***
— Проклятые рептилии! Просто сдохните уже! Будьте хорошими маленькими сумочками и сдохните! — Знаешь, от крика на них им легче не станет, Нобу! Когда дело касалось любого существа, будь то человек или даже оживший мертвец, обычно считалось, что целятся в голову. Когда дело касалось мертвецов, почти все люди придерживались этого правила перед лицом, казалось бы, непреодолимого ужаса нежити. Подпадали ли зомби под эту категорию? Возможно, да. Мумифицированные крокодилы? Опять же, вероятно, так. На первом этаже были одни привидения, а на втором? Именно тогда появились настоящие мумии, и они начали свой первый обход с мстительными духами. Скрытый проход под бассейном привел их на этот третий этаж, который был оформлен в водной тематике. Так что вполне естественно, что им пришлось отбиваться от крокодилов. Гигантских, мумифицированных и призрачных крокодилов. Которых, по-видимому, Нобунага не любила. — Умрите! Умрите! Умрите, черт возьми! Во имя неба, умрите все вы! — Кричала она, выпуская заряд за зарядом из своих аркебуз, по одному из обеих рук. Возможно, это как-то связано с тем, что один из них сорвал с нее плащ, затем ботинки и, наконец, шляпу. — Хахахаха! Давайте, ребята! Мы не можем поговорить об этом! У нас есть несколько вкусных сочных лакомств, которые понравятся вам гораздо больше, чем наше мясо! Честное слово! — Гектор комично спорил, ловко уворачиваясь от летящих челюстей, прежде чем разрубить их пополам своим копьем. Араш прикрывал его и остальных своей стрельбой из лука. Даже если его ремеслом был бой на дальних дистанциях, древнеиранский герой был абсолютно неплох в ближнем бою. Особенно когда у него хватало физической силы повалить на землю нескольких более крупных крокодилов и свернуть им шеи голыми руками. Это был стиль боя, который также использовала Пентесилея, которая явно получала удовольствие, разрывая врагов на части. Ее Боевой клич был использован несколькими минутами ранее, и Рицука все еще чувствовал, как его действие проходит через него. Это придало его атакам дополнительную силу, а его защита получила столь ценное усиление. Искры осветили его левую руку, когда один мумифицированный крокодил попытался и потерпел неудачу в попытке оторвать ему руку укусом. Зачарованные доспехи нанесли ответный удар, оглушив зверя достаточно надолго, чтобы Рицука смог сбросить его, а затем вонзить свой меч ему в горло, из которого он вытащил его вверх. — Отличная работа, Мастер! — Раздался голос Машу. — Это шестнадцатый крокодил, которого ты убил! — Эй, Клео! Получу ли я какой-нибудь специальный приз за достижение двадцати или даже тридцати? — Крикнул он. Когда ответа не последовало, он почувствовал, что к нему возвращается это покалывающее чувство. Она похвалила его после первых десяти, заставив задуматься, будут ли ее похвалы раздаваться с интервалом в десять. Эта теория только что была опровергнута. Это не должно было вызывать беспокойства, но по какой-то причине это было из-за Рицуки. Это беспокойство не покидало его, когда он и его команда выползли из воды, в буквальном смысле, на сушу. Шансы на то, что их передышка продлится не слишком долго, были довольно высоки. — Полагаю, мы можем сказать, что ты не фанатка крокодилов, не так ли, Нобу? — Неторопливо спросил Рицука. Он никогда не проговорился, что в ней все еще есть что-то от жестокого Короля Демонов, которым она всегда себя провозглашала. Она проявила небольшой огненный шар, чтобы вытереться самой и всем остальным. При этом она осветила то, что усеивало путь к двери. Статуи были невероятно реалистичными, возможно, потому, что когда-то они были живыми. Рицука почувствовал, как в животе у него завязывается узел, когда он подошел к ближайшему из них и провел по нему руками. — Фергус. — Чтобы вот так преодолеть его магическое сопротивление, Клеопатра действительно делает все возможное, не так ли? — Предположил Араш. Он бросил на Рицуку косой взгляд, в котором был скрытый смысл, который он уловил. — Нам придется быть осторожными. Более осторожными, чем мы были раньше. — Да… определенно. — Пробормотал он. Фергус, Медуза и Сейбер Диармайд. — Она не шутила насчет того, что ее проклятие было могущественным. — Но недостаточно могущественный, чтобы остановить нас. Я только надеюсь, что у Клеопатры припасено для нас нечто большее, чем какие-то жалкие проклятия вроде этого. — Оба мужчины обменялись легкой улыбкой. Они не ожидали ничего меньшего от такого рода реакции от лидера своей команды. Ее слова вызвали реакцию смотрителя гробницы. — Ты хочешь большего, Амазонка? Во что бы то ни стало, войди в дверь. Продвигайся глубже в мою обитель и посмотри, как далеко заведет тебя твоя мощь. — Моя мощь — это мощь бога войны! Она сокрушала бесчисленных героев раньше! Могущество Египта ничего для меня не значит! — В мгновение ока ее рука была поднята, а затем метнулась вперед, разрушая дверь, отделяющую их от соседней комнаты. Призрачный шторм вырвался наружу, когда пыль и шрапнель заставили остальных отвести глаза. — Эй, Мастер, это всего лишь предположение, но как насчет того, чтобы позволить Пентесилее высказаться по этому поводу? — Предложил Гектор. Греческий копьеносец был прав, и Рицука почти согласился. Он мог позволить Пентесилее уйти одной, но не сделал этого. С мечом и щитом в руках он поспешил за ней через дверь, остальная группа последовала за ними. То, что они обнаружили, спускаясь по коридорам, было почти таким же, смертельные ловушки и статуи, некоторые из которых были довольно удивительными. И обескураживающим, поскольку Нобу стала смертельно тихой, когда они наткнулись на статую Окиты. Все это время тревожное чувство внутри Рицуки продолжало нарастать. Он обменялся несколькими взглядами с Арашем, видя, что тот очень сильно ощущает схожие вибрации. В некотором смысле, беспокойство, которое они испытывали, усиливало впечатления. Они продвигались все глубже и глубже в усыпальницу с привидениями под настоящей пирамидой, дух древнего фараона наблюдал за их продвижением. Могло ли быть что-то более офигенное на Хэллоуин? Они определенно насытились монстрами. Монстры, казалось бы, появлялись из каменных табличек, которые также служили причудливым украшением. Рицука уже видел несколько таких раньше в храмах Озимандии. Король-Солнце сообщил ему, что среди египетских магов излюбленной тенденцией в какой-то момент стало заключать монстров в каменные таблички, а затем вызывать их на битву. Даже он предавался этому, как и Нитокрис и, как он в конце концов узнал, сама Клеопатра. Она питала слабость к монстрам, которые выглядели броско, и к монстрам змеиной натуры, не говоря уже о нескольких воинах, один из которых обладал сверхъестественным сходством. Когда Рицука увидел монстра в греческом стиле, вызванного из каменной таблички, он почувствовал внезапный прилив паники. Он узнал доспехи, поскольку видел их достаточное количество раз в снах Гектора и самой Пентесилеи. Когда похожий на Ахилла воин шагнул к ним, вокруг Пентесилеи закружилась аура пылающей ярости, ее глаза стали кроваво-красными, а клыки удлинились. — Прекрасна, — Пробормотал вызванный дух, готовя свое копье. — Прекрасна, как сама Афродита. — Ты… ТЫ… — ПЕНТЕСИЛЕЯ! — Закричал Рицука. Краем глаза он увидел, как на него надвигается мумия с массивным боевым топором. Он мог бы избежать этого, но позвать своего складного Берсеркера было важнее. Он был нужен ей, и он знал, что товарищи по команде прикрывают его спину. СВИСТ! Гектор зарубил приближающуюся мумию и повернулся к своему старому союзнику с выражением паники на лице. — Послушай нашего Мастера, Пентесилея! Помни свою клятву, свою клятву верности ему! Клятва сильнее, чем твоя ненависть к Ахиллу! Ее разрушительный шар вылетел, раскачиваясь в дикой ярости и создавая миниатюрный циклон. В замкнутом пространстве он обрушил бы всю камеру на. При обычных обстоятельствах это не остановило бы королеву амазонок, но в данном случае это произошло. Это было потому, что, как только доблестный защитник Трои произнес эти слова, у него была клятва более высокого приоритета, чем ее месть. Кроваво-красные глаза снова обратились к Рицуке. Когда он впервые увидел их, он был мишенью их гнева. Он не вздрогнул тогда, не вздрогнул и сейчас, когда мысленно взывал к своему Берсеркеру. КРАХ! — Нобунага, Араш! Дайте нам какое-нибудь прикрытие! Все остальные, двигайтесь к левой боковой двери! — Крикнул человек в доспехах. Два Арчера произвели свои соответствующие выстрелы, сметая приближающуюся орду монстров и загоняя монстра-воина в угол. Ровно настолько, чтобы группа смогла сбежать. Когда они это сделали, Нобунага выстрелила в потолок, обрушив вниз куски мусора и преградив путь, по крайней мере, на некоторое время. Разумно использовав это время, группа побежала, их ноги стучали по камню под ними, пока они не достигли другой массивной камеры. Это было безопасно достаточно долго, чтобы группа могла сделать передышку, в чем один человек остро нуждался больше остальных. Аура тепла все еще витала вокруг Пентесилеи, когда она пыталась успокоиться. Она удвоила свои усилия, посмотрев на Рицуку. Он выпрямился и посмотрел на нее в ответ, готовясь ко всему, что она собиралась ему сказать. Он довольно хорошо усвоил, что встать между берсерком и объектом его гнева может быть самоубийством, но иногда это необходимо сделать. — Мастер, — Начала гречанка. Ее голос был хриплым, как будто говорить ей внезапно стало трудно. По сравнению с криком на него, наверное, так оно и было. — Я… ты… Я… прошу прощения за… — Ты не обязана. — Ответил он. — Да, я хочу. — Она почти зарычала. — Если бы я поддалась своим порывам, я бы обрушила всю эту комнату, убив нас всех, включая тебя. — Мы очень благодарны, что ты этого не сделала, Пентесилея. Спасибо за это. — Шутливо заметил Гектор. Он перевел взгляд на Рицуку, его улыбка из шутливой стала более искренней. — А ты, Мастер, серьезно показал свои способности. Это просто доказывает, что… Это произошло в мгновение ока, пришедшее откуда-то снизу. Как только свет озарил землю под ними, Рицука почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Его рот открылся в крике тревоги, но он так и не вырвался наружу. Под ними проявился гигантский иероглиф. Рицука узнал в нем символ пустыни. Что усилило его тревогу, так это алый цвет, которым он светился. От него исходила волнующая песчаная буря, которая подбросила их всех вверх, к потолку. — Ах, черт! Как, черт возьми, мы не замечаем приближения этих ловушек! Араш! — Я в деле! — Закричал Арчер, уже приготовивший свой лук. Он и Нобу выстрелили вместе, разбив потолок прежде, чем они все успели врезаться в него. Это просто означало, что их всех подбросило еще выше. Зная, что источник их смятения находится под ними, он перевернулся, насколько смог, и приготовился к следующему выстрелу. Прежде чем он успел это сделать, что-то еще привлекло его внимание, что-то более тревожное. Чувствуя, как его нервы напрягаются от предупреждения, Рицука поднял свой щит, из которого спроецировалось заклинание барьера. Это защитило его от нечистых духов, нечистых духов, которые пробрались в бурю или, возможно, были вызваны ею. Они отскочили от щита, завывая от возмущения. — Все, берегитесь! В песчаной буре прячутся призраки! Две ярко-красные вспышки привлекли его внимание кверху. Сквозь завывающий песок Рицука увидел, как что-то кувыркается вниз. Падая вниз, оно не издало ни звука. Также вниз полетела стрела, которая вызвала взрыв песка и света снизу. Через несколько секунд песчаная буря прекратилась, и группа обнаружила, что снова падает вниз. Слугам было легко приземлиться на ноги. Гектор воткнул свое копье в землю и двинулся, чтобы поймать Рицуку, который приготовился к внезапному приземлению. Благодаря своей сверхчеловеческой силе подросток в доспехах был сравним с баскетбольным мячом, зажатым в руке. Когда его опускали, Рицука обратил внимание на мрачное выражение лица троянца. По его указанию он повернулся налево и увидел почему. Пентесилея, царица амазонок и непримиримая ненавистница Ахилла, окаменела, застыв в позе боевой готовности. Это указывало на то, что она была готова оказать сопротивление или пыталась это сделать, но ее усилия были напрасны. — Точно так же, как и другие. — Печально пробормотал Рицука, проводя руками по каменной поверхности. Как и в случае с другими, в этом было что-то, от чего у него мурашки побежали по коже. — Черт возьми, у нас сейчас не хватает энергии. — Нобунага хмыкнула. — Что, черт возьми, это вообще было? Что-то в этой песчаной буре чувствовалось… горячий, сухой. — В твоих устах это о чем-то говорит. Полагаю, Клео действительно старается изо всех сил в этом году, не так ли? Она уже превзошла Элизабет, это точно. Несмотря на мрачность ситуации, Нобунага усмехнулась в знак согласия. — Ага. Мне определенно здесь веселее, чем если бы я украла шоу на ее так называемом фестивале вампирского рока. — Если бы ты была там, я почти уверен, что у нас было бы… другое шоу, Нобунага. Пока двое веселых Слуг беседовали друг с другом, Рицука продолжал изучать окаменевшее состояние Берсеркера. Он был не одинок в этом. — Мастер, здесь что-то не так. — Прошептал Араш. — Да, я знаю. Вы могли почувствовать это, не так ли? Во время песчаной бури. — Ответил он. Лицо Арчера было серьезным, когда он кивнул. — Этот… запах. Это безошибочно был запах хаоса. Прежде чем их разговор смог продолжиться, их внимание привлек грохот. Насторожившись, они повернулись направо, где увидели, как открывается каменная плита. — Ну, я полагаю, мы на один уровень ниже, а значит, ближе к сердцу гробницы. — Предположил Араш. — Рицука, — Позвала Нобунага. Небольшое изменение в ее голосе свидетельствовало о том, что теперь она воспринимала происходящее чуть серьезнее. Изменение в поведении было вполне оправданным. " — знаю, как ты относишься к Пентесилее, но мы ничего не можем для нее сделать. Мы должны идти дальше. — Я знаю. — По крайней мере, это не было похоже на то, что она на самом деле была мертва. Рицука насмотрелся этих фильмов достаточно, чтобы знать, что после первого фильма остальные участники вечеринки начали разбегаться как мухи. Он утешился тем фактом, что Клеопатра на самом деле не убивала их. — Ладно, все. Мы идем дальше. Нам нужно найти сокровище. Перед уходом они отодвинули Пентесилею в сторону, где, как они надеялись, она никому не будет мешать. Перед самым уходом он оглянулся на песок, который когда-то был огромной бурей, пытающейся размазать их по потолку. Используя магию усиления, он увидел, что некоторые крупинки окрасились красным.***
