языковой факультет его школы набирает кого-то, кто может говорить по-русски, таким образом открывая класс русского иностранного языка. Это было долгожданное дополнение, поскольку школьная программа изучения иностранных языков была ужасной. Он мог бы сказать, что получил несколько настоящих уроков иностранного языка, когда добрался до Халдеи. С другой стороны, любой мог бы сказать это, учитывая уникальную природу секретной организации. Это было еще одним интересным небольшим отличием между ним и его одноклассниками. Его обучали лучшие и худшие представители человечества, некоторые ради его собственного выживания, а некоторые просто ради знаний. По сравнению с продвинутыми задачами, формулами и материалами для чтения, которые он изучал в Халдее, образование на уровне средней школы казалось таким… тривиальным. И все же Рицука почувствовал в этом легкое облегчение. Возможно, именно осознание того, что он может пройти все курсы или, по крайней мере, большинство из них, позволяло ему ходить в школу и в классы с расслабленным видом. Это не осталось незамеченным его друзьями, некоторые из которых отметили изменение его отношения, особенно то, насколько внезапным это было с их точки зрения. Рицука просто сказал им, что он подрабатывал на стороне, и если им нужна помощь, он более чем готов ее оказать. Это касалось сразу нескольких предметов, включая химию, в которой у него раньше были проблемы. Теперь он сидел на уроке химии в третьем семестре расслабленный, как пасущийся бык. Обычно он просматривал свои записи, пытаясь разобраться в химических уравнениях и побочных продуктах, готовясь к предстоящему уроку. Теперь он мог наблюдать, как другие делают то же, что и он, с легкой ухмылкой на губах. Хотя он, возможно, и не был силен в магии, изучение ее и стоящей за ней механики дало ему достаточно знаний в области химии и физики, чтобы он мог уверенно откинуться на спинку стула и ждать прихода их учителя. Его натренированные уши уловили звук шагов, приближающихся по коридору, и он приготовился. Дверь открылась, и его заслуженное хладнокровие превратилось в пепел размером с кончик пальца. Как и у остальных его одноклассников, у него отвисла челюсть от того, что он увидел, или, скорее, от того, кого он увидел. — Кхм, всем привет. Как вы, без сомнения, догадываетесь, я принадлежу к новой волне учителей, которые будут со всеми вами до конца года, а возможно, даже и годы спустя. — Среди парней вспыхнули улыбки, и на то была веская причина. Некоторые девушки тоже выглядели несколько воодушевленными этой мыслью. Девятнадцатилетние наблюдали, как женская фигура важно прошествовала через класс к парте, стоявшей перед классной доской, ее темно-фиолетовые каблучки стучали по полу. Каждый щелчок отдавался колокольным звоном в головах более половины класса. — Позвольте мне представиться, я родом из Греции, но, как вы можете видеть, мой японский довольно беглый, или я надеюсь, что это так. — Сказала она со смешком, который заставил некоторых покраснеть. — Меня зовут Медея Эргриси. Я знаю, что это имя, возможно, немного трудно произнести… — М-м-мы можем научиться! — Мы можем попробовать! Конечно, в основном это заявляли парни. Конечно, как только день заканчивался, они спешили домой и искали в интернете как можно больше информации по греческому языку. В будущем, без сомнения, будет множество неудачных попыток воспроизвести то, что они видели и слышали в интернете; результаты будут варьироваться от жалких до смехотворных, а некоторые, возможно, даже наполовину приличными. Не то, чтобы что-то из этого имело большое значение в конечном итоге. Раздалось короткое хихиканье, затем новоявленная «учительница» повернулась спиной к классу. При этом она показала им, особенно тем, кто сидел в первом ряду, свою идеальную фигуру, от бедер в форме песочных часов до красивой круглой попки, которая торчала из-под юбки, и длинных и чувственных ног, обтянутых чулками. Она обернулась, ее светло-фиолетовые глаза за стеклами очков светились соблазнительным весельем. Ухмылка украсила ее лицо, прежде чем она вернулась к доске. Рядом с ее именем на греческом и японском были написаны несколько уравнений и моделей атомных структур, которые они изучали. Рицука глубоко вздохнул. Он действительно выложился по полной. Она не обращалась к нему, сначала ни к кому. Он знал, что она избегала обращаться к нему с просьбой ответить на какие-либо вопросы или выполнить какую-либо работу. Нетрудно было догадаться почему, поскольку даже он сомневался, что сможет сдержать свои… чувства к ней перед всем классом. Хотя у бывшего Слуги не было абсолютно никаких проблем с тем, чтобы навестить других парней и посмотреть, как они выставляют себя дураками. Некоторые были достаточно умны, чтобы отказаться, зная, чем все обернется. Рицуке не нужно было беспокоиться ни о чем из этого; ему действительно не нужно было беспокоиться почти ни о чем. Его разум плавал среди туманного моря, в то время как его глаза смотрели вперед, полностью сосредоточившись на своей новой «учительнице» химии. Невозможно было остановить то, как его глаза отслеживали каждое ее движение и каждый уголок ее тела. Конечно, она оставила свой жакет расстегнутым ровно настолько, чтобы открывался достаточно приличный вид на ее декольте. Как и у любого другого мужчины, который это видел, это было довольно возбуждающе. Однако, в отличие от любого другого мужчины в классе, Рицука точно знал, что скрывается под темно-фиолетовым костюмом, юбкой и очками. Он понял это, когда провел руками по обнаженному телу, оставил на нем свою метку и заявил, что оно принадлежит ему. — Фуджимару-сан, не хотели бы вы попробовать закончить эту небольшую настройку? А именно, что происходит, когда происходит горение? Он встал, не говоря ни слова, и пошел вперед. Все в классе, его одноклассники, все они исчезли из его памяти, когда он подошел к доске и взял кусочек мела. Как раз перед тем, как приложить его к доске, он бросил косой взгляд в сторону «учителя» в очках. Ее улыбка была все такой же соблазнительной, как и всегда, но Рицука мог сравниться с ней. В улыбке, которой он одарил ее, он пообещал ей, что об этом будут говорить. Итак, возможно… обсуждение после урока? Его рука действовала на автопилоте, выводя завершение химического процесса, который она запустила и оставила незавершенным для него и, вероятно, только для него. О, после урока определенно будут сказаны какие-то слова… сенсей. Похоже, его брат-близнец все-таки собирался лететь сегодня днем в одиночку.***
Полтора часа спустя наступил обед. Семнадцатилетний парень незаметно ускользнул от своих одноклассников и друзей. Естественно, темами обсуждения были около дюжины новых учителей, особенно «супер-горячая учительница химии из Греции», как называли его девушку. Его девушка. Поднимаясь на крышу, он услышал, как они говорят о Медее. То, что переполняло Рицуку, было странной смесью веселья и легкого гнева. Это было не так уж удивительно, но ему было любопытно, что в конечном итоге победит. Он ни на секунду не усомнился в верности Медеи, но он чувствовал определенное… собственничество по отношению к ней, точно так же, как он знал, что она испытывала к нему похожие чувства. Был только один способ утолить эти чувства, но обеденный перерыв был неподходящим временем для этого. Не сегодня. Для чего сейчас было самое подходящее время, так это для того, чтобы он обнял ее и целовал до тех пор, пока она не стала такой же голубой, как небо над ними. Она жадно отвечала на его поцелуи, радостный визг срывался с ее занятых губ, когда она обвила руками его шею. Медея потеряла контроль над собой и оттолкнулась, отчего они оба упали на землю. К счастью, она приготовила для них хорошее толстое одеяло, которое смягчило падение. Вместо того, чтобы расстроиться, Рицука просто рассмеялся. — Похоже, кто-то рад меня видеть. — Сказал он веселым тоном, сидя верхом на своей волшебной девушке. Прекрасно осознавая их положение, ведьма Колхиды покрутила бедрами, намеренно прижимаясь к нему талией. Реакция ее возлюбленного была незамедлительной. — Я не единственная, кто счастлив. — Промурлыкала Медея, проводя руками по его груди. — Должна сказать, в форме ты выглядишь гораздо привлекательнее, чем я могла себе представить, или, лучше сказать, настоящая вещь намного лучше, чем смотреть на изображение по памяти. — Медея не могла бы точно сказать, что ей нравились мужчины в форме, но человек под ней был не просто мужчиной, он был ее мужчиной. — Любопытно, что ты думаешь обо мне… Мастер Рицука? Разве я похожа на учителя? Прекрасно осознавая, как колотится его сердце, Рицука попытался выровнять дыхание и сосредоточиться на чем угодно, кроме красивой взрослой женщины, сидящей у него на талии, пробуждающей его, как зверя ото сна. Наполовину отчаявшись, он попытался сосредоточиться на других вещах, таких как свежие порции