***
Протереть холдер, гребанные правила холдера — горячий, чистый сухой. Алан с грубостью вставил его вновь в группу кофемашины, злясь на ту агрессивную суку. Видете ли, не понравились его проколотые уши и тату его стерве, что она решила начать оскорблять его кофе. Он варит лучший кофе в этой забегаловке. Он не высокомерный придурок, как вы могли подумать, просто он пробовал кофе его коллег и видел в какой грязи они работают. А когда попробовал, то его чуть не вырвало с того американо. Они вообще настраивают кофемолку? Он всыпал в то кофе стиков 7 сахара, чтобы хоть как-то выпить эту дрянь, он отдал за это дерьмо свои 2 гребанные баксов. Его определенно в тот момент душила жаба. Его жевалки ходили ходуном от злости, его существенный минус — чрезмерная агрессия. Но, к чьей-то радости, он умел это умело скрывать. Он наблюдал, как та блондинистая стерва, своими руками всыпала сахар, маникюр у неё так себе, про себя отметил парень, кто так сильно хочет выглядеть стереотипной стервой? Блондинка во всем красном.Серьёзно. Короткое красное платье с очень откровенным декольте, высокий каблук, длинные ужасные красные ногти и алая помада. А, не во всем красном. У неё же дерьмый черный язык. Не то чтобы Алан не любил свой сарказм и черный юмор, но он не оскорблял людей потому что они ему не нравятся. Даже сейчас он молчит, хотя он бы ей высказал пару ласковых фраз, в его голову пронеслась картинка, как он ударил по её лицу тем сраным холдером, когда он учился, то пару раз об него обжегся, ведь в кофемашине 126 градусов и это чертовски горячо! Он медленно выдохнул, пытаясь успокоиться от этой злости. Единственное, что он проговаривал было отвратительное. Гость всегда прав. Отвратительные правила общепита, как же он их ненавидел. В Кофейню зашел мужчина примерно за 40, Алан даже слегка усмехнулся, сегодня день стереотипных персонажей. Офисный планктон, о чём говорил его портфель, откуда торчал уголок каких-то документов, скука. Залысина, пивной живот и жутко уставший взгляд, даже немного агрессивный. На рубашке расстегнуты первые пуговицы и галстук слегка расслаблен, ужасного желтого, такого блевотного цвета. Закажет что-то молочное, вероятнее всего латте и возможно нахамит, снова без чаевых. Подумал обладатель скверного характера, прежде чем с имитировать радостную улыбку, как будто он рад этому мужчине, как будто он только и ждал его целый день. Как лицемерно. — Добрый день, Сэр, прекрасная сегодня погодка, верно? -на него посмотрели с таким раздражение, как будто он надоедливый камар, но он решил закончить стандартную фразу, которую кстати тоже ненавидел всей своей душой, -Какой кофе вам приготовить? — Тц, — мужчина раздраженно тцыкнул, что даже повеселило парня, он такой обыденной фразой довёл этого мужчину, он даже не знает на что способен Алан, — Латте. Бинго. Но сейчас продолжить игра «Раздражаем гостя стандартами этой сраной кофейни». Как бы не ненавидел это дело, но видеть чужую агрессию было немного сладко. Адреналин бил чутка в его голове, но никто не посмеет его тронуть за баром. Проходили. — Какого вам объёма латте, Сэр, — Еле смог скрыть усмешку, иногда он сам себя считает мазохистом и больным, — Есть объёмы для латте 0,3 и 0,4, какой вам нужен? Хотелось бы сказать, что он использовал такие длинные формы случайно, но нет. Это же Алан. Давно не болели плечи от столкновений с вертикальными поверхностями, не так ли? Это клерк выглядел уже жутко раздраженным, хотя, по сути, русоволосый ничего не сделал, почти. Но работает в данный момент, как требует хозяин это рухляди. Что забавляет, так это реакция людей — смущенная или раздраженная. Алан иногда чувствует себя эмоциональным вампиром, ведь ему становиться лучше после чужих эмоций. Отвратно он иногда себя чувствует после этого, слишком сложный он человек. Сам признает это. Но проще не собирается становиться — привык быть один с людьми слишком сложно и муторно. А ему определенно не хочется в этом разбираться, как минимум сейчас, а как максимум — никогда. — Да чтоб тебя! — мужчина повысил голос, почти до крика, но резко успокоился, тяжело выдохнул и продожил, — извини, самый большой, классический латте. Алан