***
— Ну и че за место, за которое я не секу? Крыша, что ли? — Сейчас все увидишь, не торопись, — Андрей, оборачиваясь на друга, подносит ключ, который был только у него, к замочной скважине. Марат начинает подозрительно улыбаться, что не ускальзывает от глаз внимательного Андрюши. — Что? — Не, ничего, — и лыбится опять. Дебил. Андрей поворачивается обратно и видит на своей руке черного совсем не маленького паука. — Блять! — разносится на весь подъезд. Ключи падают вместе с пауком, а лестница чуть пошатывается. Слава Богу, Марат придержал. — Как чушпан орешь, — усмехается Суворов и, подобрав с пола ключи, забирается выше, вставая прямо за спиной Андрея и подавая ему ключи. — А ты как дебил лыбишься, — тот резко выхватывает из рук Суворова ключи и открывает чердак, забираясь на него и пачкая руки в пыли вместе с этим. Васильев сразу же отходит, осматривая такое родное, почти забытое место. Вокруг ничего не поменялось: та же веревка для сушки, на которой висела чья-то забытая майка, стулья поломанные, из которых только один стоял посередине чердака непонятно зачем, комиксы, кассеты, бутылка рома, пианино, пыль… и даже наручники на своем прежнем месте! Красота. — Нихуёвое местечко… — комментирует Марат, встав рядом с другом. — Да я тут с момента вступления к вам не был ни разу, — Андрей закрывает чердак изнутри на щеколду. Не хотелось бы чтоб кто-нибудь ради интереса проверил это место. Марат начинает ходить и исследовать все сначала глазами: на полу лежало несколько досок, упавших от бури с потолка, чьи-то ужасно пыльные носки, старые детские игрушки, зеркало… Андрей подходит к нему, смотря на их отражение и тут же протирает тряпкой. В левом углу, который был отлично виден в этом зеркале, стояло пианино, а на нем бутылка импортного кубинского ромa Havana Club. А справа от Андрея стоял Марат в ахуе от того, какой же Пальто чистюля и педант. Его взгляд изначально даже показался Васильеву пренебрежительным: — Что? — Ничего, хозяюшка, — ухмыляется Марат. И, Андрей клянется, зарядил бы ему в фанеру со всей дури, если б не эта сексуальная ухмылка. — Будешь хуйню нести, заставлю весь чердак вылизать. — Страшно стало, дрожу весь, — продолжает стебаться друг. «Вот же еблан», — думает про себя Андрей. И уже хочет уйти отсюда, лишь бы на друга не сорваться, но за спиной слышится знакомый веселый голос. — Пальто… — протягивает Маратка, Васильев поворачивается и вскидывает голову. — Че эт за бутылек, а? — А, это… Вроде ром… Я не пробовал. — Ты че, гонишь? — Андрюша мотает головой. — Так садись, выпьем! — глаза его искрились счастьем, сам Суворов трепетал. Давно он с пацанами его не пил. «Странно, что даже не заикнулся о том, чтоб поделиться с пацанами…» — думал про себя Пальто, а сам сел на тот самый стул посередине комнаты. Маратка приземлился на две сложенные друг на друга доски, раздобыв откуда-то две рюмки, то ли из шкафа, то ли из какой-то из сумок, которых тут была хуева туча. Андрей там не рылся особо: знал, что где лежит, предварительно осмотрев чердак сначала да и все. Запоминание каких-то ненужных ему фактов о местоположении вещей он считал только захламлением памяти. Марат опрокидывает какое-то ведро, которое он подтянул рукой из угла, и ставит на него рюмки, предварительно дунув в каждую из них, дабы избавить от пыли. Андрей же кинул мимолетный взгляд на его руки. Вены его были такими выпирающими. Интересно, если Андрей его руки сожмет, они так же будут сексуально выпирать? А на члене у него они так же выпирают? «Блять, что…» — думает про себя Пальто, чувствуя, что слюной от таких мыслей подавился и кашляет, отвернувшись. — Ты че? Я даж не налил тебе, а ты уже… — Марат