еды, которые лежали всего в нескольких футах от него, или тонкая оболочка магической энергии, окружавшая крышу старшей школы Арасаки. Обычным смертным казалось, что на крыше никто не сидит; те, кто все-таки приблизился к барьеру, внезапно почувствовали мысленный толчок повернуть назад, таким образом оставив Мастера и Слугу полностью изолированными от остального мира, они были одни, по крайней мере, на данный момент. Ведьма Предательства была милосердна, поскольку восприняла его продолжающееся молчание как неспособность ответить. Что-то вроде ответа можно было понять по сильному румянцу на его лице; этого было достаточно для Медеи, которая поднялась с его талии и села на колени на темно-синее одеяло под ними. Она отставила пятки в сторону, позволяя пальцам свободно шевелиться в пределах чулок. — Я… хотела, чтобы мой первый день преподавания был особенным. — Так это значит, что ты будешь преподавать до конца года? — Спросил японский парень с растущей улыбкой. Она вернула ему улыбку и придвинулась чуть ближе к нему; ее правая рука потянулась и счастливо обхватила его руку. — Только если ты здесь… или это то, что я бы сказала. Почти уверена, что если бы я сменила школу, мои надзиратели были бы очень недовольны, не то чтобы меня это сильно волновало. Рицука совсем не удивился, услышав это. — Ты сделала все это сама, не так ли? Она застенчиво отвела взгляд. Она должна была признать, что вид с крыши школы был довольно хорош: море цветущей сакуры между школой и улицей, за которой лежали остальные окрестности, а за ними город Нагоя. — Я… действительно хотела тебя увидеть. Я хочу иметь возможность видеть тебя каждый день, даже если физически не могу держать тебя в своих объятиях. Рицкка, прости, если я кажусь навязчивым, я просто… — Спасибо, — Раздался его мягкий, как перышко, голос. В мгновение ока его рука перестала держать ее, а стала ласкать ее бок. Медея не стала спорить, когда ее голова уткнулась в его шею. Ее светло-голубые волосы развевал весенний бриз, проносившийся над городом. Это было не совсем то же самое, что бриз на ее родине, но это было прекрасно. Она не пыталась воссоздать прошлое, Медея стремилась в будущее. Рицука тоже был таким. — Знаешь, каждый раз, когда я вижу тебя, я понимаю, какой я счастливый парень. Такой парень, как я, в конечном итоге встречается с такой женщиной, как ты, это… Ну, если бы я рассказал своим друзьям, я уверен, они бы посмеялись надо мной и сказали, какая это была хорошая шутка. — Если тебе все равно… Однажды я планирую заставить замолчать этот смех, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Медленно ее левая рука поднялась, скользнув вверх по его груди и остановившись в центре. К ее великой радости, его рука мягко легла поверх ее, последовало легкое пожатие. — Как я уже сказал, — Начал Рицука переводя взгляд на женщину рядом с собой. — Я действительно счастливый парень. — Не говоря больше ни слова, он поцеловал ее, застонав от восторга, когда ее рука быстро переместилась с его груди на его лицо. Они оставались в своих нежных позах так долго, как только могли, прежде чем потребность в воздухе разлучила их. По мере того, как к нему постепенно возвращалось самообладание, к нему вернулась мысль, пришедшая ранее этим утром. — Медея, если тебя не затруднит, часть приготовленной тобой еды можно… упаковать? — Что именно ты имеешь в виду? — Спросила она с неподдельным любопытством. Он нервно почесал затылок, глядя на пейзаж за школой. — Видишь ли, Рикичи сказал мне, что собирается в город с друзьями, и я думаю… кто-то привлек его внимание. Это сработало. — Что?! Правда?! Он нашел кого-то? Рицука, почему ты не сказала об этом раньше! Приходи ко мне, как только закончатся занятия в школе и он закончит занятия в художественном клубе, я сразу же приготовлю что-нибудь для тебя, чтобы ты мог ему подарить! Я обещаю, ему и тому, на кого он положил глаз, это обязательно понравится! Легенды рисовали Медею, принцессу Колхиды, бессердечной и склонной к манипуляциям лисицей. По общему признанию, Рицука боялся, что, общаясь с ней, эти легенды окажутся правдой. Он был безмерно благодарен, что это не так. Он был благодарен за то, что Медея, с которой он познакомился, была не кем иным, как доброй и преданной женщиной, женщиной, которая, он был уверен, однажды будет носить его фамилию. Что-то подсказывало ему, что после этого вечера это будет на шаг ближе к свершению, поскольку Медея ясно дала понять, что хочет завоевать расположение его семьи, показав им, кто она на самом деле. И у того, кем был этот человек, было сердце теплое, как солнце, божество таких, чья кровь текла в ее жилах. В глубине души ведьма надеялась, что передаст эту кровь своим собственным детям вместе с кровью их отца.***
Оранжевый и желтый цвета окрасили мир в цвета заходящего солнца. Жизнь не замедлилась, а в некотором смысле ускорилась, особенно для близнецов Фуджимару. Они стояли у входа в школу, два праздных тела среди постоянно сокращающегося потока учеников. Большинство клубных мероприятий, наконец, подошли к концу, включая клубные мероприятия, которым решили предаваться два мальчика. У обоих были планы, хотя эти планы отличались. Рикичи закрыл крышку коробки с едой и уставился на своего брата-близнеца. Его улыбка была направлена в сторону; старший близнец его не винил. Его улыбка была улыбкой лисы, его самопровозглашенного любимого животного. — Ты знаешь… Я не думаю, что словами можно выразить, насколько я чертовски горжусь тобой. Конечно, как твой старший брат, я чувствую, что должен напомнить тебе о том, что обещала мама — никаких внуков, пока мы не закончим колледж. — Да, я знаю. — Застенчиво рассмеялась младшая близняшка. — Если это поможет, Медея дала слово на реке Стикс, так что… — ТМИ, младший брат, просто… Ну, как я уже сказал, как твой старший брат, я горжусь тобой, и я в долгу перед Медеей. — Засмеялся подросток с красными прожилками, похлопывая своего младшего брата по плечу. — И я… спасибо, что дал Медее шанс, Рикичи. Я действительно ценю это. — Ответил он в ответ, его глаза засверкали неподдельной радостью от слов брата. — И удачи, я надеюсь, что наступающим летом я буду не единственным, кому будет кого привести домой к маме и папе до наступления лета. — Будем надеяться, и не забудьте прибраться в классе, когда вы двое закончите. — Последняя часть прозвучала с тихим смешком, который заставил бывшего Мастера покраснеть. Все, что он делал, это стоял и смотрел, как его брат трусцой пробежал через выход, чтобы перегруппироваться со своей группой друзей, оставив Рицуку в полном одиночестве. Слегка пружиня шаг, он повернулся и направился обратно по коридору. Он мог бы побежать; сливаясь с тенями, двигаться как призрак, чтобы добраться до места назначения. Вместо этого он предпочел идти так небрежно, как будто направлялся на другой урок. Ему показалось, что через несколько коротких шагов черноволосый подросток оказался перед знакомой дверью. Сделав быстрый вдох, он толкнул ее, входя в почти пустую комнату. В классе был только один человек, его «хозяин». Появление Рицуки сразу же привлекло ее внимание. — Знаешь, для легендарного мага ты довольно хороша, когда дело касается современной науки. — Сказал Рицука, направляясь к столу в первом ряду. Вокруг него бежали потоки магической энергии, которые формировались в Ограниченное поле, достаточно большое, чтобы покрыть всю комнату и химическую лабораторию, расположенную в задней части. Конечно, дверь была запечатана несколькими печатями, для взлома которых опытному магу потребовалось бы время и усилия. Ни один такой человек не учился в старшей школе Арасаки, по крайней мере, Рицука этого не знал. Однако в школе был могущественный маг, и она сидела, скрестив ноги, на своем столе перед ним. — О, я женщина со многими талантами. Талантами, которыми я с нетерпением жду возможности… поделиться с тобой, если они тебе интересны… Мастер. — Ответила бывшая Слуга хриплым голосом. Уставившись на нее в ответ, Рицука легонько постучал пальцами по деревянному столу. Он едва успел моргнуть, когда упомянутый стол внезапно скользнул в сторону, его ножки заскрежетали по полу, вызвав скрежет, наполнивший воздух. — А если я заинтересуюсь… тобой, сенсей? Что я получу? — Спросил Рицука, вставая и наблюдая, как Медея выходит из-за стола. — Ты получаешь меня, мой дорогой ученик, всю меня. — Ответила она, встретившись с ним взглядом за секунду до того, как их тела соединились. Сначала это были их руки, затем их рты. Наконец-то! Воскликнули человек и маг, когда их губы врезались друг в друга, как пара мчащихся на большой скорости товарных поездов. Сначала это были их губы, затем их языки, нападающие друг на друга, как пара дерущихся гадюк. Через несколько секунд после двойного контакта пара почувствовала, как по их телам прокатилась чувственная дрожь. Вот и все, все ограничения были сняты, когда