Любовь моего брата, моя любовь

      Я ругала себя за то, что сразу не повела ребёнка к врачу, потому что за эти несколько дней ему не стало лучше. Кашель усилился, появилась одышка, а температура, лишь ненадолго сдаваясь действию жаропонижающих, вскоре снова упрямо ползла вверх.       Под вечер воскресенья сыну очевидно, стало совсем плохо. Он лежал на кровати, безрадостным взглядом уставившись в телевизор, отказывался от еды и говорил, что у него болит голова.       — Давай-ка, милый, измерим температуру, — я поднесла термометр ко лбу сына. — Чёрт возьми, — я не смогла сдержаться и выругалась, увидев на экране 38,5.       Это слишком много. Больше ждать уже нельзя, нужно что-то делать.       Меня охватила тревога. Я не знала, как поступить — вызвать скорую или отвезти ребёнка в больницу самой. Мне нужно было с кем-то посоветоваться. Не долго думая, я позвонила Хану.       — Хёрин? — он был озадачен столь поздним звонком от меня. — Что-то случилось?       — У Суёля высокая температура, я не знаю, что лучше сделать — вызвать скорую или сразу отвезти его в больницу, — без всяких предисловий выдала я.       — Для начала вызови скорую, — спокойно ответил Хан. В трубке что-то зашуршало. — Если температура высокая, значит, его, скорее всего, госпитализируют. Собери вещи, которые понадобятся ему в больнице. Я уже одеваюсь. Поеду сразу к тебе, но если я не успею и скорая уже заберёт вас, то позвонишь мне и скажешь, в какую больницу вас отправили.       Невозмутимость и рассудительность Хана немного успокоила меня. Хорошо, что хоть кто-то из нас в состоянии не поддаваться панике. Меня всегда начинало трясти, когда сыну становилось плохо, его боль для меня в тысячу раз хуже собственной. Вот и сейчас я была растеряна, поэтому и позвонила Джисону.       Я сделала всё, как он сказал. Мы встретились уже в больнице.       — Как он? — первым делом спросил Хан, войдя в палату.       — Спит, — я сидела возле кровати, на которой тихо посапывал мальчик. — Ему сделали уколы, и он уснул… Джисон, — я встала. У меня наворачивались слёзы. — Мне следовало послушаться тебя и сразу отвести Суёля к врачу, а теперь говорят, что у него подозрение на пневмонию… Я — плохая мать.       — Эй, ну ты чего, — Хан подошёл ко мне и я в порыве эмоций бросилась к нему, он обнял меня. — Не говори так. Ты же не могла знать, что всё настолько серьёзно.       — Я должна была сразу повести его к врачу, — не в силах сдержать слёзы, я рыдала, уткнувшись лицом ему в грудь. — А я дождалась, когда ему станет совсем плохо.       — Ничего, Суёль поправится, всё будет хорошо, — прижимая меня к себе, Джисон ласково гладил меня по голове. — Все дети болеют, но это не значит, что все родители плохие.       — Но я должна была понять, что это не просто простуда, — снова твердила я, всхлипывая. — Как я вообще это допустила?       — Перестань, ты ни в чём не виновата, — терпеливо успокаивал меня Хан. — Он мог подцепить инфекцию в саду или на улице. Не плачь, — он поцеловал меня в лоб. — Сын скоро выздоровеет и опять будет петь нам песни про акулёнка и про маленькую звёздочку.       — Мне нравится песня про звёздочку, — улыбаясь сквозь слёзы, я посмотрела на Джисона.       — Да? — он провёл пальцами по моим мокрым щекам и вдруг тихо запел по-английски. — Мерцай, мерцай, маленькая звёздочка. Как я хочу узнать, кто ты. Ты так высоко, над всем миром, ты как алмаз в небе.       Джисон помог мне успокоиться, и мне стало легче от понимания, что он не винит меня в том, что я не доглядела за нашим сыном и ребёнок заболел. Хан собирался остаться вместе со мной в палате на всю ночь, хоть я и уговаривала его поехать домой.       — Я останусь здесь с Суёлем, а ты возвращайся домой, тебе же завтра на работу.       — Ну и что, что на работу? — отвечал Джисон. — Я тоже останусь. А утром поеду в универ.       — Тогда ты не выспишься, — пыталась вразумить его я. — Как же ты будешь работать?       — Ты в курсе, что у меня друг в университете проректором работает? — усмехнулся Хан. — Так что могу вообще завтра не приходить.       — И получить за это пиздюлей от ректора, — посмеялась я.       — А ректор — друг моего друга, у меня всё схвачено, — шутил Джисон. — Не волнуйся, я побуду здесь с вами до утра. А вот ты бы легла поспать. Или собираешься всю ночь просидеть возле кровати?       — Посижу. Вдруг Суёль проснётся ночью, он испугается, если не увидит меня. Или ему может что-то понадобиться, — я протянула руку и потрогала лоб мальчика. Уже не горячий, значит, жар спал.       — Диван стоит в трёх метрах от кровати, ты услышишь, если сын проснётся. Идём, — он взял меня за руку и подвёл к этому самому дивану, стоящему в палате чуть поодаль от кровати, на которой спал ребёнок. — Ложись, — Хан взял плед, развернул его и, дождавшись, когда я лягу, укрыл меня им, а сам сел у меня в ногах. — Вот и хорошо. Тебе сказку рассказать или так уснёшь?       — Лучше расскажи, что тебе скажет твоя девушка на то, что ты не явишься домой ночевать? — стала допытываться я, повернувшись на бок. — Сначала пропадаешь на полночи, потом срываешься неизвестно куда, а теперь и вовсе не приходишь ночевать. Она, наверное, будет недовольна.       — Во-первых, ей известно, куда я сорвался, — парень откинулся на спинку дивана. — Во-вторых, почему тебя так беспокоит, что скажет… Погоди, — он, словно что-то осознав, повернулся ко мне. — Как я сразу не понял?... Ты же ревнуешь.       — С ума сошёл, что ли? — я произнесла это громче, чем следовало, но это, к счастью, не нарушило сон ребёнка. Я снова перешла на шёпот. — С какой стати мне тебя ревновать? Глупость какая. Просто поинтересовалась, что такого?       — Раз ты принялась так рьяно оправдываться, значит, точно ревнуешь, — посмеивался надо мной Джисон. — Может, ты меня до сих пор любишь?       — Дурак, — прошептала я и отвернулась так, чтобы не видеть его лицо.       — А что же ты? Ослушалась своего блондина? — не унимался он. — Он же запретил тебе со мной видеться. Что он скажет тебе, если узнает, что ты не выполнила обещание?       — Ты же не со мной увидеться пришёл, а к сыну, — зачем-то объясняла очевидное я, хотя понимала, что Хан просто стебётся. — А я не могу отсюда уйти. Это вынужденная встреча. И вообще, мы не видимся сейчас, потому что я тебя не вижу, — я накрылась пледом с головой.       И нет, меня нисколько не смущает то, что я не выполнила наказ Феликса не видеться с Ханом. Мне была необходима его поддержка. Своими шутками он поднял мне настроение. Я успокоилась, потому что он в этот момент был рядом. Конечно, будь Ликс сейчас в городе, со мной был бы он, а не Хан. Но его нет, а Джисон здесь. И здесь он из-за сына, а не из-за меня. Так что моя совесть чиста.       — Знаешь, когда Суёль выздоровеет, я бы хотел свозить его к своим родителям, чтобы они познакомились с ним, — выдал мне свои планы Хан, и эта его идея была полной неожиданностью для меня. — Ну и тебя тоже нужно показать им, а то ведь они тебя не знают.       — Меня? — я тут же сдёрнула плед с головы и ошарашенно уставилась на него. — А меня-то зачем?       — Как зачем? Ребёнка же мне не аист принёс, они должны знать и мать своего внука, — вполне логично рассудил он.       