***
Тепло, это было такое приятное и успокаивающее чувство. Санзанг не была уверена, откуда оно исходило, но она хотела, чтобы поток продолжался. Несмотря на это, часть ее действительно хотела знать, откуда оно исходило, поэтому она начала открывать глаза. Два озера голубого света встретились с ее рубиновыми глазами. Прежде чем она осознала это, улыбка расплылась по ее лицу. — Мастер, — Раздался ее нежный шепот. Ее счастье померкло, когда ее зрение прояснилось, и она увидела, в каком состоянии он был. Ну, не полностью. Во-первых, он был без рубашки, обнажая покрытое шрамами тело, освещенное отблесками ближайшего костра. Сердце Санзанг пропустило несколько ударов, когда она увидела тело воина, которое молодой человек, несомненно, заслужил своими многочисленными испытаниями. С другой стороны, она не могла не заметить маленькие повязки, которые были наложены на его голову, грудь и руки, ему пришлось оказывать первую помощь. Он оказывал ей первую помощь. — Привет, как ты себя чувствуешь? Я поставил барьер как раз перед тем, как мы ударились о воду, чтобы избежать самого страшного падения, но ты все равно мог получить несколько ушибов. — Я-я думаю, это я должна задать этот вопрос. — Сказала она, пытаясь сесть прямо, только чтобы поморщиться от дискомфорта. — Эй, эй! Полегче! Я знаю, что ты жесткая, но ты все равно должна позволить мне… — Нет, я не такая. — Она несколько мрачно прервала его. — Я… — Ты только что спасла мне жизнь, призвав легендарный посох Короля обезьян и использовав его, чтобы вырубить гигантского снежного человека. Затем ты побежала спасать меня, самого обычного парня, возможно, во всей Халдее. — Его улыбка была более лучезарной, чем костер, пылающий справа. — Если хочешь знать мое мнение, этого достаточно для… БУМ! — О, правда! После всего, что случилось, теперь еще и это?! — Простонала Кастер, глядя в темнеющее небо. Мгновение спустя начали падать первые из нескольких капель дождя. Рицука выругался, прежде чем оторваться от нее, чтобы соорудить что-нибудь вроде укрытия для их лагеря. Костер уже начал угасать. — Вот, возьми это! Это согреет тебя, пока я не придумаю что-нибудь получше! — Позвал он и бросил ей что-то, например, дождевик. Санзанг держала в руках водоотталкивающую одежду. Она оглянулась на работающего человека с восхищением, сверкающим в ее рубиновых глазах. Это действительно нормально? Для такого благородного человека, как он, тратить свое время на испуганную мышь вроде меня? Или для такого набожного монаха, как я, чтобы… Быстрый взгляд вокруг леса, и она, к своему удивлению, вспомнила, где они находятся. Они остановились передохнуть у близлежащего озера, которое находилось прямо под храмом на склоне скалы, который они посещали раньше. Мгновенно кусочки соединились. Она быстро вскочила на ноги, не обращая внимания на легкую боль в ноге. — Эй! Я знаю место, где можно укрыться от этой бури! Другой храм не так далеко отсюда! — Внезапно она остановилась и смущенно уставилась на него. — Это… если ты готов еще раз посетить храм. Надеюсь, на этот раз он не будет кишеть монстрами. Было что-то бесспорно привлекательное в его черных волосах, прилипших к лицу, когда он одарил ее слабой улыбкой. — Ну, между нами говоря, я не думаю, что новые монстры будут проблемой. Будем надеяться, что путешествие не будет слишком долгим. Она могла бы списать румянец на своих щеках на ужасную погоду; она надеялась, что могла. — Э-э-эм, н-н-насчет этого… Я… кажется, у тебя только один дождевик, и-и-и я… О, к черту все это! Я понесу плащ на своей спине, а ты понесешь меня на своей! Как это звучит? Над ними прогремел гром, напоминая, насколько серьезную просьбу она только что высказала. — О… эм… е-если ты… ладно. — Втайне Рицука молился, чтобы ничего не было сказано о багровой полосе на его щеках. И вот так дуэт Мастер-Слуга начал путешествовать по дождливому лесу, причем первый, к удивлению, держал второго, который держал плащ, чтобы защитить их обоих. Это помогло защитить их обоих от резкого ледяного ветра и сохранить их лица красными от побоев из-за того положения, в котором они находились. Рицука попытался сосредоточиться на том, чтобы ставить одну ногу перед другой, несмотря на чувственное ощущение массивных грудей, прижимающихся к его спине. Санзанг делала все возможное, чтобы не наслаждаться ощущением того, что ее несет на спине ее Мастер и духовный ученик. Это было греховно и аморально, но часть ее не могла не ликовать и подпрыгивать от возбуждения при виде того, в каких позах они находились. Ее и раньше носили на спине, но Укун и Чжу были такими… что ж, она предпочитала не думать об этом. Ша, без сомнения, был самым добрым, но то, как он нес ее, просто не шло ни в какое сравнение с ощущениями, которые она получала от Рицуки. Больше, чем сидеть у него на спине, она хотела быть в его объятиях. Нет! Нет! Не думай так! Ты монах! Ты… ты… о черт, кого я обманываю? Я жалкое подобие монаха! Та, кого постоянно нужно спасать… но… как он и сказал, я спасла его, так что, может быть… — Как ты себя чувствуешь? — Донесся его нежный голос шепотом. — Х-Хорошо. Я… я… Рицука, — Сказала она, используя его имя, а не какие-либо титулы. — Спасибо, что пришел спасти меня. Могу я спросить… почему ты последовал за мной в храм? — Потому что… ну, по двум причинам. Во-первых, я беспокоился о тебе, так как знаю, что ты ненавидишь одиночество. — Он ответил правдиво. Его голова опустилась, скрывая выражение его лица. Даже тогда Санзанг была уверена, что чувствует биение его сердца и бурлящую реку его эмоций. — Другая причина заключалась в том, что мне было отчасти любопытно, как могли выглядеть некоторые из этих древних китайских храмов в период своего расцвета. — О да, верно. Ты вел что-то вроде записной книжки со всеми местами, которые мы посетили. Честно говоря, я… вроде как хочу сама увидеть реальный мир, увидеть, насколько изменилась моя родина и Индия. — …Тогда… может быть, когда все это закончится, ты сможешь это сделать. — Нервно предложил молодой человек, опустив голову, чтобы не заметили румянец на его лице. Санзанг крепче прижалась к нему, сильнее вдавливаясь грудью в его спину. — Е-е-если я сделаю это, тогда ты будешь… ты будешь… пойдешь со мной, хорошо? — Хех, что-то подсказывает мне, что у меня не будет особого выбора. Кто-то должен быть рядом, чтобы присмотреть за тобой и уберечь от неприятностей. — Засмеялся подросток. — Эй! Я достаточно компетентна сама по себе! Иногда! Я просто спрашиваю, потому что с тобой путешествие будет намного приятнее! Ты гораздо лучшая компания, чем Укун или эта извращенная свинья, даже если у тебя время от времени возникают какие-то извращенные мысли. — Быстро защитилась Кастер. — Ну, разве ты можешь винить меня, когда разгуливаешь в таком наряде? Уверен, что каждый мужчина в Халдее, включая Медб, смотрел на тебя… таким образом. — На самом деле это была не защита, но Рицука знал, что попытка отрицать это точно не поможет. Санзанг отвела взгляд в сторону, ее щеки пылали. — Но… ты… смотришь на меня больше всех, верно? Я имею в виду из всех других девушек в Халдее. — Она понятия не имела, почему задала такой вопрос, или почему он вообще возник у нее в голове. Но она была довольна полученным ответом. — Да. Я люблю. — В его голосе был заметен румянец. — Я всегда