немного вздрогнул, редко происходит такое, чтобы перед ним извинялись, ведь многие считали, что он обслуга, которая за чужие деньги выполняет услуги и все. Он назвал сумму за напиток и выдал сдачу, без всяких фраз, просто пошёл делать кофе. Протер холдер черной тряпкой, специальной, и вставил его в кофемолку, пока кофейные зерна намалывались для кофе, он достал питчер и налил в него нужное количество молока, на него с коробки смотрела отвратительно нарисованная корова. Темпером он сделал кофейную таблетку, даже на миг вспомнил шутку бариста, незнакомого ему, про печеньки. «Почему вы не забираете печеньки после того, как в кофейне вам сделали кофе? Она жутко вкусная!» Ирония в том, что люди потом просили эту «печеньку», чтобы попробовать кофейный помол, через который прошел кипяток, а из-за температуры самого холдера и получалась форма печеньки. Было очень забавно, но глупо. Пока проливался кофе, он взбивал молоко, чтобы была небольшая, но идеальная пенка, чтобы кофе вышел вкусным. Алан лишь задал один вопрос мужчине: — Вам здесь или с собой? — С собой. Про себя он тихо угукнул, он понимал усталость этого мужчины, понимал ту агрессию. Но боялся закончить, как он. Ненавистная работа, возможно такая же семья и ты потерял жизнь. Но далеко ли Алан ушёл от этой жизни? Сам до головной боли ненавидит эту работу, своих коллег, начальство. Да, и что скрывать, он ненавидит всю свою жизнь. Он ненавидит отца, что своим эгоизмом привел его жизнь в такое дерьмо. Но особенный уровень ненависти заслужил Алан сам. Что позволил этому случиться, главный виновный в его ситуации — он сам. Вливая молоко в стаканчик, зеленоглазый специально наливал на стенку стакана, чтобы не было некрасивых пузырьков, чтобы пена выглядела глянцевой, сверху он влил кофе несколькими каплями, чтобы провести щупом термометра вдоль них, дабы образовать красивую кофейную веточку. Поставил в зону выдачи стаканчик, под взглядом мужчины он закрыл его крышкой, не касаясь зоны гостя. И услышал тяжкий грустный вздох. — Зря рисовал, все равно же выпьют и не увидят — Разве это имеет значение? — Для тебя не имеет значение, что кто-то не увидит твои труды? — Не имеет, и какая разница увидят или нет? — Тот кто любит всегда заметит даже такую малость, как нарисованную веточку на кофе или само приготовленное кофе для одного него, — продолжил тихо говорить мужчина, пока в горле Алана образовался ком, — я ценил это, когда рядом со мной была Мэри, я по ней скучаю. Во взгляде его серого взгляда была боль и любовь, странное сочетание, но он потерял ту которую любил похоже всем сердцем, а это определенно очень болезненно, парень не знал, что ему ответить, но мужчина продолжил уже монолог: — Никогда не позволяй никому принижать себя и свои заслуги, ведь так легко потерять себя и тех кого любишь, — отпивает кофе, чтобы продолжить, -вкусный, спасибо, береги себя, хорошего дня. Зазвенел звонок на двери, говоря об уходе этого незнакомца, а Алан также молча, не понимал к чему был этот диалог и зачем завел его тот. Ком в горле, как будто стал более запутанным, что-то внутри него треснуло, и похоже довольно сильно. Он сжал пальцы в кулак и кольца впились ему в кожу. Он определенно ненавидел этого мужчину, что заставил его вспомнить такие эмоции. Легче все презирать и ненавидеть, чем дать кому- то еще один шанс. Он устал от боли.***
Ключ вошел в замок не с первого раза, явно в 3, тихо матерясь на все на свете Ал зашёл в свою снятую квартиру. Хотя квартира определенно не стоила этих денег. Зато он обзавелся шикарными соседями - рыжими и усатыми, правда, они не платили аренду, но как бы грустно не звучало - привык. Привык возвращаться в плохую квартиру с тараканами. К ободранным обоям и сырости квартиры, ему определенно не нужен увлажнитель воздуха, лишь бы не получить за такое жилье пневмонию, задохнуться от воды в легких навряд ли его мечта. Он видел, как его собственный отец чуть не умер от неё. Жаль, что чуть. Кинул свои кроссовки около двери, не очень заботясь ни о чем, да и сил не было, в квартире не станет чище, а кеды, которые держаться на честном слове, тоже не спасет акт милосердия. Пройдя в спальню он с отвращением стягивает