Яблоко

- А вдруг эта история с яблоком обернётся каким-нибудь добром? – задумчиво поинтересовался демон Кроули. – Что, если мы оба не правы? Вдруг я поступил хорошо, а ты – плохо? Смешно, правда?.. Вот так оно всё и началось. До этого дня всё было просто и понятно. Сначала – о, сначала были ангелы, и всё в принципе было хорошо. Ну, в большинстве своём хорошо, так скажем. Потом были ангелы и демоны, и это было если и не хорошо (чего хорошего в том, что ангелы стали демонами? – недоумевал Азирафэль), то по крайней мере, понятно. Ангелы отвечают за всё добро, а демоны – за всё зло. Всё было просто и понятно… до яблока. До демона Кроули. Почему он вообще вступил с ним в диалог? Разговаривать с демоном – последнее дело, особенно с демоном, который только что совершил Великое Искушение, и уж особенно после того, как и он сам совершил деяние весьма сомнительного свойства, по поводу которого, полагал Азирафэль, ему ещё предстояло крайне неприятное объяснение с вышестоящим начальством… и как бы не с Самим. Не до демона тут. Однако же, демон был здесь, а больше никого не было, и полностью его игнорировать было как-то… невежливо?.. К тому же, Азирафэль ощущал непривычное беспокойство, а проще говоря – ему было крайне не по себе. Судя по всему, что-то похожее чувствовал и демон. А больше никого не было… Ситуация, которая потом повторилась много-много раз на Земле. Когда перед ним было – всё человечество, со своими надеждами и отчаянием, убийственной мерзостью и потрясающими достижениями духа и тела, ошеломляющее во всем своем разнообразии и непредсказуемости. Однако же, не было похоже, что это как-то волнует Небеса. В принципе, как в какой-то момент понял Азирафэль, Град Небесный и его, хм, градоначальника в первую очередь интересовал бесперебойный приток душ и, крайне желательно, минимальный такой же приток «на ту сторону», то есть в Ад. А уж каким образом они поступят – скажем, сожгли церковь с праведниками и ладно – это был вопрос второстепенный. Или даже третьестепенный. Азирафэль пытался примириться с этим подходом (в конце концов, План непостижим, и уж во всяком случае, есть те, кто повыше его, кто определяет, что, в рамках этого Плана, правильно, а что нет), но с каждым столетием, проведенным на земле, это удавалось ему все меньше и меньше. А еще рядом постоянно был он… демон Кроули. - Стало быть, ты выполняешь Его волю, которая заключается в том, чтобы убить невинных детей Иова, дабы выиграть спор с Дьяволом? - Я не думаю, что… что именно это – Его воля… - Азирафэль смущается и привычно отводит глаза. Никто, собственно, не знает, в чем именно заключается Его воля, и, хотя ангелы об этом не задумываются (в принципе, задумываться о чем-либо никак не входит в функционал ангелов), Азирафэль прекрасно отдает себе отчет, что он не хочет, чтобы Его воля была именно такой. Что он с этим… страшно признаться… не согласен. А ещё ему от чего-то кажется, что демон, который стоит сейчас перед ним и выжидающе смотрит на него, прекрасно видит это его несогласие и хуже того – одобряет его. Годы шли, а вместе с ними – десятилетия и столетия. Ангел и демон продолжали, как это называлось, работать в полях – хотя конечно же, ни в каких полях ни тот, ни другой, как правило, не работал – и вообще, они предпочитали крупные города (а вот вам, скажем, приходилось спать в крестовом походе в каких-то болотах, не снимая доспехов? Вот именно…). Со временем – даже научились сотрудничать, а ещё спустя какое-то время – и того более, подменять друг друга в каких-то задачах. Разумеется, ни о чём подобном не имело представления их начальство ни в Аду, ни на Небе. Впрочем, оно достаточно много о чём не имело представления; далеко не сразу, но в какой-то момент Азирафель поймал себя на том, что в любой ситуации – если, конечно, он не мог справиться с ней самостоятельно или же сам решить, как ему лучше поступить – он начинал искать возможность как-то связаться с Кроули. И вдвоем, порой отчаянно споря, порой подшучивая над этими странными