смотрю на тебя, потому что… ты… ты соответствуешь своей легенде, даже когда убегаешь в горы. Вместо того чтобы смутиться, Санзанг рассмеялась. Она хорошо знала о своих недостатках, но было приятно, когда кто-то говорил о любых положительных моментах, которые у нее могли быть, и делал это искренне. Ее память оказалась верной, и она вспомнила храм неподалеку. Деревенский храм в центре опустевшей деревни, на опустошенные внутренности которого ни один из супругов не обратил особого внимания. Удача была на их стороне, так как внутри было довольно просторно, даже если в стенах и крыше было несколько дыр. Санзанг призвала свои посохи и использовала их в качестве огней для свечей; возможно, они были необычными, но это сработало. Увидев их, Рицука подал идею. — Твое магическое мастерство стало намного лучше, не то чтобы я могла предложить много. — Предложила она, наблюдая, как вокруг их импровизированного убежища образуется полупрозрачный голубой барьер. По четырем углам барьера загудели ее посохи, действуя как каналы для магической энергии. — Что ж, твоя похвала чего-то стоит, по крайней мере, в моей книге. Постой здесь и отдохни, пока я пойду совершу ограбление дома, чтобы раздобыть нам что-нибудь поесть и на чем можно поспать, — Сказал Рицука со смешком. — Может быть, я излишне оптимистична, но я верю, что, учитывая ситуацию, тебе могут дать пропуск. — Слегка пошутила женщина с рубиновыми глазами. Втайне она была благодарна за время, проведенное наедине, поскольку это дало ей возможность разобраться с некоторыми вещами. Санзанг положила руку на грудь, под которой бешено билось ее сердце. Однажды я должна стать Буддой… и все же я все еще остаюсь человеком, или настолько человеком, насколько это возможно для Слуги. Разве это не значит, что я могу… позволить себе некоторые человеческие выходки? Я уже обладаю трусостью смертного, но, может быть, я также смогу… Эти мысли отказывались покидать ее разум; они только усилились, когда их объект вернулся, неся соломенные циновки для сна, кухонную утварь и кухонные принадлежности для готовки, все это он использовал, пока буря снаружи била по Ограниченному полю. Они были полностью невосприимчивы к этому. Это был их собственный маленький мир, в котором они оба купались, как снаружи, так и в основном внутри. Было ясно, что в их головах проносились мысли каждый раз, когда их взгляды встречались. — Мне никогда не нравилось быть одной. — Внезапно сказала она, когда они почти закончили ужинать. — Я полагаю, это одна из причин, почему я смогла мириться с таким крикуном, как Сун, и таким извращенным дураком, как Чжу… хотя… со временем я признаю… Они мне… действительно понравились. — Признание сопровождалось мягкой улыбкой, которую подросток, сидевший напротив нее, счел дороже золота. — Знаешь, я думаю, это единственное, что у нас есть общего. Если честно… Я… мне самому стало нравиться находиться среди всех жителей Халдеи, даже среди некоторых менее пикантных типов. — Сказал Рицука. — Включая этого так называемого фараона? — Со стоном поинтересовалась Санзанг. Подросток рассмеялся. — Да, включая его. Я бы ни за что не зашел так далеко без помощи всех. — При всем уважении, это неправда, Рицука. — Она была единственной, кто улыбался, в то время как у него было удивленное выражение лица. — Несомненно, в то время как мы, Слуги, обладаем большим мастерством и силой… мы бы пропали без твоего руководства нами. Наверняка ты знаешь о сравнениях, которые были сделаны в отношении тебя. — И все же, я сижу здесь, все еще очень ущербный человек. — …Только между нами, я не думаю, что это совсем плохо. В конце концов, как люди, мы можем совершать ошибки, мы можем учиться, расти и раскаиваться в них. Мы можем… — Их взгляды задержались друг на друге, хотя Санзанг было трудно оторвать взгляд от его голубых глаз. — Ты глубоко ущербный человек с духовной нечистотой. — Несколько раздражающе, его губы приподнялись в улыбке. — Эй! Ты должен отрицать то, что я только что сказал! Давай! Его руки поднялись, ухмылка сменилась смехом. — Эй! Я тот, кто я есть! В глубине души я все еще подросток из Японии, но мне нравится думать, что пока у меня все хорошо получается. Я имею в виду, что Гоэтия больше не угрожает человечеству, и в лучшем случае все, что мы сейчас делаем, — это просто убираем душителей, так что… — …Но я рада, что мы продолжаем проводить время вместе. — Раздался тихий голос монаха. Ее плечи поникли, и с губ сорвался тяжелый вздох. — Финальная битва с Гоэтией, без сомнения, была моментом, который навсегда останется в записанной истории, осмелюсь сказать, он почти мог бы соперничать с вознесением Будды. Ты, обычный смертный, объединивший так много людей со всего времени и пространства… оно… Рицука, ты стал героем, ты и есть герой. Тот, кто приносит спасение и просветление, куда бы ты ни пошел. Возможность проводить больше времени рядом с тобой — это… благословение. Иметь возможность проводить с тобой столько времени — это…… как я уже сказала, я чувствую себя благословенной, находясь рядом с тобой. — Санзанг думала, что признание в этих чувствах заставит жгучий жар в ее груди рассеяться. Во всяком случае, это только усилило пламя. Она неосознанно зажгла похожее пламя в груди японского Мастера. Его руки переплелись. — Я не думаю, что ты представляешь, как я рад это слышать, Санзанг. Я имею в виду, учитывая, кто я такой, я не думаю, что в ближайшем будущем меня ждет много тишины и покоя, даже если я смогу вернуться к своей прежней жизни. — Ну, — Начала она, нервно поднимаясь на ноги, затем подошла, чтобы сесть рядом с ним. Ее сердце билось так быстро, что Санзанг испугалась, что оно вот-вот вырвется из груди. — Некоторые говорят, что жизнь — это бесконечное путешествие; как я узнала, такие путешествия даются легче, когда их совершают вместе. Я… чувствительный человек, склонный полностью погружаться в отчаяние, если я остаюсь одна. Вдобавок ко всему, — она протянула руку и переплела свою левую с его правой. — Мне нравится быть рядом с тобой, ты помогаешь напомнить мне, что, хотя моей судьбой может быть однажды стать Буддой… Я все еще человек, поэтому я хочу предаваться человеческим чувствам, выходкам… и грехам. Последовало легкое пожатие. Его глаза встретились с ее глазами во время короткого обмена. — Ты считаешь любовь грехом? Она непреклонно покачала головой. — Нет, нет. Это просто… Я давала обеты, присяги, эти вещи должны быть основой моего существования. Ты, с другой стороны… ты заставляешь меня сомневаться во всем этом, потому что напоминаешь мне, что я все еще человек с чувствами и желаниями. Я пытаюсь освободиться от некоторых из этих желаний… но опять же, ты заставляешь меня сомневаться во всем этом. — Собрав остатки мужества, она, наконец, посмотрела на покрасневшего подростка. — Я устала отрицать эти желания… и я почти уверена, что ты тоже, мой Мастер. Я хочу… о, как бы это сказать. Я хочу потакать этим желаниям. — …И… что, если бы я… был… готов помочь тебе? — Ответил Рицука, его сердце колотилось со скоростью миля в минуту. Их физическая близость друг к другу быстро привела их только к одному выводу. — Тогда я готова взять на себя новые обязательства. — Сказала она, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке. В одно мгновение ладонь Рицуки легла поверх ее, когда