Вместе

Поздний вечер. Темно. Снег, словно зловредный, вечно пытается залететь в рот или нос, попасть в глаз, или вовсе осесть на лице и легонько обдать кожу холодом своими кончиками. А потом тут же растаять и начать стекать по лицу вниз. От этой вроде как чистой кристаллизованный воды не спасает ни шарф, купленный в магазине у маленькой бабульки, что вязала его последние пару недель, ни теплоустойчивая маска, которая прикрывает рот, нос, да и в принципе нижнюю часть лица, ни чёртова шапка, что уже изрядно промокла от такого рекордного для Иватодая количества снега, и даже за высокий воротник тёплого пальто предательски попадают эти ужасные белые крупицы. На дворе не то, чтобы зима, но уже близко — ноябрь. Макото Юки возвращается со своих занятий в кружке кендо, где сегодня он практиковал новые комбинации ударов своим мечом, недавно добытым в Тартаре. Даже несмотря на то, что рубит и колит он сильнее всех предыдущих клинков, и тени при смерти визжат куда громче, чем раньше, тренировки откладывать смысла нет: чем выше урон — тем быстрее можно разобраться с противником и с меньшим шансом получить от него закономерных «звиз-дю-лей» (обычно так говорит Джунпей, но слово настолько заело в голове Юки, что теперь оно просто так оттуда не вылезет). Да и к тому же, он заскочил в час-пик в Паулонию, чтобы немного подзаработать и взять очередное задание от Элизабет. Также нужно было сделать себе новую персону, да и заполнить злосчастную книгу Элизабет... Уже скоро, кажись, юноша достигнет максимума. Идя по заснеженным улицам Иватодая, Юки не раз задумывался о чём-то великом: о планах, о философии, о людях, что его окружают. Сегодня был особый день — в голову не залетела ровно ни одна умная или не очень мысль: кажется, Юки настолько вымотался, горбатясь на нескольких работах одновременно, чтобы дать своим товарищам лучшую экипировку, что только возможна, что даже его мозг уже даёт сигналы из разряда «Отдохни уже наконец-таки». «Поговорил с Айгис в школе. Сказала отдохнуть. Поговорил с Фукой. Сказала отдохнуть. Поговорил с Мицуру. Надеялся, что хотя бы она не скажет «отдохнуть». Даже Юкари настойчиво попросила отдохнуть. А как?.. Я не могу», — всё-таки начинает мыслить Макото прямо на пороге общежития, после чего входит в него и замечает, что внутри почти никого нет. —Ну и где ты был? Почти десять вечера на часах, — однотипно спрашивает его Акихико, читающий очередную книгу про борьбу. —На тренировке и подработке. Впрочем, как обычно, — холодно отвечает синеволосый. —Вот оно что... Всё уже разбрелись по комнатам. Если что-то понадобится — зови... Я всё равно сегодня спать не буду... —Почему? —Да новости про Синдзи тревожат... Говорят, его состояние ухудшилось... Надеюсь он выкарабкается. —Выживет. Он из нас всех самый крепкий орешек, — всё также монотонно, будто незаинтересованно говорит Юки идя в сторону лестницы, —Ладно, спокойной ночи. —Спокойной... Один пролет наверх, второй этаж. В закутке, что в начале коридора, за столом спит Кен в обнимку с новым журналом «Neo Featherman», который Юки недавно ему подарил. Либо чтиво оказалось слишком скучным, либо наоборот, слишком интересным, что юный Амада не выдержал потока новых сюжетных поворотов и уснул. Ради интереса заглядывает на третий этаж. В точно таком же закутке видит Фуку, поливающую какой-то цветок, также с книгой. Не видя смысла её тревожить, идёт на четвёртый этаж. Заглядывает в командный штаб — пусто. На консоли нет новых записей, все предыдущие просмотрены и даже перенесены на иные носители, дабы никто не уничтожил их в порыве гнева/злобы/обиды/чего-то ещё. Уборная. В раковине следы крови — видать кто-то приложился к чему-то носом. Ну, или просто из-за смены погоды его так «раз-нес-ло» (вот же Джунпей любитель использовать странные и заедающие в голове словечки). Естественно, так как все заняты (на самом деле им просто по-человечески лень), Макото решает убрать помещение. Это ничего не даст, но не жить же в свинарнике. Выйдя из помещения после уборки, Макото видит на лестнице спускающуюся с крыши Айгис. Хорошо, что она робот — хотя бы не чувствует холод, пробирабщий до мозга костей. —Доброй ночи, Макото-сан, — говорит она, после чего также мирно идёт спать, или, вернее, «спать», т.е. подзаряжаться или просто делать что-то, чтобы понять поведение человека ещё лучше. Юноша молча кивает. Его лицо сейчас, наверное, напоминает истуканов с острова Пасхи: такое же осуждающее, и при этом такое же безэмоциональное. Это забавляет Айгис, но виду она не подаёт, чтобы ненароком не обидеть своего товарища. Ровно в десять вечера, Макото входит в свою комнату. Пришлось повозиться с Кеном, чтобы дотащить его до своей комнаты, но вот он — «дом», «милый дом». В этой комнатушке за целый год будто ничего не поменялось: все такая же чистая мусорная урна, всё такой же пустой от лишних, не учебных вещей рабочий стол, компьютер, который Юки уже забыл, когда включал, кровать будто по-армейски заправлена, да и вовсе складывается ощущение, что Макото — это какой-то призрак, который даже не живёт в этой комнате, ибо даже у самой чистоплотной обитательницы общежития, Мицуру, в комнате за год скопилось много забавных/интересных/странных вещичек, которые украшают её жилище. Даже в комнате Синдзиро, которого уже месяц не наблюдалось в общежитии, всё выглядит куда