Особый день

Когда ты находишься в инвалидной коляске без особого желания даже делать вид, что тебя интересует собственная жизнь и события вокруг, время течёт до безумия быстро. Казалось бы только три месяца назад Саймона выписали из психиатрической лечебницы, а на деле прошло уже два года, о чём ему сообщило несчастное письмо на электронную почту. Письмо с поздравлением на день рождения от банковской компании, которой разумеется мужчина даже уже не пользуется. Это письмо освежило память о том, как в прошлом году Дэвид спрашивал Хенрикссона о его дне рождения, и поняв, что он его уже пропустил, Лезерхофф пообещал инвалиду, что в следующем году всё будет по другому. В обещания его "опекуна" всегда слабо верилось, он не был похож на ответственного человека, пусть и пытался таким показаться в глазах Саймона. Он вечно что-то забывал, брал на себя больше чем, мог сделать, иногда напивался на выходных, а после долго извинялся за своё необразцовое поведение, обнимая инвалида за ноги. По этому писатель даже не подумал надеяться на что-то в этом году. В любом случае глупо надеяться, ведь потом непременно ожидает разочарование, тем более он даже не празднует свой день рождения который год… Сегодня был рабочий день Дэвида, это не было удивительно, так же как и мысль о том, что он придёт так же поздно, как и обычно. Обычно Хенрикссон ждал его так долго насколько позволял его организм, а после, когда чувствовал, что засыпает на ходу, шёл разочарованно в кровать. Иногда он дожидался соседа и ложился со спокойной душ, ощущая под боком чужое тело и зная, что он не один, в такие дни спалось особенно спокойно, по этому ожидание того стоило. В этот день он тоже терпеливо ждал практически сидя у порога в инвалидном кресле с книгой в руках, и хмуро смотрел на входную дверь. Время шло, переваливая уже за десять вечера, глаза предательски слипались, пока гуляли по строчкам скучной книги. Было как вариант посмотреть телевизор, чтобы хоть как-то себя занять, но идея не казалось такой уж и отличной, учитывая, что и без телевидения мозг Саймона плавился как желе от сонливости. Внезапно ручка входной двери задёргалась, будто бы дверь хотели открыть, вот только дверь была заперта на ключ. После за дверью послышалась возня и звон ключей, упавших на пол, за которыми последовала несвязная ругань и сильный удар ногой по двери. От силы удара и от того какой грохот он создал, сонный инвалид вздрогнул, сердце забилось быстрее от испуга, а руки вцепились в подлокотники коляски. Чёртов Дэвид, какого хера он напился посреди недели, ещё и именно сегодня?... В конце концов дверь была открыта и в апартаменты завалилось тело мужчины в состоянии не стояния. Хенрикссон всё так же полный напряжения хмуро всматривался в лицо сожителя и не мог найти там и капли здравого ума. - Лезерхофф, мать твою, какого черта? - Казалось бы и надежд никаких лишних не питалось, но разочарованию не было предела. Он мог не выполнять своё сраное обещание, Саймону было бы на это плевать, но прийти в состоянии алкогольного опьянения было уже свинством. - ты в курсе, что тебе завтра на работу? Честно, зная этого мужчину, инвалид ожидал любой реакции на его тон с упрёком, но его глаза..налились кровью. – Какого чёрта? Какого чёрта?! – мужчина буквально набросился на Саймона, подняв того за грудки с кресла, от чего кресло упало на пол, а инвалид панически вцепился в руки опекуна.– Почему я не могу выпить когда захочу? Лучше скажи какого чёрта я должен проебывать свою жизнь на двух работах, чтобы обеспечить жизнь бесполезному куску говна как ты, в ответ получая ни капли благодарности, лишь выслушивая упрёки? Я никогда этого не хотел! Хенрикссон почувствовал как им овладевает страх, в горле встал ком, не дающий дать ответ, а слёзы сами покатились по щекам. Дэвид мог будучи пьяным пожаловаться на свою жизнь, но никогда не винил в этом Саймона, даже наоборот винил во всём только себя, от чего было неожиданно неприятно слышать подобное. А мужчина продолжал кричать, всё сильнее встряхивая писателя за ткань одежды, но тот уже не вслушивался, зажмурив глаза. И вдруг..всё прекратилось. Открыв глаза, мужчина увидел перед собой совсем иную картину. Он сидел в инвалидном кресте, а перед ним на коленях стоял обеспокоенный Дэвид, потряхивая того за плечо. –Дэвид?.. –Господи, Саймон! Слава богу ты проснулся, напугал меня до усрачки, приятель. Прихожу, а ты с закрытыми глазами тут и дёргаешься как эпилептик. Инвалид оглянулся на настенные часы и увидел, что время только доходило десять, а значит… – Кошмар приснился… – Ты уж не засиживайся так, я та всегда домой вернусь, а в неудобном положении спать будешь кошмары только сниться и будут. –Да-да, и без тебя знаю... Лезерхофф тяжело вздохнул, встретившись с этим пренебрежительным тоном, но его выражение лица быстро смягчилось, а губы изогнулись в улыбке. Мужчина порылся в пакете, который стоял на полу рядом с ним и достал оттуда небольшую коробочку, перевязанную лентой. Он поставил коробочку на колени Саймона и встал на ноги. Писатель же с интересом посмотрел на коробку и аккуратно развязал атласную ленточку, раскрывая коробку, и не веря в происходящее. Внутри оказался праздничный торт, при виде которого глаза Хенрикссона широко раскрылись в искреннем удивлении. –Это...? –С днём рождения, Саймон –Рука Дэвида легла на волосы мужчины и ласково растрепала их.–Знаешь..я рад, что ты появился в моей жизни, в ней появилось больше смысла. По этому я хочу, чтобы у тебя было больше счастливых дней. –Рад?..– А это значило, что, то видение действительно было лишь кошмаром. Осознание этого вызвало не только умиротворение, но и улыбку у инвалида.–Спасибо, Дэвид.