откровенно над ним угарает сегодня весь день. «Отыграюсь как-нибудь, ебанавт», — думает про себя Васильев и поворачивается обратно. — Завались, — шипит Андрейка и поворачивается, смотря на темно-оранжевую, приятного оттенка коричневого цвета, жидкость, пахнущую очень пряно. Такое, наверное, на любителя. — За что пьем? — За пацанов универсамовских, конечно же! — Марат тут же тянет свою рюмку к рюмке Андрея. Последнему же становится приятно и тепло на душе даже от такого короткого тоста. Андрей подносит жидкость ко рту и сначала принюхивается. Мало ли, вдруг застоялось! Марат прямо противоположно ведет себя: тут же выпивает всю рюмку, так, что рома на донышке даже не осталось. Марат уже допил, а Андрей только начинает. Пьёт медленно, одновременно с этим вспоминая советы то ли деда, то ли какого-то дальнего родственника, что чтоб не пьянеть нужно медленно пить, заедать, меньше курить и часто на свежий воздух выходить. Непонятно, зачем Андрей это запомнил, зато сейчас он самолично их проверит. Марат достает пачку из кармана и поджигает сигарету. Затягивается, выдыхает в потолок… И Васильев клянется, это одна из трех вещей, помимо горения огня и тления заката, на которую он бы смотрел вечно. Его шея такая гладкая. Хочется укусить, зацеловать, придушить, провести языком по кадыку… «Сука». — возвращается с небес на землю и потряхивает головой. — Ты че? В голову ударило? — тут же обращает на него внимание обеспокоенный Суворов. — Да… да, нормально, — отнекивается друг. Перед Маратом картина маслом: его друг потирает переносицу, приоткрытыв пухлые губы, выдыхая, а щеки его даже в этом полумраке светятся как сирена скорой в ночи. — Ты давай аккуратнее или че вспомнил что? Видеокассеты может?«Блять, лучше б заткнулся.»
Андрюха помнит: нечаянно он увидел и момент с двумя парнями, когда уже все выходили, а кассету по какой-то причине хозяин видака не вынул. Странным казался тот факт, что, во-первых, Пальто это ни хрена не смутило. Во-вторых, он снова возбудился. В-третьих, откуда, блять, такое у этого ебучего мужика?! Ничего не поделаешь: Васильев кивнул. Ну не может же Марат в голову ему залезть и посмотреть че он вспомнил, правильно? Марат усмехнулся и снова налил себе рома, выпивая половину сначала одним глотком и буквально осушая вторым глотком остальное. Андрей в ахуе, ведь он даже с первой рюмкой ещё не справился, а этот уже третью херачит. Пьяница. Зато преимущества у Васильева. Маратка уже допивает третью рюмку, параллельно докуривая, а Васильев наливает только вторую. У первого, видимо, начался уже сушняк, так что он решает вернуться к разговору. — Ебать ты медленный… — Марат откровенно на него пялится, а взгляд его все не фокусируется, — Так а че вспомнил конкретно? Интересно узнать, что тебе нравится… А, нет, Марат не залезет, но сделает все для этого. Андрей фыркает недовольно и, дабы проверить, рабочие ли советы того самого родственника, переводит стрелки. — Сам сначала расскажи, о чем думаешь, пока лысого гоняешь, — и снова отпивает маленький глоток. — Пиздец, ты чё, стесняешься? Ну ладно, мне-то похуй, расскажу. — Андрей, это была не самая лучшая идея, которая пришла в твой частично пьяный разум, — Обожаю, когда девочки сиськами трясут. Ты вообще видел эти размеры? Это так… клёво… Еще прикол, как они двигаются в такт друг другу, это горячо, я б хотел такое попробовать. Бля, а помнишь тот момент с мужиками? — Андрей старается не подавать виду, что видел, так что просто вскидывает брови, — Ты, блять, видел их руки, пальцы? Я, конечно, не педик, но с такими длинными пальцами как у тебя… да даже тебе! Я б отдался, честно. «Что. Блять.» — Андрей весь красный, как рак варёный. Пи-зда. Он