более обжито, чем у Макото. Юки нередко задумывался о том, чтобы украсить комнату, ведь ощущение отстранённости от жизни ему уже порядком надоело, но, к сожалению, он не нашёл ничего, что подошло бы ему в качестве декора своей комнатушки. Даже однажды спрашивал мнение у Юкари, но та при всём желании помочь не смогла подобрать ничего, кроме бедного цветка в вазе, который завял буквально через два дня после его «посадки». Ваза после этого случая была подарена кому-то из школьных товарищей в качестве подарка на день рождения, и, надо сказать, он не прогадал. За неимением других дел, кроме как учёбы и подготовки домашних заданий, Юки садится за стол и быстро решает все поставленные задачи и по математике, и по классической литературе, и по английскому... Но вот незадача. «Написать стихотворение», — личная пометка злобного мистера Эдогавы за слишком умное и холодное поведение Макото на его уроках. «И как я должен это делать?..» — задаёт себе вполне резонный вопрос Макото, впервые за долгое время находящийся в ступоре при выполнении своей работы. Часы уже бьют 11 часов вечера, и помощи у кого-то просить уже бесполезно — все спят. Ещё и назло из-за стены предательски раздаются какие-то странные брынькающие, свистящие звуки, будто кто-то что-то дёргает... Ещё и с таким усердием, что этот шум сильно режет слух и нервирует. Концентрация на нуле, с таким аккомпанементом делать хоть что-то смерти подобно. «... Я тебя прибью», — холодно, но уверенно говорит про себя Макото, после чего встаёт из-за рабочего стола, выходит в коридор, в котором уже нет света, и громко стучит в дверь своего соседа, по совместительству — главного шута/клоуна SEES — Джунпея Иори. Замок двери открывается, из проёма вылезает голова Джунпея, всё ещё в кепке и с крайне довольным лицом. У Макото возникает острое желание прищемить юного окорока этой дверью, но, к сожалению, если синеволосый лидер это сделает, мир лишится единственного и неповторимого «первоклассного деф-/детектива». —Можно. Потише?.. — холодно спрашивает Макото, всё ещё с каменным лицом, —Я тут работать пытаюсь как бы. —А, ой, это ты, Мако... Эх... Я только-только научился играть пару аккордов, а меня уже просят остановиться... Когда мне ещё учиться играть на гитаре?! — резко задаётся вопросом Иори, —Школа итак сжирает тучу времени! Дай хоть поиграть маленько! —... Все спят, Иори. Не гневай хотя бы их. —Ой, единственный, кому не нравится эта первоклассная игра на этом распрекраснейшем инструменте — это вечно кислый Юки Макото! — справедливо замечает Джунпей, хотя и после понижает свой голос, чтобы ненароком никого не разбудить, —Зайди, чё на пороге стоишь-то? —Я занят. Будь тише, пожалуйста. —Да чем ты там занят блин в 11 вечера-то?! Вдупляешь в рисованных девочек? Или чего ещё похуже?!. —... Ещё одна шутка, и я «от-чек-ры-жу» твою голову этой дверью, — почему-то вдруг резко злобно говорит Юки, отчего Джунпей тут же удаляется за дверь и теперь говорит уже из-за неё: —Ты злой, бро. Мне это не нравится. С чем беда-то? —Да стих надо написать... А с таким аккомпанементом только что-то делать, кроме как биться в стену. —Пф-ф-ф! Нашёл из-за чего грустить! Эдовага хотя и весь такой моральный эталон, но от хорошего стиха в моём стиле не откажется! Давай помогу, заходи, — уже куда более мирно говорит Иори, приоткрывая дверь в свою комнату, —Единственное аккуратно, я тут сегодня не убирался... —От тебя иного ожидать бесполезно, Иори. Да и всё не так уж захламлено... Опыт с офицером Куросава помог? —Угу... С-стоп, секундочку!.. А ТЫ откуда об этом знаешь?! — возмущённо задаётся вопросом Джунпей, только-только закрывший дверь в свою комнату. —Сам Куросава-сан и рассказал. Он вообще любитель рассказать истории, — уверенно говорил Макото, пока про себя думал: «Не буду же я ему рассказывать, что я эти записи видел... Точно НЕ ему, с его-то желанием засунуть нос не в своё дело...» —Вот же говорливый старик, а!.. А обещал-то, что никому ни слова об этом! Ну ничего-ничего, я ему это ещё вспомню!.. — ехидно говорит псевдобейсболист, после чего возвращается к проблеме своего товарища, —Ну смотри, ты сам писать хочешь, или чтоб я прям всё оформил? —Научи. Большего не надо. —Угу... Научить... Ну смотри, есть несколько типов рифмы. Про них ты должен быть в курсе. Вот эти странные А-Б-Б-А, А-А-Б-Б, и так далее... По возможности не рифмуй на глаголы, ибо тех е-... — начинает смеяться Иори, —Кхм, сорян, просто там ну... —Да в курсе я. Шуточки уровня 300, — замечает Макото, голос которого, кстати говоря, стал куда мягче и спокойнее. Видать всё-таки его такое смешит. —От... — только хотел сказать говорливый окорок, но Юки был куда умнее: —Иори, ещё одно слово не по делу, и я натравлю на тебя всё общежитие. —Всё, всё, понял, не надо. Значит, есть ещё так называемая теория слогов. Это когда у тебя количество слогов между строчками с одинаковой рифмой либо совпадает, либо отличается максимум на 1-2 слога. Мы пока говорим об обычных стихах, поэтому это тут сработает. Если не можешь чё-то придумать просто так — послушай какую-нибудь музыку... Хотя, ты ж у нас «меломан», который каждый день слушает одну и ту же песню... Как ты ещё с ней не свихнулся — не знаю. На вот хоть, послушай вот это. —Не надо... У меня уже есть идейка. Слышал недавно какую-то странную песню в Паулонии... Дай-ка...