он наклонился ближе. Санзанг сделала то же самое, неуверенный в том, что произойдет дальше. Чувство освобождения — вот что она получила. Для своего первого поцелуя ни Рицука, ни Санзанг не хотели думать, что у них все слишком плохо. Ни один из них еще не отстранился, это было уже что-то. Во всяком случае, они, казалось, прижимались друг к другу, как будто это была битва, и один пытался одержать верх над другим. В конце концов, они пустили в ход свои языки. Всего чуть больше сантиметра разделяло их теперь красные и влажные губы, когда они раздвинулись, но их языки нервно высунулись наружу. Они встретились друг с другом на полпути, посылая невообразимый толчок, пробежавший по ним обоим. Сказать, что это зарядило их энергией до глубины души, было бы преуменьшением. Воодушевленные этим всплеском, они пошли дальше. Санзанг издала тихое «ип!», когда ее спина ударилась о застеленную соломой кровать, которая была приготовлена для них. Лично Рицуке это показалось милым, и он воспользовался небольшим перерывом как возможностью оторваться и вдохнуть больше, чем пригоршню воздуха. Осмелившись посмотреть вниз, этот глоток воздуха стал практически бесполезным, поскольку у него совершенно перехватило дыхание. Само собой разумеется, что Санзанг была привлекательной женщиной, невероятно привлекательной женщиной, даже если она не верила, что это так. Очевидно, что были ее груди, гигантские арбузы, которые едва помещались в ее лифчике и вываливались из ее наряда. Каждый ее шаг заставлял их покачиваться, факт, о котором она мимолетно догадывалась. Не то чтобы избранные возражали против этого, включая Рицуку. Было бы наглой ложью отрицать, что он мечтал прикоснуться к ним, взять их в ладони, зажать свой член между ними. Тем не менее, в то время как ее грудь действительно была нарасхват, Рицука находил привлекательными другие аспекты ее тела, такие как бедра и ноги. Ноги, украшенные синими чулками с золотой подкладкой, которые всегда притягивали его взгляд, когда он смотрел вниз. Бывали ночи, когда он просыпался с затвердевшим членом из-за влажных снов, в которых эти бедра обхватывали его талию. В настоящее время этот сценарий был, возможно, в нескольких минутах от реализации. Наконец, были ее- — И-иди сюда, пожалуйста! — Раздался внезапный истошный крик Кастер. Ее руки протянулись, обхватили его за спину и притянули к себе, чтобы их губы могли снова соединиться. Короткое время, когда они были разлучены, было, очевидно, слишком для нее. Сандзанг была агрессивной, она была единственной, кто полностью доминировал в поцелуе. Именно из-за нее они перевернулись, таким образом, она оказалась сверху, а Рицука снизу. Ее гигантские груди теперь обнажались на его груди. В ответ он скользнул руками по ее заднице. Раздался гортанный вой, который донесся до его рта от Слуги. Рицука знал, что ее тело было немного… чувствительным, а это означало, что, если они пойдут по этому пути, править будет он. Санзанг нравилась такая перспектива, и она знала, что ее Мастеру, ставшему любовником, тоже. Постепенно ее руки убрались с тела Рицуки, не то чтобы это имело большое значение. Его хватка на ее ягодицах быстро становилась железной. Втайне он мечтал о том, чтобы впиться пальцами в ее ягодицы и удерживать ее на месте, пока он доминирует над ней. Человек не знал, что у китайской Слуги были похожие мысли. Непристойная литература и фильмы тут и там пробудили в ней затаенное желание, чтобы ее обнимали и любили. С ней никогда в жизни так не обращались, и будь она проклята, если когда-нибудь позволит этому невыносимому королю обезьян поступать с ней по-своему. К черту мускулы и силу. Тот, кто держал ее в своих объятиях, был человеком, которого она в глубине души считала правильным. Тот, кто мог не только заставить ее чувствовать себя полезной, но и тот, кто мог заставить ее чувствовать себя любимой. То, как они нашли друг друга, она могла объяснить только волей небес, возможно, даже самого Будды. Ее руки дрожали, когда она поднесла их к низу живота, где лежали завязки, скреплявшие ее халат. Конечно, она нервничала в подобной ситуации, но ее похотливые желания позволили ей преодолеть беспокойство и страх, которые она испытывала. Белый халат был отброшен в сторону; возможно, это было плодом воображения Санзанг, но она могла бы поклясться, что это сопровождалось отдаленным раскатом грома. Обычно она восприняла бы это как своего рода предзнаменование, но дело было не в том, чего хотел Будда, а в ее желаниях. Она хотела, чтобы Рицука хотел ее так, как мужчина может хотеть женщину. И пока все выглядело так, как будто это было так. Глаза подростка чуть не вылезли из орбит, когда он увидел тело древнего монаха более четко и спереди. Монахи не должны быть такими сексуальными. Рассеянно подумал Рицука. Ворчливый голос в уголках его сознания упрекал его, напоминая, что существуют такие понятия, как «сексуальные монахини» и «непослушные» монахини. Без сомнения, легендарный монах, путешествовавшая с самим королем обезьян, подпадала под эти категории. И она легла перед Рицукой, готовая обнажить все это. Его член дернулся и затвердел в пределах его штанов. Страстное желание росло по мере того, как его голубые глаза скользили по ее телу, изучая каждую его пору, вплоть до дрожащих губ. Он практически мог видеть, как быстро она делает вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, ничем не отличаясь от него. Внутри него что-то сломалось, или, скорее, что-то проснулось, когда он внезапно вскочил и соединил их губы в беспорядочном неожиданном поцелуе. Санзанг была застигнута врасплох этим поступком, но она не сопротивлялась. Ей стало нравиться целоваться с семнадцатилетним человеком, и она с радостью открылась ему, обвив руками его шею, когда он сделал то же самое со своей талией. Приглушенные стоны раздавались в пустом помещении, когда Мастер и Слуга провели несколько долгих минут, соединяясь ртом, их языки агрессивно ласкали друг друга. В конце концов воздух разделил их, и когда это произошло, Рицука решил воспользоваться возможностью заговорить. — Раздень меня. — выдохнул он, глядя китайской красавице прямо в глаза. Чисто рефлекторно он покачивал бедрами, находясь под ней, заставляя их нижние области тереться друг о друга. В тот момент было доказано, что плотские желания действительно являются естественной частью человеческой натуры. В конце концов, разум Санзанг взорвалась эротическими и непристойными мыслями, несмотря на то, что она никогда в жизни не прикасалась ни к одной из этих вещей. Она была благодарна, безмерно, невероятно благодарна за ущербную, базовую человеческую природу. В ее глазах отражалась похоть, которую она подавляла в течение некоторого времени. Теперь все это вырвалось наружу великолепным взрывом, когда на ее лице расцвела улыбка. Столь же яркое выражение появилось на лице Рицуки, когда он увидел, что его внутренние чувства не были такими односторонними, как он первоначально полагал. Похожие мысли промелькнули в голове Слуги, когда она подалась вперед, инициируя следующий поцелуй. Руки Рицуки неосознанно впились в ее голую задницу, его бедра подались вперед, посылая дрожь по ее позвоночнику. Со временем она сделает так, как он просил, но сначала немного насладится собой. Он собирался сделать то же самое, так