рвано выдыхает, детально представляя все, что описал его друг. Стояк в штанах, который он усердно пытался скрыть, сжав ноги, только рос. На лбу выступила испарина, и сразу же он её стёр. Сознание будто помутнело, и Пальто на момент выпал из реальности, вообще не реагируя на Марата. — Пальто, сука! — кричит ему прямо в лицо Адидас младший, который за этот неопределённый промежуток времени как-то оказался слишком близко, — Ты че ёбнулся так пугать? Че такое? — взгляд его встретился с мутным взглядом Андрея и пробежался ниже по его олимпийке, падая прям на стояк, — Блять, я думал, тебе плохо стало, а ты… — Если б ты не описывал все так подробно, я б не… — Так, блять, опиши там все неподробно! — ругается Суворов, — Ты сам-то на экран когда смотрел, ты будто жил в этом фильме, у тебя такие глаза были… они будто все там изучали и в то же время ты так расфокусировался… Все-таки алкоголь нехило ударил в голову и первому и второму и даже лайфхаки от опьянения не помогли Андрюше от этого самого опьянения. — Ты, блять, только не говори, что ты все это время на меня пялился. Ты че пидор? — Сам-то так на меня пялишься, у меня кровь сворачивается! Всякий раз думаю: «Ёбнуть хочет или просто приглядывается?» — Андрей в ступоре. Он старался быть максимально незаметным ниндзя. — Да я… придумал ты всё! — Если я все придумал, ты сейчас вряд ли на меня будешь так реагировать. — Марат смотрел на него исподлобья, сверлил насквозь взглядом. Андрей ничего не понял, только и успел произнести невнятно: «Что?..» Марат толкает его и опрокидывает вместе со стулом. Андрей скользит по пыльному полу, а Суворов приземляется прямо на его бёдра, чувствуя каменный стояк своего друга. Сам он бы тоже не сдержался, слушая такие детальные описания. Андрей глухо выдыхает и поворачивает взгляд на Адидаса младшего, пока он спускается ниже, прямо к его губам. — Если поцелуешь, я тебе по фанере пиздану. — сопротивляется самому себе Андрей. — Себе спиздани, что я тебе не нравлюсь, чушпан. — Марат неожиданно резко приближается к его губам, сжимая плечи Васильева мертвой хваткой. Тот не отталкивает: видно же, только себе сопротивляется. Дебил. Теперь его губы во власти Марата. Он их сминает, облизывает, вылизывает ряды кафельных зубов и все не отстраняется. Андрей блаженно стонет в поцелуй, чувствуя что с каждой секундой пребывания в столь неудобном положении, его член выделяет все больше смазки. Становится мокро и трудно дышать. Пальто тоже теряет последние частички скованности и начинает трогать Суворова: ощупывает его волосы, цепляется за шею, расстегивает не глядя олимпийку его и шарится холодными руками по горячему телу под майкой. Нащупывает сначала сердцебиение, а потом соски, которые сразу же сжимает. Адидас младший тут же отстраняется и Андрей привстает, отдышиваясь. — Долбоёб, а если я так сделаю?! — Марат молниеносно проникает такими же холодными руками под майку Андрея и, найдя соски, щипает за них со всей дури. Васильев шипит и хватает Суворова за руки крепко-крепко, — Че, неприятно? — Сука, отпусти… — По губам за такие слова получишь, — отчитывает Андрея Суворов, — А я ещё не получил, что хотел. — И че ты хотел? — Тебя. Коротко и ясно обрывает он разговор и снова восстанавливает. И все становится на свои места. Андрей выдыхает: он не один такой ёбнутый и возможно пидор. — А давай на камень ножницы кто снизу? — Марат, ты ёбнутый, — констатирует уже давно известный факт Пальто. — Ты отсюда не уйдёшь, пока я не получу, что я хочу, — он вытаскивает из своего кармана ключи Андрея. Те, мать их самые, которыми он чердак открывал. Вот же тварь. И кидает в угол. — Вот же ж… если я выиграю, ты неделю встать