Ура, каникулы!

Солнечные лучи, уходя, изо всех сил старались прогреть всё, на что наткнутся. Лето в этом году выдалось не особо жаркое, что являлось предзнаменованием жаркой осени. Именно в этот период у адептов Цинцзинь появлялась замечательная возможность спуститься с пика и повидаться с родными. В наше время это называется “летние каникулы”, но здешние ученики называют это “слава Небу, наш Учитель уехал путешествовать” и “ура, ещё поживу”. Ни у кого и в мыслях не было ничего дурного об их Учителе, вовсе нет, просто дети они и в фигово написанном романе дети. Как бы сильно каждый из них не хотел совершенствовать тело и дух все они жаждали отдыха, увидеть родных, дом. Справедливости ради стоит отметить, что раньше каникул на пике не устраивали. Если желаешь обучаться у лучшего мастера - будь готов посвятить учёбе всего себя. А если ты настолько несамостоятельный, что не можешь без мамы и папы прожить и года, то увы и ах. Но Шэнь Цинцю - он же Шэнь Юань - памятуя о старых добрых школьных днях ввёл-таки на свой пик “каникулы”, после того, как абсолютно ошарашенный заметил, что никто домой не рвётся, а уже июль как бы. “И что не так с этими детьми?” - Вы что здесь делаете? - спросил он сразу, как переступил порог класса. Перед ним, как ни в чём ни бывало, сидели его ученики. На столах кисти и пергамент. Ждут, по всей видимости, своего Учителя. - Приветствуем Учителя! - как один отозвалась эта неразумная толпа. В это время Шэнь Цинцю пытался всеми силами не показывать своего искреннего удивления. - Да, да, так что вы все здесь забыли? По лицам всех адептов пронеслось непонимание, а вместе с тем непонимание в голове Юаня лишь росло. - Учитель... - робко донеслось с конца класса. О, этот нежный соловьиный голосок, чистый, журчащий, как спокойные воды только очнувшихся ото льда рек. Разумеется, это был никто иной, как главный герой сие романа - Ло Бинхэ. - Да, Бинхэ? Ещё не привыкший к изменениям в своём Учителе мальчик заметно нервничал и старался не производить много шума, но тем не менее встал, чтобы, перед тем как ответить, достойно поприветствовать Шэнь Цинцю. Юань еле заметно вздохнул. “- Что ты трясёшься, мальчик мой? Как осенний лист, ей богу. Не стану же я тебя бить за то, что ты мне отвечаешь!” - затем, вспомнив гнилой характер прежнего “теловладельца”, добавил. - “По крайней мере, я уж точно не буду”. - Учитель, у нашего класс... - Учитель, - громко перебив своего шиди вмешался Мин Фань. Он явно не хотел, чтобы Учитель калечил свои уши голосом зверёныша-Бинхэ, поэтому, абсолютно уверенный в себе, объявил. - так у нас же сейчас урок каллиграфии! Что? Каллиграфия? Сейчас? Внутри Юань посерел. “- Ты что же, ирод, даже не давал детям законного отдыха летом?!” - пронеслось у него в голове. Да, много же здесь надо менять... - “Ну чудовище...” Бинхэ же, совсем сконфуженный, угрюмо глядел на своего шисюна. Бог знает о чём этот молодой человек думал, но лицо у него заметно потемнело. - Мин Фань, - строго обратился Шэнь Цинцю, даже не смотря в сторону адресата. - я спросил не тебя, а твоего шиди. Лучше бы ты с таким же усердием на литературе отвечал. “- Нет, ну а что он?! Мальчик впервые за тысячу лет признак жизни подал! Сидел бы смирно и слушал, а коли не нравится... Мне дай послушать, мне нравится!” Мин Фань аж оторопел от такого поворота событий. Учитель никогда раньше не вступался за этого гадёныша, а в последнее время носится с ним, как курица-наседка за непутёвым цыплёнком. Чем-то этот гад околдовал их Учителя, не иначе! Парень смущенно пробубнил под нос извинения и испепеляющим взглядом прошёлся по Бинхэ. Последний не знал, садиться ему обратно, стоять на месте или упасть от радости в обморок. Он просто застыл статуей самому себе, удивленно хлопая глазами. Внутри него пушистым комочком расцвело что-то. Это было похоже на счастье, но немного другое, намного больше и нежнее. “+10 очков авторитета.” - торжественно объявила Система, сменяя текущее количество баллов на новое. Раздражение Шэня тут же сошло на нет. “- Хе-хе, ну вот можешь же, когда хочешь.” И тем не менее это никуда не годится! Цинцю совершенно не готов позволить этим детям всё лето проторчать на этом красивом, но занудном пике (читать: Цинцю совершенно не готов им всё лето преподавать)! - Так, это никуда не годится. Уже лето, время для вас поехать по домам, отдохнуть и осенью с новыми силами приняться за учёбу, иначе вы тут все засохните и пользы от такой учёбы не будет. - он обратил свой взгляд к ученикам. Никто всё ещё не рвался со своих мест прощаться с Учителем и бежать с этого пика, сверкая пятками. - У вас каникулы. - не сдавался Цинцю. Наконец-то тишину разрезал голос одного из учеников: - Учитель, то есть каллиграфии не будет? Юань был готов заржать, словно конь, но сдержался. "Ребёнок, о чем ты только думаешь?" - Нет, каллиграфии не будет. Вы можете быть свободны до августа, вы все достойно потрудились. Идите и пишите своим родственникам, чтобы забрали вас. Не хватало ещё, чтобы вы потерялись где-нибудь. И я хочу, чтобы когда я в конце недели прошёлся по пику, тут гулял лишь горный ветер. Всем всё ясно? Мин Фань, сделай пожалуйста так, чтобы эта информация дошла до всех адептов. Класс постепенно пустел, и лишь один Бинхэ остался стоять, словно глубоко погруженный в думы. Юань догадывался о чём они были и, действуя на опережение, заявил. - Те, кто по какой-либо причине не может покинуть пик остаются здесь. Бинхэ еле звучно выдохнул. "- Боже, ну не выгоню же я тебя, в самом деле! Ещё убежишь, а мне потом от Системы получать." "Это было бы очень плохо, Хост." - поддержала вездесущая Система. С тех самых пор на пике повелось так: десять месяцев на пике идёт активное овладевание науками и мечом, и два оставшихся месяца ученики отдыхают у родных. Разумеется, таких, подобных Бинхэ, было крайне мало, но они, к сожалению, были. Грустили они лишь иногда, когда на пике оставалось минимум людей, с которыми они вели дружбу. Тогда они проводили всё лето в тренировках. Не так уж и плохо, если подумать. Однако сам Бинхэ это время обожал. Обожал он его и будучи ребёнком, и теперь, когда повзрослел. Даже больше сказать: он на этот период молился. Подумать только: Учитель свободен только для него. Ну и иногда для этой вонючки Лю Цингэ. Но в большей степени всё же для Бинхэ!