Любовь моего брата, моя любовь

      Ещё немного посидев на кухне, мы с Ханом прикончили алкогольные запасы Минхо и переместились в гостиную. Пора бы уже расходиться, но как заставить себя уйти, если я хочу пробыть с ним рядом как можно дольше?       — Смотри, что тут есть, — Хан потянулся к самой верхней полке шкафа и достал оттуда покрывшуюся пылью гитару.       — Откуда у Минхо гитара? — удивилась я. — Он же не умеет играть.       — Я пытался научить его, — Джисон сдул с инструмента пыль и провёл пальцами по струнам. — Так она и осталась с тех пор здесь.       — И как? Научил? — с сомнением спросила я.       — Нет, — усмехнулся в ответ брюнет. Дёргая за струны, он подкручивал колки.       — Ну, раз ты взял в руки гитару, то обязан мне сыграть свою песню, — мне захотелось прилечь, так что я удобно вытянулась на диване.       Хан сел в кресло напротив.       — Какую хочешь услышать? — он приготовился играть.       — Спой «Хочу, чтобы ты вернулась», — попросила я. Эта песня обо мне, так и пой обо мне, раз ты сейчас здесь со мной.       — Я хочу, чтобы ты вернулась. Я хочу вернуть тебя. Мне будет больно, но я буду звать тебя, пока ты не вернёшься. Давай возвратимся в то время, в наши дни, вернёмся к тому, как всё было, вернём всё назад, назад, назад.       Его пальцы быстро перебирают струны, мне нравится наблюдать за тем, как он играет. Этот прекрасный голос… Мне хочется слышать его так долго, как это возможно.       — Я жду тебя, я всё ещё жду тебя. Я знаю, наверное, ты не вернёшься. Смотря наши с тобой выцветшие фотографии, меня переполняет сожаление. Я хочу выбраться из этой бесконечной темноты и увидеть твою светлую улыбку вновь. Жду тебя, я по-прежнему жду тебя. Жду тебя, я всё ещё жду тебя.       Хан допел песню до конца и замолк, устремив на меня свой выжидающий взгляд. В тусклом свете торшера его глаза казались совсем чёрными.       — Я надеюсь, что в следующей жизни ты найдёшь меня и снова споёшь мне все свои песни, — нарушила недолгое молчание я.       — Если тебе и вправду так нравятся мои песни, то… спасибо, — улыбнувшись, стеснительно пробормотал Хан. — Только ты всегда говоришь мне такие слова. Даже не знаю, заслуживаю ли я их.       — Не сомневайся. Я говорю то, что чувствую.       — Я в каждой своей песне пытался найти какое-то новое, необычное звучание, — он поставил гитару на пол, прислонив её к креслу. — Мне всё время казалось, что мой голос звучит слишком… обыкновенно, что ли. Даже все учителя, кроме Чана, говорили, что я пою хорошо, но в моём пении нет ничего особенного.       — Не верь никому, кто скажет, что твой голос — обычный, — последняя фраза возмутила меня. — Он необыкновенный, потрясающий, а твоё пение — самое особенное и чудесное из всего, что мне когда-либо доводилось слышать.       — Я сейчас покраснею, — смущаясь, Джисон приложил ладони к щекам.       — И твои песни — каждая из них — настоящий шедевр, — продолжала сыпать комплиментами я. Я ни капли не льстила ему. Всё, что я говорила — я думаю так на самом деле. — Невозможно оставаться равнодушным, когда слушаешь их. Одна «Вулкан» чего сто́ит.       — Но ты ведь не любишь эту песню, — недоверчиво прищурился Хан.       — Я люблю все твои песни, — я поднялась с дивана. — Единственное, что мне не нравится в «Вулкане» — это то, что она написана о человеке, с которым мне так долго приходилось делить мою любовь.       — Теперь вам нечего делить, — милые кукольные глаза наивно глядели на меня снизу вверх.       — Так и есть, — вздохнула я. — Я оставила свою любимую игрушку брату, а тот просто отдал её соседской девчонке… Ладно, уже пора идти, — я стояла перед ним и мне так не хотелось с ним прощаться.       — Хёрин, — Хан встал с кресла, оказавшись со мной лицом к лицу. — Знаешь, я всё ждал, когда наступит подходящий момент, чтобы сказать тебе то, что должен был сказать сразу…       Я не понимала, к чему он ведёт.       — А потом я понял, что каждый момент был подходящим…       — Ты о чём? — только и успела спросить я перед тем, как он схватил меня за руки и потянул на себя, резко падая обратно в кресло.       Какие-то доли секунды и я отказываюсь сидящей на нём. В голове будто что-то щёлкает и я понимаю, что у меня нет ни единого шанса противостоять искушению. Потеряв рассудок, набрасываюсь на его губы. Он прижимает меня к себе, беспорядочно блуждая руками по моему телу. Этот пьянящий, по-животному жадный поцелуй отнял у меня последние остатки воли. Всё, чего я хотела в этот момент — чтобы это не прекращалось.       — Я мечтал об этом с того самого дня, как увидел тебя тогда, в ресторане, — хрипло шепчет Хан, стягивая с меня кофту.       Его движения порывистые, быстрые, но в то же время такие ласковые, что я просто таю в его руках. Никто ни до, ни после него не заставлял меня испытывать одновременно и дикую страсть, и беспредельную нежность. И спустя долгое время я чувствую это вновь.       Я стаскиваю с него футболку, он снимает мой лифчик. Соприкасаясь, наши полуголые тела всё сильнее разжигают пожар между нами. Он целует меня в шею, я, закатывая глаза, не могу сдержать своих громких вздохов. Только он делает это так, что моя кожа безостановочно покрывается мурашками. Его тело чертовски красиво и притягательно, я не могу перестать прикасаться к нему.       Ощущаю его горячее дыхание, когда он проводит языком по моей груди. Сжимая её в руках, облизывает мои соски, втягивает их губами и слегка прикусывает. Напряжение между ног такое сильное, неосознанно я начинаю ритмично двигать бёдрами, сидя на Джисоне.       Милый мальчик, что же ты со мной делаешь? Я хочу тебя, хочу так, что готова продать душу за эти несколько минут, проведённых вместе. Я не верю, что всё это происходит наяву. Мне хочется кричать о том, как сильно ты мне нужен. Но… разве мы не поступаем плохо, поддаваясь своей страсти?       — Подожди, — сквозь частое дыхание шепчу я, чтобы остановить Хана. — Подожди, так нельзя. Мы не можем…       Голова кружится. Я с трудом заставляю себя слезть с него и встаю с кресла. Джисон с волнением смотрит на меня, словно спрашивая, почему я вдруг оттолкнула его. Но я должна была это сделать.       — Это неправильно, — будто отрезвев, я впустила эту мысль в своё сознание и теперь пыталась донести её до Хана. — У тебя же скоро свадьба…       — А что, если я скажу тебе, что не хочу этой свадьбы? — он решительно поднялся с кресла и приблизился ко мне вплотную. Его руки обвили мою талию. — Что, если мне не нужна Джуён?       Что ты, блядь, такое несёшь?       Я, как заворожённая, не шевелясь, стояла перед ним, даже не предприняв попытки сохранить дистанцию между нами. Глядя в его глаза, я отчётливо понимала, что хватит лишь одного его движения, и вся моя решимость остановиться пропадёт. И, чёрт бы меня побрал, я так жду это движение.       — Что значит не нужна? Ты в своём уме? — его заявление поставило меня в ступор.       — Нет, я схожу с ума прямо сейчас, — усмехнулся Джисон, проводя рукой по моей спине. — Ты сводишь меня с ума, а потом ещё смеешь спрашивать, в своём ли я уме?       Его пальцы тянутся к пуговице на моих джинсах и расстёгивают её, а вслед за ней и молнию.       — Я хотел этого с тех пор, как увидел тебя. И после того поцелуя у тебя на кухне я понял, что хочу быть только с тобой. Ты нужна мне, Хёрин, — его прикосновения, его слова… всё это заставило меня испытывать волнительный трепет. Кажется, что сердце, замирая, пропускает удары. — Только ты.       И вот оно, это движение. Он берёт меня за голову и мы снова сливаемся в поцелуе. Не могу поверить, что он сказал это. Сказал, что я нужна ему. Нужна только я. Сколько раз я мечтала услышать это от него, и, наконец, услышала.       Оставшись без одежды, мы лежим на разложенном диване. Он нежно целует меня, крепко прижимая к себе, и прямо в эту минуту я чувствую себя счастливой в его руках. Каждое касание разжигает в нас страсть с новой силой, кровь горит от желания обладать друг другом.       — Я думал, что смогу выбросить из головы мысли о тебе, но я ошибался, — от прикосновения его пальцев к моей влажной плоти меня пробирает дрожь.       Двумя пальцами он проходит внутрь и я издаю тихий стон. Бёдрами подаюсь навстречу неспешным движениям его руки. Эти ощущения приятны, но это не может утолить мою жажду почувствовать его в себе. Я хочу этого до одури, до безумия, я нуждаюсь в нём внутри себя. Мы так давно не были вместе, и теперь каждая минута промедления кажется вечностью.       Хан встаёт на колени между моих раздвинутых ног, его твёрдый горячий член скользит по моим мокрым складкам. Я изнываю от нестерпимо сильного желания, чтобы он поскорее вошёл, и я вижу, что он хочет этого так же сильно. Ложится на меня сверху, опираясь на локти, я замираю, чувствуя, как головка его члена упирается во вход. Прошу, дай мне то, чего я хочу, прекрати это мучение.       — Одно твоё слово и свадьбы не будет, — шепчет Джисон, усиливая и без того запредельное давление. — Скажи, что хочешь остаться со мной.       Он медленно входит в меня полностью и я, схватившись за его плечи, выдаю громкий протяжный стон. Без промедления он начинает двигаться во мне, а я готова плакать от того, как мне хорошо.       — Прошу, скажи, что я нужен тебе. Скажи, что всё ещё любишь меня… — он смотрит мне в глаза, ритмично совершая глубокие толчки. — Скажи мне…       Перед глазами всё расплывается, я вижу только его лицо. И я хочу смотреть на него каждый день, каждый час, каждую минуту видеть его перед собой. До конца своих дней.       — Да, да, Хани, — сквозь стоны выдыхаю я в его приоткрытые губы. — Я люблю тебя… Я люблю…       Придавленная весом его тела, я, обхватив его спину руками, ещё сильнее прижимала его к себе. Было тесно и жарко, но я не желала ни на миллиметр отпускать его от себя. Всё как раньше… Ты снова мой, и я лишь для тебя…       Лёжа на боку, сзади слышу его тяжёлое частое дыхание. Обнимая меня, он неспеша проникает внутрь, каждое движение — глубокое, чувственное — неотвратимо приближает меня к тому самому заветному мгновению. Тихо постанывая, уже чувствую, как подступают пульсирующие волны, но стараюсь сдержаться, хоть немного отложить этот момент.       — Хочу, чтобы ты была только моей, — сдавленно произносит Хан, ещё крепче стискивая меня в объятиях.       Я ощущаю его дрожь и понимаю, что он, так же, как и я, на пределе. Терпеть и дальше становится невозможно.       Просовываю пальцы между своих мокрых складок и касаюсь клитора. Двигаю рукой в такт сильным толчкам Джисона, которые становятся всё быстрее. Вот-вот это случится… Участившийся пульс бьёт по вискам. Ещё чуть-чуть… Прямо сейчас… В этот момент Хан вжимается в меня и кончает. Его протяжный стон — последнее, что я слышу, перед тем как меня насквозь пронзает яростная вспышка наслаждения, заставляя моё тело содрогаться. Непередаваемое удовольствие, высвобождаясь, приносит с собой такое желанное сладостное блаженство.       