не сможешь с постели. — Суворову удалось! Удалось дать праведному гневу Васильева закипеть еще сильнее. Теперь он разозлился да не на шутку. Того и гляди пар из ушей пойдет. — Если я выиграю, то перевожу все на тебя. Не затяжная была катка и не совсем потная, хотя кому как. 3:2 в пользу Андрея. Марат увидев, что он проигрывает Пальто, вроде и не захотел сначала сопротивляться, но характер давал о себе знать: проиграть ему не хотелось все равно даже в такую пустяковую игру. Андрей, поняв, что победа, как и Марат теперь в его руках, впервые за вечер почувствовал внутреннее удовлетворение. Пацан подумал, даже не озвучив мысль, — и сделал. Точнее в процессе. Наконец-то можно было дать волю своим похабным фантазиям. Пальто облизывает нижнюю губу и, даже не успев придвинуться ближе к своей «жертве», почувствовал, как его губы уже сминали чужие даже не по его инициативе. Марат или хотел этого очень давно или хотел побыстрее это закончить. Андрей вновь повален на пол и зацелован. На этот раз Марат отстраняется быстрее, чем в первый: — Ты че дебил? — Андрей громко выдыхает почти каждую букву, — Ты мне проиграл. — Ты медленный, — рычит на него Адидас младший, после чего чувствует чужие руки на своей заднице, — Нет, теперь ты слишком быстрый. — Первое слово дороже второго, — выдыхает Пальто и тут же льнёт к его шее, начиная её вылизывать и грубо кусать, ибо Марат прихуел. Даже после блестящей победы Андрея продолжает творить хуйню. Васильев оставляет первые засосы на его шее, а тот все старается вырваться, лишь бы потом никто не увидел, — Заебал дёргаться. Возьмешь потом крем у мамки какой-нибудь и замажешь. — Ты больно кусаешься, это уже синяки будут, — озлобленно шипит на него Суворов, явно теперь недовольный своим положением. — Потерпишь, сам довыёбывался. Андрей вскидывает Марата на бёдрах и, когда тот почти падает ему на грудь, кусает за шею опять и стаскивает с него оставшуюся майку. Марат старается сдерживать стоны, но краем глаза Васильев замечает, что глаза его закатываются от удовольствия. Любит погрубее. Пальто становится жарко, так что верхняя одежда летит в угол куда-то, а замочек олимпийки бьется о что-то железное. И Андрюша сразу вспоминает этот угол и что в нем лежит. И проезжается спиной по полу, а охуевший Марат уже взглядом спрашивает: «Что за хуйня?». Андрей рукой шарится в одежде, наощупь находит там наручники и сразу их достаёт. Суворов же, поняв, что его дела, скорее всего, плохи, мигом вырывает их из рук Васильева: — Давай снова на камень-ножницы. — Ты заебал, я не обязан все по-твоему делать. — Не обязан, но будешь, — и он был полностью прав. Андрейка фыркает и поднимается, читая азарт в глазах своего друга. А может уже и не друга. — Дебил… — краснеет Васильев, полностью согласный с Маратом и протягивает руку. Будучи разъярённым, он плохо отслеживал движения рук Суворова, которому на этот раз улыбнулась госпожа Удача. — Да! 3:1 в мою пользу, — блаженно улыбается победитель и стебётся над Пальто, — Извольте подать ручку, мадмуазель — Завались, — фыркает Андрей и послушно подаёт ему руку, отчего тот лыбится ещё шире, а в глазах черти пляшут. Вмиг они защёлкиваются на руках Васильева, а ключ от них летит куда-то в стену. Марат приближается к его лицу и оттягивает момент сближения с Андреем, которого так хотелось искусать и довести до желанного ими обоими оргазма. Ёрзает на бёдрах, раззадоривая Васильева и приближается к шее, кусая и тут же облизывая алеющие засосы. Пальто шипит, выгибается, тихо стонет и даже рукой рот закрыть не может, краснеет от этого осознания, а Марат спускается ниже, накрывая рукой уже давно вставший член и неожиданно для обоих сжимая