Очевидно, что на следующих трех этажах они наткнулись на еще больше ловушек. Включая, конечно, обрушивающиеся этажи, шипы, вылетающие из земли (и стены), а также случайных монстров, вырывающихся из теней. Раздражающий, вызывающий, но не настолько, чтобы остановить группу, когда они преодолели следующие три этажа. Когда они спускались по освещенной факелами лестнице, всех охватило чувство предвкушения. Переглянулись, затем один из них толкнул двери. Если и было несколько вещей, с которыми историки могли согласиться относительно царицы Клеопатры, так это ее гордость. Это было в полной мере продемонстрировано, когда они вошли в массивное помещение размером с аудиторию, изюминкой которого была идеально вырезанная статуя сидящей Исиды. Ее крылья были сложены за спиной, без сомнения, чтобы освободить место для двух колонн по обе стороны от нее. Кобры-близнецы обвились вокруг верхушек, их взгляды были устремлены прямо на них. Вдоль стен стояли различные статуи богов, как в зверином, так и в человеческом обличье. — Отличная работа, смертные. — Прогремел ее голос из подземной статуи. — Смертные? Ха! — Рявкнула Нобунага. — Хорошо, мы выдержали самое худшее, что тебе пришлось на нас обрушить, чтобы добраться сюда! Твое сокровище наше, Клеопатра! — Злобное ликование отразилось на внезапной улыбке японской Слуги, когда она покрутила одну из своих винтовок, наконечник которой мерцал красным светом, ожидая, когда из него вылетит луч энергии. — Если только нас не ждут еще испытания. Должен сказать, это место достаточно большое, чтобы мы могли его осмотреть, при условии, что у последнего фараона Египта хватит сил еще на один круг. — Как бы заманчиво это ни было… нет. Вы все продвинулись дальше, чем те, кто был до вас, некоторые из которых барахтаются в отчаянии над вами. Возможно, некоторые из них смогут достичь этой сокровенной комнаты… но пока эта честь принадлежит исключительно вам пятерым. Особенно ты, Фуджимару Рицука. Мурашки пробежали по спине при упоминании его имени. Одновременно с этим проявился владелец голоса. Клеопатра появилась в граде песка, который заставил слегка прикрыть глаза. Что касается Рицуки, то он не отводил взгляда слишком долго, он не хотел этого. Когда он впервые встретил Клеопатру, он был ошеломлен по многим причинам. Оглядываясь назад, на самом деле это была обычная реакция на пару Слуг, особенно тех, кто был… не таким, как он ожидал. Это отчасти относилось и к Клеопатре. Вместо того, чтобы быть одетой в древнюю одежду, как ее коллега-фараон, она была одета в более современную одежду. Это было прелюдией к ее интересу к моде, интересу, который искренне поразил его. Теперь он был поражен, стоя перед ней, когда она была одета в царственное белое платье, подобающее ее родине. Старший Мастер Халдеи потерял дар речи, когда она приблизилась к нему, ее окутало почти подлинное мистическое сияние. Рицука был совершенно озадачен этим, пока не заглянул ей в глаза. На первый взгляд, они были нормальными, но в них было что-то, что сбивало его с толку. Его инстинкты кричали ему, чтобы он не терял бдительности, даже когда он чувствовал, как его сердце очаровывается цветистыми словами девушки, в которую он страстно влюбился. Это… не она. Это-! — Мастер? Рицука? — Ее руки были горячими, горячее, чем, по его мнению, они должны были быть. Кажущиеся зелеными глаза смотрели на него, в то время как блестящие розовые губы хмуро смотрели на него. — Ты добрался до сердца моей гробницы, выдерживая испытание за испытанием. Ты доказал, что ты доблестнее Цезаря и Антония. Ты, конечно, понимаешь, что это значит, не так ли? Повернув его голову, она протянула руку и указала на сверкающий сундук, наполненный золотом и драгоценными камнями. Они были настоящими… и Рицуке уже разрешили взять их с собой, когда он покинет Халдею. Всего одного было бы достаточно, чтобы оплатить обучение в колледже. Черт возьми, всего нескольких может оказаться достаточно, чтобы ему не пришлось работать ни дня в своей жизни. И все это было до того, как он смог вонзить зубы в восхитительные шоколадные конфеты, которые, как он был уверен, были перемешаны с золотом. Он знал, что Клеопатра, безусловно, умела готовить вкусные угощения. Все это принадлежало ему, все это заработано. — Рицука, — Снова позвала Клеопатра. Его учащенное сердцебиение замедлилось, когда он оглянулся на нее. Расстояние между ними сокращалось. — Теперь ты мой новый возлюбленный. Сжав кулаки, он прошептал в ответ. — Хотел бы я сказать то же самое. — Внезапным движением он оттолкнул зеленоволосую женщину, его рука потянулась к мечу, в то время как левая поднялась в защитном положении. Ярость исказила ее черты. — Ты отвергаешь меня, великую и могущественную Клеопатру! — Где она? — Рявкнул черный рыцарь. Он услышал свист стрелы; это было все, что ему нужно было услышать, чтобы знать, что его Слуги, его друзья прикрывают его спину. — Что, черт возьми, ты с ней сделал? — Обычно спокойный подросток пришел в ярость. Сначала «Клеопатра» не ответила… но потом она ответила. Холодный смех сорвался с ее губ, когда ее некогда нетронутая кожа, казалось, стала бледнее. При ближайшем рассмотрении Рицука мог бы поклясться, что увидел в нем трещины, кусочки, отваливающиеся, как… песчинки. Они увеличились, когда женщина раскинула руки, и ее смех усилился в десять раз. — Эм, кто-нибудь еще чувствует, что здесь становится немного… жарче? — Заговорил Гектор. — Это не только ты. Я тоже это чувствую. — Подтвердил Араш. — Будьте готовы, все. Кажется, нас обманули. — Да, это так, и теперь вы все скоро умрете, по-настоящему умрете. — Заговорила женщина, которая выдавала себя за последнего местного правителя Египта. — Но не ты, Фуджимару Рицука. Ты доказал, что достоен более великой судьбы. Оглянись вокруг! Посмотри на армию, которую мы поведем! Неземных воплей было достаточно, чтобы температура упала до минусового уровня, несмотря на усиление жары. Довольно иронично, с другой стороны, то же самое можно сказать и о нежити, состоянии бытия, которое могло бы подойти сотням мумифицированных воинов, появившихся из стен. Их обмотанные бинтами тела и заточенное оружие были достаточно ужасны, но что действительно вызывало мурашки по спине у группы, так это завитки и струйки красного песка, которые стекали с их тел. — Э-э-э, разве в рекламе Клеопатры не упоминалась армия нежити? — Прошептала Машу, не опуская щит. У нее было предчувствие, что это получит еще какое-то применение, серьезное применение. — Да, мы в лучшем случае отбивались от разведчиков. Итак, это основная сила. — Обратилась Нобунага. — Конечно, у меня такое чувство, что это больше не армия Клео. — Нет, это не так, с другой стороны, я использую это гораздо лучше, чем она когда-либо делала. — Двойник хихикнула. Ее маскировка полностью исчезла, обнажив что-то еще под ней. Это была мумия, женская, но та, которая была обмотана седеющими бинтами от руки до игрушки. На открытых частях ее тела виднелась истлевшая кожа, на которой черными чернилами было написано. В отличие от распущенных длинных волос Клеопатры, у нее были короткие волосы, едва доходившие до плеч. Не говоря уже о том, что это было довольно неуправляемо, как и подобало бы мумии, которая провела века в заточении, запечатанная. Красная энергия заплясала вокруг ее ладоней, когда она улыбнулась группе. — Итак, Фуджимару Рицука… тебе это нравится? У меня есть прекрасный комплект доспехов, ожидающий тебя. Гораздо более подходящий, чем тот европейский беспорядок, в котором ты сейчас щеголяешь. — О, я не знаю, в этом костюме было все, на что я надеялся. — Его ответ был почти полностью лишен злобы. Почти. Это выглядит круто, удобно, и, наконец, оно выполнило свою работу по защите меня от твоей магии…Установлено. — Хе-хе-хе! Это только потому, что я не пыталась. Но теперь, когда ты здесь… — Она говорила на древнеегипетском, языке, который Рицука никогда не мог себе представить, чтобы он понимал. Он бы этого не сделал, если бы его не учили сами местные фараоны. Благодаря им он понял, что египетский бог хаоса и пустыни искал армию нежити, оживленную его собственной магией. Это было сделано в такой грандиозной постановке, что любой голливудский режиссер по спецэффектам отдал бы руку и ногу, чтобы повторить. И это относилось к выходу Клеопатры. — НОРА! ТЫ ОСКВЕРНИЛА МОЮ ПИРАМИДУ И ТЕПЕРЬ ПЫТАЕШЬСЯ НАВРЕДИТЬ МОЕМУ МАСТЕРУ! Я ЭТОГО НЕ ДОПУЩУ! Все произошло за считанные секунды. В одну минуту мумифицированные воины прыгали на них, нарываясь на стрелы и наполненные маной свинцовые пули, а затем их разбросало повсюду и сожгло заживо. В комнату ворвалась гигантская, наделенная мистической силой змея, Благородный Фантазм истинной Клеопатры. Как только Рицука увидел ее, он был очарован. Он мгновенно понял, что это она. Его сердце затрепетало от радости, увидев, что она в основном невредима. Затем оно тревожно закричало, когда ее попытка нырнуть и пнуть своего самозванца закончилась неудачей. — Держись! Я иду! — Крикнул он, бросаясь за ней. Даже с вливанием магии ее удар не смог пробить барьер самозванки. Ее отбросило назад; она ударилась бы о землю, если бы Рицука не нырнул, чтобы подхватить ее. — Клеопатра, ты в порядке? — Он немедленно спросил. Она застыла, глядя ему в лицо. — Р-Р-Рицука? Рицука, это действительно ты, верно? — Я думаю, мне следует задать этот вопрос. — Ответил он с долей веселья в голосе. Обезумевшее лицо Клеопатры преобразилось в сияющую улыбку, когда она потянулась вперед и сняла с него шлем, ощупывая его лицо. Ее прикосновение было теплым, но не таким обжигающим, как у ее самозванки. Это и выражение ее глаз сразу сказали ему, что это была она. — Эй, Мастер! Покажи ей свое бессмертное восхищение позже! Нам нужно убить бога! — Крикнула Нобунага. В одной руке у нее было кремневое ружье, а в другой — катана. Ее общая красно-черная одежда идеально сочеталась с красной аурой мумифицированного, с которым она сражалась, можно было бы задаться вопросом, почему они не были на одной стороне. — Убиваем бога, да? Это будет отличное угощение на этот Хэллоуин! Я попробую! — Провозгласил Гектор после трехсот шестидесяти оборотов, которые разрубили приближающийся отряд мумий надвое. Когда все закончилось, он поднял свое легендарное копье, магическая энергия взорвалась вокруг него, готовясь к его Благородному Фантазму. Клеопатра оттолкнула Рицуку в сторону. — Гектор, нет! Остановись! Твой Благородный Фантазм здесь бесполезен, не говоря уже о том, что это то, чего хочет Ахманет! Ее предупреждение пришло слишком поздно, поскольку божественное золотое сияние было унесено вихрящимися красными песками. Легендарный принц-воин Трои закричал в тревоге, когда его окружила древняя магия, магия, намного превосходящая то, от чего могло защититься его классовое сопротивление. Его копье со звоном упало на землю, когда он закричал в агонии. — Тебя, защитник Трои, я лично осушу. — Раздался голос женщины-мумии. В мгновение ока она оказалась перед сопротивляющимся Трояном, схватила его лицо и приблизила к своему. — Будь уверен, я заставлю всю Грецию заплатить за уничтожение вашего города и людей. Просто сдайтесь. Прежде чем Рицука успел пошевелиться, Клеопатра схватила его. Древнеегипетский слетел с ее губ, и сила ее заклинания проявилась в его мече. Он светился иероглифом, похожим на птицу, который придавал золотое сияние его оружию. Зная, что он должен был сделать, он вскочил на ноги и побежал к этим двоим. Ударом вниз пара разделилась. Гектор упал на колени, лишенный сил, но живой, мумия, с другой стороны, смотрела на него с раздражением. Она проявила клинок из песка и стекла, который столкнулся с его собственным мечом. Он победил. Шипя, мумия отступила обратно к статуе, стоявшей в центре комнаты. Ее истинный облик был раскрыт. Статуя не Исиды, а ее смертельного врага, убийцы ее мужа и брата. Освещенный красными трещинами, он поднял кулак и ударил бы им вниз, если бы в него не врезалась змея Клеопатры. Они врезались в заднюю стену, оставив в ней огромную дыру. Зависнув перед ним, женщина-мумия потерлась. — Знай, ты можешь сбежать из этой гробницы, но от меня никуда не деться! Я вернусь! Это карманное измерение станет центральной точкой, из которой я, Ахманет, восстановлю утраченную славу Египта! Если у вас, жалких пеонов, есть хоть капля мудрости, преклоните колени и присягните мне на верность! — Окутанная вихрем песка, мумия исчезла в дыре. С ее исчезновением последовало отступление ее армии. Когда они растворились в темноте, сияние их алых глаз задержалось, словно обещая смерть или участь еще худшую, если они встретятся снова. Восстановление началось немедленно. Пока Машу и Араш ухаживали за поверженным Гектором, Рицука стояла лицом к лицу с Клеопатрой. Она выглядела пристыженной, скорее пристыженной, чем разгневанной. Ради сложившейся ситуации она отодвинула эти эмоции в сторону и оставалась спокойной, объясняя, что произошло. — Пока я строила свою пирамиду, я… я… я связала ее, и, как следствие, это измерение, с Даутом, чтобы направить больше энергии для моей пирамиды. Поступая так, я открыла дверь для… скажем так, появления злых сил. Мы только что познакомились с ними. Ахманет, будущий фараон Древнего царства. Услышав последнюю часть, глаза Рицки расширились. — Она была еще одной претенденткой на трон? — Можно и так сказать. Если бы она преуспела, ее официальным титулом была бы королева, но она была бы истинной силой, стоящей за троном. Теневой фараон, если хотите. Также… Египтом правил бы Сет, и мне не нужно рассказывать вам, чем бы это обернулось. — Подтвердила Слуга-модница. Как и ее самозванка, она была одета в белые королевские одежды; без сомнения, это было потому, что она планировала встретиться с ними «вживую». Но вот она здесь, объясняет им свой позор и еще одну из самых мрачных тайн Египта. Нобунага фыркнула. История была ей слишком хорошо знакома. Это не было уникально для Египта, поскольку в каждой стране с монархической системой происходило нечто подобное. — Очевидно, она потерпела неудачу, но благодаря тебе у нее теперь есть второй шанс. — Ненадолго. — Клеопатра редко выходила из себя, но выражение чистой, едва сдерживаемой ярости на ее лице было зрелищем. Рицука скорее жалел об этом, но он был свидетелем этого собственными глазами. — Я выпустила ее в мир, и моя работа — остановить ее. Ничья больше, и уж точно не других фараонов. Японская военачальница рассмеялась резким, издевательским смехом, от которого глаза Клеопатры сузились. — Что? Тебе не нужна подмога, или ты не хочешь, чтобы другие узнали о твоей колоссальной ошибке. Я уверена, что они… — Нобу. — Вмешался Рицука. Арчер замолчала, ее обычно вспыльчивый и бунтарский настрой был отброшен его суровым взглядом. Когда она кивнула в знак подчинения, он повернулся обратно к Клеопатре. — Мы собираемся остановить ее. Нобунага, отведи Гектора и остальных обратно наверх. Сформируйте периметр вокруг этой пирамиды. Ничто не выйдет наружу. Кроме того, отправьте сообщение в Халдею о ситуации. Это относится и к другим фараонам. — Сказав это, он снова посмотрел на Клеопатру. Он мог видеть нарастающее возмущение в ее голосе, ее желание сказать ему, что ничего подобного не произойдет. Именно этого и следовало ожидать от гордой и способной королевы. Вместо этого она кивнула в подтверждение его слов. Она сохраняла хладнокровие, сосредоточившись на надвигающейся катастрофе, которую они должны были предотвратить. Личной гордости не было места в такой защите. — Есть заклинание, которое может изгнать Ахманет и отправить обратно в Дуат, откуда они, вероятно, пришли. Оно спрятано в книге заклинаний всего несколькими уровнями ниже нас. Получив его, я пойду в нижнюю комнату и использую его, чтобы изгнать их. — Ты хочешь сказать, что это не центральный зал? — Так было раньше, Рицука. Когда они… захватили мою пирамиду, они исказили ее, добавив свои собственные уровни и исказив некоторые из моих. Как вы все только что видели, использование Благородных Фантазмов затруднено. Это место пропитано