они, наконец, обняли друг друга, как они могли делать на досуге в белых и серых стенах Халдеи. Также их охватило странное, но совершенно приятное чувство облегчения и радостного возбуждения от осознания того, что они обнимают друг друга в реальном мире. За стеклянными окнами и стенами лежал живой и процветающий мир, и все благодаря им. На данный момент, однако, этот мир со всеми его радостями и печалями следовало держать на расстоянии. Этот момент принадлежал им и только им, чего Рицука и Медея терпеливо ждали. Их терпение было вознаграждено. Подросток, спотыкаясь, опустился на свое место, каким-то образом умудрившись удержать руки на талии Медеи, а губы на ее губах. Во время секундной разлуки в их легкие набралось немного воздуха. Хотя их языки оставались соединенными, мясистые змеи все еще боролись друг с другом. Через мгновение битва усилилась, когда подросток и магический учитель с головой ушли в очередное страстное целование. В ушах у них слегка отдавался звук их ртов, агрессивно пожирающих друг друга, и легкий скрип стула под ними. Если бы они продолжали в том же духе, был хороший шанс, что Рицука опрокинулся бы навзничь на пол. Даже при том, что теперь она была охвачена пламенем похоти, которое она взращивала, Медея не позволила бы этому случиться. Пока японский подросток был в ее объятиях, она поклялась, что с ним не случится ничего плохого; будет только удовольствие. И действительно, удовольствие было. Они расположились как раз в нужном положении, Рицука ерзал на своем сиденье, а Медея сидела на нем верхом, у него на коленях. Она терлась о него, потирая одетое пространство между ног, обтянутых чулками, в ответ на его стон. Он оторвался от их горячего поцелуя, чтобы издать стон полного наслаждения. Медея жаждала услышать это; обещанный звук не разочаровал. Она улыбнулась и начала раскачиваться взад-вперед в объятиях своего возлюбленного. Его крики экстаза продолжались, сладкой музыкой звуча в ее ушах. — Мой бедный, бедный ученик. Ты сдерживал себя, не так ли? Или мне лучше сказать, мой бедный Мастер? О, даже без нашей магической связи я могла чувствовать это весь день, такое сильное желание. — Предложила женщина с фиолетовыми волосами знойным тоном, в то время как она продолжала свои действия. Она была встречена внезапным движением бедер, от которого Медея покраснела и едва сдержала крик потрясенной радости. То, что вырвалось, было тонко завуалированным возгласом блаженства, который заставил губы Рицуки изогнуться в зубастой усмешке. — Как будто ты из тех, кто умеет разговаривать, Медея-сенсей, или, может быть, мне следует называть тебя Кастер, как я привык. — Ее руки легли ему на плечи, ее глаза постепенно затуманились, именно так, как планировал Рицука. — Ты провела весь день, соблазняя меня, как я могу не возбудиться из-за моей сексуальной новой учительницы химии? Которая также является моей великолепной и верной Слугой Кастер? — Я-я больше не т-твоя Слуга. — Ей удалось произнести это сквозь стоны. В мгновение ока он захватил контроль. В глубине души греческая ведьма потрясала кулаками, видя, что доминирующая сторона ее возлюбленного сохранилась во время перехода. О, и что именно на нее он направлял свои чары. — Фуджимару Рицука… Я твоя женщина. — Медея говорила с порозовевшими щеками. — И я твой мужчина, независимо от того, какие титулы или одежда на нас надеты. — Он холодно ответил, прежде чем прильнуть к другому поцелую. Электрические искры пробежали по их позвоночникам, хотя, возможно, в случае Медеи это было сильнее. Она быстро отреагировала на его действия своей собственной агрессией, подпитываемой похотью, ее сердце забилось, как оседланный жеребец на скачках. Темп усилился, когда она почувствовала, как руки ее любовника проникли ей под юбку и начали щипать за задницу. Ее нисколько не удивило, что Рицка двигался быстро; черт возьми, был хороший шанс, что он уже продумал несколько способов снять с нее одежду и овладеть ее богоподобным телом. Медея едва могла дождаться этого момента. Но он затянулся, когда он мягко оттолкнул ее назад. Слюна капала с их губ, когда они смотрели друг другу в глаза. Рицука быстро вдохнул, прежде чем улыбнуться ей. Можно было поклясться, что зрачки ведьмы превратились в кошачьи щелочки; она сделала следующий выпад, глубоко засунув язык ему в рот. Естественно, Рицука был полностью готов к ней. Его хватка на ней усилилась, еще больше возбудив бывшую Слугу. Ее собственные руки начали двигаться по его спине. Было бы легко сорвать с него рубашку или, возможно, даже испепелить ее коротким, но точным заклинанием. Не было никакой необходимости беспокоиться о том, что ему придется ходить без рубашки до конца дня, не то чтобы Медея возражала. Это было еще одним важным положительным моментом в их отношениях — возможность тратить столько времени, сколько им хотелось бы, на приведение себя в порядок, включая замену потерянной или испачканной одежды. Это было благо, которым они уже несколько раз пользовались в Халдее, и с нетерпением ждали возможности сделать то же самое в Халдее. Когда неизбежный момент расставания наконец наступил, ни один из них не удивился, обнаружив, что их губы стали вишнево-красными, а дыхание — учащенным. Сильным в них обоих было желание пойти снова и просто позволить своим инстинктам вести их дальше, но Рицука и Медея были немного сильнее этого. На данный момент. — Медея-сенсей, не могли бы вы, пожалуйста, пососать мой член? — Спросил человек с неприкрытой похотью в голосе и глазах. Слышать, как он просит о минете, было почти так же возбуждающе, как если бы он приказал ей отсосать ему. Медея почувствовала, как ее киску покалывает от возбуждения. Она, без сомнения, знала, что ее трусы и леггинсы будут испачканы на сто процентов еще до того, как они закончат; возможно, к тому времени, когда они дойдут до середины. — Для такого хорошего ученика, как ты, это было бы для меня удовольствием. — Она ответила соблазнительной улыбкой, которая, без сомнения, заставила его член напрячься в пределах его штанов. Он улыбнулся ей в ответ; Медея воспользовалась возможностью, чтобы украсть у него еще один поцелуй. Рицука автоматически обнял ее за талию, уверенный, что она в конце концов соберется выполнить его просьбу. Действительно, она это сделала. Используя совсем немного магии, она отодвинула стол перед его стулом, который медленно подтащила к своему столу. Хотя Рицука почувствовал движение, ему было все равно. Все, о чем он заботился, — это обмакнуть губы великолепной гречанки в свою слюну. Поцелуи во время движения тоже не были для него чем-то новым; с тех пор как начались его отношения с Медеей, он обнаружил, что изучает… несколько новых и интересных вещей. Воистину, у него была прекрасная и верная Ведьма Предательства, которая открыла ему такой мир. Сама Медея должна была поблагодарить его за то, что он вернул ее в этот мир, напомнив ей, что он все еще существует и она может достичь его. Отстранившись от семнадцатилетнего подростка, остроухая женщина улыбнулась ему. Она быстро взяла его за руки и поставила на ноги, а сама наклонилась. Опять же, она могла бы использовать часть своего колдовства, чтобы расстегнуть его штаны, но ей хотелось больше «пощупать все руками»; в конце концов, ей весь день не терпелось в буквальном смысле прикоснуться к нему. Теперь, когда она могла это делать, Медея была чертовски уверена, что получила по полной. Слюна практически стекала с уголков ее губ, ее глаза были почти полностью остекленевшими, когда она сняла последние путы, удерживающие ее в форме меча ее возлюбленного. Наконец, органический член был освобожден, выглядя и ощущаясь таким же твердым и крепким, каким Медея его помнила. Ее рот практически открылся, позволяя слюне свободно стекать с губ. Рицука посмотрел на нее сверху вниз с гордой и даже дерзкой улыбкой на лице. В восьми случаях из десяти большинство парней убили бы за такой шанс — чтобы их горячая учительница расстегнула им штаны, чтобы она могла поглазеть и, в конце концов, пососать его член. Рицука определенно попадал в эту категорию, не то чтобы он стыдился этого. Он действительно считал себя благословенным; или, может быть, лучше было бы сказать вознагражденным. Без сомнения, он несколько раз проходил через ад ради мира и его миллиардов жителей, большинство из которых никогда не узнают его имени. Рицука не делал ничего из этого, ожидая особой награды, кроме возможности вернуться к своей повседневной жизни, жизни мира и умиротворенности. Он получил немного больше — девушку, готовую позволить ему предаваться его самым сокровенным фантазиям. Все это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, и все же это было так. Дав ей достаточно времени насладиться великолепием своего члена, Рицука взял свою девушку за руку, которую он толкнул вперед, одновременно делая то же самое бедрами. — Ааааа… такое чувство, что