почему она не могла? Несмотря на то, что он хотел, чтобы его сначала раздели, он был уверен, что не торопится бродить по ее скудно одетому телу. Это было еще одно его давнее желание — провести руками по ее кремово-бледной коже, как ему хотелось. Санзанг обезумела от его губ, и, в свою очередь, он нежно впился пальцами в ее тело, везде, где блуждали его руки. Он возбуждал ее так, как она либо никогда не знала, либо отказывалась думать. Один взгляд в ее глаза сказал японскому подростку, что с этого момента ее мысли станут чуть более похотливыми. И они будут сосредоточены исключительно на нем. Подумав об этом, он ухмыльнулся, обнаружив, что его руки подняты, позволяя снять пиджак и рубашку и в конце концов выбросить их. Роскошный огонь вспыхнул в рубиновых глазах Кастер, когда она полностью оценила размеры тела своего Мастера. Нормой для большинства Мастеров было худощавое тело, поскольку большинство магов были ориентированы на магическое ремесло, опираясь на концепцию физической работы и упражнений. К счастью, Рицука был исключением, будучи довольно нетрадиционным магом. Это, и то, что он превратился в полноценного искателя приключений. Его приключения оставили после себя тело, покрытое шрамами, напоминаниями о прошлых сражениях, в некоторые из которых он попал из-за ее трусости и некомпетентности. Все они на хорошо отточенном полотне утонченных и поджарых мышц, которые теперь принадлежали ей. Руки, которые она обычно складывала в молитве и вскидывала в рыданиях, ласкали тело подростка. Ее рот приоткрылся, слюна начала стекать по губам, когда она по-настоящему насладилась урожаем последнего Мастера. Когда она это сделала, он воспользовался шансом украсть у нее поцелуй. С этого момента все быстро переросло в страстный поцелуй, пока Санзанг изо всех сил пыталась найти в себе силы оттолкнуть своего возлюбленного обратно. В конце концов, ей это удалось, ее руки скользнули вверх по его животу и остановились на груди, когда она оторвалась от его губ. При этом они оба болезненно заскулили. И снова ее руки продолжали дрожать, когда она двигалась на юг, ее пальцы время от времени касались кожи Рицуки. Временами Санзанг не могла сдержаться и опускалась вниз губами, покрывая несколькими поцелуями обнаженную верхнюю часть тела своей возлюбленной, прежде чем, наконец, достигла цели своего возбуждения. Несколько недель назад была ночь, когда она проснулась в холодном поту… и горячий пот на юге, мысли о том, что лежало между ног ее Мастера, загрязняли ее разум. Весь следующий день она провела в молитвах, непреклонно пытаясь отрицать, что то, о чем она мечтала, имело место. Сквозь брюки была видна растущая выпуклость Рицуки. Увидев это, китаянка подняла невидимый кулак в воздух. Конечно, она возбуждала его! Конечно, он хотел ее! Говоря о возбуждении, ее собственное захватило ее душу и распространилось по ней, как чума. В одно мгновение она схватила его за брюки, едва успев расстегнуть их, а затем и вовсе сорвать. Его нижнее белье было не более чем размытым пятном, на которое она набросилась. Краем глаза она увидела множество цветных лоскутков, медленно падающих на землю. Она лишь смутно осознала потрясенное «и-и-и!» голубоглазого подростка. Это не имело для нее такого значения, как вид его неограниченного члена, который теперь стоял перед ней во весь рост. У Санзанг отвисла челюсть, и ее женское естество наполнилось жаром, как будто к нему прикоснулся сам бог огня. — Ты… понимаешь, что ты собираешься сделать, верно? — Раздался его напряженный голос. Это рассеяло вызванную чувственностью дымку, в которой она находилась, что было очевидно по короткому мерцанию в ее глазах рубинового цвета. Санзанг оглянулась на него с растерянным видом, но лишь на мгновение. Ее холодные руки вызвали у него шок, как только они соприкоснулись с его членом. Кастер обрадовалась этому, поскольку это было бы первым из многих, и она надеялась, что ее возлюбленный отплатит ей тем же. — Я знаю, что собираюсь сделать, мой возлюбленный Мастер и ученик. Нет, эти титулы не совсем верны, не сейчас. Сегодня вечером я просто женщина… а ты мужчина, мой мужчина. Хехехехе, кроме того, такой лажовый монах, как я… В конце концов, я должна была сойти с пути, почему бы не попасть в объятия того, кто идет путем праведности? Рицука, честно говоря, не мог не задаться вопросом, планировала ли она эту речь, зная, в каком положении они находятся. Не многие люди считали Санзанг способной мыслить, но, как он заметил, она могла быть довольно проницательной и даже хитрой. Учитывая ее происхождение, он не был слишком удивлен. Но он был удивлен тем, что пламя похоти горело в ней так жарко, что он практически мог видеть это в ее сердце. — Достаточно справедливо… но чтобы продолжать идти по этому пути, мне понадобится немного топлива. — Заявил японский юноша, его глаза сияли, как у тигра перед прыжком, а на лице также появилась хищная ухмылка. Первой набросилась Санзанг, выражение ее лица почти отражало его. Имея лишь самое смутное представление о том, как действовать дальше, она взяла в рот почти первую половину его члена. В ушах у нее зазвенело, когда она услышала эротический крик своего новообретенного партнера; она почувствовала, как его спина выгибается дугой, и его член все глубже проникает в ее рот. Санзанг мгновенно опьянела от вкуса, всякое чувство рациональности и благочестия улетучилось из ее разума. Ее рубиново-красные глаза, черт возьми, чуть не закатились на затылок, предоставив Рицуке делать выпад. На самом деле, он бы сделал толчок, если бы она не ослабила хватку. Сексуальный зверь внутри него пробудился, и он насытится большегрудой монахиней, которая его разбудила. По иронии судьбы, именно толчки подростка вернули Санзанга с края лимба. Еще один долг, который она ему задолжала. Хотя ее глаза все еще были остекленевшими, она нашла его взгляд. Это послужило катализатором. — МММММХ! — Ее рот был полностью закрыт, а ее киска быстро выходила из-под контроля, как лесной пожар. С глазами, быстро наполняющимися слезами, она посмотрела на своего Мастера и любовника. — Поскольку ты сказала, что собираешься отбросить свою набожность, я надеюсь, ты знаешь, что это значит, Санзанг. — Прорычал последний Мастер Халдеи с голодным блеском в глазах. — Ты должна знать, что со всей твоей йогой, со всеми твоими позами… ты когда-нибудь задумывался, что это делает со мной? — С еще одним рычанием он протолкнул свой член глубоко в рот Кастер. Так близко, что он чувствовал, как гудит все ее тело. — Ты не очищала меня от духовного греха, ты пятнала меня! — Еще один сильный толчок, и он увидел, как ее глаза закатились к затылку. — Теперь ты это понимаешь! — Захваченный пылом момента, он вырвал свой член изо рта Героической Души, струя слюны и предварительной спермы описала красивую дугу и разбрызгалась по полу. Весь ее мир рухнул. — Прости меня! Извини! Мне так жаль! Я возьму ответственность на себя! Твои непристойные желания, твои похотливые фантазии, я возьму ответственность за все это на себя! — Воскликнула она, и слезы потекли по ее щекам. Слов было недостаточно, и ее киска подверглась миниатюрному расплавлению, испачкав импровизированный матрас под ней своим женским нектаром. — Как твой духовный учитель! Как твоя женщина! Как твой источник спермы! Я… Напряжение