магией Древнего Египта. Если человек не наделен такой магией, он обнаружит, что его способности ограничены. Даже твои силы уменьшатся, Нобунага. Это заявление не понравилось японской Слуге, и она позволила этому отразиться в ее глазах. Тем не менее, как и Ассасин, она держала себя в руках. Повернувшись к Рицуке, она высказала ему свое мнение. — Если вы двое не вернетесь через тридцать минут, мы осадим эту гробницу. Клянусь, мы разрушим ее, и, если понадобится, мы выкопаем вас обоих. — Тридцать минут, — Задумчиво произнес подросток. — У нас более чем достаточно времени, чтобы покончить с этим. Пойдем, Рицука. Похоже, с этого момента мы будем вдвоем. — Как только она закончила говорить, она пошла вперед, ее темно-зеленые волосы развевались позади нее. Она явно не ждала, что Рицука последует за ней; это было вполне подобающе королеве, стремящейся скрыть постыдную ошибку. Рицука опустил взгляд на свой костюм для Хэллоуина, посмеиваясь над тем, что это совпадение. После этого он оглянулся на группу, собравшуюся вокруг Гектора. Машу и Араш кивнули с грустью, но охотно понимая их новый план действий. Они, без сомнения, будут одними из первых, кто нападет на гробницу, чтобы спасти их. Рицука просто надеялся, что они все закончат к истечению тридцати минут. Наконец, где был Гектор… который стрельнул в него фитилем и ухмыльнулся; скрытый смысл был понят, и это заставило Рицуку покраснеть. Он внезапно пожалел, что на нем все еще нет шлема. Исходя из того, что он услышал, это могло и не пригодиться, но он усвоил, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Быстро догнав Ассасин, он обнаружил, что она необычно тиха. Он знал, что в ее голове проносится поток мыслей, и лишь немногие из них положительные. Некогда гордая царица была унижена. Не говоря ни слова, он нежно сжал ее правую руку своей. Клеопатра была удивлена, она временно освободилась от своего внутреннего смятения благодаря его внезапному движению. Ее удивление перешло в искреннюю признательность. Слезы, казалось, навернулись на ее глаза, когда она посмотрела на него с улыбкой. — Спасибо, Рицука. — Ты мой друг, Клео, я бы помог, даже если бы ты попыталась отослать меня прочь. Я просто надеюсь, что смогу тебе помочь. Следующее, что он осознал, ее руки обвились вокруг его шеи, их тела прижались друг к другу, когда она, казалось, держалась за него изо всех сил. — Ты уже сделал это, Фуджимару Рицука, мой Мастер. Мой… хе-хе, мой рыцарь из страны восходящего солнца. Наедине в темноте пещеры их румянец мог бы осветить все тени гробницы.***
Стоя рядом с фигурами из истории и мифов, Рицука понял, что ему лучше всего узнать некоторые из их историй. У него были не только лучшие доступные современные источники, но и сами источники. Древний Египет был заманчивым и загадочным местом, даже на дальнем Востоке. Однако в Японии было одно средство, которое, без сомнения, заслуживало большой похвалы. Однако он всегда знал, что в Египте было нечто большее, чем просто пирамиды или маги, способные вызывать монстров для борьбы. — Слава Древнего царства была подобна закату. Оно опускалось с каждой секундой, но все говорили себе, что оно еще не скрылось за горизонтом. — Клеопатра начала объяснять. — Тогда у вас были те, кто верил, что они каким-то образом смогут удержать его. То, как это было сделано, было предметом разногласий между некоторыми, особенно среди священников. Вот откуда происходила семья Ахманет. Они вступили в брак с королевской семьей и тихо строили планы по захвату власти; они были просто одними из многих, но Ахманет подошла опасно близко. — У меня такое чувство, что она делала это не ради своей семьи, не так ли? — Поинтересовался Рицука. Клеопатра кивнула. Подняв руку, проявился иероглиф. Его божественная сила обезвредила ловушки в проходе, по которому они направлялись, как это было с несколькими ранее. — Она порвала с остальной частью своей семьи и поклонялась Сету. Хотя само по себе это не было преступлением, определенно было о чем беспокоиться. Использование ею его способностей раздуло ее и без того большие амбиции. Согласно переданным записям, она планировала перевоплотить его в тело фараона… ее брат, которого она обчистила, чтобы сделать королем. Рицука умолчала о том факте, что ее брат также станет ее мужем. В то время как современный мир строго осуждает инцест, во времена строителей пирамид (в буквальном смысле) это было вполне нормально. Особенно среди членов королевской семьи. — Как я уже говорилв, Ахманет была бы теневым правителем или, по крайней мере, крупным благодетелем от власти Сета, населяющего правителя Египта. Хотя Старое царство, возможно, было восстановлено… — Это был бы случай, когда тиран встал у руля. Она коротко, с юмором рассмеялась над его остроумным замечанием. — Да, именно поэтому было решено, что ее нужно остановить, даже ссорящимся соперникам. — Последовавшее короткое молчание сказало Рицуке пару вещей. Главным из них было то, что альянс, созданный для того, чтобы остановить Ахманет, вероятно, распался после того, как достиг своей цели, еще больше ослабив королевство и ознаменовав конец эры. Когда они перепрыгнули через пропасть, они наткнулись на дверь, разрисованную скорпионом. Они могли почувствовать что-то стоящее за этим, что-то древнее и могущественное. — Ахманет была остановлена, а вся ее семья убита за ее действия. Это считалось несколько суровым, даже по меркам моей эпохи, но необходимым, чтобы помешать хаотическому влиянию Сета захватить Египет. Так оно и было… какое-то время. Когда дверь открылась, комнату осветили факелы, хотя, оглядевшись, Рицука увидел, что это больше похоже на арену. Один из них также украшал гигантский стилизованный скорпион. Мастеру и Слуге потребовалась всего секунда, чтобы понять, что это было. Первому потребовалось столько же времени, чтобы сформулировать план. — Клео, иди. Я придержу все, что… выйдет. — Рицука, — Начала она. Он посмотрел прямо на нее. — Ты знаешь, я могу постоять за себя. У меня есть работа, которую я должен выполнять как твой рыцарь. Зеленоволосая женщина повернулась к нему лицом. — Это так, но у тебя есть долг пережить и это. Я не позволю тебе нарушить это обещание, ты меня понимаешь? Она дрожала. — Я сделаю. — Подтвердил он, его руки накрыли ее. — Я обещаю. Они смотрели друг другу в глаза, ни один из них не произнес ни слова, хотя в этом и не было необходимости. Не заботясь о металлическом шлеме, который он носил, Клеопатра прикоснулась своим лбом к его лбу. В следующее мгновение она исчезла, быстро перемещаясь по внешнему ярусу арены. Рицука, тем временем, бросился к центру арены, выкрикивая вызов духу, несомненно, похожему на скорпиона, который охранял нужную им книгу заклинаний. И, верная своей форме, возникла еще одна каменная табличка, излучающая зловещий золотистый свет, когда появилось высеченное на ней существо. Хотя она действительно была в стиле скорпиона, она также была гуманоидной, от пояса и выше. — О, потрясающе. Человек-скорпион. Знаешь, я на самом деле думал, что получу гигантского чудовищного скорпиона, а не что-то с видимой головой, которую я мог бы отрубить. — Человек полушутя рассмеялся. Пока он это делал, человек-скорпион поднял голову и взревел. Это прозвучало скорее чудовищно, чем по-человечески. В конце последовал звериный выпад, который Рицука парировал своим щитом. Следующий удар когтем он парировал своим мечом. Наконец появился хвост скорпиона, от которого он просто увернулся. — Клео! — Его защищает барьер! Дай мне секунду! Ты можешь дать мне это, не так ли? — Крикнула она в ответ. Почти одновременно с ее ответом человек-скорпион крутанул хвостом на триста шестьдесят градусов. Рицука просто подпрыгнул, легко пролетев добрых десять футов, несмотря на вес своей брони. Упершись лапами в землю, монстр предпринял вторую атаку хвостом. ПРИЦЕЛИТЬСЯ! Рицуке пришла в голову идея метнуть свой меч в монстра, надеясь, что ему повезет и он пронзит его голову. Это было бы убийство с одного удара, которое он, вероятно, смог бы совершить. К сожалению, шипящий звук заставил его понять, что такая идея не обсуждается. Подняв свой щит, он создал барьер, достаточно сильный, чтобы выдержать следующую атаку, и еще одну. Рицука покатился по земле, его доспехи защищали его, но он все еще чувствовал тупую боль во всем теле. Быстро взглянув на свой меч, он увидел, что он не расплавился полностью, у него все еще оставалось достаточно меча, возможно, еще на один взмах. Он должен был быть осторожен с его использованием. Динь! Динь! Динь! Динь! ДИН-ИИНЬ! Кислотные яды постоянно разъедали его щит. Хотя это поддерживало в нем жизнь, Рицука знал, что так будет недолго. Человек-скорпион, казалось, стремился побыстрее добраться до этой точки. Вероятно, он никогда не встречал такого упорного человека, как он, и это разозлило его. Упершись лапами в землю, он взревел, заряжая себя энергией, прежде чем перейти в атаку. Это было похоже на движение, вырванное из видеоигры. Рицука сыграл в них достаточно, чтобы знать, что после переезда у него будет шанс, при условии, что он выживет. Как раз в тот момент, когда он собирался уклониться от атаки, он осознал один ключевой аспект этого действия — помнить о хвосте. Он был прав, когда Рицука прыгнул влево от него, и хвост человека-монстра ударил его, когда он это сделал. Решив пойти ва-банк, он отстегнул свой щит и метнул его, как бумеранг, наблюдая, как он попал в хвост скорпиона. Ему удалось сбить его с курса. Из-за этого и временной потери энергии от его атакующей атаки человек-скорпион был ошеломлен; Рицука получил преимущество. Под его броней на ногах. Его ноги засветились бирюзовыми линиями Трона. Он оттолкнулся от земли и бросился к человеку-скорпиону. Рицука не знал, будет ли его кровь такой же ядовитой, но ему нужно было уничтожить это существо. ШУУК! Из человека-монстра брызнула кровь, когда Рицука перевернул свой клинок и отвел его в сторону. Темно-фиолетовая жидкость разъела лезвие, дав Рицуке повод бросить его, прежде чем яд успел поглотить его руку. Однако он не уставился на него, он сосредоточился на наполовину обезглавленном человеке-скорпионе. Он спотыкался, размахивая руками, в то время как его голова свисала с шеи несколькими мясистыми изгибами. Определенно, это было не самое чистое обезглавливание, которое он когда-либо совершал, но, похоже, сработало. — Р-Рааааргх! Удар! Рицука почувствовал вкус крови во рту, когда его отбросило назад. Он почувствовал ноющую боль в груди, но он также чувствовал, что ничего не сломано, или, по крайней мере, он надеялся, что ничего не сломано. В любом случае, ему ничего не принадлежало. — Рицука! — Позвала Клеопатра. — Я в порядке! — Крикнул он в ответ. Его броня защитила его, и это было ее последним действием. Стальные пластины защитили его от шипов, которые пронзили бы его плоть и, вероятно, оставили бы его калекой или даже мертвым. Снимая его, он задыхался, чувствуя, как поднимается и опускается его грудь с каждым глотком. — Скажи мне, что ты почти закончила преодолевать этот барьер! — Терпение — это добродетель, Мастер! Словно назло ей, по залу прокатился поток призрачных воплей. Посмотрев на дверь, через которую они вошли, Рицука увидел, как в комнату врываются солдаты нежити. Некоторые посмотрели на него, но большинство из них не сводили глаз с Клеопатры на пьедестале. Один из них что-то рявкнул остальным, приказывая идти за самой важной целью. — Нет, нет! — Огрызнулся человек. Лихорадочно оглядываясь в поисках чего-нибудь, что он мог бы использовать, он заметил останки воинов, которые были до него. У многих из них было сломано оружие, и их тела, вероятно, последовали его примеру. — Давай, давай, все, что мне нужно, это хоть что-нибудь! Что угодно! — Оглянувшись, он увидел, что мумии приближаются к ступеням позади Клеопатры, затем появились те, кто приближался к нему. Оглянувшись на пулю, Рицука заметил рукоять чего-то, похожего на меч. Молясь, чтобы оно было целым, он схватил его и закинул за спину, услышав призрачные вопли своих преследователей. СВИСТ! С отрубленных мумий полетели красные струйки. Рицука обратил на это лишь незначительное внимание, как и на голубое свечение хопеша, которым он теперь владел. Это было эффективное оружие, и это все, что ему было нужно. Крича на том египетском, который он знал, он привлек внимание мумий. Это дало ему достаточно времени, чтобы начать рубить приближающуюся орду. Одного за другим он рубил их, кромсая на части всеми способами. Пыль и песок начали скапливаться вокруг, пока он быстро расправлялся с атакующим отрядом. Остановившись на вершине лестницы, он оглянулся на вход, откуда он и мумии вышли. Из тускло освещенной темноты донеслись еще более неземные стоны. Раздраженно фыркнув, Рицука схватил хопеш обеими руками и бросился вперед. Он зарубил несколько мумий, когда услышал голос Ахманет в своих ушах. — Довольно впечатляюще, особенно для крестьянина из островного государства на краю света. Нет, ты, несомненно, доказал, что являешься одним из лучших воинов, которых когда-либо производила твоя нация. Достоин стоять рядом со мной и править миром. — Спасибо за лесть, но нет, спасибо! Я пытаюсь спасти его, а не править! — Закричал подросток, обнаружив, что его окружили. — Почему? Зачем бороться, чтобы спасти то, на что у тебя нет прав? За все, что ты сделал, ты заслуживаешь этого! Ты заслуживаешь счастья! Я могу дать это тебе! Больше счастья, чем ты можешь себе представить! — Я уверен, что ты сможешь, но все равно, нет, спасибо! — Возразил черноволосый парень. — Ты действительно веришь, что неудача, если фараон сможет дать тебе то, что ты ищешь! Рицука ненадолго остановился, и в этой паузе он позволил схватить себя. Он стряхнул это с себя и вернулся к рубящим ударам. Это было то, чего он боялся; он мог только надеяться, что Клеопатра была слишком сосредоточена на своем колдовстве, чтобы прислушиваться к разговору, или что только он мог слышать голос Ахманет. — Она мелочная, тщеславная женщина. Ты заслуживаешь большего, чем она, гораздо большего. Во всяком случае, она единственная, кто недостойна тебя. Я такая и есть, если ты только позволишь мне показать, Рицу. — Не называй меня так. У тебя нет на это права. — Он кипел. Лазурное свечение исходило от его меча, когда он взмахнул им горизонтально, замах, который был остановлен парой пальцев. Голубые глаза Рицуки расширились, когда он понял, что тот, кто держал клинок, была сама Ахманет. — Т-ты, — Я хочу тебя, Фуджимару Рицука. Сам Сет считает тебя достойным. Не каждый смертный смог бы сразиться с Тиамат и остаться в живых. Ты исключительный, ты невероятный, ты… — ОН ВЗЯТЫЙ, ТЫ, ВЕРОЛОМНАЯ СУКА! А ТЕПЕРЬ ПОЙМИ НАМЕК И ПРОВАЛИВАЙ! Это был меч, который спас его, оттащив прочь, как будто он был цепью, и это был шар. Это было хорошо, так как это убрало его с пути магического взрыва, который испепелил мумию Ахманет и большую часть коридора, по которому они спустились. Рицука наблюдал, как взрыв испепеляет скалу, как будто ничего не произошло. Он был благодарен, что взрыв не привел к обрушению коридора. Переведя дыхание, он оглянулся на того, кто вызвал взрыв. Одним словом, Клеопатра не была счастлива. В холле. В одной руке она держала золотой анкх с рубином, а в другой — книгу заклинаний, за которой они пришли. Скрежеща зубами, она приблизилась к нему, божественная сила исходила от нее, как жар от печи. — Рицука, — Прошептала она. — Клео, — Сказал он, поднимаясь на ноги. — Пойдем. Мы положим конец этому безумию. Сейчас! — Она говорила как страшная королева, какой ее представляли в некоторых менее лестных историях. Он молча последовал за ней, не желая, чтобы ее гнев был направлен на него, и беспокоясь о том, куда заведет ее гнев. Его следующий шаг был частично вызван этим, но также и его самыми сокровенными чувствами. — Клеопатра. — И снова он схватил ее за руку, когда они шли, хотя на этот раз он почувствовал пульсирующую магию анкха, который она держала в правой руке. Однако он сосредоточился не на этом, а на ее лице. Когда она посмотрела ему в глаза, гнев слегка сошел с ее лица, сменившись вынужденным спокойствием. Сделав глубокий вдох, она снова посмотрела на него с почти пристыженным выражением в глазах. — Я… — Ты не фараон-неудачница. Ты была одной из лучших, ты просто… всему приходит конец, Клеопатра. Даже империям, даже великим. Ты просто… случайно оказалась там в конце Египта, но в том, что произошло, не было твоей вины. Клео, ты была одним из лучших правителей Египта, ты превратила его в процветающую империю в конце своего правления. Ты позаботилась о том, чтобы первая великая империя, которую когда-либо знал мир, вышла из моды. Анкх, зажатый в их руках, засветился ярче, когда из глаз королевы скатилась одинокая слезинка. — Эт… Спасибо тебе, Рицука. Я… мне это было нужно. — Нет проблем. Для этого и существуют… друзья. — Ответил он. Небольшая часть его задохнулась от последней фразы. Ахманент напомнила ему, насколько сильно он хотел быть больше, чем друзьями, с женщиной, стоящей перед ним. — Мы не просто друзья, мы товарищи, союзники. Я королева, а ты мой рыцарь, и ты будешь выглядеть как египетский рыцарь. — Сказала она с блеском в глазах. — Хм?***