прошла вечность. — Выдохнул подросток, когда его член оказался во влажной оральной пещерке бывшей Слуги. Его член превратился в желе, когда теплое чувство захлестнуло его. Горловой стон сорвался с его губ, когда он почувствовал, как теплые руки женщины обхватили его бедра. Все тело Рицуки содрогнулось от наслаждения; он передал это наслаждение Медее, мягко подавшись бедрами вперед, таким образом, проталкивая свой член глубже в ее рот. Его действия были встречены ее собственным восторженным стоном. Его голая задница, наконец, коснулась холодного классного стула под ним. Дрожь, вызванная холодом, каким-то образом обострила нервы подростка, заставив его широко распахнуть глаза, и каждая деталь потолка и комнаты внезапно предстала перед ним. Даже тогда он держался за руку бывшей Кастер, ее язык роскошно ласкал его член. Его плечи поникли, а голова откинулась назад, им овладело расслабление, когда Рицука тихо передал бразды правления Медее. Она быстро овладела ими и принялась отсасывать своему любовнику. Было так возбуждающе наблюдать за ним среди множества других студентов, за тем, как она всегда незаметно искала выпуклость у него в штанах. Ей не нужно было физически видеть это, она могла представить это в своем воображении; это была картина, которая оставалась с ней неделями. Медея замурлыкала от эротической радости, чувствуя, как пальцы японского подростка нежно скользят по ее голове, по ее голубым локонам. Это заставило ее сосать его член еще сильнее и с большей осторожностью. Ее язык делал все, что угодно, только не бездействовал. Он безостановочно хлестал мясистый член, застрявший во рту ведьмы. Время от времени упомянутый член дергался в ту или иную сторону, ударяясь о края рта тайной учительницы. Каждый раз Медее казалось, что в нее ударила молния. Казалось, что за одно мгновение вспышки молний стали более непрерывными; она оказалась в самом центре бушующей бури. Ухмылка украсила лицо подростка, когда он начал основательно покачивать бедрами взад-вперед, его член теперь входил и выходил изо рта женщины по собственной воле. Он снова ощутил восхитительное трение, возникающее, когда пенис и рот соединяются друг с другом, первый входит и выходит из второго, как насос. Упомянутый насос в конечном итоге даст эротические результаты — мужскую сущность человека, который спас будущее человечества. Такой божественный нектар предназначался только для Медеи, точно так же, как лучшие вина и фрукты предназначались богам Олимпа. В некотором смысле, ведьма чувствовала, что присоединилась к ним за каким-то почетным столом или клубом. Лично Медее казалось, что она на самом деле на ступень выше их. Она жадно сосала член мужчины, в сто раз прекраснее любого, кого можно было найти на горе Олимп, включая самого Царя богов. Держа эту почти еретическую мысль высоко в голове, Медея начала с энтузиазмом покачивать головой туда-сюда в соответствии с толчками своего любовника. Ее и без того крепкая хватка на его бедрах усилилась, когда она по-настоящему вошла в курс дела. Внутри ее рта трение спина к спине начало порождать светящиеся чувственные искры, которые сначала загорелись в ее мозгу, а затем распространились вниз по всему телу. Нигде пламя не было сильнее, чем у нее между ног. Даже когда она страстно целовала и поглаживала член своего любимого, она остро ощущала собственное растущее возбуждение. Медея знала, что в тот момент, когда она придумает этот план, у нее будет испачканная пара трусов и, возможно, леггинсы еще до конца рабочего дня. Черт возьми, она с нетерпением ждала этого. Пока все шло именно так, как она надеялась. К тому времени, когда Рицука соберется раздеть ее, она промокнет насквозь. Возможно, уловив ее уловку и внутренние желания, человеческий подросток сделал внезапный, но очень сильный толчок, который практически прижал его пенис к задней стенке горла бывшей Слуги. — Я действительно скучал по ощущениям твоего рта, обхватывающего мой член, и твоих рук на моих яйцах, Медея. Ты тоже все это пропустила, я могу сказать по этому горящему взгляду в твоих глазах. — Сказал он голосом, сочащимся соблазнительным очарованием. Это была та его сторона, о существовании которой его одноклассники и друзья и не подозревали, уверенный в себе и напористый любовник, который раскрывался только в присутствии женщины, которой он отдал свое сердце. Медея считала, что ей безмерно повезло быть такой особенной женщиной. Поскольку ее рот был занят в девятой степени, она не могла дать никакого словесного ответа; в любом случае, ни одного связного, но в словах не было необходимости. Вместо этого маг ответила всем своим телом, насколько смогла. Она посмотрела на старшеклассника умоляющими, но похотливыми глазами, которые почти умоляли его продолжать. Медея знала, что Рицука чувствует, как ее тело сотрясается от эротического напряжения, особенно во рту, когда ее оральные мышцы творили свою божественную магию с его членом, который продолжал входить в нее и выходить из нее. Греческая ведьма намеренно старалась говорить как можно громче, отсасывая ему. Все, что существовало в ее сознании, все, что она могла постичь, — это семидюймовое мясистое копье, вонзающееся в нее. — Вот так… ааааа… правильно, детка, прими все это, как ты всегда делаешь! — Простонал японский юноша, испытывая желание подняться на ноги, чтобы он мог более основательно заглотить свою фиолетововолосую любовницу. Стул, на котором он сидел, скрипел и стонал, поскольку его тело тряслось почти так же сильно, как и тело замаскированного учителя. Через несколько секунд желание стало сильнее, чем он мог игнорировать. Стул заскрипел, когда он отодвинул его, поднимаясь на ноги. Сейчас, более чем когда-либо, он начал грубо трахать бывшую Слугу, Героического Духа божественной крови, который помог ему спасти мир. В процессе она стала его любовницей, его женщиной, рабыней его члена. Рицука крепко держал Медею за руку, пока он двигал бедрами над ее ртом. Через несколько секунд скорость его толчков превзошла ее, так же как и его растущее возбуждение превзошло его сдержанность. — Медеяяяя! Последовал его первый выброс спермы, и это было радостно встречено женщиной, которая произвела его на свет. Приглушенный крик восторга вырвался у женщины с фиолетовыми волосами, в то время как ее рот и горло были полностью заполнены мужскими соками, которых она жаждала. Они прошли односторонним потоком по ее горлу и в желудок, вызывая волны чувственных разрядов, пронзающих ее изнутри. Несколько из них задели нервный узел, которым была ее киска, в результате чего немного предварительной спермы вытекло наружу и потемнело на ее нижнем белье. Медею это не волновало, кроме легкого приятного покалывания, настоящей радостью для нее было проглотить столько спермы своего любовника, сколько она могла проглотить. Имея более чем достаточный опыт, она была уверена, что высосет его досуха. Что она в итоге и сделала, к большому чувственному удовольствию подростка и просмотру. Столкнувшись с видом любви всей его жизни, которая также оказалась его учительницей, отсасывающей ему, Рицука позволил себе расслабиться. Струйка за струйкой липкой белой спермы стекала с его члена прямо в горло Медеи. Каждый выстрел сопровождался радостным стоном или содроганием, а иногда и тем и другим. Постепенно его бедра остановились, но сила в нем не убывала. Эта пара была далека, очень далека от завершения. Ухмыляясь, Рицука резко вышел из нее как раз в тот момент, когда почувствовал, как из него изливается очередная волна оргазмического освобождения. Вместо того, чтобы попасть в горло взрослой женщины, белый нектар каскадом потек по ее лицу, запятнав прозрачные очки, но при этом закрыв глаза. Ощущение его сущности на ее лице еще больше разожгло бушующий огонь, который был вожделением Медеи. Дрожащими руками она потянулась, чтобы снять очки. Капли спермы, попавшие ей на лицо, были собраны ее пальцами, которые она затем поднесла ко рту. Экстаз захлестнул ее, когда ее язык высунулся и зачерпнул белое сокровище. Как раз в тот момент, когда она подумала, что привела себя в порядок, греческую ведьму обдало еще одним потоком мужских соков, сделанных в реверансе ее бывшим Мастером, учеником и любовником. Ну, технически говоря, он все еще был ее Мастер, по крайней мере, когда дело доходило до занятий любовью. — Теперь это прекрасное лицо, которое я помню. — Говорил Рицука с сияющей улыбкой. — Твое лицо покрыто моей спермой, как у хорошей шлюхи. Киска Медеи задрожала. — Я-я бы предпочла, чтобы твоя сперма была… в моей киске, конечно, мое лицо, лицо пьяной шлюхи, более привлекательно, Мастер. Р-р-разве ты не хочешь это увидеть? — Какая бы рациональность ни сохранялась, она исчезла теперь, когда они перешли к грязным разговорам. Остроухая женщина никогда не планировала сохранять это надолго, когда они останутся одни. Ухмылка человека стала шире. — О, я