внутри него было слишком велико, чтобы с ним бороться, особенно учитывая прекрасное, неземное зрелище, открывшееся перед его глазами. Рицука стиснул зубы, глубоко погружая свой член в рот Слуги. Тот факт, что она сделала искреннее и эмоционально неустойчивое признание, только облегчил глубокий минет. На самом деле, это могло бы даже помочь, подпитывая его бурлящее возбуждение. Запрокинув голову, японский Мастер немедленно начал вводить свой член в ее рот и вынимать его. Прошло всего несколько секунд, и Рицука запрокинул голову, его член взорвался белой струей, которой некуда было деться, кроме как во рту Санзанг. Как только он вышел, он не смог это остановить; часть его даже не хотела этого. КЛЯНУСЬ САМИМ БУДДОЙ, Я НЕ МОГУ! Я НЕ БУДУ ЭТОГО ОТРИЦАТЬ! БУДДА, ПРОСТИ МЕНЯ, НО МНЕ НУЖНА СУЩНОСТЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА! МНЕ НУЖНА ЭТА НИРВАНА! Закричала монахиня, когда она полностью потеряла контроль и подчинилась греховному, похотливому аду. Она думала, что делала это раньше, но это была всего лишь прелюдия, это было настоящее обязательство. И Санзанг была слишком счастлива принять его. Пока она держалась за его ноги и бедро, Кастер полностью позволила своему разуму улетучиться, или, скорее, он был смыт божественным нектаром, который тек ей в рот. Даже когда ее горло наполнилось, она изо всех сил старалась держать рот открытым и на члене Рицуки. Она не хотела отпускать его, пока ему больше нечего было дать. К сожалению, у подростка были другие планы, когда он вынимал свой член из ее оральной дырочки. Он чувствовал странную смесь легкого возбуждения и в то же время накачанности чистым адреналином. Это чувство было не совсем чуждым, поскольку он проходил через это в бою и когда спасался бегством от множества угроз. Проходили минуты, пока он собирался с мыслями, а вместе с ними возвращались и его силы. На самом деле, это вернулось, когда я взглянул вверх и увидел полный спермы рот китайской Героической Души. Сперма капала у нее изо рта, окрашивая ее ожерелье из молитвенных бус и верхнюю часть груди, Санзанг выглядела в его глазах божественной красавицей, как будто она спустилась с небес. Только для него. Она выдохнула, капли спермы струйками полились из ее рта. Она посмотрела на свои руки, затем начала зачерпывать ими белую субстанцию. Рицука наблюдал, как она слизывает все это с кошачьим блеском в глазах. Он ничего не сказал и просто наблюдал, его член все это время становился твердым. Это не осталось незамеченным. Санзанг остановилась и посмотрела на него, с ее губ стекали струйки спермы, когда она улыбалась. — Мой Мастер и духовный ученик — извращенец. — Фраза была произнесена со смехом, который звучал как звон колокольчиков. Член Рицуки эротично дернулся, словно подтверждая ее заявление. — Извращенный Мастер и ученик для извращенной Слуги и монахини, подходящая пара, тебе не кажется? — Ммм, — Хихикнула длинноволосая красавица. — Эм, ты довольно долго пялился на мою грудь, на самом деле, я уверена, что они тебя соблазнили. — Это и твои бедра. — Мягко вставил человек. Санзанг рассмеялась, опускаясь на колени. — Ах, значит, ты считаешь меня самой красивой женщиной во всей Халдее? — Она наблюдала, как он двигался почти в замедленной съемке, его руки обвились вокруг ее талии, а губы прижались к ее испачканным спермой губам. Ее язык тут же высунулся навстречу его языку. Они разделились после того, что показалось часами контакта губ с губами. — Они… Рицука, они… — Мои! — Прорычал голубоглазый Мастер, внезапно бросая вес своего тела вперед. Это на мгновение застало Санзанг врасплох; внезапно она оказалась на спине, а ее возлюбленный навис над ней, осыпая ее поцелуями, как шершень. Затем он остановился и перешел к своей настоящей цели. Изо рта китаянки вырвался вздох, когда Рицука не сорвал с нее лифчик, как она сделала с его боксерами, вместо этого он просто отодвинул их в сторону, чтобы ее соски были полностью выставлены на всеобщее обозрение, или, скорее, Рицуке. Он, не теряя времени, прильнул к ним губами, его руки мяли и ощупывали их, как будто они были чем-то вроде теста для выпечки. Произошло обратное, теперь тепло было в его руках, а ее тело было холодным, и этот переход заставил все тело Санзанг задрожать от возбуждения. Ее разум полностью отключился от реального мира; вознесенная на облако экстаза, китаянка парила над материальным миром. Она была на небесах, на истинных небесах. Чего Слуга не знала, так это того, что, пока она пробовала рай, Рицука все еще добиралась туда. Он сосал, целовал и играл с грудями своей возлюбленной почти десять минут. Его член снова полностью затвердел и был готов к выходу. Раздвинув две ее горы, Рицука мысленно воззвал к обезумевшей женщине. Он хотел, чтобы она осознавала, что должно произойти. Ее глаза на мгновение расширились; подросток ударил в этот момент осознания. — А-А-а-а! — Они закричали в совершенный унисон, когда мужской стержень и женские горы встретились друг с другом. Дыша через ноздри, Рицука полностью овладел ее сиськами и начал тереться ими о свой член, одновременно продвигая орган вперед. Он полностью доминировал в этом чувственном акте и наслаждался каждой секундой, вплоть до случайных стонов, которые раздавались, когда он двигал бедрами вперед. Пенис Р-Р-Рицуки! Это… это… в-великолепнее, ч-ч-чем я изначально думала. К-Как такое может быть? Пробормотала Кастер из разрушенных остатков своего разума. Такая теплая… такая гибкая… Интересно, могла ли это быть Сукхват? Секунда за секундой ее зрение затуманивалось, а разум еще больше ухудшался. Она возвращалась в священное царство или, возможно, поднималась на более высокий его уровень. — Я… всегда хотел трахнуть тебя в сиськи… еще в Камелоте. — Признался японский подросток. Он был молодым мужчиной с мечтами и желаниями, несмотря на огромную ответственность, которую он нес. — Теперь я могу воплотить их в жизнь… Я собираюсь это сделать! Я собираюсь использовать эти сиськи так, как мне заблагорассудится! — Заявление прозвучало как рев, когда он ускорил шаг, практически сбив Слугу под собой. — С-с-сделай так… как ты… желае… — Простонала монах в полубессознательном состоянии. — Я… Я… твоя… же… нщина… твоя… же… нщина, Рицу… Рицу… — На самом дальнем горизонте, который она могла видеть, показался кончик его члена. С каждой секундой он приближался к ней, затем отстранялся, продолжая все дальше и дальше. Санзанг не могла этого вынести, поэтому она начала действовать. — Ооооооооо! Непослушная, стыдливая маленькая монахиня, не так ли? — Похвастался японский подросток, увидев, как кончик его члена теперь оказался во рту Кастер. Она облизывала его снова и снова, как будто прививала дисциплину непослушному ученику. Это было очень возбуждающе, поэтому Рицука прилагал больше усилий к своим толчкам. Теперь нужно было продолжать заставлять сиськи Санзанг массировать его член, она взяла это на себя, делая это своими руками. Посмотрев вниз, он увидел слабый блеск в ее глазах, искру разума. Он улыбнулся в ответ. Даже когда его член входил и выходил у нее изо рта, бурлящая героиня умудрялась улыбаться. — Санзангггг! — Прогремел последняя надежда человечества, когда его вторая порция за ночь выплеснулась прямо в лицо женщине с рубиновыми глазами. Следующие десять секунд сделали ее