Неотправленное письмо

Здравствуй, Карлах. Я никогда не писал тебе писем. Не было надобности. Зачем писать тому, кто и так всегда рядом, если он нужен? Я хочу это исправить. Хотя бы это. Хочу кое-что прояснить. Когда я прибыл во Врата Балдура, у меня за душой не было ничего, кроме веры. Позади — пустота, впереди — полная неизвестность. Враждебный темный океан, кишащий чудовищами. Я не питал иллюзий, но… к чудовищам мне было не привыкать. Я просто верил, и моя вера вела меня. Я был молод и импульсивен. Порой я ошибался. Сложно не ошибаться, когда ведешь несколько партий сразу и понимаешь, что иначе местные чудовища просто разорвут тебя. И в момент, когда мне казалось, что мои старания вот-вот заведут меня в тупик, появилась ты. Пришла в мой дом, постучалась так, что со стены упала картина, и крикнула: «Эй, кому здесь нужен телохранитель?!» Не знаю, как ты прошла мимо моей охраны и сторожевых собак. Впрочем, это же ты. Стоит ли удивляться. Да, мне действительно был нужен телохранитель. Кто-то, с кем я мог ступить за порог своего поместья без опасений, что из приоткрытого окна в меня прилетит арбалетный болт, стрела, камень или бутылка. Кто-то, при взгляде на кого задумывались бы даже самые отпетые головорезы. И этим кем-то стала ты. Крепкая, выносливая, тренированная, внушительная, прекрасно вооруженная и владеющая своим оружием. Исполнительная и пунктуальная. Не привыкшая торговаться за лучшие условия. Ответственная. Храбрая и отчаянная. От тебя буквально веяло силой и готовностью применить ее. С тобой я вспомнил, что значит «безопасность». Но ты принесла в мой дом не только уверенность в том, что, утром выйдя на улицу, вечером я вернусь живым. Ты принесла с собой смех. Громкий, вульгарный, грубый, но искренний и невероятно заразительный. Ты принесла с собой тепло. Тепло кожи, прикосновение к которой не имело под собой никакого двойного дна. Тепло счастливой улыбки. Тепло доверия и привязанности — таких чуждых и непонятных мне. Ты принесла с собой свет. Свет души, не знавшей горя. Любимой — и в ответ готовой любить весь мир. Сама того не ведая, ты многое показала мне. Многому научила. Ты держала мою жизнь в руках — и гордилась этим. Разве что не сдувала с меня пылинки… Ты была честна со мной — и я не ответил тебе взаимностью. Я лгал тебе, Карлах. Лгал, потому что знал: ты никогда не потерпишь служение Бейну. Не станешь даже слушать. Я знал, что не смогу объяснить, как много Бейн для меня сделал, сколь многим я обязан ему. Для таких, как ты, мир строго поделен на черное и белое, и мне — истинному мне, Избранному Черной Руки, — не было места в этом твоем мире, не на одной стороне с тобой. Я знал, что ты развернешься и уйдешь, и что я никогда не найду тебе достойную замену. Мне не нужна была замена. Мне нужна была ты. Твоя клыкастая до неприличия широкая улыбка. Твои дружеские похлопывания по плечу — Боги, как они меня раздражали. Твои совершенно отвратительные шутки. Твои навязчивые, наивные, глупые до зубовного скрежета вопросы. Твоя вера в меня. Твоя верность мне. Твоя преданность. Я хорошо платил тебе, но ты ведь работала не за деньги. И вовсе не за деньги перерабатывала. Ты прекрасна, Карлах. Прекрасна лицом и телом, но в первую очередь — душой. Таких, как ты, исчезающе мало. Твое огромное доброе сердце было готово обнять целый мир и даже терпеть невыносимую боль, если миру от этого станет легче. Ты готова была играючи жертвовать собой направо и налево, потому что: «Я сильная, я справлюсь, я смогу защитить тебя». Душа, не выжженная страданием. Самая светлая, самая чистая душа из всех, кого я когда-либо видел. А я видел много душ, Карлах. Множество самых разных душ. Я переписывал это письмо десятки раз, и каждый раз мне казалось, что все написанное — вздор и чушь. Не отражает истинного положения вещей. Что всего этого — недостаточно. Я не такой, как ты, Карлах, я не могу так хорошо и метко подбирать слова для описания того, что чувствую. И никогда не мог. А впрочем, все это не имеет никакого значения. Я могу написать добрую сотню писем, но ты все равно их не прочитаешь. Потому что я продал тебя. В Ад.