Было много вещей, которые можно было бы отнести на счет уверенности Рицуки. Меч, который он теперь держал в руках, меч, казалось бы, вырезанный из рога благословенного быка, египетские доспехи, которые он теперь носил, которые защитили бы его от магии хаоса его врага, мощная книга заклинаний, которая могла бы дать им преимущество, необходимое для того, чтобы остановить Ахманета, и, наконец, само присутствие Клеопатры. Он бы просто ответил, что это все из вышеперечисленного, особенно в отношении присутствия Клеопатры. Теперь они выглядели соответственно. Она выглядела как египетская правительница, одетая в свои золотые украшения и белые одежды. Что касается него, то синие с золотом доспехи делали его похожим на какого-нибудь египетского воина, хотя Клеопатра сказала ему, что доспехи, которые он носил, были доспехами командира, а не простого пехотинца. Она сказала ему, что это подходит, поскольку он был командиром и ее личным слугой. Завершал образ божественный меч, пристегнутый к его боку. Стражем был бык, бог быков Апис, который долгое время был почитаемым божеством в египетском мире. — Тот факт, что была задействована его сила, означает, что господь Апис благоволит тебе. Я, конечно, понимаю почему, Рицука. Клеопатра протянула свою книгу и начала петь, когда они приблизились к покоям Ахманет. После того, как ей потребовалось столько времени, чтобы преодолеть барьер вокруг этого раньше, он почувствовал, что она поступает прагматично. Ахманет не собиралась быть легким противником; она определенно выглядела как «последний босс», когда они, наконец, вошли в ее комнату. Статуя Сета возвышалась над ней, красное сияние ее тела наполняло комнату, когда она сидела на троне из красного камня. Она усмехнулась, когда они вошли в зал. — Фараон, положивший конец славному правлению Египта. Наконец-то ты пришла ко мне, чтобы искупить свою ошибку. — Бывший королевский немертвый плюнул. Зная, насколько важным было ее заклинание, Рицука встал перед ней, обнажив меч и готовый к использованию. — Отойди в сторону, Рицука. — Нет. — Он хладнокровно заявил в ответ. — И не смей снова называть ее неудачницей. У тебя нет никакого права, тем более что ты сама никогда не становилась фараоном, Ахманет. — Я стану фараоном Египта, более могущественным, чем раньше. — Парировала она, поднимаясь на ноги. — Мы будем следить за этим вместе, Рицука, и передадим это нашим детям. Приняв ударную стойку, Рицука дал единственный, отрывистый ответ. — Нет. — Оттолкнувшись от земли, он бросился прямо на жрицу-разбойницу, нацелив на нее свой хопеш. Удар был заблокирован внезапным ударом кулака ее статуи-хранительницы. Тем не менее, его клинок глубоко вонзился в кожу статуи. Скрежеща зубами, он поднял клинок вверх, как раз в тот момент, когда статуя сама поднялась вверх. Рицука быстро переместился, чтобы рубануть по другой руке, когда она приблизилась к нему. Он пошатнулся, когда встал на руку статуи. Со стороны он наблюдал за битвой между Клеопатрой и Ахманет. Первая светилась сияющей золотисто-желтой аурой, в то время как вторая пылала красной. Древний Египет слетал с их уст безостановочно, пока битва магии сотрясала землю вокруг них. Это была битва воль, и он знал, что Клеопатра победит. — Ты так в этом уверен? Это та самая женщина, которая решила, что смерть предпочтительнее капитуляции. Запрыгнув на плечо, он проигнорировал жгучую боль в руках и нанес удар. — Она сделала то, что, по ее мнению, было правильным. Я… я никогда не хочу представлять себя в таком положении, но если бы я был на ее месте… Я бы не стал этого делать. Я лучше умру на своих условиях, чем стану чьим-то трофеем! Я уверен, тебе знакомо это чувство, Сет, так что попробуй новый ракурс! Статуя рассмеялась, темный бог, в чьем могуществе обитал, похоже, согласился с ним. От этого Рицуке не стало легче. — Хорошо, вот один. Ты действительно хочешь вернуться к «обычной» жизни после всего, через что ты прошел? Фуджимару Рицука, ты сражался с легендами и убивал богов! Такие действия заслуживают высочайших почестей, а не возвращения к посредственности! Вот что ждет тебя в конце этого! С моей силой тебя не ждет подобная участь! Только слава! Рицука мог сказать, что он бежал почти до конца своей веревки. Его дыхание было тяжелее, чем раньше, и хватка ослабла, пусть и ненамного. Несмотря ни на что, он знал, что у него осталось достаточно сил, чтобы снести эту статую. — Я бы сказал, что у меня есть вся возможная слава. Я имею в виду, что после этого я добавлю тебя в список богов, которых я уничтожил. Сет рассмеялся над его хвастовством, хотя трудно было сказать, находил ли он это забавным или просто подшучивал над ним. — Ах, ты станешь прекрасным носителем моих способностей. Я покажу тебе все, что можно получить в этом мире, Фуджимару Рицука! — Его правый кулак был поднят, вокруг него закружилась красная энергия, прежде чем он качнулся вперед. В последующие секунды Рицука вложил всю свою силу в полученный меч. Практически всю свою душу. Это заставило оружие вспыхнуть лазурной энергией, которая проявилась в виде головы быка. — Вперед. Вперед. Всегда стремящийся вперед, к свету за далеким горизонтом. Туда, где жизнь сияет ярко. С ревом Рицука оттолкнулся, чувствуя, как чистая энергия течет по каждой жилке его тела. Ощущение продолжалось, когда он врезался в приближающийся удар и почувствовал, что гора пытается раздавить его. Скрежеща зубами, он позволил чувству продолжать циркулировать в нем, придавая ему сил. Рицука толкал и толкал, и в конце концов он прорвался. Взревев, он пробил грудь статуи, видя вокруг себя красные завитки. И снова он просто продолжал идти, чувствуя, что не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Увидев, что лежит по ту сторону, он этого не сделал. Он увидел, что Ахманет все еще сражается с Клеопатрой. Через несколько секунд он понял, что ему нужно делать. Почувствовав его приближение, мумия-нежить повернулась к нему с выражением шока на лице. Ее рот открылся в крике, но он не мог разобрать ее слов. В этом не было необходимости, так как он устал ее слушать. Она кричала, кричала на гигантского бесплотного быка, направлявшегося к ней, и на взрыв чистой магической энергии, несущийся в ее сторону с другой стороны. Рицука не помнил, кто из них ударил первым, что уничтожило бы Ахманет первой. В чем он был уверен, так это в том, что услышал ее предсмертный крик. Он старался не получать удовольствия от причинения боли своим врагам, даже убивая их, но за несколько коротких минут он научился чувствовать то же самое со злой жрицей. Напротив нее сидела Клеопатра. Его зрение было размытым, а в ушах звенело, как будто из них текла кровь. Они, вероятно, были вместе с остальными частями его тела, некоторые кости, вероятно, тоже были сломаны. Глядя в лицо Клеопатры, он перестал обращать внимание на эти вещи, даже когда боль от них погрузила его в темноту бессознательного состояния.***
Ожидание действовало на нервы, но иногда это было все, что можно было сделать. Даже самые могущественные не могли ничего сделать, кроме как сделать это, когда попадали в такие ситуации. Клеопатра слишком хорошо это знала, и это было то, что она ненавидела. Ожидание близких было особенно утомительным. Она ждала возвращения близких только для того, чтобы услышать душераздирающую новость о том, что они к ней не возвращаются. Она уже дважды страдала от этой краски; Клеопатра знала, что у нее не хватит сил пройти через это в третий раз. Вот почему она позволила слезам радости брызнуть из ее глаз, когда Рицка проявил признаки пробуждения. «Еще немного. Он увеличил большую часть жизненной силы своего тела, не говоря уже о том, что ущерб, нанесенный его телу, был довольно серьезным. Это заняло три дня, но он на пути к выздоровлению. Это включает в себя пробуждение». Эти слова дали ей проблески надежды, за которые она отчаянно цеплялась. Ирония ее нынешней ситуации не ускользнула от нее. «Поскольку вы уже… без сомнения, судя по моим воспоминаниям, мне ужасно везет с любовниками, Рицка.» Она обратилась к его все еще лежащему без сознания телу. Одна в лазарете, присматривая за ним, она могла выплеснуть свои самые сокровенные чувства наружу. Те чувства, которые накапливались довольно долго. «Мне нравятся амбициозные мужчины… но также и люди с большими способностями. Ваше изобилие последних покорило меня… наряду с вашей непоколебимой решимостью и добротой». Она протянула руку и нежно погладила его по щеке, почувствовав исходящее от нее тепло. Каждый день в течение последних трех дней она была рядом с ним, иногда причиняя боль другим. Клеопатре, честно говоря, было все равно. Привязанность, которую она испытывала к японскому подростку, была слишком сильной, чтобы она могла отойти, даже на минуту. Даже ради Цезаря. «<я>Клео… Я хочу, чтобы ты знала, что я искренне надеюсь, что он очнется. Рицука Фудзимару был больше, чем просто нашим Учителем, он был чемпионом человечества, лучшим, о ком оно могло мечтать. Он человек, которого я, возможно, уважаю больше, чем кого-либо другого, даже своих собственных преемников. Он человек, который… он мужчина, который, несомненно, стал бы прекрасным мужем».</i> Если требовалось разрешение, то это было все. Клеопатра сказала бы, что в этом не было необходимости, но это было оценено по достоинству. Ее бывший любовник осознал, что то, что у них когда-то было, уже не вернуть. Она и сама это знала, она знала это некоторое время; лично она сказала бы, что еще в Америке, где она воочию убедилась в храбрости Рицки. Это была банальная история, но она развернулась, и именно для нее. Справедливости ради, и Цезарь, и Антоний были опытными, испытанными в боях людьми. Они также оба происходили из высших слоев римского общества, их имена имели вес. Рицука Фудзимару? Совсем нет. Обычный сын автомобильного дизайнера и финансового менеджера. Его семья питала слабость к современным безлошадным экипажам, называемым автомобилями. Сам Рицука также интересовался техникой и архитектурой. В этом отношении Клеопатра полагала, что следует примеру Хатшепсут, которая во многих отношениях была ее предшественницей. Она честно отдала бы целое состояние за близкие отношения, которые у нее были со своим личным архитектором, и за то, чтобы Рицука был ее личным архитектором. Точно так же, как он был ее личным рыцарем. Она не была удивлена, что Ахманет положила глаз на Рицуку. Он действительно стал бы идеальным мужем как для правителя, так и для обычной домохозяйки. Хотя Клеопатра сомневалась, что она стала бы такой. Даже если бы она не смогла управлять империей, она, по крайней мере, управляла бы империей моды. Несомненно, эта мечта могла бы сосуществовать с любой будущей карьерой, к которой стремился Рицука. И, несомненно, он помог бы ей, став моделью для нее, когда она попросила его об этом. Он уже делал это раньше, на самом деле бесчисленное количество раз. — Ты заставляешь меня мечтать о совместном будущем с тобой, Рицука. Ты хоть представляешь, насколько это редко? Что это значит? Хм, я полагаю, что нет… Раз ты даже не слышишь меня. — Невеселый смешок сорвался с ее губ. Ее рука перестала ласкать щеку Рицуки, а стала баюкать ее. — Когда ты проснешься, я хочу, чтобы ты услышал мой голос. Я хочу, чтобы ты услышал эти слова и знал, что я, великая и могущественная Клеопатра, влюбилась в… Вопреки ее словам, она полностью замолчала, когда глаза ее Мастера открылись. Его бирюзовые глаза смотрели прямо на нее, она была первым, что он увидел. — Клео… — Никогда больше так меня не пугай! Твоя доблесть впечатляет, но я ценю твою жизнь больше! — Закричала она, бросаясь на него сверху. Оглядываясь назад, она понимала, что должна была быть осторожнее, но облегчение от того, что она увидела его живым, переполняло ее. Это подавило чувство достоинства и самообладания, за которые она так часто пыталась держаться. То, за что она держалась, был Рицука, чьи руки быстро обвились вокруг ее талии. Он держал ее, когда она уронила несколько слезинок, из-за которых потек ее макияж. Рицука обнимал ее, пока у нее не перестали литься слезы, чего не случилось некоторое время назад. К тому времени суматоха привлекла зевак. Клеопатре было на них наплевать. Ее, помешанную на моде, высококлассную и жизнерадостную королеву Египта, совершенно не заботило, как она выглядит в глазах других. Все, о чем она заботилась, — это ее Мастер, ее рыцарь и ее возлюбленный.-O-