людьми, но всегда – вдвоём, они, как правило, находили какой-то обоюдоприемлемый вариант, который при том позволял человечеству худо-бедно перешагнуть очередной кризис. Более того, в каких-то случаях они помогали друг другу обойти указания вышестоящих (или нижестоящих) инстанций, если не были с ними согласны, а надо заметить, такое случалось нередко. Впрочем, часто они просто встречались чтобы приятно провести время – за ужином, или в театре, или на выставке нового дарования, или же… да в общем, даже и просто так. Обменяться новостями, своими впечатлениями по поводу той или иной новинки, в конце концов, просто проведать. Как правило, это то, чем занимаются друзья, - подумал в какой-то момент Азирафель, и попытался отмести эту мысль. В самом деле, кто и когда слышал про дружбу ангела и демона? Они, ну… они это они, убеждал себя ангел. Две сверхсущности, наблюдающие за этим миром и представляющие две полярно противоположные силы. Понимающие друг друга, ну а как иначе – ведь сложно ожидать, чтобы тебя понял человек?.. Равные по силам, но разные по намерениям… такие ли разные? Сражающиеся на сторонах… впрочем, здесь Азирафель был вынужден признать, что всякого рода сражения – это вообще не про него, да и не про Кроули. Те периоды, когда им всё же приходилось так или иначе вступать в человеческие армии, оба они вспоминать не любили: неудобное и неэффективное оружие, бессмысленное истребление людьми друг друга, антисанитария… абсолютно бестолковое времяпрепровождение, которое оба они старались избегать. И когда Габриэль сообщил ему, что Великая битва наконец-то грядёт, его первой реакцией было – о нет, только не это. Почти сразу (почти) он, конечно, одёрнул себя – в конце концов, это же то, чего ожидали абсолютно все ангелы, финальная битва, уверенная победа… какие могут быть сомнения? Какие, в принципе, могут быть сомнения у ангела? Вот только беда в том, что у него, Азирафеля, сомнения были, да ещё какие. И как он ни старался их прятать, это прекрасно видел Кроули. А оборвать все связи с Кроули у него почему-то не получалось, хотя это было именно то, что он обязан был сделать в тот самый момент, как только узнал, что грядет… что наконец… а в общем-то – что его любимый мир, который занимал все его помыслы, приходит к своему концу. И что это не заботит абсолютно никого, кроме ангела Азирафеля и демона Кроули. Почему, почему я каждый раз бегу к нему? Почему я вообще имею с ним дело?.. – в отчаянии спрашивал себя Азирафель снова и снова. – Он мне… он мне даже не нравится! И это была правда. Нравиться – это приятное, легкое, ни к чему не обязывающее чувство. Нравиться могло хорошее вино и хорошая еда, погожий день или счастливая семья на прогулке. Кроули не нравился; он вызывал у него постоянное беспокойство, неуверенность в себе, в правоте своей позиции. Он задавал вопросы, подтрунивал, весьма безжалостно обнажал все неудобные моменты (чего, разумеется, не будет делать ни один приличный человек или, ну, не-человек), подвергал сомнению всё то, что никто и никогда сомнению не подвергал. Он вскрывал все слабые места Азирафеля, которые – вынужден был признать тот – он знал так, как никто другой. А ещё… а ещё он всегда был рядом. Ещё он сделал так, что существование в каком-то мире без него – пусть даже это будет тот самый лучший мир, который непременно наступит после того, как воинство небесное окончательно разгромит силы зла! – так вот, почему-то это благословенное существование представлялось тусклым и однообразным, лишённым всякого смысла… хотя и, несомненно, благочестивым. Вольно или невольно, но он сделал так, что ангел Азирафель, в самый ключевой момент, абсолютно и бесповоротно нарушил божественную волю и проявил свою собственную. И так уж получилось, что эта его собственная воля не имела ничего общего с его собственным ангельским племенем, зато имела очень много чего с одним демоном, который не был похож ни на одного другого демона. Так для кого на самом деле предназначалось твоё яблоко, демон Кроули?..