Гоните горечь и печаль - не место им в ранимом сердце,

Я знаю прошлого - так жаль: за ним скорей закройте дверцу.

Коль вам тревожно на душе, и груз раздумий - не пускает:

Не утопайте вы в вине, и не бросайтесь рьяно с краю.

—Ухты-пухты, а ты жжёшь, Макото! Звучит очень даже неплохо! У тебя явно талант! — удивлённо восклицает Иори, —Продолжай в том же духе, будешь хорошим таким поэтом! А может, кстати, будешь мне тексты для песен писать? —Спаси-... Что?.. Это же... Л-ладно, я подумаюю. Пойду, пожалуй. И не брынькай ты струнами! Раздражает. —Ладно-ладно, кислая морда, так и быть, не буду, — говорит Джунпей вдогонку уходящему Макото, после чего запирает дверь и тоже укладывается спать.

****

Макото не любит сны. Он всегда видит одно и то же. Одну и ту же картинку. Один и тот же год. Одни и те же лица. Машина. Горящая. Три человека помимо него. Умирают. Лица. Размытые, окровавленные. Страх. Не детский, настоящий, звериный. Звуки. Грохот. Но именно сегодня был первый день, когда он испытал что-то другое. Он, вместе со своими товарищами по SEES, в красивой форме, выступают перед огромной толпой. Каждый со своим музыкальным инструментом, каждый занят своим делом, но всё это множество звуков, всё это веселье, что будто льётся вместе с музыкой, будоражит всех. Синдзи вместе с Джунпеем играют на гитарах, Макото, словно тот самый призрак, играет на басу, что почти не слышно, но при этом является основной мелодии, Акихико изо всех сил выбивает ритм на барабанной установке, Кен играет на каких-то маракасах, держа ритм игры, вместе с Коромару, который задаёт жару своим завыванием, Юкари перебирает пальцами на акустической гитаре, Мицуру, со всей элегантностью, играет на электроскрипке, Фука, с помощью специального синтезатора, иногда выдаёт неожиданные, но интересные партии технологичных звуков, а Айгис, своим на удивление живым голосом, поёт, да так, что никто не остаётся равнодушным. К пению Айгис прибавляется голос Арагаки и Санады, которые своими баритонами уравновешивают голос поющего экс-робота. Когда начинается куплет, становятся слышны голоса каждого, и даже Макото, который всегда боялся, начинает петь. Толпа подпевает. Так, что, кажись, сила их совместного голоса могла бы сотрясти стены. Совместного голоса...       Совместный.             Вместе. Вот почему они борются. Потому что узы, что их связывают, куда сильнее, чем просто дружеские. Они — как одна большая семья, где семеро одного ЖДУТ, и где готовы встать «брат за брата». Ни спасение мира, ни угроза смерти — нет. Они не боятся ни конца света, о котором столько раз говорил Такая и Джин, ни смерти, которую так сильно жаждет Чидори — члены SEES были на их пороге так много раз, что уже можно было сбиться с счёту. Они не хотят потерять то, что получили за этот год. Не хотят, и их ничто не остановит. И это ужасное задание от мистера Эдогавы, который на следующий день был крайне удивлён выполненным заданием Макото, так сильно поразило самого синеволосого, что когда настал конец всего, и вся его «семья» была на грани развала и киаха, он не терял голову и надежду.

«Мы вместе... Мы вместе одолеем это!»