Она позаботилась о том, чтобы схватить его, как только закончится ужин, хотя Клеопатра немного нервничала, делая это. Все взгляды были прикованы к ним с тех пор, как Рицука проснулся рано утром. С тех пор он узнал обо всем, что произошло. Само собой разумеется, что Хэллоуин в этом году был… неожиданным, и вина за это полностью лежала на ней. Не то, чтобы он считал это виной. — Ты определенно сделала Хэллоуин запоминающимся, я имею в виду, что этот Хэллоуин я не собираюсь забывать в ближайшее время. Это был, наверное, самый крутой Хэллоуин в моей жизни, так что спасибо, Клеопатра. Самообладание вернулось к ней с тех пор, как он проснулся ранним утром. Вместе с этим к ней вернулась способность снова надевать маску отчужденности на лицо. — Понятно, что ж, тогда я рада это слышать. Я… угостила тебя угощением, которое, несомненно, останется в твоей памяти. — Отведя взгляд, она попыталась казаться холодной и собранной; Клеопатра знала, что, скорее всего, у нее это не получается. Она чувствовала, как лицо Рицуки сияет, глядя на нее. Это было слишком тяжело для нее. Вздохнув, она повернулась к нему лицом и улыбнулась в ответ. — Словами не выразить, как мне жаль, что тебе пришлось помочь мне навести порядок в этом беспорядке, но я безмерно благодарна тебе за то, что ты помог мне это сделать. — Что ж, я уверен, ты помнишь, что я сказал. — Ответил он. — Да… и я… обдумывала это. Как королева, я не из тех, у кого есть друзья, хотя, как и любому живому существу, я нуждаюсь в них. Также, как живое существо, нет, как… человек, я жажду общения. — Клеопатра знала, что может ходить вокруг да около, а может и принять ясный и прямой толчок. Будучи такой женщиной, какой она была, ее выбор был очевиден. Она посмотрела прямо на него, вставая при этом. — Рицука, ты доказал, что являешься тем товариществом, которого я ищу, тем, которого я хочу на всю жизнь. Ожидаемо, его глаза расширились. — Ч-ч-что? Кл-Клео, т-т-ты… — Уверяю тебя, сейчас я совершенно права. На самом деле, у меня никогда не было более обоснованной и ясной перспективы, чем сейчас. — Обойдя стол, она схватила его за руки, подняв на ноги. Рицука неуверенно поднялся, его рот открылся, а щеки быстро покраснели. — Рицука, я не так-то легко влюбляюсь, вопреки тому, что обо мне писали. — Н-но ты… — Мы с Цезарем расстались некоторое время назад. И если бы Антония вызвали… Я бы отвергла его домогательства. — Его глаза расширились при этих словах. Она была готова предположить, что где-то внутри он хотел услышать эти слова; однако, будучи нравственным человеком, которым он был, он, скорее всего, опроверг бы это. Эта нравственность была еще одной его чертой, которую она находила привлекательной. Улыбаясь, она потянулась вперед и погладила его по затылку, ощутив его черные шипы. Они были так непохожи на шипы ее предыдущих любовников — они принадлежали исключительно Рицуке. — Как ты знаешь, Ассасин — не совсем мой лучший класс. Если бы я была Кастером или Райдером, нам, вероятно, было бы легче. Я прокляла этот сосуд Ассасина за то, что он не дал мне силы, в которой, как я чувствовала, я нуждалась. Однако на его месте у меня был ты. Ты, который оказывал мне непоколебимую поддержку, используя все свои способности. Ты сделал все, что мог, Фуджимару Рицука. — Она опустила его голову, позволив его лбу коснуться ее. — И твои старания стоили десяти тысяч человек, этого было достаточно, чтобы подтолкнуть меня еще раз осознать, что я нахожусь в присутствии великого человека. Я нахожусь в присутствии мужчины, достойного моего сердца… и я могу только надеяться, что я достойна его. — …Почему бы тебе так не подумать, Клеопатра? — Хотя он и покраснел, его лицо было спокойным, сосредоточенным. С ее губ сорвался невеселый смешок. — Ты пропустил Хэллоуин из-за меня и провел три дня в коме. Вдобавок ко всему, я… я беспокоюсь о том, был ли у тебя кто-то, кто спал с другими мужчинами. Я дважды замужем. Он покачал головой, нежно сжимая ее левую руку. — Клеопатра, если я приму тот факт, что если я влюблюсь в любую девушку здесь, в Халдее, это, вероятно, будет та, у которой были… отношения раньше. Я имею в виду, что меня окружают люди, которые жили сотни, возможно, тысячи лет назад. У всех у них была своя жизнь, в том числе личная. Некоторые из которых… сложились не так хорошо. — Верно. Любить кого-то может быть страшно. — Подтвердила она. — Но, в конце концов, мне нравится думать, что оно того стоит. Разве ты не веришь в то же самое, Рицука? Она слышала, как его сердцебиение чередовалось с быстрым и медленным, как будто он внутренне боролся, чтобы принять реальность, представшую перед ним. Клеопатра не винила его. Не каждый день мужчине говорят, что его любит одна из самых известных женщин в истории, особенно женщина, печально известная своей соблазнительностью. Клеопатра верила, что это не она соблазнила его, а он каким-то образом соблазнил ее своим героизмом и добротой. Вот почему она чуть не взвизгнула от восторга, когда он произнес два простых слова. — Да. — Тогда решено! — Усмехнувшись, она рванула с места, потянув его за собой. Они выбежали из кафетерия и побежали по коридору. И снова ей было все равно, кто их увидит. Один взгляд на улыбку на ее лице и румянец на его, и кусочки головоломки мгновенно сложились бы воедино. Когда это произошло, Клеопатра не стала бы этого отрицать, и она надеялась, что Рицука тоже. Она остановилась только тогда, когда они добрались до ее комнаты, и закрыла за собой дверь. Она наблюдала, как Рицука оценивает свое новое окружение, после того как у него появилась возможность заставить ноги перестать дрожать. Ему, должно быть, показалось, что она перенесла его из одной части комплекса в другую. По правде говоря, так оно практически и было. Возможно, немного магии вошло в ее ноги. Она все ждала и ждала, когда проснется ее Мастер, чтобы она могла рассказать ему о своих чувствах. Сможет ли она больше выносить ожидание? Ответ был вроде того. Она наблюдала, как его притягивает искусственный пейзаж, раскинувшийся за ее окном. Перед балконом простиралась пустыня, освещенная луной и звездами. — Ты хочешь увидеть это снова, не так ли? — Прошептал он, положив руки на балкон. — Да, среди многого другого. Пирамиды, сфинкс, Александрия, я хочу увидеть всю свою родину, даже если она больше не поклоняется своим родным богам. Египет — это все еще Египет, и это все еще мой дом. Частично. — Провозгласила она, присоединяясь к нему на балконе. — Частично? — Спросил он, поворачиваясь к ней. Прилива, захлестнувшего ее, не было уже целую вечность. Возможно, его присутствие было еще одним признаком того, что мужчина, стоящий перед ней, принадлежал ей, и на этот раз она была уверена, что их история не закончится трагедией. — Я верю, что мой истинный дом… теперь там, где ты можешь быть, Рицука. В конце концов, женщина никогда не бывает полноценной без своего любимого рядом с ней, или, возможно, ее рядом с ним. — Подобно кобре, которая однажды лишила ее жизни, она коснулась его губ. Его глаза загорелись, но рот инстинктивно откликнулся. Он поцеловал ее в ответ, усиливая любовный порыв, который присутствовал в ней. Она отстранилась, чтобы дать ему секунду облегчения. — Из-за меня ты пропустил свои угощения на Хэллоуин… так что, пожалуйста, позволь мне наверстать упущенное, Рицука. Она начала с того, что снова поцеловала его и потерлась о него. Тело Мастера не могло не отреагировать самым естественным образом из возможных. От этого ответа щеки Клеопатры покраснели, и она стала еще более мотивированной. Ее поцелуй стал жестче, ее язык за считанные секунды овладел ртом Рицуки. Он едва держался на ногах, когда Слуга-египтянка чуть ли не трахала его. Рицука точно не сказал бы, что он был против этого. Перила были единственным, что удерживало его от падения с задницы, и, на самом деле, единственным, что удерживало их от падения с карниза. Это было опасно, о чем горячо кричал его рациональный разум, увы, эти крики заглушались нарастающей бурей блаженства. Рицука почувствовал зов внутри себя — он хотел, чтобы буря усиливалась. Это быстро росло и уже стало всепоглощающим в его любовнице-Слуге. Клеопатра знала, что это был за момент, это было действительно началом новой жизни для нее. Как пески пустыни стирали следы, так и ее прошлое ушло в прошлое; однако оно не было полностью забыто. Она просто решила не оглядываться на это, не позволять этому связывать себя. Отстранившись, чтобы глотнуть воздуха, она посмотрела на Фуджимару Рицуку — свое будущее. Теперь он казался еще красивее, чем был раньше. Его лицо раскраснелось, а глаза затуманились эротическим желанием. Клеопатра знала, что ее собственные глаза передавали это чувство. Оно дремало глубоко внутри нее, ожидая того дня, когда оно вырвется наружу. Когда небесный лунный свет проник сквозь его тюрьму, возбуждение усилилось и заставило его действовать. Точно так же, как подул ветер, египетская Слуга рванулась вперед, захватывая губы своего Мастера в поцелуе. Она доминировала над поцелуем, утверждая свое правило, свои притязания на рот Рицуки. Ее руки обвились вокруг его шеи, и ее тело возобновило агрессивное трение о его. Она чувствовала исходящий от него жар. И она, безусловно, могла почувствовать, как его мужское достоинство поднимается в штанах. Откровенные мысли танцевали в ее голове, подпитываемые скрытыми желаниями, которые сейчас бушевали в ней. Она всегда размышляла о том, какой должна быть мужественность ее Мастера. Те времена, когда она шпионила за ним, пока он тренировался, наверняка принесли свои плоды, не так ли? Неожиданный ответ пришел к ней, когда египтянка внезапно обнаружила, что ее подбрасывают в воздух. — А-а-а! Р-Р-Рицука! — Ее ноги оттолкнулись, прежде чем обхватить его за талию. Через несколько секунд она поняла, что произошло. Она смотрела на него со смущенным румянцем, когда он держал ее в своих объятиях. Клеопатра уже знала, что он силен, достаточно силен, чтобы поднять валун в натуральную величину, не говоря уже о другом человеческом существе. Конечно, он был гораздо мягче, когда имел дело с последним, особенно с ней. — Хм~, — Она тихо хихикнула. Когда он засмеялся, она наклонилась вперед и возобновила поцелуй. На этот раз ее доминированию противостоял его язык. Клеопатра почувствовала, как волны чистого экстаза пробежали вверх и вниз по ее позвоночнику. Она была так увлечена поцелуем, что едва заметила, как они двигались. Только когда она почувствовала, что ее спина коснулась чего-то твердого, она поняла, что они двигались. Ее правая рука соскользнула с его шеи, чтобы нащупать то, на чем они сейчас находились. Диван. Достаточно хорошо. Подумала древняя королева. Сверкая глазами, она вернула свою руку на прежнее место на шее Рицуки, ее губы сделали то же самое с его губами. Клеопатра почувствовала, как ее голова ударилась обо что-то мягкое, но твердое, без сомнения, о подлокотник дивана. Рицука был сверху нее, явно контролируя поцелуй. Его внезапное доминирование действительно возбудило ее. Ее голые ноги начали чувственно подниматься и тереться о бока своего Мастеоа. Клеопатра чувствовала это, растущую твердость между его ног, которая постоянно вонзалась в нее. Хорошо зная свой разум и тело, она понимала, что это за растущее чувство. Она была немного поражена тем, как удержалась от того, чтобы сорвать с Рицуки одежду или прямо приказать ему раздеться. Ее разум прокручивал воображаемое место снова и снова. Это, конечно, был не первый раз, когда она думала об этом. Точно так же, этот момент был не первым, когда она подумала о том, чтобы раздеться для него. Он заслуживает этого, не так ли? О, Рицука, ты сделал все возможное, чтобы заслужить мое расположение. Ты заслуживаешь чего-то такого стоящего и драгоценного за все, что ты сделала. Так ли это? Человек отстранился, его смех продолжался, в то время как последний фараон Египта осталась задыхаться от шока. Ее глаза уставились на его ухмыляющееся лицо, когда он сел на нее верхом. — Р-Р-Р-Рицука, я-я-я… Я никогда не давала тебе разрешения в-в-вторгаться в мои мысли! — Хм, я почти уверен, что ты это делала. На самом деле, я помню, как ты говорила мне, что твой разум — это оазис, в котором мне всегда рады. — Беззастенчиво парировал он. Быстро восстановив самообладание, Клеопатра тоже села, ее руки медленно обвились вокруг его шеи. — Да… Теперь я вспомнила. Я говорила тебе, что мой разум… и мое присутствие всегда будут оазисом, в котором ты сможешь найти убежище. — Ее правая рука поднялась и небрежно почесала его затылок. Хотя его волосы были темными, они напомнили ей листья. Свежие, вибрирующие листья, полные жизни. Как фараон, она была обязана убедиться, что они остались такими, и та же вибрация разлилась по всему его телу. — Рицука… не бойся того, что произойдет дальше. Если тебе чего-то не хватает, тогда я научу тебя, и я буду наслаждаться всем временем, которое у нас есть вместе. — Его объятия стали крепче, когда он откинул голову назад и посмотрел ей в глаза. Как только он прошептал ее имя, она накрыла его губы поцелуем. Она не подавила его; она сделала этот поцелуй мягким и нежным; это было нежное подтверждение, в котором, как она знала, он нуждался. В порыве их необузданной страсти она забыла, что ее Мастер, ставший любовником, был новичком в сексе. По правде говоря, Клеопатра находила в этом что-то соблазнительное. Он был девственником, несмотря на ухаживания почти половины обитателей Халдеи; некоторые из них изо всех сил пытались изменить это. Она гордилась тем фактом, что именно она будет претендовать на его невинность и его сердце. Она услышала, как оно забилось на несколько тактов быстрее, когда он поднял ее. На этот раз она полностью осознала это. Голубые глаза ее Мастера засветились уверенностью, которая превратилась в искреннюю радость. Одарив ее небольшой, но теплой улыбкой, он начал двигаться. Клеопатре не нужно было оглядываться, чтобы понять, куда он направляется. Она хорошо знала Рицуку, она знала, что он джентльмен, и он хотел, чтобы его первый раз был особенным. Честно говоря, она согласилась с его мнением. Сексом лучше заниматься на кровати, чем на диване, особенно когда это был первый раз для одного участника, как это было в случае с Рицукой. В ту секунду, когда ее спина коснулась шелковых простыней, она перевернула их обоих. Настала очередь Рицуки удивляться. Хихикая, она провела наманикюренным ноготком по его лицу. — Боже, боже, что в тебе такого, что манит меня, как мотылька на пламя. Такая невинность, такая доброта. Такие вещи неподходящи воину, который прошел через все, что есть у тебя… и все же ты сохранил эти драгоценные черты, Фуджимару Рицука. О, как боги благословили меня, что ты принадлежишь только мне… сейчас и навсегда. — Кл-Клео, Использование ее ласкательного имени соблазнило ее. На следующем вдохе она припала к его губам, жадно и страстно впиваясь в его рот. Ее тело, одетое в белое, начало агрессивно тереться о его, их нижние половины встретились друг с другом в чувственном танце. Наличие одежды стало невероятно стеснять их обе части тела. — А-а-а-а~ — Воскликнула зеленоволосая женщина, почувствовав пару рук на своей заднице. — Вот и все, выпусти эти непослушные желания наружу, Мастер~ — Ее трение усилилось, и вместе с ним послышались гортанные стоны Рицуки. Ч-ч-черт. Я-я действительно это делаю. Я-я… действительно в таком положении. Да… ты такой. Чудеса случаются, а? Посмеиваясь, он протянул руку и нежно обхватил левую сторону головы Клеопатры. Все еще держа левую руку на ее ягодице, он перевернул их обоих. Слуга-египтянка хихикнула во время короткого перерыва, который у них был, затем возобновил поцелуй. На этот раз Рицука растирал ее, прижимаясь своей нижней половиной к ее. — У тебя там мокро, не так ли, Клео? — Такая предусмотрительность, любимый мой. — Последовал ее ответ, пронизанный весельем. — А теперь позволь мне продемонстрировать кое-что из моего собственного. Ты тверд, тверже даже самого могучего обелиска, но ты нацелен не в ту сторону. Хм, нет, возможно, ты не просто обелиск. Ты — кусок камня, идеально вырезанный блок, жаждущий быть вставленным на свое законное место. Да, именно так. Ты жаждешь найти место, которому принадлежишь по праву, оказаться там и остаться, сжатый и защищенный теплом такого