толстовку с футболкой. Он провонял кофе. Отвратительно. Хоть кофе сам по себе пахнет вкусно и будораживший нервную систему, но не когда от тебя им пахнет 24 часа в сутки. Кинул "зловонные" вещи с силой в угол комнаты, направляется в душ. Долго трет кожу губкой,чтобы избавиться от ужасного ощущения на коже. Кожа покраснела и немного болит от неприятного ощущения. Алан принюхался к собственному телу - непонятный запах от геля для душа, но нет запаха ненавистной работы. Вытирает свои волосы и тело одним полотенцем - не в его положении иметь много одежды и полотенец, как бы грубо это не звучало. Смотрит в зеркало, раньше в отражении зеркало был активный и озорной юноша, но что стало сейчас? Слишком бледная кожа, глубокие синяки под глазами, небольшой шрам под глазом, сами оливковые глаза впалые и с каким-то отчаяньем в них. Боль и усталость можно скрыть от других, но не от себя. Такая жизнь. А она редкостная сука. А после таких мыслей - тем более жди от неё подарка, но определеленно неприятного. Зачесал свои русые волосы пальцами назад, скоро таким темпом ему понадобяться резинки, слишком отросли. Руками он попытался сделать хвост и к его печальной радости он не смог сделать его. Пройдя на кухню, лишь в одних спортивках, он даже не заглянул в холодильник, знал, что там пусто. Взял граненный стакан и налил в него воды из под крана. Кто-то может с отвращением вылил бы эту воду, но кое-кому терять уже нечего. Помереть от заражения водой? Этого у него еще не было.Выпил один стакан, потом второй и третий, так он выпил около шести. Как говориться, хочешь есть - попей водички. - Надеюсь, в этот раз козёл не сильно задержит зарплату, - с силой зажмуривает глаза, желая, чтобы это снова оказалось лишь кошмаром, - за квартиру бы заплатить, а то ночевать на улицу больше не хочу... Говорить сам с собой стало какой-то привычкой, может даже способ не сойти с ума. Отодвигает стул от кухонного стола, с самым противным звуком, что дернулся глаз, садиться на стул, хотя больше подходящее слово ложиться. Его взгляд направлен в потолок и ничего не выражает. Он ждет не зная чего. Может, чтобы потолок упал ему на голову? Сам не понимает этого, он просто надеяться завтра проснуться. Спать без кошмаров и не ждать от каждого подставы. Вера в людей и доверие стало что-то опасным. Ожидает от всех ножа в спину. К какой-то радости, наблюдение за серым потолком наскучило, в детской надежде он и весь этот город, он чуть поднял уголки губ в подобие очень слабой улыбки, делая решил облазить шкафчике, в надежде найти хоть чай. То ли там оставались последние пакетики, то ли удача вспомнила про него. Звук закипающего чайника немного успокоил Алана, а запах черного чая дал крошечный луч надежды. Иронично, что когда нечего есть, кое-как оплачиваешь жилье с коммуналкой, ненавидишь жизнь, а надежду дарит горячий чай. Сладкий. Он смог даже найти сахар. Мешая его в чашке, в серой, как глоток, его воспоминания перенесли в ещё нормальное детство. Живая мама, которая ежедневно готовила завтрак ему, целовала его в макушку. Тогда на улице светило яркое приятное солнце, его глаза светились зеленью, не было никаких переживаний и голода. Был такой нужный покой, о котором можно только сейчас мечтать. Тогда не было больно, а ели и было, то мама дула на йод на колене, ведь он снова их ободрал на своём велосипеде. Он даже помнит его, не большой в зеленой расцветке, который ему подарили на какой-то день рождения. Сейчас он даже не помнит, когда этот праздник был в его жизни в последний раз. Вздохнув, он поставил кружку в раковину и горько ухмыльнулся над надписью "Надежда". Эту чашку он нашёл в этой квартире, так что возможно ирония, а возможно знак свыше. Он не помнил, когда начал иронизировать на тему вселенной, кармы и похожего дерьма. Не верил ни в какую веру, а зачем? Алан в курсе, что это бессмысленно. Пытался и не один раз. Ни разу не помогло. Он лишь ненавидел себя после этих глупых молитв. Глупый-глупый Алан.. Кружку он, кстати, помоёт завтра. Всё равно завтра у него выходной и он у него в планах провести целый день в кровати. Голые стопы со шлепающим звуком ведут все тело в спальню. С тяжелым выдохом он садиться на кровать. Она тоже идеально вписывается в эту квартиру. Жесткий матрас, как будто спишь на полу, но есть и плюс - нет клопов.