его. Размерчик немаленький. — Придурок, я тебе так же сожму, блять! — ругается Андрей и откидывает голову, рвано выдыхая. — В следующий раз, — наглая лыба, чуть не доводившая Андрея до экстаза, с его губ вообще не сходит и Васильев уже надеется, что когда он сядет на него, то будет кричать не своим голосом. Как же он его заебал, а он вообще-то принимающий. Марат стягивает с Пальто штаны и ощупывает его член, размазывая по органу выделившуюся смазку. Медленно, будто нарочно хотел побесить Андрея. Последний же был уже на все готов, лишь бы почувствовать желанную разрядку, а ещё более желанным было затрахать Марата, чтоб не втыкал. Андрей выгибается, поддаётся рукам Марата, пока второй начинает странно смотреть на его половой орган, будто у Андрея внутри него есть ещё вагина, непонятным образом туда уместившаяся. — Че ты зыришь? — Васильев приподнимается, чувствуя напряжение в теле. — Я раньше не подумал… тебе меня растянуть надо. — А вот хуй тебе! Как хочешь, так и садись! — злится Андрей, которому желанная разрядка казалась такой близкой. Он уже захныкать был готов, ибо его друг, мать его, черт в постели, хотя роль мазохиста, что просто уже готов даже на дрочку чужой рукой, в данной ситуации рукой Марата, ему б даже понравилась. — Не злись, ща вазелин найду и расстегну тебя. «Сволочь.» — думает про себя Васильев и встаёт, чувствуя, что вес Суворова пропал с его тела, как и его тепло. Андрей смотрит на свой колом вставший член и думает, что давно бы уже себя удовлетворил, если б не этот тугодум. И все-таки хотелось его. Только его, никакого «сам». Суворов возвращается с ключом и вазелином. Андрей думает про себя, смущается ли он вообще. Но с другой стороны от его открытости становилось легче. Марат расстегивает руки Васильеву и он чувствует такую желанную свободу. Адидас младший же ничего не говорит и молча ложится на пол, положив руки рядом с лицом. Все-таки исполняет уговоры. Андрей завороженно рассматривает мышцы на его спине и призрачно трогает их. Только потом припадает и начинает целовать, мягко облизывая и кусая так нежно-нежно. Вообще стало непонятно в какой момент его желание въебать Марату за то, что оттягивал такой момент превратилась в нежно-розовую смесь из самых искренних и откровенных чувств. Васильев доходит до копчика и спускает с Суворова его штаны, обильно смазывая длинные пальцы вазелином. Марат краем глаза, смотрит на это, совсем чуть-чуть повернув голову, но Андрей замечает этот взгляд и ухмыляется. Марат не был против этой затеи ни разу. Андрей вводит сначала один палец, медленно раздвигая, ощупывая стенки и вводя глубже свой первый палец. Суворов, стиснув зубы, пока молчит и Андрей вводит второй палец, двигая чуть более интенсивно, раздвигая их внутри Марата. Марат же старался не издавать ни звука, тем не менее Андрею казалось, что он немного двигается в такт. И он на секунды две останавливается, замечая как движения Суворова запоздало прекращаются. После этого Пальто уже смело вставляет третий палец и наконец-то слышит первый сдавленный стон. Движения приобретают быстрый ритм, отчего слышны тихие приглушенные стоны снизу. Конечно, Андрею уже хотелось войти и разогнаться до скорости света, но нет. Он хотел, чтоб Адидас младший ходил хоть немного и рассудок не терял. В сексе главное — разговор. — Ты готов? — на его вопрос последовал утвердительный кивок, — Может позу хочешь поменять? Ещё пожелания? — Да, есть одно… — отвечает Марат, переворачиваясь на спину, расставляя ноги и смотря на Андрея снизу вверх. — Слушаю. — Трахни меня. Я хочу тебя, прямо сейчас. Огонь в глазах Васильева не заставил себя ждать, Андрей вмиг накрыл губы Марата своими, срывая с него