комфорта. — Почти каждое слово подчеркивалось ее ногами, словно приводимыми в движение колесиками непрерывного движения. Если сдержанность Рицуки была дамской, то она была уверена, что она была на грани срыва, позволяя великолепному потоку затопить ее. Клеопатра задрожала от восторга, когда этот поток наступит. О, с каким нетерпением она ждала этого. Увы, ей придется немного подождать, пока ее любовник взлетит вверх. Он тяжело дышал, как будто только что пробежал марафон. Учитывая удивительную выносливость, которую продемонстрировал Рицука, Клеопатра не могла не гордиться тем, что ее прелюдия превратила его в такую угрозу. Это заставило ее желать большего количества интимных ночей, подобных этой. У нее была целая книга, наполненная вещами, которые ей не терпелось опробовать на нем. Его тяжелое дыхание возбуждало. Клеопатра обнаружила, что приподнимается, ее пальцы тянутся к нему с намерением, наконец, что-то сделать с его одеждой. Давно пора было начать терять кое-какую одежду, и она была более чем счастлива начать с рубашки Рицуки. Она много раз видела его обнаженную верхнюю часть тела, но, наконец, честь прикоснуться к нему будет принадлежать ей. Царапать его, целовать, помечать… все это принадлежит ей. — Пока нет. — Голос Рицуки удивил ее, как удар грома среди ясного неба. Она моргнула, глядя на него, только осознав, что он схватил ее за руки, когда поднял их у нее над головой. — Я хочу получить свое угощение на Хэллоуин прямо сейчас, Клеопатра. — Объявил он мрачным голосом, от которого по спине древнего монарха пробежали мурашки. Все ее тело заметно дрожало от предвкушения. Его почти хищный взгляд мог соперничать с ее собственным. — Тогда поглоти это целиком, Рицука. Ты более чем заслужил это. — Раздался ее собственный голос, полный похоти. Ее сердце запульсировало, почти взорвалось в груди, когда он овладел ею в яростном, властном поцелуе. Клеопатра обвила его тело всеми своими конечностями, одержимая желанием продлить этот поцелуй, казалось бы, до скончания времен. Увы, он закончился, хотя она недолго оставалась разочарованной. Его руки потянулись к бретелькам ее платья, крепко сжимая их. В мгновение ока они исчезли, и ее грудь обнажилась. Клеопатра почувствовала, как прохладный ночной воздух щекочет ее затвердевшие соски. Это щекочущее ощущение проникло до самой сердцевины. — Рицу-ааааааааа~! — Это был не его рот, а его пальцы. Пальцы мастера не должны были доставлять такого удовольствия, но это было так. Они крутили и терли ее соски, посылая поток эйфории по ее телу. Эротические крики фараона были заглушены губами ее японского любовника. Она просила его делать больше, но из-за того, что ее рот был занят, она мало что могла сказать. Ей также не было интересно разговаривать с ним, используя их разум. В этом не было никакого удовольствия. То, что можно было получить, используя их тела. Клеопатра с трудом могла припомнить, когда в последний раз испытывала такое физическое наслаждение. Прикосновение к себе могло доставить столько блаженства, и, как бы ей ни было неприятно это признавать… Цезарь потерял свою хватку. Почти в буквальном смысле. Хотя с Рицукой… — Ммммм~ Мммммм~ Ааааххх… хяааахх~ — Всего лишь простое слово «еще», но она не смогла его произнести. Не то, чтобы ей это было нужно. Каждая прошедшая секунда была секундой, когда Рицука целовал ее, теребя ее груди. Или даже целовал их. Ее зеленые глаза распахнулись, чтобы уставиться в темный потолок, чувствуя нежное прикосновение его зубов к ее груди. Она не знала, что это было, так как была почти полностью пьяна от удовольствия. Это было удивительно; они только начинали, но она не могла поверить, как глубоко в пучину экстаза она погрузилась. Однако Клеопатра хотела пойти глубже, и она хотела затащить Рицуку в глубины этого чувственного омута вместе с собой. Он был практически тем, кто тянул ее вниз; как и она, он наслаждался каждой секундой этого. Его язык неторопливо прошелся по ее правому соску, зубы оставили на нем небольшие следы укусов. — Ого, — Прошептал человек, отстраняясь, чтобы осмотреть дело своих рук. — Р-Ри… цука… — Прошептала Слуга-египтянка. Вздрогнув, когда ее руки погладили его черные шипы, японский юноша переместился к ее левой груди. Короткий, но резкий вскрик сорвался с ее губ. Итак, ее левая грудь самая чувствительная. Отметил он, начиная нежно ухаживать за ней. Его назначение подтвердилось еще раз, когда он почувствовал, как Клеопатра крепче сжала его голову. Она уговаривала его прикусить сильнее, и именно это он и сделал. С ее губ сорвался более продолжительный, более явственный стон. Член Рицуки дернулся в его штанах, сердито ударяясь о пределы его штанов, когда он почувствовал, как ее голые ноги коснулись его боков. Он провел языком по соску, нежно покусывая его. Отстраняясь, он увидел отметину, которую оставил на ней, а также совершенно растрепанное состояние последнего фараона Египта. Когда он потянул за бретельки ее платья, ее груди обнажились и были отмечены… им. Руки Клеопатры лежали по обе стороны от нее, ее покрытые кольцами пальцы подергивались, а рот приоткрылся в бесконечном дыхании. Ее очаровательное лицо раскраснелось, а очаровательные зеленые глаза быстро остекленели, особенно когда она уставилась на него. Печально известная женщина-соблазнительница теперь была открытой книгой для чтения. Ее рот открылся в бессловесном пыхтении, крике о большем блаженстве, которое она только что испытала. Смеясь, Рицука ответил на мольбу фараона. Его правая рука сжала ее грудь, когда он поцеловал ее. Их совместные стоны наполняли комнату, перекрывая ночной ветерок, задувающий с балкона. Их не волновало это или то, что находилось за пределами их спальни. Насколько им было известно, весь мир заключался друг в друге. Клеопатра протестующе заскулила, когда Рицука оторвался от ее губ. Тем не менее, она была готова принять его удивительно умелый рот, приникший к ее левому соску. Его пальцы ущипнули и покрутили ее правый сосок, гарантируя, что обеим ее великолепным вершинкам будет уделено должное внимание. Этого было достаточно, чтобы заставить ее прослезиться от радости. — Да, ооооооо, клянусь славным светом Ра… прошло слишком много времени! — Рицука усмехнулся у нее на груди. Он предположил, что, конечно, мог бы воспринять это как похвалу. Не то чтобы ему нужна была дополнительная мотивация, но это определенно помогало ему продолжать. Он переместился к ее правой груди, его правая рука поднялась, чтобы продолжить работу ртом. — Рицука~ Я… никогда не знала, что ты такой умелый. Конечно, у тебя есть… ты ведь ничего от меня не скрывал, не так ли? — Прошептала Ассасин. — Нет. — Он тихо ответил в ответ. — Может быть, я просто показываю тебе, насколько я в этом искусен. — Восторженный визг Клеопатры превратился в пронзительный вой, когда он запечатлел поцелуй на ее соске. — Ты мне веришь? — Спокойно спросил он, отстраняясь и улыбаясь ей. Она распознавала вызов, когда видела его, особенно в спальне. Клеопатра должна была отдать Рицуке должное. За его добрым и послушным внешним видом скрывался соблазнительный и опытный любовник. — Да, и это знание делает меня еще счастливее, чем то, что я выбрала тебя своим, Фуджимару Рицука. — Она сделала паузу, собираясь с духом, чтобы произнести следующие слова. Это вызвало румянец на ее лице. — И это… также доставляет мне радость осознавать, что ты выбрал меня в качестве своей любовницы. — Как только они вышли, Клеопатра почувствовала внезапное, но приятное чувство облегчения. Для такой женщины, как она, честность давалась нелегко. Временами это ощущалось как яд, но иногда могло быть как хорошее вино. Нет, это были губы Рицуки. Сразу узнав их, она ответила на поцелуй, подняв руку, чтобы погладить его по щеке. Поцелуй стал всепоглощающим, по крайней мере, так было с ней. Что вывело ее из этого состояния, так это ощущение чего-то постороннего, массирующего ее нижние губы. Клеопатра сразу узнала его пальцы — они нырнули ей под трусики, чтобы коснуться губок влагалища. О да, ее любовник действительно был прирожденным, и ему не нужны были инструкции, что делать. Конечно, кое-чему его все еще нужно было научить. Одним из которых было то, что в эту игру могли играть двое. Как только он переместил свои пальцы ниже, к ее лону, она передвинула свою свободную левую руку к его. Хотя это было небольшое сжатие, она почувствовала его эрекцию. Улыбаясь ему в губы, она начала делать с ним то же, что он делал с ней. — Мммм~ Ммммм~ Ааааа~ С такой скоростью, с какой они двигались, контроль был потерян. Вопрос был только в том, кто кончит первым, Мастер или Слуга. Они оба испортили бы свою одежду, но в их глазах это того стоило. Это того стоило, но не совсем то, что имела в виду Клеопатра. Она пообещала своему возлюбленному награду за его помощь; он получил ее часть. Остальное ему еще предстояло получить. Когда поцелуй закончился, их позы изменились. Рицука лежал на спине, удивленно моргая, глядя на ухмыляющееся лицо последнего местного правителя Египта. Она выпрямилась, проводя руками по волосам и выпячивая грудь. Это выставляло ее груди на всеобщее обозрение, особенно отметины, которые он на них оставил. Не в силах контролировать себя, Рицука обнаружил, что его руки поднимаются вверх, приближаясь к ним. Клеопатра помогла им, направив их на свои сиськи. Горячий стон слетел с ее губ, когда их плоть, наконец, соединилась. Человек немедленно сжал мясистые шары в ладони; они были подстегнуты руками фараона и ее непрерывными криками блаженства. Каждый из них заставлял член человека дергаться и стонать в штанах. Глаза Рицуки внезапно захлопнулись, когда он ущипнул ее за соски и заставил египтянку запрокинуть голову и застонать. Кусая губы, Мастер медленно поднял лицо вверх, его язык потянулся и пощекотал ее левый сосок. Его руки убрались, чтобы язык мог полностью завладеть ею. Затем появились зубы, снова нежно прикусывающие затвердевшую вершину горы. Руки Слуги обхватили его голову, в то время как ее талия начала чувственно тереться о его. Рицука еще крепче зажмурился, еще один мини-оргазм был на грани того, чтобы настигнуть его. Он уже знал, что с его боксерами произошел небольшой беспорядок. Почувствовав эту влажность, он почувствовал укол любопытства: а как же нижнее белье Клеопатры? Наверняка она была такой же влажной, как и он. Почему бы не выяснить? В конце концов, у тебя есть разрешение на это, не так ли? Поманила ту его часть, которая медленно выползала на поверхность. Рицука почувствовал, как его дыхание стало тяжелым, когда он оторвался от ее левого соска. Вместо того, чтобы сразу перейти к ее правому соску, он обдумывал этот вариант. Его член стал еще тверже при мысли о том, что он увидит трусики Клеопатры, испачканные ее соками. Удар! Он поднял глаза и увидел соблазнительную улыбку последней царицы династии Птолемеев. Рицука сделал всего один вдох, прежде чем почувствовал ее губы на своих губах. Поцелуй закончился прежде, чем он смог по-настоящему насладиться им, из-за чего он на самом деле заскулил. Его стоны превратились в резкие вздохи, когда он почувствовал, как заостренные ногти постукивают по его груди. Посмотрев вниз, он увидел под рубашкой две туфли-лодочки. Молча он снова посмотрел на древнюю монархиню; ее соблазнительная улыбка все еще была на месте, но сообщение было отправлено. Нет, не сообщение, а приказ. Медленно улыбнувшись, он поднял руки вверх. Клеопатра замурлыкала от восторга от того, что увидела. Она и раньше спала с воинами, а именно с самим великим Юлием Цезарем и знаменитым Марком Антонием. По-настоящему великие воины обладали физически крепкими телами, возможно, щеголяя одним-двумя шрамами… или дюжиной. Таким было тело Рицуки, оттачиваемое после испытания за испытанием, когда будущее человечества зависело от его плеч. Он вырос физически и умственно достаточно сильным, чтобы нести это бремя. Клеопатра наслаждалась первым, ее пальцы обводили большие и маленькие шрамы, которые скопились на нем. Наблюдение за ними вблизи также вызвало укол беспокойства, который пророс в ее сердце, как сорняк. Любить воина было нелегко, этот факт она усвоила слишком хорошо. Тем не менее, оно того стоило. Она была тверда в этом утверждении, когда ее руки поднялись к лицу Рицуки, к его красным щекам, которые ей так нравилось сжимать в своих ладонях. Сменив улыбку с соблазнительной на сердечную, она наклонилась. На этот раз он позволил ей насладиться поцелуем вволю; Клеопатра сделала то же самое. Ей особенно понравилось, когда она почувствовала, как руки ее возлюбленного скользят по ее заднице. Не говоря ни слова, она решила направить его в нужном направлении. Ее толчки становились все более интенсивными, как и ее поцелуи. Рицука чувствовал, как у него кружится голова от всего этого, но ему каким-то образом удавалось сохранять ясность сознания. Он нашел низ ее платья и начал тянуть. Каждая секунда этого была отмечена его сердцем, бьющимся со скоростью сто миль в минуту. Клеопатра прервала поцелуй и протянула руки точно так же, как это сделал он. Как только он закончил, она приподнялась и показала Рицуке свою теперь полностью обнаженную верхнюю часть тела. Говорили, что истинная красота Клеопатры заключалась в ее уме, а не во внешности. Рицука всегда не соглашался с этой гипотезой; когда он смотрел на нее, он всем сердцем не соглашался с ней. Клеопатра была воплощением красоты, божественной красоты. Ее кремовая, безупречная кожа блестела в ночи, почти маня его прикоснуться к ней, как он делал это раньше. На несколько секунд он застыл, осознав, что еще несколько минут назад целовал и гладил это тело. Он уже предъявил на это свои права, о чем свидетельствовала ее грудь. Его глаза задержались на них еще на секунду, прежде чем возобновить свое неспокойное изучение остальной части ее тела. — Это подходящий ответ. — Проворковала зеленоволосая женщина. Она водила руками по своему телу, подчеркивая это для его удовольствия. Однако королева все еще получала свое собственное удовольствие. Облизнув губы, она наклонилась и ухватилась за палатку между ног своего Мастера. Он ахнул. — Я чувствую это, Рицука. Не стыдись, это совершенно естественно — терять контроль в присутствии такой красавицы, как я. — Говоря это, она близко наклонилась к нему, непрерывно поглаживая его член через брюки. — К-Клео… патра. — Он задыхался. — Я-я… Я больше не могу сдерживаться. — Ах, так мы, наконец, достигли пределов твоего сопротивления, не так ли? — Соблазнительно ответила она. — Д-да, черт возьми, так и есть. — Тяжело дыша, он сел, затем обнял ее за талию. Когда поглаживание его члена прекратилось, он почувствовал тлеющий жар ее обнаженного тела напротив своего собственного. Это было достаточно бодрящим для его члена. — Клео, — прошептал Рицука. Это было почти как мольба. Мольба, ответом на которую был короткий, но интимный поцелуй. — Откинься на спинку и наслаждайся, мой возлюбленный. — Прошептала Слугами с глазами, полными любовных намерений. — Ибо ты вот-вот испытаешь величайшее блаженство, которое может предложить плоть, от прикосновения самой прекрасной царицы Египта. — Ей не нужно было заставлять его лечь на спину, он просто сделал это. Быстрая, как гадюка, Клеопатра переместилась к его талии и принялась расстегивать его брюки. В мгновение ока она