хочу это увидеть, и я это сделаю. Но сначала… Я думаю, мне следует отплатить тебе тем же. Поскольку ты одна из тех распутных учительниц… не хотите ли, чтобы я полизал вашу киску, Медея-сенсей? В мгновение ока она была на ногах, и ее лицо было совершенно серьезным, несмотря на струйки оргазмического сока, стекающие по ее щеке. — Твой следующий урок — заставить меня кончить, как шлюху, ты сдашь экзамен и получишь мою киску и задницу, провалишься, и я покончу с этим здесь и сейчас. За маской стоика Медея восторженно закричала, когда Рицука практически бросился вперед, его губы прижались к ее губам. Она почувствовала, как его затвердевший член прижался к ее одетой промежности, а его руки обхватили ее за талию. О, как бы ей отчаянно хотелось быть полуобнаженной, как он, либо от пояса, либо ниже! Ее спина ударилась о дубовый стол. На мгновение она обвила руками его шею, углубляя поцелуй, в котором они были. Пока их рты терзали друг друга, руки Рицуки ловко переместились с рук его возлюбленной вниз, к ее юбке. Весь день он мечтал о том, как разорвет тонкую ткань в клочья и насладится тем, что, несомненно, окажется темными пятнами от ее красок. По общему признанию, эта мысль вызвала у него раздражение, с которым он боролся, но не более того. Он намеренно потерся своими обнаженными бедрами о бедра Медеи, все еще удерживая их губы сомкнутыми, а языки ласкающими друг друга. Естественно, когда пришло время расставания, слюна соединила их рты, а вожделение застлало их глаза. Медея поднялась, пытаясь украсть еще один поцелуй, но Рицука был быстрее. — Ах! — Ее возглас удивления был просто прекрасен. Разорванные остатки ее рубашки медленно упали на землю, а вскоре за ними последовали и трусы. В этом не было никакого клинка, только отточенная сила и точность Рицуки. И снова Медея почувствовала безмерную гордость от того, что влюблена в такого мужчину, как этот. Точно так же, как она обнажила его эрегированный член, он обнажил ее мокрую киску. Маленькие мечты о предварительной кончине просочились из ее ила, который трепетал в экстазе, наконец-то оказавшись на открытом воздухе и под плотоядным взглядом своего бывшего Мастера. — Р-Рицука… Я-я дала тебе задание на пятерку! — Ей удалось выплюнуть эти слова. — Да, ты это сделала. — Он ответил певучим голосом. — Чтобы оттрахать тебя, как похотливую сучку, которой ты всегда была, Медея. — Не прошло и секунды, как его указательный и средний пальцы правой руки проникли в ее влажные складочки. Соответственно, спина остроухой женщины выгнулась дугой. Ее предыдущая попытка запечатлеть последний поцелуй была перевернута с ног на голову; Рицука инициировал следующий поцелуй, его язык проник в ее незакрытый рот. Как и следовало ожидать, ее киска сжалась вокруг его пальцев, которые даже не начали по-настоящему входить и выходить из нее, как это делал его член с ее ртом. Говоря о губах, Медея осознала, в каком положении они оказались, и отдалась поцелую. Когда ее рот и киска были заняты, Медея чувствовала, что все идеально, поэтому хотела, чтобы этот момент продолжался как можно дольше. Ее руки придерживали голову ее любовника-подростка сбоку; ее тело покачнулось под ним, когда он начал яростно вводить пальцы в ее влагалище и выводить их оттуда. Подобно хитрой змее, руки Рицуки обвились вокруг ее талии, словно помогая ей удержаться в нужном положении. Медея улыбнулась ему в губы, ее затуманенные голубые глаза встретились с его бирюзовыми шарами. Я так по тебе скучал, говорили они друг другу глазами, сердцами и телами. Лично они всегда предпочитали, когда их соединяли бедра, а не его член, пальцы или язык и рот. Во многих отношениях они оба были одинокими душами, жаждущими общения; в глубине души… определенного рода общение было тем, к чему они стремились, но они всегда считали, что оно недосягаемо. Близость, которую они сейчас разделяли, была счастливым вызовом всему этому страху и реализацией этих скрытых желаний и побуждений. Секунда за секундой союз между парой укреплялся. Короткая передышка дала Рицуке возможность, в которой он нуждался, оторвать верхнюю часть тела от Медеи. В мгновение ока он оказался на коленях перед своей тайной подружкой, уткнувшись лицом в ее голодную киску; не теряя ни секунды, он нырнул в ее киску. — Ааааа! Вот так просто, Рицу! — Был хороший шанс, что ей также придется чинить стол. Медею это ни в малейшей степени не волновало; они могли разнести всю комнату, и она с радостью использовала бы свою магическую силу, чтобы возместить ущерб и стереть улики. Ее спина оставалась выгнутой над трясущимся столом. Тем временем ее ногти начали впиваться в дерево. Хотя Медея теперь была смертной, она все еще обладала некоторой степенью силы выше среднего, хотя все это и даже ее мистические искусства меркли по сравнению с мужской мощью мужчины, вылизывающего ее киску. Это была могущественная сила, которой она с радостью подчинилась в ту священную ночь почти два года назад и будет продолжать подчиняться каждый раз. Постоянные трусики заменили ей дыхание, но Медея каким-то образом нашла в себе силы приподнять верхнюю часть тела. Конечно, было приятно видеть, как ее бывший учитель, ее ученик, ее мужчина преданно вылизывает ее киску, как будто от этого зависела его жизнь. Небольшая струйка слюны была стерта с ее улыбающихся губ. Упомянутые губы превратились в полномасштабную соблазнительную улыбку на лице ведьмы под прикрытием, когда она наклонилась и провела руками по великолепным черным прядям Рицуки. Ее голова откинулась назад, а тело дернулось вперед. Было такое чувство, что она почти пыталась спрыгнуть со стола и упасть прямо на лицо подростка. Медея вцепилась в голову Рицуки, как будто это был спасательный круг, и она плыла по течению в бушующем море. В некотором смысле, так оно и было; Рицука был и причиной этого, и путеводным и защитным светом, который защищал ее. Она наслаждалась и тем, и другим. — Ах! Ах! Ааааа! Рицуууууу! — Закричала так называемая учительница химии. Волны сливочно-белого нектара вырвались из ее опустошенной киски, окатив лицо и пальцы Рицуки, как всепоглощающий поток. В лучшем случае на несколько секунд глаза Медеи расширились до размеров блюдца; сердце бешено заколотилось в груди, затем пропустило удар, а затем снова забилось в такт. Воздух, который был вытеснен из ее ног, быстро втянулся обратно, когда прошел первоначальный шок от ее первого настоящего оргазма. И снова на ее лице появилась улыбка, но не от обольстительного очарования, а от облегченного блаженства. Он оставался там, пока Медея постепенно отодвигалась назад, ее руки не впивались в дерево, а скользили по нему. Даже когда он обливался женским нектаром своей любви, Рицука продолжал пожирать женщину, которую любил. Ему всегда нравилось чувствовать, как ее ноги обхватывают его руки, поскольку они всегда приводили его в восторг. Его левая рука сжала ее правое бедро, посылая волны легкого блаженства вверх по ее ноге в киску, а затем вверх по позвоночнику. Наступила кратковременная пауза, когда он отстранился, оставляя небольшое пространство между своим лицом и киской Медеи. Это дало ему некоторое время, чтобы взять себя в руки, а также проглотить ту сперму, которую он уже принял, готовясь к следующей волне. Рицука наблюдал, как киска бывшей Слуги задрожала на долю секунды, прежде чем накатила еще одна волна. Открыв рот, Рицука принял это; как только все было закончено, он прижался своим влажным и все еще желающим ртом к киске гречанки. Крики блаженства Медеи переросли в долгие, протяжные стоны, когда она была страстно поглощена пост-оргазмом. На горизонте маячил еще один, она чувствовала это, она знала, что рано или поздно это произойдет. Все это создавало довольно расслабляющее ощущение, когда она отодвинулась еще дальше, еще немного, и ее голова оказалась бы за краем. — М-младенец… да… о, да… вот так… в-в-высоси свою чокнутую учительницу досуха… она… она этого заслуживает. Она этого хочет. Мысленно записывая ее слова, Рицука знал, что она знала, что пробудят ее слова. Она сказала правду — Медея действительно хотела этого. У него были все намерения дать ей это, но сначала он вылижет дочиста ее непрерывно истекающую киску. Это было восхитительное угощение после школы, которым он с нетерпением ждал возможности угоститься в будущем, точно так же, как его член будет таким же для нее. Когда они наконец встретятся, результат будет просто взрывным. Тяжелый вздох сорвался с губ взрослой женщины, когда она почувствовала, как ее молодой любовник оторвал свой рот от ее киски. В свое время ее вагинальная дырочка снова будет заполнена, чего она с нетерпением ждала. Тем временем, однако, ей нужно было мгновение или два, чтобы перевести дыхание. Ее сердце билось неконтролируемо, а дыхание было ни с чем не сравнимым. Она была совершенно неподвижна, что делало ее еще более соблазнительной для Рицуки, который