предыдущее обращение с подростком похожим на простой поцелуй в щеку. Санзанг закрыла глаза, отчасти для того, чтобы в них не попало слишком много мужского нектара; его уже было достаточно, чтобы облить ее лицо и грудь, отчего казалось, что она нырнула головой вперед в открытое море. С этим пришло полное и тотальное уничтожение всего, кроме Фуджимару Рицуки, единственного существа, которому она была готова посвятить свою жизнь. Посвятила свою жизнь. Когда белая жидкость прошла по знакомой линии ее рта в желудок, тело Санзанг заметно задрожало от эйфорического наслаждения. Покалывание пробежало по всей ее груди, которая все еще сжимала член ее любовника, таким образом, это ощущение передалось и ему. Рицука издал тяжелый стон, еще более напряженно двигая бедрами вперед, выплескивая остатки своей спермы прямо в лицо китаянки. Даже если бы его зрение не было затуманено, было бы невозможно четко разглядеть лицо Санзанга; он кончил на нее, скрывая ее божественные черты под кремово-белой маской. Сам чувствуя головокружение, подросток высвободился из крепких объятий, падая обратно на задницу. Его грудь поднималась и опускалась от затрудненного дыхания, откинувшись на матрас, он развел руки в стороны. За стенами храма шумел ветер, теперь значительно успокоившийся после прежнего бурного темперамента, которому он подвергся около часа назад. Для него все было безмятежно снаружи и внутри. Тем не менее, любопытство заставило его поднять голову и понаблюдать за реакцией своего Слуги. Некоторые из самых похотливых и непристойных желаний, которые он таил в себе, вырвались наружу, и он беспокоился о том, какие последствия это может иметь. Очевидно, их не было, так как Санзанг уже была занята приведением себя в порядок, слизывая сперму, которая брызнула ей на грудь и лицо. Это была трудная задача, так как он изрядно измазал ее, но древний монах, казалось, не возражал. На ее лице было мечтательное выражение, которое не сходило с него, когда она толкалась и зачерпывала пригоршни спермы, а затем отправляла их себе в рот. Рицука был полностью очарован этой сценой, не в силах отвести взгляд, пока она лакомилась остатками его спермы. Постепенно он смог разглядеть ее раскрасневшиеся щеки. — Я маленькая распутная монахиня, не так ли, Рицука? — Было первое, что она прошептала, встретившись с ним взглядом. — …Да, ты такая… и ты станешь намного распутнее, то есть… если захочешь продолжить. — Сказал он после некоторой паузы. Его собственные щеки быстро запылали, когда он попеременно смотрел то на нее, то куда-то еще. Даже тогда его член дернулся, быстро восстановив свою первоначальную твердость всего через несколько минут после того, как излился в сиськи и лицо Слуги. Честно говоря, Рицука сказал бы, что он израсходовал только «половину» своей сексуальной энергии. Опять же, он держался довольно сдержанно, чтобы не оттолкнуть Санзанга или, что еще хуже, не разрушить их отношения безвозвратно. Каким-то странным образом вселенная вознаградила его за все, через что он прошел с женщиной, очевидно, такой же похотливой, как и он сам. С телом, которое, как правило, полностью сводило его с ума. Упомянутое тело подползло к нему, испачканные спермой груди все это время покачивались. Затрудненное дыхание Санзанга эхом разносилось по комнате, как раскаты прошедшего грома, несмотря на его мягкую тишину. Для женщины, которая утверждала, что является посланницей мира и просвещения, она двигалась как демон обольщения. Возможно, он развратил ее больше, чем первоначально думал. — Во мне много чего есть, большинство из них довольно жалкие и недостойные похвалы… но когда я одна… когда мы вдвоем, — Сказала она, перебираясь к нему на талию, ее руки медленно обвивали его шею, в то время как он держал ее за бедра. — Я твоя женщина, ты можешь делать со мной все, что пожелаешь. Прими меня как свою собственность, преврати в свою личную шлюху, если хочешь, Рицука. Если «меч», которым меня пронзят, будет твоим… тогда я смогу спуститься даже в Нараку без сожалений. Эти слова заставили его член перейти от восстановления к полному оживлению. Несомненно, Кастер почувствовала это, когда все ее тело задрожало от прикосновения эрегированного члена. — Ты не попадешь в это царство, пока я здесь. — Встретившись взглядами, он дал ей последний шанс отступить. Она отказалась им воспользоваться. — Я собираюсь вознестись на небеса, и я забираю тебя с собой, Санзанг! — Перевернув их, ему не нужно было никакого предварительного планирования или раздумий, чтобы наклонить свой член прямо перед ее входом. Его правая рука пульсировала так же сильно, как и пах, он отодвинул в сторону ее нижнее белье, обнажив насквозь мокрую киску. Рицука беспечно засунул свой член в жаждущую дырочку. — ААААААААА! Р-Р-РИЦУУУКА! Он остановился, чтобы насладиться ощущением ее влажных стенок, сжимающихся вокруг его члена, им было любопытно, поскольку они никогда не чувствовали ничего подобного, ни при ее жизни, ни в то время, когда она была Слугой. Все это только что радикально изменилось. Зная, что он должен был сделать, человек двинулся дальше, разрывая девственную плеву, отмечающую девственность монаха. Раздался еще один крик, на этот раз наполненный болью. Рицука впился пальцами в бедра своей возлюбленной, наклонился и соединил их губы. Довольная избавлением от боли, Санзанг нетерпеливо ответила на поцелуй, слегка впившись ногтями ему в спину. Хотя часть его хотела погрузиться прямо в нее, колотить киску Слуги до тех пор, пока она не переполнится его спермой, но Рицука сдерживал себя. В конце концов, он бы сделал это, но до того, как его любовник привыкнет к тому, что его наполняют изнутри. Несколько горячих и долгих вдохов сорвались с губ китаянки, прежде чем ее тело начало обретать некоторую форму стабильности. Как только эта стабильность была достигнута, она дала Рицуке знать об этом движением бедер. Ключ был повернут, и зверь вырвался наружу, чтобы опустошить ее. — А-а-а! Вот и все! Ооооо! Б-Будда Всемогущий, я-я никогда не знал, что что-то может быть так приятно! — Одетая в чулки Кастер кричала почти без остановки, когда обнаружила, что получает свой первый и, безусловно, самый полноценный трах, который она когда-либо испытывала. Ее Мастер, ученик и возлюбленный не терял времени даром, показывая ей плотские удовольствия, в которых она так упорно пыталась себе отказать. Понятно, что все это отрицание вылетело в окно, или, скорее, со склона горы. Санзанг не придавала особого значения попыткам вернуть его обратно. Снова и снова ее груди подпрыгивали, терлись о грудь подростка из-за их близости. Это раздуло и без того ревущее пламя внутри японского подростка, который вводил свой член в голодную киску и вынимал его. Все это было почти идеальным повторением предыдущего траха сиськами, за исключением того, что на этот раз член семнадцатилетнего парня был глубоко погружен в теплые и очень желанные внутренние стенки киски Слуги. Рицука слышал, как она воет, умоляя его. Он посмотрел в прекрасные, затуманенные рубиново-красные глаза Санзанга с гордой улыбкой. Она улыбнулась ему в ответ и обвила своими чувственными ногами его талию. — А-А-А! ЕЩЕ! ЕЩЕ! — Прогремела Кастер, использующий кулак, едва не оторвав ее спину от кровати, частично благодаря Рицуке, практически баюкавшему ее в своих