Мне не особо понравилась перспектива знакомства с родителями. Зачем нам знакомиться, если женится он не на мне? Как он вообще думает меня представить — «мать моего ребёнка»? И как я себя буду чувствовать, заявившись к его родне, когда дома сидит его невеста? Нет уж. Хочет отвезти к ним Суёля — пожалуйста, но без меня.       — А вот скажи, — у меня внезапно случился приступ любопытства. — Что тебе понравилось в Джуён? За что ты полюбил её?       Не знаю, зачем я спросила это. Наверное, чтобы понять, что такого он нашёл в ней, чего не нашёл во мне. Я осознавала, что мне станет неприятно, когда он будет говорить о ней хорошие слова. Но всё же я хочу знать — чем она лучше меня?       — Я не могу сказать, что без памяти влюблён в неё, — задумчиво протянул Хан, пожав плечами. — Ну нет такого, чтобы я не находил себе места, когда не вижу её, или, например, не мог бы ничего делать, ожидая её прихода. Я даже ни одной песни про неё не написал. Но мне легко с ней, в наших отношениях всё просто и понятно. Я знаю, что она никуда не денется. Не сбежит, не уедет чёрт знает куда, не улетит в другой конец мира. Она заботится обо мне, во всём соглашается со мной, не выносит мозг… — он как-то невесело усмехнулся. — Такая, знаешь, удобная. Я уверен, что она не уйдёт от меня к какому-нибудь красивому пухлогубому мудаку.       Нет, ну с остальным ещё можно согласиться, но к чему эта последняя фраза? Мне казалось, до него дошло, что я не кидала его ради Хёнджина.       — Короче, она со всех сторон положительная, — ну вот, сама завела этот разговор, а теперь недовольна. — Не то, что некоторые, как оба Ли, например, да? — съязвила я.       — Да, вы с Минхо в своё время попортили мне крови, — беззлобно посмеялся Джисон. — Не знаю, может, мне просто захотелось спокойствия, и Джуён смогла мне его дать.       Замолчав, я дала понять, что узнала уже достаточно, и больше не желаю слушать, какая замечательная его Джуён. Но надолго моего молчания не хватило.       — Ну ладно я, со мной всё ясно, — опять подала голос я. — Во мне нельзя быть уверенным, я то сваливаю куда подальше, то с «пухлогубыми мудаками» по крышам шляюсь. А что с Минхо? Почему вы всё-таки расстались снова?       — Да просто поняли, что наши чувства себя изжили, — ответил Хан. — Мы по-прежнему много значим друг для друга, но та любовь, что была между нами когда-то, прошла. Так бывает.       — Почему ты так и не смог полюбить меня? — неожиданно для самой себя я задала этот вопрос. Сердце вдруг взволнованно забилось. Зачем спросила, если теперь боишься услышать ответ?       — С чего ты взяла, что не смог? Вот оно — доказательство моей любви, — он кивнул в сторону кровати, где спал сейчас Суёль.       Хан просидел рядом со мной до самого утра. Как только начало светать, я услышала, что он встал. Перед тем, как уйти, он поцеловал меня в щёку и поправил сползший плед, чтобы я не замёрзла.       Подозрение на пневмонию у сына не подтвердилось, ему диагностировали бронхит, но нам всё равно предстояло достаточно долго пробыть в больнице. Это заставляло меня мучаться угрызениями совести. Но что толку корить себя, когда так уж случилось? Нужно было просто оставаться рядом с сыном и помогать ему бороться с болезнью. Джисон каждый день приходил навещать ребёнка. Лечение шло полным ходом, и через несколько дней Суёлю стало лучше.       Я успела выдохнуть, решив, что всё плохое уже позади. Но вот однажды вечером мне позвонили из больницы, только уже из другой.       — Вам знаком мужчина по имени Ли Минхо? — после приветствия прозвучало в трубке. — В его телефоне ваш контакт записан как «Сестра».       Внутри что-то тревожно дёрнулось.       — Да, это мой брат. А что случилось? — беспокойство накатывало всё сильнее.       — Ваш брат попал в аварию.