все еще очень хорошо контролировал себя, о чем свидетельствовала его дерзкая улыбка. Можно было бы сказать, что когда они занимались сексом, их личности вскруживали головы, особенно тем, кто верил, что знает «настоящих» Фуджимару Рицуку и Медею. Первый был уверенным в себе, напористым и властным, совсем не похожим на милого, доброго и даже немного кроткого молодого человека, с которым многие впервые столкнулись. Все это не означало, что первое лицо было фальшивым или подставным, даже в разгар доминирования над своей возлюбленной доброта Рицуки все еще просвечивала в том, как нежно он обнимал Медею и разговаривал с ней. Это абсолютно растаяло в ее сердце и еще больше убедило ее в том, что она наконец-то нашла своего суженого. В свою очередь, она полностью подчинилась ему, представив себя так, словно была обычной уличной проституткой. В этом был эротический трепет, который дремал в ней, но расцвел, как только она по-настоящему вышла в мир. Медея по сей день не знала, было ли это естественной частью ее натуры или чем-то, что вложила в нее Афродита, когда поразила ее своими божественными чарами. В конечном счете, ей было все равно. Она была возбужденной женщиной и на самом деле гордилась этим. Безмерно, поскольку ее настоящий возлюбленный сам был немного похотливым псом, удивительно хорошим доминантом в постели. Чем более эротичной становилась атмосфера, тем лучше они оба себя чувствовали. Что может быть лучше, чем классная комната, где она выдает себя за его учительницу? Рицука взял ее за ноги и осторожно развернул так, чтобы она оказалась лицом к нему. Теперь он стоял за ее партой, за той же партой, за которой сидела она, и окидывал острым взглядом класс и его юных обитателей. Его переполняла мужская гордость, за которую, Рицука был уверен, его одноклассники-парни аплодировали бы ему, а также кусали бы себя за щеки от зависти к тому, где он был. Черт возьми, у него было ощущение, что более половины мужского большинства в его школе и даже некоторые женщины убили бы за то, чтобы оказаться на его месте, обнаженным ниже пояса, когда его учительница лежит на своем собственном столе с широко раздвинутыми ногами и своей киской, ожидающей, когда его член войдет в нее. вставленный в него. Прежде чем приступить к введению, он потянулся к ее груди и начал, наконец, заканчивать расстегивать пуговицы на ее куртке. — Такая распутная учительница, не так ли? Я могу сказать, что этот учебный год обещает быть веселым, и я надеюсь, что для вас он тоже будет веселым, сенсей. — Его глаза расширились в предвкушении, когда он увидел темный кружевной лифчик, который она носила под курткой; ее грудь поднималась и опускалась с каждым эротичным вздохом, который она делала. Хотя они были внутри, их дыхание было почти видно в виде облаков пара, рождающихся от их страсти. Рицука очень нежно провел пальцем по ее обнаженному животику, посылая легкие толчки по телу Медеи. Нигде их напряжение не было так заметно, как в ее нижних губах, которые дрожали и сочились с каждой секундой. — Это будет веселый год, Медея-сенсей? В ее светло-фиолетовых глазах начали зарождаться миниатюрные сердечки, когда она ответила на его горячий взгляд. — Э-это будет, это будет, это будет, Рицука. — Она повторяла снова и снова, как мантру. — Е-если ты хочешь, к-к-каждый день после занятий ты можешь — ООО! Он разорвал ее лифчик пополам как раз в тот момент, когда вонзил свой возбужденный член во влагалище мага. Рицука наблюдал, как Медея красиво выгнулась над столом, ее щеки были цвета спелой вишни, а рот достаточно широк, чтобы проглотить яблоко. Голубоглазый подросток сам открыл рот, хотя его стон был более приглушенным, но не менее приятным. — Вот это лицо, о котором я мечтал, лицо милой маленькой рабыни члена. — Он защебетал, пускаясь в яростную серию толчков, от которых все тело Медеи затряслось, как лист на штормовом ветру. Рицука схватил ее за бедра, наблюдая, как свободно подпрыгивают ее сиськи. Было невозможно заткнуть ей рот, не то чтобы она действительно этого хотела. Она никогда не чувствовала никакого стыда за то, что кричала, когда он брал ее. Ограниченное поле, окружавшее класс, просто отражало ее крики внутрь, а не полностью заглушало их. Ее крики были не единственными звуками, которые перенаправлялись и усиливались, так же как и сладкий и непристойный звук члена Рицуки, опустошающего ее киску. Безостановочные волны чувственного огня вырывались из ее промежности и распространялись, поглощая остальную часть ее тела, подобно надвигающемуся лесному пожару. Раскинув руки, падшая принцесса позволила пламени поглотить себя, ее губы изогнулись в краткой улыбке, которая прерывалась только прямыми и мощными толчками ее молодого любовника. Естественно, он знал, как, где и как ее трахать, поскольку делал это несколько раз. Он был весьма горд тем, что знал все «слабые места» Ведьмы Предательства, как подчинить ее себе. Хотя для этого все, что нужно было Рицуке, — это просто поцеловать или просто положить руку ему на промежность; удивительно, но ее было удивительно легко завести и довести до предела. Это заставляло его любить ее еще больше. Цветные пятна начали заполнять поле зрения Медеи, как нескончаемый ливень. Во второй раз за этот день рот волшебницы приоткрылся, с ее губ срывались сдавленные вздохи и нарастающие крики. Ее груди продолжали покачиваться, но уже в теплых и успокаивающих объятиях ее любовника, который нежно провел ладонями по ее мясистым холмикам, как будто массируя их. Он использовал сотрясение, вызванное его толчками, чтобы заставить двигаться верхнюю часть ее тела; это было отличное применение его обманчиво обильной силы. То, что он применил это к ней, заставило разум Медеи наполниться женской гордостью. Это и чувство вулканической эйфории, угрожающее снова сжечь ее дотла изнутри. Как и в ту ночь, когда они впервые оказались вместе, Медея от всего сердца приветствовала пламя, вскрикивая в сладком экстазе. Ее голос звенел в ушах Рицуки, подталкивая его глубже вогнать свой пенис во влажную киску своей сверхчеловеческой подруги. Последовала короткая дрожь, затем складки ее влагалища напряглись в доказательство того, что он сдержал свое обязательное обещание всегда удовлетворять ее. Неожиданный толчок ее бедер напомнил ему, что Медея тоже дала ему обещание — всегда удовлетворять его желания как его женщина. Они оба сдерживали свои обещания, а также давали новые, поскольку это было их первое совокупление в реальном мире, мире, за спасение которого они боролись изо всех сил. Мир, который был менее чем добр к Медее, но был более снисходителен к Рицуке. Они могли жить в нем и наслаждаться им, и это именно то, что они делали от всего сердца и души. Руки ведьмы легли поверх рук человека, заставляя их надавить на ее покачивающиеся холмики. Ухмыляясь, Рицука ущипнул ее за соски через несколько секунд после того, как их руки соприкоснулись. — Аххххххх! Р-Рицу…! — Я скучал по этим твоим милым маленьким горам. Я скучал по возможности играть с ними, пока я трахаю твои мозги, из них получаются отличные поручни, ты так не думаешь? — Спросил убийца Короля демонов с яркой улыбкой и блестящими глазами. Медея не могла ответить ему должным образом. Ее способность говорить все еще была утрачена, поскольку ее разум был полностью захвачен разразившимся сексуальным тайфуном. Рицука знал, что он мог бы задать ей сотню вопросов, и из всех них он едва смог бы составить предложение. Он все еще пытался, хотя бы для того, чтобы вывести из себя свою греческую любовницу. — Медея. Я. Спросил. У. Тебя. Вопрос. Разве ты не хорошая учительница, которая отвечает на вопросы своих учеников? Каждое слово его вопроса подчеркивалось железным толчком его члена, который теперь полностью вошел в ее влагалище. Железный шест был раскален докрасна, обжигая ее женский туннель с каждым толчком. Уши Медеи чуть не втянулись обратно в голову после четвертого толчка, пятый и шестой оттащили ее обратно к краю как раз в тот момент, когда она собиралась перевалиться через него. — Д-Д-Да! М-Мои сиськи — твои якоря! Ты можешь поднимать и опускать их, когда т-тебе заблагорассудится! — Закричала она, сердечки в ее глазах стали вдвое больше. Через несколько минут они полностью завладели ее глазами, показывая ее полное подчинение силе члена смертного героя. Он наклонился ближе, чтобы прошептать свой следующий вопрос. — А твоя киска? Для чего твоя киска, Медея-сенсей? — ВЛОЖИТЬ ТВОЙ ЧЛЕН В НОЖНЫ! ЧТОБЫ ОН ТЕРЗАЛ МЕНЯ ДЕНЬ ЗА ДНЕМ И НОЧЬ ЗА НОЧЬЮ! — Крикнула она прямо ему в лицо. Увидев шанс, она потянулась и поцеловала его, или, скорее, Рицука позволил ей поцеловать его. Каким-то образом этот поцелуй пристыдил всех остальных, поскольку было очень реальное чувство желания и нужды, в основном со стороны Медеи, как и планировал Рицука. Их расставание было не тем, чего хотел первый, но энергичные толчки в ее