объятиях. — Такая похотливая женщина, не так ли… Санзанг? — Прошептал японский подросток, ни на секунду не прекращая основательно колотить женщину под собой. Как ни странно, ему нравилось чувствовать, как ее ноги обхватывают его за талию, практически сжимая его, требуя большего; он был слишком счастлив, чтобы давать это в виде все усиливающихся толчков. — Возьми это, возьми мой член и не думай ни о чем, кроме меня! — ДА! Я СДЕЛАЮ ЭТО! Я ОБЕЩАЮ ЭТО! — То, что она только что сделала, было нарушением священной клятвы, согласно которой она сказала, что увидит, как ее душа будет стерта с колеса воплощения, прежде чем нарушить. Секунды проходили в сладкой эйфории блаженства, и ничто не помогало, во всяком случае, ничего плохого. Где-то в дальнем уголке своего сознания Санзанг начала думать, что, возможно, ее послал к Рицуке сам Будда. Возможно, в знак доброты к нему… а может, и к ней. — Кончи! Я собираюсь… — Раздался напряженный голос Рицуки, когда они едва оторвались друг от друга, их языки все еще соприкасались. Кастер очень не хотела, чтобы он отпускал ее, ни сейчас, ни когда-либо. — Сделай это! Кончи в меня! Трахни меня! Разводи меня, как хочешь! — ТОГДА ВОЗЬМИ ЭТО! ВОЗЬМИ ВСЕ ЭТО! — ДАААААА! Вся йога окупилась в тот некогда прекрасный момент, когда его сперма хлынула прямо в возбужденное влагалище Кастер. Белая жидкость вырвалась из ее стенок, когда они сильно ударились о мясистый стержень, который был вставлен прямо в красивое, великолепное, покрытое потом тело китаянки. Тело Санзанг выгнулось дугой над землей, образуя идеально органичный полумесяц, даже когда все ее тело содрогнулось от эротического взрыва. Ее рубиново-красные глаза буквально закатились назад. Тем временем Рицука почти собственнически держал ее над полом, его член выстреливал толстые струи спермы в ее киску. Он протолкнулся так глубоко, что был на девяносто девять процентов уверен, что попал в ее лоно. Если бы она не была Слугой… она была бы беременна моим ребенком. Беременна… Позволив этой мысли повиснуть в воздухе, Мастер медленно опустил длинноволосую Кастер обратно на спину, но его член остался глубоко внутри нее. Стенки Санзанга еще не освободили его, и, честно говоря, он был не в настроении выходить из нее. Таким образом, его член продолжал эякулировать внутри нее, еще больше отмечая ее как свою женщину. При этой мысли по телу слуги-китайца пробежало затаенное чувство почти неземного облегчения. Постепенно ее ноги перестали дрожать, отвалились от его спины и упали по бокам. Тем не менее, они иногда дрожали, когда его нагрузка оказывалась больше, чем ожидалось. — Я… думать… Я… могу привыкнуть к этому, то есть… если это будет с тобой, Рицука. — Пропела теперь уже запятнанная монахиня с мечтательным выражением на лице. Подняв ее, человек ухмыльнулся. — Это всегда будет со мной. Никто другой не прикоснется к тебе так, как я… и я не предложу себя никому, кроме тебя. Я отвечаю за тебя во всех смыслах этого слова. И еще. — Внезапно его член был вытащен из Санзанга, к большому ее неудовольствию. Ее неудовольствие быстро сменилось удивлением, когда она обнаружила, что ее поднимают и волокут по полу в дальний правый угол комнаты. Сквозь одну из трещин в стене и потолке виднелось теперь уже расчищенное ночное небо, усеянное звездами. Ей было на что посмотреть, когда он прижал ее руки к стене, подставив ей зад. — Я несу за тебя ответственность, за тебя и детей, которых ты в конечном итоге родишь мне. Глаза Санзанг расширились от осознания последствий, и ее сердце учащенно забилось. Это было не от страха, скорее, это было от возбуждения. Ее киска задрожала, как будто почувствовала небольшое расстояние между ней и членом Рицуки. Оглянувшись на него, она подтвердила свое предыдущее заявление. — Поступай со мной так, как ты — дааааааааа! — Черт возьми, именно это я и собираюсь с тобой сделать! — Прорычал семнадцатилетний парень, двигая своим членом во влагалище Слуги. Он уже дважды пробовал это, и ему нравилось верить, что он быстро научился. Помогал тот неоспоримый факт, что киска Санзанг все еще была невероятно теплой после их предыдущего полового акта. Рицука был отчасти рад этому. — Теперь, когда у меня есть ты, Санзанг… Я не хочу тебя отпускать! — Тогда не надо! — Взвыла светлокожая красавица, чувствуя, как раскаленный добела огонь снова проносится по ее телу. Только так долго она могла сопротивляться агрессивному траханью, которое устраивал ей любовник. Ее способность связно говорить быстро угасала, поскольку ее разум стремительно уносился в царство плотских удовольствий. — Обними меня! Трахни меня! Породи меня! Делай со мной, как со своей женщиной, все, что пожелаешь! Я все это вынесу! Древний храм был до краев наполнен непристойными звуками, издаваемыми парой, завершающей свои отношения, что было грехом в глазах набожных людей, но моментом триумфа для тех, кто жаждал общения и удовольствий. Спустя столько времени Санзанг перешла во вторую категорию, и она не могла быть от этого счастливее. Женщина с рубиновыми глазами дала об этом знать своими громоподобными криками и стонами, которые, казалось, затмевали мужское ворчание Рицуки, когда он трахал ее киску так, словно от этого зависела его жизнь. Даже после почти двухчасового секса жгучее пламя похоти и любви внутри него все еще не угасло. Нет, оно еще не успело опалить его или женщину, которую он держал мертвой хваткой. Их тела пульсировали в тандеме друг с другом, еще одно доказательство того, что то, что они делали, было не так неправильно, как они изначально думали. Это еще больше подстегнуло их действия, когда в Санзанг вонзился, в то время как Рицука сделал последние последовательные толчки, в результате чего кончик его члена врезался в ее лоно во второй раз. — РИЦУУУУУККАААА! — САААНЗААННННГ! И снова человеческие соки устремились прямиком в лоно Слуги, устремляясь по линейному пути. Путешествие внутрь зажгло взрывчатку в ее теле, и достижение цели было подобно солнцу, разгорающемуся внутри нее. Прокатываясь по ней эротическим пламенем, которое угрожало сжечь само ее существо или, возможно, оживить его, китаянка почувствовала, как ее охватывает странное, но очень бодрящее чувство освобождения. Это было почти как бабочка, вылезающая из своего кокона. Хотя она отказывалась воспринимать свою веру как какую-либо оболочку или ограничение, Санзанг, наконец, смогла признать, что в жизни есть и другие вещи, которые следует украшать, восхвалять и любить. Как и мужчина, сущность которого почти механически вливалась в нее. Постепенно он поднимался по длинному и извилистому пути, который закончился тем, что он оказался на ровном месте с самим Буддой. Теперь у нее было два человека, которым она могла посвятить себя. Хотя только один из них физически был с ней и мог удовлетворить ее плотские желания. — С-Сан… Я… извини, но, по-моему, я, возможно, только что сказал вам что-то не то, — Раздался несколько измученный голос японского Мастера, за которым последовал нервный смешок. Санзанг встретила это сердечным смехом, повернувшись к нему лицом. Без малейшего колебания она откинулась назад и сорвала поцелуй с его губ. — Это… ожидаемо, в конце концов, ты довольно похотливый и духовно нечистый ученик… но, тем не менее, ты моя. — Ее речь была невнятной, а взгляд тоскливым. Струйка