стянула их вместе с его боксерами. Его член вздымался, как могучий обелиск, устремленный в потолок. Хотя Клеопатра старалась сохранять нейтралитет, рот ее приоткрылся при виде семидюймовой башни мяса. Твердый, нетронутый, толстый и готовый быть востребованным тем, кто этого заслуживал; кстати, это, несомненно, была она. — А-А-Ааааа~ — Вскрикнул японский подросток. Он полностью потерял контроль над собой, когда из его кончика вырвались струи спермы. Как только его член почувствовал вкус свежего воздуха, это было безнадежное дело. Когда он почувствовал прикосновение Клеопатры к своему члену, Рицука почувствовал, что полностью кончил. — Ааааааааа! — Он почувствовал, как его сперма брызжет из него непрерывным потоком. Остановиться было невозможно, особенно благодаря прикосновению рук египтянки… и захвату губами его кончика. — Кл-Клео… п-п-патра! — Короткие вздохи заглушили его голос, когда Рицука запрокинул голову и снова закричал. Когда она приняла его сперму, последний фараон Египта почувствовала, как ее вагинальные губки увлажнились в предвкушении. О, она наслаждалась этим. Сперма Рицуки была вкуснее любых конфет или лакомств, которые она ела за всю ночь. Через несколько секунд после того, как она попробовала их, она поняла, что хочет большего; у ее Мастера был практически источник спермы, приготовленный для нее. Густые порции спермы полились ей в рот, и еще больше вытекло, когда она сосала и поглаживала его член. Воспоминания о прошлых любовниках на короткое время закружились в ее голове, как танцоры. Крик ее молодого любовника прогнал их, как разочарованный монарх. Клеопатра опустила руки к его яйцам и нежно сжала их. Результатом стал еще больший поток спермы, от которого все ее тело содрогнулось в эротическом блаженстве. Она хотела большего, и она заставляла его член давать ей больше. В какой-то момент бедра человека начали подниматься вверх. Глаза Клеопатры расширились, когда кончик его извергающегося члена коснулся шероховатости ее рта. Это только еще больше возбудило ее. В ее голове проносились мысли о том, как хорошо было бы чувствовать его мужской член внутри себя, вонзающийся в нее до тех пор, пока она едва могла пошевелить пальцем. — Мммм~ Ммммммммххх~! — А-Ааааггггххх~! Кл-Клеопатрааа! Внезапный и мощный толчок вывел Слуги из ее похотливых грез. Тем не менее, она была почти полностью застигнута врасплох, когда мощный поток спермы хлынул ей в рот. Она почувствовала себя подавленной, ее затошнило, когда она отстранилась. Это не помешало члену ее любовника извергнуться, забрызгав ее лицо его соками. Быстро соображая, она проглотила, а затем снова прильнула ртом к фонтанирующему кончику; она не хотела, чтобы хоть капля ее любимой спермы вытекла из нее. Ей помогло внезапное ощущение руки на затылке. Рицука, мечтательно подумала она. К-К-Клеопатра, я- Все еще посасывая его и глотая его сперму, она положила правую руку ему на затылок. Все в порядке, любовь моя. Я твоя женщина. Прикасайся ко мне, как тебе заблагорассудится, особенно когда мы близки. Покажи мне, как сильно ты меня любишь, пока я делаю то же самое для тебя. Эти слова заставили следующие несколько секунд… небесный. Глаза Рицуки закрылись, и его голова медленно откинулась назад. Он сделал еще несколько толчков бедрами, извергая остатки своей спермы в рот Клеопатры. Она проглотила его слышными глотками, прежде чем оторвать губы от его члена. Японский подросток все еще чувствовал сохраняющееся тепло ее губ на своем члене, это было похоже на тепло солнца. Когда он нашел в себе силы открыть глаза, он мог бы поклясться, что глаза Клеопатры тоже ярко горели. Они нашли его взгляд. Ее пропитанные спермой губы изогнулись в нежной улыбке. Один палец поднялся, чтобы стереть остатки спермы, покрывшие ее губы. Рицука поцеловал бы ее даже с этим. Они пару раз перекатились по кровати, измазав спермой несколько подушек. Впрочем, ни одному из них не было до этого дела. Рицуке, конечно, было все равно, что часть спермы попала ему на лицо. Его руки переместились со щек Клеопатры на ее шею и плечи. Ее обнаженное, потное тело принадлежало ему, и он мог ласкать его так же, как и ее. Время от времени он вздрагивал, чувствуя, как ее ногти скользят по его коже, иногда впиваясь в нее. Его тело импульсивно отвечало толчками бедер. Возможно, он только что кончил, но он еще не закончил. На самом деле это далеко не так. Это был факт, о котором Клеопатра слишком хорошо знала. Каким-то образом она сманеврировала так, что они вернулись в исходное положение, в центр кровати, а она на нем. Мастер и Слуга тяжело дышали, глядя друг другу в глаза. — Тебе понравилось, Рицука? — Сначала спросила Слугу. Он сглотнул, чувствуя, как его член снова поднимается. Прежде чем ответить ей, он протянул руку и схватил ее за талию. Клеопатра ахнула, совершенно божественное выражение лица, которое почти заставило его насадить ее на свой член. — Я сделал это, и я с нетерпением жду, когда ты будешь делать это снова и снова, Клео. — Тяжело дыша, но оставаясь сосредоточенным, он начал тереться своим членом о ее все еще одетую киску. Своими руками он чувствовал, как Слуга дрожит в бесконечном экстазе. — Но более настойчиво… Я с нетерпением жду возможности узнать, какова на вкус и на ощупь твоя киска. Я хочу знать. — Прошептал он ей. Она была похожа на него, просто едва держалась на плаву посреди бури эротической эйфории. Учитывая ее сексуальные подвиги, никто бы не ожидал, что она так легко подойдет к краю, но это были особые обстоятельства. Клеопатра посмотрела на мужчину, рядом с которым, она была абсолютно уверена, проведет остаток этой жизни. Мужчину, которого она никогда не покинет, и который, в свою очередь, никогда не покинет ее. Наклонившись достаточно близко, чтобы поцеловать его, она прошептала. — Тогда перестань тратить время впустую. Если ты чего-то хочешь, возьми это. Хриплый тон заставил его член запульсировать. Рицука крепче прижал ее к себе, подойдя опасно близко к тому, чтобы сорвать с нее трусы и насадить ее на свой член. Он собирался это сделать… но после того, как отведает соков царицы Египта. Крепко держа ее за бедра, он перевернул их обоих. Вздох Клеопатры достиг его ушей, когда он двинулся к ее груди. Этот вздох превратился в эротический вскрик, когда он прикусил ее левый сосок. Его имя смешалось с этим криком блаженства. После того, как он быстро и с любовью прикусил ее вторую грудь, он обратил все свое внимание на ее темно-зеленые трусики. Как он и думал, они были насквозь испачканы. Как и он, она вела неуклонно проигрываемую битву… и эта битва подошла к концу. Клеопатра нашла в себе силы поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть это. Ее промокшие трусы исчезли одним быстрым движением. Именно так пара пальцев была введена в ее киску, быстро и точно. — Хыыыыаааааа~! — Стенки ее влагалища немедленно сжались на двух пальцах, которые теперь с похвальной скоростью двигались к ее внутренним губам. — Дааааа~! Вот так, просто так, Рицукаааа… — Самоудовлетворение зашло так далеко. Это была всего лишь временная и недостающая замена прикосновениям другого человека, особенно того, кого любили телом и сердцем. Для нее теперь это был Фуджимару Рицука. Ее киска приветствовала бы его, и только его. Цезарь остался в прошлом, как и Антоний, и любой другой любовник, который, возможно, нашел свой путь в Халдею. Окликнув его, она увидела, как некогда застенчивый и встревоженный подросток улыбается ей с любовной нежностью. Клеопатра обвила руками его шею, когда он наклонился вперед, и их губы слились в горячем поцелуе. Становилось все жарче благодаря тому, что его пальцы продолжали проникать в ее киску. Клеопатра уже чувствовала приближение оргазма, приближающегося быстро, как стрела лучника. — Р-Р-Рицука, — Выдохнула она, когда он внезапно прервал поцелуй. — Ты сказала мне взять то, что я хочу. — Застенчиво заметил он. — Чего я хочу, так это попробовать тебя на вкус. — Сдержав свое слово, он нырнул к ее влагалищу, его язык проник в него точно так же, как до этого его пальцы. Клеопатра схватилась за обе стороны кровати и взвыла, почувствовав теперь тройное проникновение в свое влагалище. Сжатие становилось все сильнее, а толчки — все быстрее. — Ммммммх! — Ааааааа! Хаах… ахааах… хаааах~! — Она, честно говоря, не могла вспомнить, когда в последний раз вот так теряла контроль. Это было далеко не неприятное чувство; на самом деле, Клеопатру так и подмывало сказать, что это было лучшее чувство, которое она испытывала с тех пор, как приехала в Халдею. Это было в тысячу раз лучше, чем все, что она испытывала с Цезарем. — С-с-сильнее, сильнее, Рицука! — Ее ноги обхватили его голову, удерживая на месте и заставляя подчиниться ее команде. Его язык и пальцы проникли глубоко, как она и хотела. — Да~! Именно так, детка~! Продолжай! Не сдавайся, не останавливайся! Заставь меня взорваться, как река Нил! Его пальцы и язык ласкали ее киску, в то время как ее тело раскачивалось в ритме его толчков. Рицука был впечатлен, хотя и не совсем удивлен. Клеопатра довольно открыто хвасталась своим сексуальным мастерством. Для него это было достаточной причиной, чтобы выложиться по максимуму, выйти за рамки того, что, по его мнению, он мог сделать. Хотя так было практически на протяжении всего его приключения, это было… что-то другое. Что-то более личное. Он вылизывал киску последнего фараона Египта, по-настоящему нелепая вещь, но он это делал, и, судя по тому, как сильно она сжимала его и выкрикивала его имя, у него это получалось хорошо. Это наполнило его растущей гордостью, которая помогла ему полностью отдаться толчкам. Рицука толкался все глубже и глубже в свою любовницу-Слугу, чувствуя, как она все сильнее сжимается вокруг его языка и пальцев. Некоторые ее внутренности уже были покрыты спермой, что облегчало его проникновение. Постоянно растущее давление говорило ему, что оргазм неизбежен. Рицука хотел, чтобы его рот был там, когда это произойдет, поэтому он оторвался от губ Клеопатры. Слуга была разочарована, потеряв его губы на своих, но она приняла его движение вниз к своим вагинальным губам в качестве утешительного приза. Очень вкусный. — А-А-Ааааа~ Ааааххх~ — Спина Клеопатры выгнулась вверх, образуя почти идеальный изгиб. — Р-Р-Рицу… Рицука, о, клянусь лучезарным светом Ра… — Казалось, что именно это проходило через нее в данный момент. Живительные лучи бога солнца проникали прямо в нее с каждым толчком и движением языка Рицуки. Это было единственным возможным объяснением того, почему ее тело дрожало от такого экстаза, в то время как с каждой секундой становилось все теплее и теплее. — Я-я-я собираюсь… Я собираюсь кончить! Клянусь богами, Рицука! Т-ты заставишь меня кончить! Услышав это, гордость внутри Рицуки взорвалась подобно зажигательной бомбе. Он толкался все глубже и глубже, его пальцы касались сердцевины своей возлюбленной. Подросток непрерывно ударял по ней снова и снова, зная, что бомба внутри Клеопатры была в нескольких секундах от взрыва. Почувствовав это, египтянка крепче обхватила ногами его голову. Рицука на самом деле приветствовал давление, зная, что это признак того, что у него все в порядке. На самом деле лучше, чем в порядке, судя по крикам и толчкам женщины перед ним. Клео… спасибо тебе. Мысленно позвал Мастер. Н-Нет… Это я должна благодарить тебя, Рицука, мой- — ХААААААА~! Подобно реке, которая питала ее страну с момента ее основания, половые губы Клеопатры взорвались. Поток сверкающей белой воды хлынул вперед, ударив прямо в лицо Фуджимару Рицуке. Ну, кое-что из этого. Многое стекало по его открытому рту, ее сущность проникала в самое его существо. Он дал ей обжигающее тепло солнца, а она, в свою очередь, позволила ему испить воды творения. Его тело покалывало и дрожало, когда он глотал божественную воду, его стоны перекатывались вместе с оргазмическими криками Клеопатры. Ее спина выгнулась еще больше, оставаясь идеальной в течение нескольких секунд. Это были одни из самых замечательных секунд за все время ее существования. Она попыталась произнести его имя, но Клеопатра обнаружила, что не может. Задыхаясь, это все, что она могла сделать, когда ее тело захлестнуло блаженство оргазма. Это полностью вытеснило предыдущие, которые она испытывала с момента прибытия в Халдею. Впервые с момента своего призыва Клеопатра почувствовала себя… счастливой, удовлетворенной. Даже заглянув в свою живую память, она вспомнила, что прошло некоторое время с тех пор, как она чувствовала себя подобным образом. Это лишило ее дара речи. В тихом вакууме, последовавшем за оргазмом, ни один из них не произнес ни слова, все они тяжело дышали и сглатывали. Для Клеопатры это было первое, в то время как Рицука делал второе. Его рот был занят слизыванием и проглатыванием восхитительных остатков оргазма его египетской любовницы. Она застонала в ответ, чувствуя, как его язык время от времени задевает чувствительный нерв. Если бы он захотел, он мог бы заставить ее кончить снова. Клеопатра, со своей стороны, знала, что в ней это есть. В ней еще так много осталось. Приподнявшись на руках, она уставилась на уроженца Японии, который заставил ее почувствовать себя живой… и любимой, впервые за, казалось, столетия. Похотливая страсть вспыхнула внутри Ассасина, или, скорее, разгорелась вновь. — Рицука, — Прошептала она. Этого было достаточно, чтобы привлечь его внимание. В ту секунду, когда их глаза встретились, она схватила его за лицо, притягивая к себе для поцелуя. Казалось, она почти отчаянно нуждалась в его губах, даже несмотря на вкус ее эссенции. Клеопатре это нравилось, но она просто чувствовала, что ей нужны губы Рицуки на своих. Он, казалось, понял это, когда быстро погрузился в поцелуй с ней. Его пропитанные спермой пальцы скользнули по ее заднице, заставив Клеопатру выгнуться дугой в экстазе. Ее возлюбленный застонал громче в поцелуе, когда их тела прижались друг к другу. Минуту спустя они перевернулись. Они лежали на краю кровати, тяжело дыша в унисон. Клеопатра склонилась над своим Мастером, чувствуя, как его левая рука ласкает ее правую щеку. Его пальцы правой руки были покрыты ее спермой, которую ему еще предстояло вытереть. Увидев это, она подала ей идею. — Рицука, — Позвала египетская царица. — Ты ведь сказал, что поделишься со мной своим угощением, не так ли? Его глаза расширились от ее страстных слов. Они переместились на его правую руку; бесстыдный румянец залил его лицо. — Хе-хе-хе, я сделал это, не так ли? Что ж, пришло время сдержать свое слово. — К своему внутреннему удивлению, он поднял руку и зажал ее между ними двумя. Весело хихикнув, она наклонилась вперед, мягко придерживая его руку, и начала облизывать его пальцы. Рицука почувствовал, как волна экстаза прокатилась по его руке в мозг, когда он увидел, как египтянка облизывает его пальцы, очищая их от своих соков. Она остановилась, чтобы улыбнуться ему. — Разве ты не собираешься присоединиться ко мне, любовь моя? Все еще побагровев, он кивнул, а затем сделал именно это. Рицука знал, что их языки неизбежно встретятся, и они встретились. Эйфория вновь охватила его, когда он скользнул своим языком по языку Клеопатры. Она тоже почувствовала это, пронизанное экстазом покалывание, которое распространилось вплоть до ее вагинальных губ. Точно так же член Рицуки