киске компенсировали отсутствие его губ, а затем и некоторых других. — И твое лоно! — Крикнул он. — ТВОЕ! МОЕ ЧРЕВО ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕБЕ, ТЫ МОЖЕШЬ ОПЛОДОТВОРИТЬ ЕГО! ДАЮ ТЕБЕ СЛОВО, КОГДА ЭТОТ ДЕНЬ НАСТАНЕТ, Я С РАДОСТЬЮ РОЖУ ТЕБЕ РЕБЕНКА! — Ответила греческая ведьма. — КАК ХОРОШАЯ ШЛЮХА?! — ДА! — КАК ХОРОШИЙ РАБ-ЧЛЕНОСОС?! — ДААААААА! Собственнический огонь вспыхнул в его глазах, и Рицука убрал руки с ее грудей в пользу бедер. Через несколько секунд их груди были прижаты друг к другу, ее обнаженные соски и его соски были прикрыты футболкой. Это не имело особого значения, поскольку чувственный жар, который они создавали, обжигал ее насквозь. Нетерпеливые руки сжимали мякоть и потную задницу, а обтянутые чулками ноги скрещивались вокруг талии, твердой, как корабельная мачта. Талия Медеи была прямой противоположностью. Она крепко прижималась к телу своей подростковой любви, пока он терзал ее киску, как будто она принадлежала ему, что он и делал. — Перед всем этим, — Прорычал он ей на ухо. — Мне придется пометить тебя, еще раз. Ты хочешь этого, не так ли, Медея? Чтобы я трахал тебя всеми возможными способами, заявляя, что твое бренное тело принадлежит мне, как я делал это раньше, верно? ВЕРНО?! — ПРАВИЛЬНО! — Голова ведьмы запрокинулась назад, когда она почувствовала, как эрегированный член проникает в ее лоно, ударяя в точку G, как вонзающееся копье. Впервые за столетия, тысячи лет, в нее по-настоящему вошел мужской член; точнее, мужчина ее мечты. — ВОТ! ПРЯМО ЗДЕСЬ! ПРОСТО ТАК! — Взвизгнула остроухая красотка, прижимаясь бедрами к своему мужчине. Он сжал ее попку, на мгновение наслаждаясь ощущением того, как ее вагинальные губки сжимают его пенис. Этого все равно было недостаточно, у них еще оставалось так много времени и энергии. Часть этой энергии была направлена на его следующий толчок, поразивший женскую сердцевину бывшей Слуги с такой же силой, как и в прошлый раз. Еще один вопль экстаза сорвался с ее губ, глаза расширились и были на грани того, чтобы закатиться к затылку. Сиськи Медеи подпрыгивали от того небольшого пространства, которое у них было, когда Рицука агрессивно вонзался в ее киску своим разъяренным членом, скрежеща по ее стенкам, как проходческий бур. — СИЛЬНЕЕ! ЖЕСТЧЕ! ГЛУБЖЕ! УРА, РИЦУУУКА! — ВОЗЬМИ ЭТО! ВОЗЬМИ ТАК ЖЕ, КАК ЭТО ДЕЛАЛО ТВОЕ ТЕЛО СЛУГИ! ПРИМИ ВСЕ ДО ПОСЛЕДНЕЙ УНЦИИ МОЕЙ СПЕРМЫ! Нападение теперь было безостановочным, нескончаемым и всепоглощающим, поскольку их сексуально заряженные голоса и тела эхом разносились по комнате. Рев их просьб, требований и обещаний и непристойный звук шлепков плоти о плоть. Деревянный стол под колдуньей снова начал трястись, он не был рассчитан на то, чтобы выдержать такой интенсивный трах между двумя людьми. В любую секунду все могло оборваться, и ни один из пары не заметил бы этого, или им было бы все равно. Все, что они могли видеть, — это друг друга, и все, о чем они заботились, — это друг о друге. Голодные губы непрерывно тянулись друг к другу, языки описывали дикие дуги и сталкивались друг с другом. Эти двое никогда не расставались надолго, поскольку оставались близки, их тела были связаны физическими и духовными узами истинной любви. — ВОТ И ВСЕ! ЕЩЕ! ЕЩЕ! НАПОЛНИ СВОЮ РАСПУТНУЮ УЧИЛКУ ДО КРАЕВ! — ТАК СЕКСУАЛЬНО! ТАК ХОРОШО, ПРЯМО КАК Я ПОМНЮ! На теле подростка остались бы следы от того, с какой силой ногти Медеи впивались ему в спину, а ноги сжимались вокруг его талии. Ничто из этого не мешало ему, когда Рицука продолжал вгонять свой член во внутреннюю сердцевину ведьмы, которой принадлежало его сердце. Сердечки в ее глазах действительно взорвались, слюни потекли по ее губам только для того, чтобы быть вытертыми быстрыми, лихорадочными поцелуями, которые израсходовали весь воздух, который у них был. Внутри них разгорался огонь, готовый вспыхнуть в любую секунду. Действуя сообща, пара ускорила взрыв, отчаянно желая попасть под взрывную волну, когда она прогремит. Ее ногти впились точно так же, как и его, их тела ненадолго застыли во времени, когда, наконец, раздался взрыв. — МЕДЕЯ! — РИЦУУУКАААА! Концентрированный поток спермы прорвался сквозь киску магической учительницы, наполняя ее сердцевину своей человеческой сущностью. Всего несколько секунд спустя восстановленные стенки взорвались божественно окрашенным нектаром, обливая набухший член со всех сторон, как проливной дождь. От смешивания соков возникла неуловимая эйфория, которой Рицука и Медея достигли вместе как Мастер и Слуга, как мужчина и женщина. Теперь они могли добавить к своей истории достижение этого как учитель и ученица. Капельки смешанной эссенции стекали с киски Медеи на деревянный стол, а затем на пол. Ее киска безостановочно дрожала в тандеме с продолжающейся пульсацией члена подростка; он все еще выпускал в нее струи мужских соков, вызывая ответную реакцию. Интимное общение продолжалось даже тогда, когда Рицка упала обратно на стул, который обычно занимал учитель в классе. Сказала, что у обычного человека не было абсолютно никаких проблем с этим, поскольку она сидела на чем-то гораздо лучшем, чем кусок металла и ваты, в сто раз лучше, если быть точным. К тому же, в их новых позах у Медеи был более широкий доступ к его рту; быстро последовали жадные поцелуи, на которые они отвечали с похотливой энергией. И все это в то время, как их члены продолжали пульсировать почти в унисон. Руки Медеи переместились с плеч ее возлюбленного к его голове, ее пальцы перебирали его темные пряди. Рицука держал руки на ее талии, возможно, это было его любимое место, где они могли находиться. У Колхидской ведьмы были такие красивые бедра, что это было нереально. Черт возьми, сама ее красота была неземной, неоспоримое доказательство того, что в ее жилах течет божественная кровь, какой бы незначительной она ни была. Дрожь пробежала по спине подростка, когда ему в очередной раз напомнили, что такое тело принадлежит ему и он может делать с ним все, что пожелает, точно так же, как он был личным мальчиком ведьмы. Бывшая Слуга прижалась к нему бедрами, бывший Мастер ответил легким шлепком по ягодицам, заставив ее содрогнуться от эротической радости. Встретившись взглядами, Рицука заговорил первым. — Повернись, пришло время мне трахнуть твою задницу так, как ты умоляла меня весь день. — Говорил обычно дружелюбный и веселый юноша хрипловатым голосом. Ее ответ был столь же страстным. — Больше похоже на то, о чем ты мечтал, ты такой извращенец, Мастер. ШЛЕПОК! — Как и ты, — Усмехнулся Рицука в ответ, прежде чем снова наклониться достаточно близко к ее уху. Моя ведьма извращений. ты хочешь, чтобы я наклонил тебя и взял, как сучку во время течки, не так ли? Все тело Медеи затряслось, когда она выпрыгнула из его объятий и развернулась, ее высокие каблуки застучали по полу, когда она показала ему свою задницу. — Черт возьми, ты прав, трахни меня, как никчемную сучку, какой я и являюсь! Это твое задание на остаток дня! — В ушах у нее отдавалось громовое биение сердца. Она могла только представить, что теперь подумает о ней ее семья; Медее, честно говоря, было наплевать, особенно когда она почувствовала, как кончик члена ее любовника исследует ее анальную дырочку. Его руки нежно скользили по ее ягодицам, как будто он осматривал их. — Рицука… — Взмолилась фиолетововолосая маг. — Раз вы настаиваете, сенсей. — Усмехнулся семнадцатилетний парень, прежде чем проделать с ее задницей то же, что он проделал с ее ртом и вагиной, пронзив ее так сильно, как только мог, своим мужским мечом. — ААААААААХХХ! ДААААААА! — Все та же анальная шлюшка, которую я помню, я рад это видеть! — Воскликнул молодой человек, еще раз шлепнув ее по покачивающейся заднице, прежде чем начать яростно вонзаться в ее заднюю дырочку. — Я скучал по твоей заднице так же сильно, как и по твоей киске; она кажется более упругой, чем я помню! — Э-э-это хорошо, правда?! ВЕРНО?! Ответом Медеи был определенно восхитительный шлепок по заднице. Ее спина прогнулась внутрь, когда она издала чувственный вопль, который наверняка донесся бы до коридора, если бы не ее барьер. Последовало еще больше воплей, когда она тщательно трахалась в самой примитивной позе, какую только можно вообразить, ее глаза смотрели прямо перед собой в пустой класс. В пламени своей не сдерживаемой похоти она на мгновение представила, как дюжина или около того учеников класса С-14 наблюдают, как ей вышибает мозги один из них. Ее киска и попка напряглись от эротической радости при этой мысли. Ничто из этого не осталось незамеченным мужчиной, занимающимся сексом. — Тебе бы это понравилось, не так ли? — Рицука рассмеялся ей, продолжая железной хваткой сжимать ее ягодицы. — Мои одноклассники смотрят, как тебя трахают до бесчувствия, как какую-нибудь проститутку за полцены, это тебя заводит, не так ли?! ШЛЕПОК! — Да, это так! Мне все равно, как они на меня