нижнее бельё и обхватывая его пенис. Пальто, как и обещал, сжал его, отчего сразу же почувствовал укус на своей нижней губе и довольно ухмыльнулся. Было ясно одно: они оба получат друг друга полностью. Суворов разрывается от стонов, ноги заводит за спину Андрея, пока тот грубо кусает его за ключицы и быстро надрачивает. Васильев вспоминает о пожелании Марата и внезапно последний чувствует сзади тот самый немаленький размер, пока что только головку: — Введи. — И до квартиры потом дотащи, забыл добавить. — Введи, Андрей, я хочу… —на его подбородке оказывается рука и к нему наклоняется Васильев, нежно целуя, поглаживая с заботой пальцем по щеке. Ещё чуть-чуть и Марат растает от этих андреевских приколов в стиле нежно-грубо. В следующую минуту, ещё не отойдя от этих невинных прикосновений, он чувствует, как внутри него начинает двигаться Пальто, ни капли не церемонясь, и Суворов откидывает голову, издавая громкий стон, разрывая поцелуй. — Как хочешь. Слышится откуда-то сверху голос Андрея, но он был фактически не слышен для Марата. Он терялся в ощущениях, полностью отдаваясь им, крепко сжимая плечи Пальто, царапая ему спину. Андрей кайфует от позволений Марата, кайфует, что он сейчас под ним, не стесняясь, показывает, что ему это всё нравится, царапает спину, ибо Андрей, кажется, задел чувствительный комочек нервов. С каждой царапиной появлялось в груди ощущение, что это тело теперь полностью для Суворова. С каждым новым засосом на плече или на груди было радостно от того, что Марат позволяет ему делать это все с собой. Васильев тоже на все готов. Готов исполнить любую его волю, будь то просьба или приказ. Андрей чувствует, как его член начинает пульсировать и ускоряется, от чего сначала Марат взвизгивает, а уже через пару мгновений громко требует: — Андрей, стой! — И Пальто, ладно будучи таким увлечённым останавливается, спрашивает с предыханием. — Ты нормально? — Я хочу сверху. — Васильев усмехается по-доброму и чмокает того в висок, вытаскивая свой член и немного отходя от Марата, — Встать сможешь? — Угу… — и Андрей ложится на спину, чувствует, как на его плечи опирается Марат и садится ему на бёдра, трогая пенис Андрея и вставляя в себя, тут же насаживаясь. Без предупреждения Васильев вскидывает бёдра и из груди Суворова вырывается стон, снова слышный на весь чердак и он начинает сам двигаться, сползая к груди Васильева и кусая за сосок. Андрей хватает его за короткие волосы, но тот начинает целовать, оставлять мягко засосы, сдерживая стоны, находя свой темп. Это начало надоедать Пальто, так что вскоре он вскинул бёдрами снова и Марат, кажется, синхронизировался с ним, иначе его «Ещё!» нельзя было объяснить. Теперь их тела двигались в такт друг другу ровно до момента пока Суворов не почувствовал в себе что-то горячее, от чего вскрикнул и кончил сам, запрокинув голову. Андрей кончил с громким стоном, смотря на блаженное лицо Марата, у которого уже началась отдышка от такого «заезда». Адидас младший слезает и падает на грудь Андрейке. Андрей копошится в его волосах, тепло целует в лоб и гладит по спине. Его умиротворённое состояние прерывает тревожный голос Марата: — Сука, пацаны на районе закопают… — Сначала тебя закопаю я за то, что ты нарушил моё спокойствие, — фыркает раздражённо Андрей, — У меня грипп, а у тебя девушка и проблема решена, — он протягивает свою потную руку, а по ней бьёт рука Марата, сжимаясь в рукопожатии. — Я так тебя люблю, ты б знал… — сонно бормочет Суворов. Андрей целует его в щёку и засыпает, с какими-то шумящими на фоне удовольствия и удовлетворения мыслями о том, что пить он больше не будет и о том, что своего пацана он никому никогда не отдаст.