Также было одеяло с подушкой, лишь пришлось прикупить постельное белье. Оно было невзрачного темно-серого цвета. Как минимум в этой кровати было тепло и можно было выспаться. Спина перестала болеть после сна на холодном полу. Так что он сейчас спит с комфортом. Ухмыльнувшись на эти мысли, он скинул клетчатый плед на пол и сам забрался под одеяло, его взгляд снова был направлен в потолок, но не более чем на пару мгновений, Алан перевел свои очи на чуть приоткрытое окно и на лунные лучи, что пробирались в его комнату. Луна проглядывала в его окно, он почувствовал покой и как его веки стали тяжелее железа кованного. Белое блюдце небосвода не пропадало с неба долгие года, так что завтра должно наступить. Он на это надеялся всей своей душой или тем что от неё осталось. Глаза закрылись и он погрузился в настолько поверхностный сон, что он не ощущался отдыхом.***
Руки ободранные об грубую веревку, цеплялись за шероховатые стены. Все серое. Тело пыталось бежать, но было слишком слабым, от падения лишь спасала та стена. Алан не мог остановиться от этого зависела его жизнь. Его свобода. Руки дрожали, было больно. Очень больно. Увидев открытую дверь и солнечный свет, из последний он побежал вперед, надежда об прежней жизни билась в его голове. Кричала. Мы можем вернуть прежнюю жизнь! Мы свободны! Но Жила она буквально пару секунд, не успел он добежать пару шагов до открытой двери, как окровавленные руки прижали его к телу, что превосходило его собственное. Жесткое и Жестокое. Ухо опалило холодное зловонное дыхание и низкий голос, что заставлял все внутренности переворачиваться в пугающей агонии: - И куда ты собрался, сладкий? Веселье только началось! Мерзкий, пугающий до самых костей, смех звучал в этом сером коридоре. Сумасшедший смех, говорящий, что ты отсюда никуда не уйдешь. Никогда.***
Подорвавшись с кровати, он не мог дышать. Алан задыхался, не мог сделать и глоток такого нужного кислорода. Хрипел. Страх бил по мозгу и включал режим "Бей или беги!". Сжал изо всех сил одеяло и пытался просто дышать. Это бывает невероятно сложно, лишь тихо не переставая шептал: - Этого нет, - Алан сделал трудный вздох кислорода, - Ты в безопасности, - от резкого поступления кислорода чуть не упал обратно на кровать, - Все хорошо! Тело раскачивалось вперед и назад, как будто мать качает колыбель, чтобы ребенок успокоился и перестал плакать, но когда это никто сделать не может для тебя - это делаешь ты сам. Самопомощь. Понемногу паническая атака начала сходить на нет или это был триггер ПТСР? Он сам запутался в этих истериках. В этих приступах. От которых кажется он никогда не сможет избавиться и сбежать. Это навсегда. Эти шрамы и осколки. От них невозможно избавиться. Не соображая, Алан оделся в свои неприметные вещи - темно-синие потрепанные джинсы, черные конверсы и темно-серая толстовка, выбежал из квартиры, кое-как успев перед этим закрыть дверь на ключ. Бежал не соображая дороги, страх бился в голове. Он желал сбежать, чтобы никто не смог его поймать. Бежал до тех пока не осталось дыхания , пока без сил не упал на лавку. Тяжелое дыхание смешивалось с почти не слышимыми всхлипами. Натянул капюшон, чтобы спрятать своё лицо ото всего мира. Не желая, чтобы его кто-то заметил. Ему потребовалось примерно около 15 минут, чтобы успокоить свою психику и тогда он смог оглядеться. Он находился в парке около реки, дул прохладный ветер, что Алан поежился от этого ощущения холода, но все ещё терпимо. Оперившись предплечьями о перила, что ограждали реку, от глупых людей, что могли захотеть свалиться или поплавать, он с печальным взглядом смотрел на бушующую воду. Волны не имели такую большую силу, но ветер постоянно нес поток воды. Селезни держались на плаву и как будто чего-то ждали. Несомненно хлеба от горожан, которые любили подкармливать этих птиц. Вздохнув, Алан из-за таких приступов постоянно возвращался к своим мучительным воспоминаниям и, к сожалению, этот раз не стал исключением, его глаза немного остекленели, когда он снова начал вспоминать тот ужас.