смотрят, пока ты тот, кто трахает меня! ШЛЕПОК! — Смотрю на тебя, — Прорычал бывший Мастер, внезапно поднимая ситуацию на ступеньку выше. — Каждый раз, когда я вижу, как они смотрят на тебя, пожирают тебя глазами, что я могу сделать? — Наклонившись, он прошептал в ее заостренное ухо, от его хриплого голоса по спине Медеи побежали мурашки. — Можно я отведу тебя в сторону, расстегну твою юбку и трусики и оттрахаю тебя до потери сознания, сенсей? — Да! Мое… мое… мое тело принадлежит тебе, и ты можешь делать с ним все, что пожелаешь! Ты волен трахать своего похотливого сенсея, когда захочешь! — Закричала в ответ женщина с фиолетовыми волосами. Ее тело, казалось, вот-вот разлетится на куски, но она держалась, хотя бы для того, чтобы продлить небесную радость, которая приходила с постепенным разрушением. — РИЦУКА! — Даже посреди урока? Могу ли я вытрясти из тебя все ответы на тесте? Могу ли я вытрясти из тебя подчинение, чтобы ты сдала меня и завалила любого, кого я тебе скажу?! Могу я вот так согнуть тебя над партой, и ты выпустишь меня с урока, чтобы я мог делать все, что захочу?! — Он постоянно требовал голосом, который гремел так же громко, как марширующая армия. По правде говоря, у него не было намерения делать ничего из этого… Однако Рицука действительно хотел предаться нескольким своим фантазиям и тем, о которых он слышал. К счастью, у него была девушка, которая была готова сделать все это и даже больше. — ДА! ДА ВСЕМ ТЕБЕ! Я ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ПРАВИТЬ ЭТОЙ ШКОЛОЙ, КАК ТВОИМ ЛИЧНЫМ КОРОЛЕВСТВОМ! — ТОГДА ЭТО ДЕЛАЕТ ТЕБЯ МОЕЙ КОРОЛЕВОЙ, НЕ ТАК ЛИ, МЕДЕЯ! — ДА, ТВОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ! ТВОЯ КОРОЛЕВА И РАБЫНЯ, РИЦУКА! Пот струился по телам пары, пока они продолжали танцевать чувственное танго, которое они исполняли в Халдее. Никто не мог этого видеть, никто не мог этого слышать, кроме них двоих. Они хотели, чтобы так оставалось до самой их смерти. В настоящее время этот день был далеко, очень, очень далек. В промежутках были времена полного блаженства, подобные этому. Это были моменты, которыми бывшие Мастера и Слуга наслаждались изо всех сил. — РИЦУУУКАААА! — МЕЕЕЕЕЕЯЯЯЯ! Жопу греческой принцессы заливали порция за порцией спермы, так много, что роскошный нектар начал вытекать из ее жопы так же, как и из ее киски. Глядя прямо перед собой с улыбкой, пронизанной слюнями, Медея ударилась о крышку своего стола, ее глаза остекленели, а все тело дрожало, как у новорожденного. Состояние, в котором она находилась, было только стимулом для Рицуки, который продолжал колотить ее по заднице со всей силой, на какую был способен. Это было то состояние, до которого он хотел довести Ведьму Предательства, то состояние бытия, до которого он обещал ее довести. Он сдержал свое обещание, и она сдержала его. Откинувшись на спинку стула, как только он вычеркнул все, что у него было, Рицука тихо наслаждался видом своей бывшей Слуги, своей учительницы, своей девушки, полуголой склонившейся над своим столом, с капающей из ее жопы спермой. Его сперма. Этот образ запечатлелся в его сознании и станет еще одним в его мысленном фотоальбоме, который он хранил, снимками, которые он хотел унести с собой в могилу. Постепенно его дыхание нормализовалось, как и дыхание Медеи, судя по тому, что он мог слышать. Последствия их занятий любовью всегда были чем-то удивительным; Рицука чувствовал себя так, словно впервые познал весь этот огромный мир, почти как своего рода перерождение. Поскольку он имел дело с Медеей, он не был так захвачен, как мог бы; он был счастлив больше всего на свете. Она тоже была такой. Потрясенная, она повернула голову, чтобы посмотреть на него в ответ. Слезы радости скатились с ее глаз, когда она улыбнулась ему. Эта улыбка была такой же драгоценной, как само солнце. — Любовь моя, — Произнесла она чарующим голосом. — Не могли бы мы… не могли бы мы, пожалуйста… выпить втроем на троих? На мгновение бровь приподнялась, затем раздался взрыв смеха, дополненный смехом самой Медеи. — Ты действительно ведьма-извращенка, не так ли? — Прокомментировал подросток, поднимаясь на ноги и делая два коротких шага к магу-учительнице. — Разве это не лучший вид ведьмы? — Она застенчиво парировала в ответ. Ее губы приоткрылись в захватывающем дух вздохе, когда его руки заскользили по ее телу, скользнув по расстегнутому жакету, прежде чем остановиться на ее груди. Рицука играл с ними, дразня ее, задевая своим членом ее складочки. — М-Мастер, р-разве н-н-не такого рода ведьмы ты предпочитаешь? — Так и есть, — Последовал его тихий ответ. Следующее, что осознала Медея, это то, что она прислонилась к столу, ощущая, как член ее мужчины дразнит вход во влагалище. — Это та ведьма, которую, я знаю, я могу трахать весь вечер в качестве отличного развлечения после школы. — Он толкался в нее, наслаждаясь тем, как ее тело изгибалось, а ногти впивались в парту. Им определенно предстояло провести кое-какие ремонтные работы и навести порядок, но все это было на потом. Скандальным было слово, когда эти двое занялись своим последним соитием. Спина Медеи прижалась к груди ее любовника, когда он вонзил свой член в нее сзади, его руки сжимали и ласкали ее грудь, приподнимая ее на дюйм или два над землей. Это было зрелище, которое распространилось бы в течение часа и полностью разрушило репутации… и, возможно, положило начало некоторым. Это, безусловно, вызвало бы зависть у представителей обоих полов, мрачный факт, от которого Рицука и Медея получали скрытую радость. Последняя, как могла, подпрыгивала вверх-вниз на члене своей печени; не из тех, кто в такие моменты бездействует, Рицка вложил все оставшиеся силы в то, чтобы протаранить свой пенис вверх, прямо в тугой клитор Медеи. — О, ДААААААА! СИЛЬНЕЕ! ГЛУБЖЕ! РИЦУКА! — ТЫ МОЯ! МОЯ ЖЕНЩИНА! — Я ЕСТЬ И ВСЕГДА БУДУ! ТОЛЬКО ТВОЯ, ТОЛЬКО ТВОЯ! Снова и снова он поражал ее женственную сущность, словно дождь пылающих стрел, обрушивающийся на крепость. Секунда за секундой пламя становилось сильнее, пока не было готово поглотить здание целиком. Пара обменялась небрежными поцелуями, в то время как их уши раздувались от стука их ревущих сердец и непристойных шлепков их тел, соединяющихся. — АААААААААУУУУХХХХХХХХХХХ! Рицука откинулся на спинку стула Медеи, истинный обитатель которого сидел верхом на нем, его член извергал свое последнее содержимое в ее лоно. Ее голова упала на его шею, которую она также обхватила рукой. Открытые участки их тел были мокрыми от пота, который блестел на их коже. Постепенно эротический огонь, опалявший их, начал угасать, оставляя после себя их тлеющие останки. К счастью, магический барьер не ослаб, даже когда Медея почувствовала, что у нее не осталось сил даже пальцем пошевелить. Честно говоря, она все равно не хотела двигаться, поскольку была на вершине небес — в объятиях своего возлюбленного. — Кстати, спасибо тебе за помощь Рикичи. — Раздался мягкий, но счастливый голос ее бывшего Мастера. — О, я был слишком рад помочь. В конце концов, он был первым из вашей семьи, кто протянул мне оливковую ветвь. К тому же, я… могу посочувствовать его сомнениям и страхам. — Наградой ей был легкий поцелуй в щеку, который заставил Медею захихикать в девичьем восторге. — Эй, раз уж ты не знаешь… мои родители вернутся с работы не раньше десяти часов. — Предложила Рицука, уже зная, к чему все идет. Медея тоже. Она бросила быстрый взгляд на часы. Было около шести часов, а это означало, что у них было как минимум четыре часа, которые нужно чем-то занять. С ее магическими способностями они могли максимально использовать это время. — Не могли бы мы… немного отдохнуть? Ты… Рицу, дорогой, ты многое отнял у меня. Ухмыляясь, он покрутил бедрами, заставляя гречанку стонать от пронизанного экстазом блаженства. — Это потому, что твое смертное тело так же хорошо, как и твое тело Слуги. В должное время их одежда будет собрана, а «доказательства» их свидания будут стерты дочиста благодаря древнему колдовству Медеи. Хотя все это заняло в лучшем случае меньше десяти минут, пара знала, что им не следует делать это привычкой. Или они должны, по крайней мере, приложить усилия, чтобы этого не делать. Время покажет, насколько твердо они придерживались этого решения. Одно решение, за которое они будут держаться, было тем, которое они дали друг другу — иметь и хранить до конца своих дней. Эта жизнь продолжалась, когда они вышли из школы, держась за руки. Камеры замерли, затем переключились, когда пара покидала территорию школы, их тайна была в безопасности для всех, кроме одного. Их роман был неожиданным, и теперь они могли добавить «запрещено» в список. Рицука и Медея были в восторге от этого нового лейбла. Они продолжали изучать его до того дня, когда первый в конце концов закончил, но даже тогда их связь не ослабла. Это было на всю жизнь и со временем только укрепилось.