слюны стекала по левому уголку ее губы. Рицка не мог не возбудиться, увидев это. Его член дернулся, и, соответственно, тело Санзанга задрожало. — К-кр… оме… ты… ты не единственный духовно нечистый человек. Я… тоже, но… Я твоя, чтобы портить… развращать… любить так, как ты считаешь нужным, Рицука. Мой… мой… Затуманенный похотью разум подростка вспыхнул к жизни. Внезапно он вынул свой член из ее влагалища и почти идеально совместил его с ее анальным отверстием, одновременно отодвинув в сторону ее нижнее белье. Санзанг осознала это внезапное действие, о чем свидетельствовало ее учащенное дыхание, но она не сделала попытки помешать ему. Сделай это. — Такая распутная монахиня, как ты, заслуживала того, чтобы ее трахнули как хорошую шлюху… Тебе не кажется? — Рявкнул семнадцатилетний парень, глубоко вонзая свой член в задницу Слуги, выбрав, возможно, самый резкий крик, который он когда-либо слышал от нее. — ДАААААА! — Ей было все равно, слышат ли ее боги и Будда на небесах, пусть они. Санзанг сделала свой выбор, и она собиралась жить с этим, причем с гордостью. — ВОЗЬМИ ЭТО, ВОЗЬМИ МОЮ ПОСЛЕДНЮЮ ДЫРКУ, ЛЮБОВЬ МОЯ! Судя по тому, что он сделал, Рицука преуспел в том, чтобы вонзить свой член так сильно, как только мог, в восхитительную задницу бывшую набожную монахиню. Казалось, что ее вера больше не принадлежала Будде, теперь она принадлежала ему. В этой идее было что-то мрачно-порочное, что возбуждало его и заставляло все сильнее и глубже проникать в анальную дырочку Слуги. Ее крики стали громче, это были искренние мольбы о том, чтобы он сделал больше, «осквернил» ее задницу так же, как он поступил с остальным ее телом. Его кровь забурлила, и Рицука сделал именно это, сжав бедра Заклинателя с такой силой, что наверняка остались бы синяки. Собственные руки Санзанг оставляли следы на деревянном столбе, в который она вцепилась, о который терлась ее грудь. Ее с головой окунули в чувственную нирвану, в которую она отказывалась входить, в которую она воздерживалась когда-либо входить. Теперь это было похоже на единственную небесную обитель, в которую она когда-либо хотела подняться. Лучше всего то, что Господь, если это небеса, вознес ее в чувственный мир и удерживал там. Купая ее в своем роскошном великолепии. Сияние становилось все сильнее и сильнее, обжигая ее плоть до костей, вплоть до самой сердцевины. — ААААААХХХХХХХ! Хлынул последний поток спермы, взорвав анальную впадинку задницы Санзанга, навсегда запятнав ее и отметив, что она принадлежит Рицуке. Почувствовав дрожь в ее ягодицах, Рицука преисполнился мужской и даже греховной гордости, держа дрожащую Слугу в своих объятиях. Будда, прости меня. Прошептал краснолицый подросток, держа китайского Кастера. Из последних сил она оттолкнулась от стены, полностью полагаясь на него, чтобы оставаться в вертикальном положении. Вся сила покинула ее ноги, когда струйки липкой белой спермы потекли по ее ногам из обеих дырочек. Но теперь она моя. Ее тело, ее душа… это все… Голова Санзанг снова откинулась в сторону, ее рубиновые глаза встретились с его аквамариновыми. Между ними последовал еще один поцелуй, закончившийся их расставанием и окончанием ночного веселья. Он был в равной степени удивлен и в равной степени позабавлен тем, как Кастер на его глазах погрузился в царство бессознательного. Рицука всегда считала спящее лицо древней монахини одной из самых милых вещей в мире; в их нынешнем положении, в их нынешнем душевном состоянии она выглядела почти как спящая красавица. Часть его требовала, чтобы он бросил ее на пол и продолжал трахать до потери сознания, но он сдержался, подавив желание. Содрогаясь, он оторвался от киски Санзанг, затем подхватил ее на руки. У него еще оставалось немного энергии, но он видел, что их первое совокупление истощило Санзанг на ночь. Они могли продолжить утром или когда вернутся в Халдею. Перенеся ее обратно на импровизированную кровать, он уложил ее под одеяло, не заботясь об их одежде. Он оглянулся, чтобы убедиться, что Ограниченное поле, которое он установил вокруг них, все еще держится, прежде чем забраться под одеяло сам. Через несколько секунд чья-то рука обхватила его, почти защищая. Усмехнувшись, человек оказал услугу в ответ. На следующий день, после перегруппировки со всеми остальными, они, естественно, выслушали лекцию от Да Винчи о том, как «исчезнуть с радаров». Все, что сделала пара, это улыбнулась. За их выражениями скрывалось так много вещей, о которых знали только они. И продолжат, когда вернутся домой.***
— И на сегодня достаточно! Вы все можете потренироваться самостоятельно перед нашим следующим групповым занятием, на самом деле я это поощряю! — Объявила Слуга-китаец, когда дюжина или около того обитателей комнаты поднялись и начали собирать свои вещи, чтобы уйти. Это был освежающий вечер, наполненный духовным посредничеством и физическими упражнениями, которые, как она могла видеть, сделали свое дело. Было таким большим облегчением видеть расслабленные и даже облегченные выражения на лицах работников и даже прислуги, когда семинар этого дня подошел к тихому и уместному завершению. Конечно, окончание семинара означало, что теперь у нее было свободное время. — Знаешь, я действительно думаю, что однажды из тебя получится отличный инструктор по йоге. — Прозвучал голос единственного Мастера Халдеи. Санзанг привыкла к тому, что он немного шныряет вокруг. Конечно, она все еще предпочитала, чтобы он был в пределах ее видимости. — Ты слишком много общался с Котаро и этими кулачными мастерами боевых искусств. Улыбка Рицуки была практически от уха до уха. — Эй, ты говоришь это сейчас, но когда доходит до дела, ты очень благодарен за те навыки, которые я приобрел у таких людей, как они, не так ли? Оставшись одна в пустом тренажерном зале, Санзанг позволила себе сделать то, что она редко делала в присутствии других. Рассмеяться и улыбнуться, а затем радостно прыгнуть в объятия своего возлюбленного-человека. Учитывая его приобретенную силу, он с легкостью поймал ее и практически закружил. Прошло почти четыре дня с тех пор, как они в последний раз были вместе. Тайные отношения — это не совсем то, что они оба имели в виду, но они предпочли, чтобы так было, чтобы избежать нежелательных вопросов о том, где они были и что делали. И, возможно, маленький… странности в их настроении и одежде. — Итак, мой Мастер и ученик, — Начала Кастер, склонная к рукопашному бою. — С тех пор, как тебя не было, я должна признать… У меня появились некоторые довольно… неприкрытые мысли и желания, и я полагаю, у тебя тоже. — Ты права, Сан, к счастью для нас обоих, я думаю, я знаю способ очистить их. — Увидев, как загорелись ее глаза, он украл у нее поцелуй, который длился дольше, чем он намеревался, когда ее руки обвились вокруг его шеи. — И я знаю место, где можно провести это очищение. Санзанг хихикала всю дорогу до своей комнаты, или того, что быстро становилось их комнатой. Некоторое расширение пространства было необходимо по… целому ряду причин, но одна вещь, которая изменилась, — это прочность кровати Мастер. Это должно было быть подкреплено тем, что эти двое совершали почти ежедневные поездки в Сукхавати и будут продолжать делать это до тех пор, пока их души не перейдут из царства смертных в загробную жизнь, связанные воедино.