затвердел, когда его язык скользнул по языку Слуги, остатки соков последней разделились между ними двумя. Они почувствовали, насколько нетерпелив был другой, когда их свободные руки опустились к этим соответствующим частям тела. Слюна покрыла пальцы Рицуки и соединила их с губами его и Клеопатры. Ни один из них не произнес ни слова, они только тяжело дышали, чувствуя твердость и влажность друг друга. Затем последняя царица Египта нанесла удар. Ударяясь о подушки с легким стуком! Рицука приготовился к тому, что должно было произойти дальше. Он знал это, он знал это до самых своих сломанных и восстановленных костей. Его член торчал, как могучий обелиск египетским богам. Один из их смертных представителей навис над ней, ее женственная попка сочилась любовным нектаром. Его руки легли ей на бедра, удерживая ее на месте, но в то же время ожидая момента, когда они смогут опустить ее вниз и соединиться самым интимным из возможных способов. Темно-зеленый встретился с бирюзово-голубым. Два лица озарились влюбленными улыбками, когда было принято обоюдное решение. — Хааах! — К-К-Клеопатра! Он был толстым и твердым, как храмовая колонна, в то время как она была теплой и тугой. Мастер и Слуга почувствовали небольшую борьбу, поскольку им пришлось сдерживаться, чтобы не кончить прямо здесь. Затаив дыхание, они обнаружили, что смотрят друг другу в глаза, в их глазах мерцало явное изумление. А потом они прижались губами к губам, их бедра терлись друг о друга в хаотичном ритме. Теснота влагалища королевы увеличивалась по мере того, как его непрерывно наполнял член бывшего старшеклассника. Каждый толчок, который он делал, перестраивал ее, внушал ей это точно так же, как ее киска делала то же самое. Клеопатра подарила Рицуке его первый опыт в сексе, и, подпрыгивая на нем, она еще больше укрепилась в решении, которое уже приняла. Он принадлежал ей, а она — ему. — Ммммм~ Правильно, ооооооооо~ Да, клянусь богами, дааааа~! — Непрерывно шептала египетская красавица. Рицуке потребовалось несколько долгих минут, чтобы вновь обрести способность говорить. Это были, пожалуй, самые замечательные минуты в его жизни. — Т-ты… к-киска… Я-я… Мне это нравится, Клео! Оно такое тугое! И теплое! Это… — Его сердце временно остановилось, затем снова забилось в течение десятисекундного поцелуя, инициированного Клеопатрой. Человек потерял дар речи, когда она отстранилась от него, но не слишком далеко. Продолжая подпрыгивать на его члене и заставляя его чувствовать себя выше облаков, она одарила его такой нежной улыбкой. — Это твое, Рицука. Моя киска, мои груди, мое тело и душа… они твои. — Она приподнялась, игнорируя смятение, которое возникло, когда она почти полностью вышла из него. Она была весьма удивлена, когда ее женственная попка быстро наполнилась снова. Как раз в тот момент, когда эротический крик был готов сорваться с ее губ, он был заглушен ртом Рицуки. Клеопатра почувствовала, как струйки спермы вытекают из ее наполненной киски, которая танцевала в праздничном ликовании от повторного введения члена ее любовника. Он колотился в нее с наслаждением, что заставило ее потерять все остатки рассудка и броситься в море бурлящего блаженства. Тем не менее, она была в состоянии видеть перед собой, и то, что она увидела, был блеск в глазах Рицуки. Это был блеск быка в разгар атаки. Блеск человека, который знал, чего хочет, и получал это. Это был отблеск настоящей любви, заставивший ее и без того бешено колотящееся сердце забиться быстрее. — Мое. — Рицука прошептал хриплым голосом, который соответствовал его мощным толчкам. Их скорость увеличилась, когда стенки влагалища его Слуги сжались вокруг его члена. — Клеопатра, — Прорычал он. — Да-да-да~! Вот так~! У тебя все получается… замечательно, Рицука! Не останавливайся! Не смей, черт возьми, останавливаться! — Я не могу и не буду! — Прорычал он в ответ. «Клеопатра… Я собираюсь кончить! — Я знаю, и я хочу этого! Всего этого, Рицука!Излейся в меня! Наполни меня до краев! — Она тоже собиралась кончить. Это было действительно захватывающе. Египетская царица едва могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько удовлетворенной, не говоря уже о таком желании кончить. Прошло ли так много времени с тех пор, как они начали? Пять минут? Десять? Дольше этого? Она считала положительным моментом, когда время терялось из-за чистого блаженства секса. Так, безусловно, было в ее первый раз с новым любовником… и Клеопатра была почти уверена, что так будет каждый раз после. — КЛЕО! — Я ТОЖЕ! — Закричала она, уже зная, о чем он думает. Она практически могла чувствовать это, быстро нарастающее извержение внутри него. Клеопатра одна нарастала и внутри нее самой. Ее руки вцепились в его зад, погружаясь в его плоть, когда она почувствовала приближение своего конца. — Р-Р-РИЦУКА, я, я… — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КЛЕОПАТРА! — Молодой, но храбрый человек закричал, поднимая свою возлюбленную, готовясь к последнему удару. Его слова эхом отразились от Слуги, дав ей повод дать волю скопившимся в глазах слезам. — Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РИЦУКА! — Как она делала много раз до этого, и как он сделал бы только для него, она опустилась верхом на его член. Ее стенки взорвались от оргазмической радости, когда его член вошел прямо в нее, его кончик проник в ее сердцевину как раз в тот момент, когда его собственный оргазм выплеснулся наружу. — КЛЕОПАТРА! — РИЦУКА! Густые, концентрированные потоки спермы устремились вверх, в то время как тлеющие горячие волны вырывались со всех сторон. Нервные окончания были обожжены, когда взрыв блаженства охватил Мастер и Слугу, крестьянина и королеву, влюбленных мужчину и женщину. Их совместные голоса становились громче, сотрясая комнату точно так же, как от их траха сотрясалась кровать под ними. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем грохот прекратился, но это не означало окончания сексуальной близости между Мастером и его любящей Слугой. Это осознание осенило их, когда они посмотрели друг другу в глаза во время короткого перерыва после их совместного оргазма. Он… удивительный. Она… невероятная. Они подсознательно потянулись друг к другу, когда мысленно произносили эти слова. Мерцающие угли снова разгорелись в большое пламя. Рицка и Клеопатра позволили ему поглотить их, с пользой используя свою новообретенную энергию. Через несколько секунд они прижались бедрами друг к другу, испытывая то же эротическое блаженство, что и мгновением ранее. Почти сразу же возникло желание повторить их общий оргазм. Однако, прежде чем они смогли добраться до нее, человеку понадобился еще один глоток воздуха. После этого глотка он пришел в себя. Скорее всего, это было временное возвращение во владение; чем больше он смотрел на нее, тем больше чувствовал, что его концентрация ослабевает. «Кл-Кл-Клео, я… ты… Я… действительно хочу сделать это снова». Смущение немедленно обожгло его щеки, его пламя усилилось от знойного, но искреннего смеха его слуги. — Ты, Рицука, как соблазнитель, я очень рада это слышать. — Ее горячее дыхание щекотало его ухо, когда она наклонилась к нему справа. — Как твоя женщина, словами не описать, насколько счастливой это делает меня. — Возвращаясь в исходное положение, она все еще видела тот блеск в его глазах, блеск, который разжигал в ней жгучую похоть. — Для нашего следующего раунда есть ли… что-нибудь, что вы хотели бы попробовать? — Ч-что-то, что я хотел бы попробовать? — Он выдал себя этим заиканием. К счастью, Клеопатра нашла это невероятно милым, а в данном случае просто возбуждающим. — Да. Что-нибудь вроде, скажем, определенной позы или излома, который ты хотел бы исследовать? Сначала он молчал, без сомнения, размышляя, как далеко она готова зайти. Несомненно, он знал, к какому типу женщин она относится, и к настоящему времени он определенно знал, что является единственным владельцем ее сердца. Все, что ему нужно было сделать, это попросить, и она подчинится. Конечно, она ожидала того же от него, но она решила, что сегодня вечером сможет уступить ему власть. Он более чем заслужил это удовольствие. — Если бы я попросил тебя встать на четвереньки… — Рицука наконец заговорил. Клеопатра втянула воздух и схватилась за его затылок. — Черт возьми, Рицука, — Ее голос был далек от злости, в нем слышалось непристойное возбуждение. Это было видно и по ее глазам, практически прищуренным. — Ты знаешь, мне нравится эта поза… но только если мужчина позади меня сможет выдержать. Его нервозность явно испарилась. Рицука качнул бедрами вперед, заставляя Клеопатру тихо ворковать. — Ты действительно говорила, что во мне есть дух быка, дух Аписа. Возможно, пришло время подвергнуть этот животный дух настоящему испытанию. Она не могла перестать ухмыляться. Она не могла перестать улыбаться, когда встала на четвереньки и выставила свой зад, чтобы любовник мог на него посмотреть. Как и многие мужчины до этого, он был немедленно очарован этим. Его мягкая рука погладила гладкую поверхность ее задницы… Затем раздался легкий шлепок. Клеопатра застонала от болезненного удовольствия. Возможно, похотливая сторона ее Мастера была глубже, чем она подозревала. Египтянка наблюдала, как он подставил свой член к ее входу, левой рукой поддерживая ее зад. После последнего вздоха он подался бедрами вперед; в тот момент, когда он вошел в нее, Клеопатра познала блаженство, которое могли подарить ей только боги. — ААААААХХ~! Т-ТАКОЕ ЧУВСТВО, ЧТО ТЫ СТАЛ БОЛЬШЕ С ПРОШЛОГО РАЗА, РИЦУКА~! Он только хмыкнул в ответ, полностью сосредоточившись на том, чтобы сдержать свое слово. В течение первых десяти секунд Клеопатра могла с гордостью сказать, что он это сделал. Обе его руки были на ее бедрах, поддерживая ее, пока он с головокружительной скоростью входил и выходил из ее влагалища. Знаменитая королева тяжело дышала, ее рот был открыт в бесконечном стоне, который время от времени переходил в крик. Она не могла найти слов, чтобы описать огромное количество удовольствия, которое приносил каждый толчок Рицуки. Их тоже было много, и каждое появлялось в течение нескольких секунд после предыдущего. Качество и количество, похоть и любовь, Рицука обладал и тем, и другим и демонстрировал их в себе. Пронзительно крича, она обернулась, чтобы посмотреть на человека, который призвал ее и ее собратьев-фараонов. Связующее звено, вот и все, чем он был для них поначалу. Со временем он доказал, что достоин называться их Мастером. Помимо этого… он доказал, что достоин называться другом и доверенным лицом. Для нее он доказал нечто большее. Он был любовью к этой новой жизни, которая у нее теперь была. Эта жизнь, которую она проведет с ним. — ЕЩЕ~! ЖЕСТЧЕ~! ЖЕСТЧЕ, РИЦУКА! ВОЗЬМИ МЕНЯ ТАК, КАК, Я ЗНАЮ, ТЫ ХОЧЕШЬ! ТРАХНИ МЕНЯ, ЗАТРАХАЙ ЦАРИЦУ ЕГИПТА ДО БЕЗУМИЯ! — ЭТО! ТОЧНО! ЧТО! Я! ДЕЛАЮ! Было совершенно удивительно, что у него, казалось, была такая безграничная энергия. Даже с его тренировками Рицука чувствовал, что он действительно мог бы трахнуть женщину перед собой до самозабвения. Как он только что сказал ей, он усердно работал, делая это. Каждая секунда, которую он проводил, овладевая ею, наполняла его гордостью и радостью. Клеопатра кричала и умоляла его, его тело откликалось без какого-либо участия мозга. Кстати говоря, в нем проносилась только одна единственная мысль: Она моя. Она моя. Она моя. Она моя. Она МОЯ девушка! — РРРРААААААААААААА! — ДААААААААА~! ВОТ ТАК, ДЕТКА~! ПРОСТО ТАК! ПРОДОЛЖАЙ ИДТИ! О, РАДИ БОГА, ПРОДОЛЖАЙ~! Кровать снова затряслась, на этот раз, возможно, сильнее, чем раньше, когда человек взял Слугу в непримиримо первобытной позе. Клеопатра вцепилась в простыни, слезы блаженства лились из ее глаз, а с губ текли слюни. Если бы перед ней было зеркало, она знала, как бы она выглядела — как пойманная шлюха. Завывая в ночи, она поняла, что с гордостью приняла бы это описание… до тех пор, пока упоминалось имя Рицуки. Она принадлежала ему, и никому другому. Не какому-нибудь ничтожному римлянину, который, вероятно, отдал бы все, чтобы быть тем мужчиной, который довел ее до такого состояния. Не Антоний, который вновь зажег в ней искру, прежде чем она погасла. И, наконец… не Цезарю, который не был тем мужчиной, которого она когда-то любила. Она любила Фуджимару Рицуку, и она кричала, чтобы он взял ее сильнее. Внезапно верхняя часть ее тела дернулась вверх, и ее груди подверглись нападению. — ХХХААААААХХХ~~! РИЦУКА~! — ЧЕРТ! ЧЕРТ! КЛЕОПАТРА, Я НЕ ОСТАНОВЛЮСЬ! НЕ ОСТАНОВЛЮСЬ, ПОКА НЕ КОНЧУ ВО ВСЕ ТВОИ ДЫРОЧКИ! Ее стенки сжались в похоти топливе провозглашения. — ДАААААА~! МОЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ! ДА, О, ЧЕРТ ДАААААА~! Вместо того чтобы метаться, она обвила руками его шею. Последовавший за этим поцелуй был горячим и интимным. Ее японский любовник продолжал входить в нее, одновременно ощупывая ее грудь. Все тело царицы принадлежало ему, и он мог делать с ним все, что ему заблагорассудится, не только на сегодняшний вечер, но и на все последующие ночи и дни. Клеопатра почувствовала, как ее влагалище сжимается на его члене со знакомым нажимом. Следующие несколько толчков усилили это сжатие. У нее перехватило дыхание при расставании с ним. Она посмотрела в его глаза, его красивые, сильные глаза, которые только и могли смотреть на нее с такой любовью. Клеопатра почувствовала, как чья-то рука скользнула по ее щеке. Зная, чья это рука, она улыбнулась, ничего не сказав, но выразив это взглядом и телом. Рицука сделал то же самое, его собственная очаровательная улыбка говорила ей о том же. Его рука снова легла на ее грудь, пальцы ущипнули сосок. Одновременно его бедра сделали последний толчок, который раздвинул ее. — РИЦУКАААААА~! — КЛЕОПАТРААААА! Их соки смешались, его член вздымал вверх струи мужской эссенции, в то время как ее женские соки плескались вокруг него. Смешиваясь, они стекали по его груди, капая на взъерошенные простыни. Маленькое пятнышко утроилось в размере, пока двое любовников продолжали кончать друг в друга. Человек оставался в вертикальном положении, все еще держась за свою таинственную возлюбленную, их бедра и губы соединились. Его руки блуждали по ее обнаженной груди, спускаясь к ее трепещущему влагалищу. Он нежно толкнул ее и почувствовал, как эхо прокатилось по всему ее телу. Когда их поцелуй закончился, с ее губ сорвался непристойный стон. Они улыбнулись друг другу. — Клео, — Рицу, — Ответила она, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке. — Еще осталось немного энергии? — Ради моей прекрасной королевы, я думаю, да. Было далеко за полночь, прежде чем они остановились окончательно, их усталые, потные тела прижались друг к другу. Такое было в некотором роде впервые для них обоих. Для японского подростка это была первая такая любовная ночь. Что касается египетской царицы, то у нее не было такой ночи с тех пор, как она приехала в Халдею. Благодаря своему Мастеру, который также дал ей еще один шанс на жизнь и любовь, у нее будет. Она разделила бы с ним и то, и другое, освещая его жизнь, как солнце освещает мир в каждый новый день. Когда искусственное небо снаружи возвестит о начале следующего дня, новая пара поднимется, чтобы поприветствовать его. Последний фараон и Величайший Мастер человечества. От них начнется новое начало.