Nous sommes la musique

Это кошмарно. Ладно, хорошо, Кевин не ожидал что он будет даже пытаться заниматься музыкой. Это было странно, это было определенно не для него. Но почему-то сейчас он стоял напротив входной двери в чужую квартиру. Вроде бы, владельца звали Джереми. Первая его мысль была о том, что это даже звучит по-музыкальному мелодично – Дже-ре-ми. Хмыкнув, он подумал, что это было бесполезно. Если бы не Эндрю он бы вряд ли решился. «Ты не осмелишься» – сказал Эндрю, и у Кевина как будто не было выбора. До смерти мамы он играл на фортепиано, а после решил, что не хочет вспоминать о ней, каждый раз видя перед собой чёрно-белые клавиши. Сейчас Кевин стоял у двери пытаясь собраться с мыслями. По идее их занятие должно начаться через пару минут, но Дэй не мог заставить себя нажать на звонок. А если ничего не выйдет? Он только опозориться. Он же почти не разбирается в музыке, за исключением детских походов в музыкальную школу, пока мама была жива. Он ведь может совершить столько глупых ошибок, а если– Прерывая себя, вспоминая что на кону, между прочим, стоит его честь, ведь Эндрю, со своим ужасным юмором, вряд ли когда-нибудь отстанет от него. Когда дверь открылась, а перед ним стоял парень чуть ниже самого Дэя... Кевин точно нашёл новую причину посещать эти занятия. Не то чтобы он не знал к кому пойдёт – его не интересовала внешность преподавателя, главным был, что у него был опыт, и анкета частного учителя скрипки с опытом работы в музыкальной школе, – так еще и победителя многих конкурсов, – казалась самой лучшей. А то, что в анкете был указан возраст двадцать шесть, на пару лет старше Кевина, было только плюсом, потому что ему не хотелось терпеть старую женщину, которая ненавидит весь этот мир. (Поверьте на слово, опыт такого уже был, повторять не хочется. Ох уж эти детские травмы). Возможно, у Кевина были проблемы. Возможно, эти проблемы были очень большими, ведь эти красивые карие глаза так смотрели на него, что Дэй невольно утверждался в том, что это изначально было плохой идеей. Выдыхая, под приветливую улыбку он прошёл в квартиру, оглядывалась. Она выглядела... Достаточно мило, как раз подстать своему хозяину. — Ты Кевин, верно? Я Джереми. Можем сразу на ты, не думаю что у нас большая разница в возрасте. Я так понимаю ты свой инструмент ещё не покупал? Это нормально, сегодня у нас вроде ознакомительного занятия, так что не беспокойся на этот счёт! Если тебе все понравиться, то я могу сходить с тобой и выбрать скрипку. Ну, если ты захочешь конечно. Ты раньше не занимался ничем? Может, какие-то другие инструменты. — О, – Моргнув, Дэй пытался переварить всю информацию, учитывая что большую часть монолога Джереми он разглядывал квартиру и самого Нокса, подмечая как же красив его голос, – Да, Кевин Дэй. Ещё не покупал, буду рад если вы... Ты, поможешь. Нет, на инструментах не играл. Про несколько лет в музыкальной школе решил умолчать: в целом, не такой уж и важный факт. Джереми только лучезарно улыбнулся, – блядский Боже, хороните Кевина – достав футляр. — Так, как я уже говорил, сегодня у нас будет что-то ознакомительный урок! Смотри, вот тут у нас канифоль, её используют для обработки смычка, чтобы обеспечить... Сцепление смычка и струны. Еще дополнительно будет нужен во-от такой мостик, ты можешь его и не использовать, но он нужен для удобства игры, особенно первое время. А сейчас мы уже к более основному приступаем. Собственно, сама скрипка, – Нокс, аккуратно достав инструмент, передал его Дэю, – Вот эта чёрная штучка называется подбородник. Чуть ниже завитка, это вон тот самый верх скрипки, колковая коробка и сами колки, дальше шейка, гриф, нижняя и верхняя дека и подгрифок, это не все, но, если что, дома ты можешь просмотреть остальные части. В руках у меня, как ты можешь догадаться, смычок. Ты правша? Кевин, знающий почти все из того, что говорил Нокс, просто не смел оторвать его от рассказа, потому что, черт возьми, это было слишком увлечённо, с таким горящим взглядом, что Дэю хотелось плакать. Он только отрицательно помотал головой, боясь что голос может – совсем немного! – его подвести. — Хорошо! Тогда, наверное, с моей тебе будет не очень удобно... Ладненько, я покажу тебе как держать её на примере правой руки, а с остальным, я думаю, мы разберёмся. В какой раз за этот чертов час Дэй думал, что именно скрипка станет причиной его очень-очень мучительной смерти. Потому что сначала Джереми продолжал что-то рассказывать, а потом пытался учить Дэя держать руку на смычке правильно. Его руки, – такие мягкие, но кончики пальцев чуть тверже, – касались кисти Кевина, направляя, немного поправляя, а потом прошлись по спине, совсем легко, заставляя выпрямить спину. Кевин определённо будет отрицать тот факт, что кончики его ушей пылали, стоило ему выйти из квартиры. Сжимая в руках телефон Кевин набирал номер Эндрю. Он просто не мог пережить этот кризис в одиночку. Миньярд, казалось, не был рад перспективе выслушивать как Кевин жалуется на ситуацию, но стоило ему сбросить трубку с протяжным «Блять, Дэй» ему тут же перезванивали, потому что, ну, Кевин справедливо считал что во всем виноват Эндрю. Кевину стоило признать, что Джереми был слишком восхитительным. Такой до ужаса солнечный и безмерно увлечённый своим делом он завёл Дэя в музыкальный магазин, проводя ещё одну короткую лекцию про выбор инструмента. Не сказать что выбор был большой, учитывая что Кевин был левшой, но времени они там провели достаточно. Возможно, Кевин был слишком смущен каждое их занятие чтобы обращать внимание на очевидные, по словам Эндрю, вещи. Возможно, Кевин просто предпочитал смещать внимание на скрипку и свою игру, – ни в коем случае не на красоту карих глаз Джереми! – и пытался отрицать что-либо. Но совершенно точно что Кевин был немного растерян и рад, когда Джереми предложил ему зайти куда-нибудь после следующего занятия, а спустя пару мгновений тишины, совсем тихо добавил, не против ли Дэй считать это за свидание. Может быть, занятия скрипкой это не так плохо, как он думал в самом начале. Ведь сидеть уютном кафе недалеко от дома Джереми, быстро переборов неловкость насчёт того, чтобы считать это свиданием, было до одури приятно. Кевин никогда не произнесёт в слух, что целовать Джереми после этих посиделок, так осторожно, почти невинно, было гораздо приятнее, и стоило всех мучений связанных со скрипкой: порванными струнами и попытками самостоятельно настроить инструмент. Кевин никогда не признает, что будет хранить эти воспоминания в своём сердце всю свою жизнь.