Замерев, я пытаюсь успокоить своё сбившееся дыхание. Спустя несколько секунд Хан выходит из меня, но не спешит выпускать меня из объятий.       — Я люблю тебя, — тихо говорит он и оставляет нежный поцелуй на моём плече.       Я помню, как во мне долгое время тлела надежда однажды услышать от него эти слова. И теперь, когда он сказал это, наивное сердце радостно дёрнулось в груди. Глупое, разве можно так легко верить словам?       — Сможешь ли ты повторить это завтра, когда будешь трезвым? — я уверена, что его слова о любви — не более, чем пьяный бред.       Джисон развернул меня к себе. Я вглядывалась в его глаза, пытаясь найти подтверждение тому, что сказанное им — всего лишь шутка.       — Я могу повторять тебе это сколько угодно, — усмехнулся он в ответ на моё недоверие. — Сегодня, завтра, когда протрезвею, когда снова напьюсь… Я люблю тебя, Хёрин. И я уверен в своих словах, потому что я это чувствую.       Не думает же он, что сможет так легко меня в этом убедить? Нет, я не верю. Это не может быть правдой.       — Ты не веришь мне, — на губах Хана мелькнула полуулыбка, но она не смогла скрыть печаль, которую я расслышала в его голосе. Он ласково погладил меня по щеке. — Знаю, я не лучший вариант для тебя. Я причинял тебе боль, из-за меня разрушились наши отношения, но… Я правда хочу быть с тобой. Хочу, чтобы мы вместе растили нашего сына. Позволь мне остаться рядом с вами…       Я находилась в растерянности из-за его слов. То, что он говорил, было так неожиданно для меня, что я даже не знала, что ответить.       — Я не говорил тебе этого раньше, но сейчас я должен сказать, потому что не хочу снова потерять тебя, — Хан сжал мою руку в своей тёплой ладони. — Я любил так сильно лишь одного человека, и этим человеком был твой брат. Я не думал, что когда-то смогу полюбить так же сильно, да и вообще любить кого-то после него. Но ты… Ты заставила меня испытать это чувство вновь. Ты так глубоко запала мне в душу, что я уже не представляю жизни без тебя.       — Стой, подожди, — я высвободила свою руку из его пальцев и отодвинулась. Мне казалось, что в голове у меня туман из-за бесконечного множества мыслей, которые путались. — Зачем ты мне всё это говоришь? Ты не можешь любить меня, у тебя есть невеста и у тебя скоро свадьба…       — К чёрту эту свадьбу, — с жаром выпалил Хан. Резко поднявшись, он сел на диване. — К чёрту невесту. Она не нужна мне. Я же сказал тебе, что всё отменю, вот прямо сейчас пойду и скажу ей…       — Не смей, — упрямо возразила я. — Что значит «отменю»? Ты обещал девушке жениться на ней, а теперь к чёрту её? По-твоему, это всё так просто? Вот так легко вычеркнуть из жизни человека, которому обещал быть вместе, несмотря ни на что?       Как вычеркнул однажды меня. Как я должна теперь вычеркнуть из своей жизни Феликса, потому что ты вдруг понял, что любишь?       Такие прежде долгожданные слова любви сейчас имели привкус отчаяния. Как мы можем быть вместе, если уже дали обещание остаться рядом другим людям? Что теперь нам делать с этой нашей любовью?       — Ты сказала, что любишь меня, — казалось, Хан не понимает, почему я сопротивляюсь. — И я знаю, что это правда. Так если мы любим друг друга, какая разница, что будет с теми, кто по случайности ненадолго оказался рядом с нами?       Жестоко, но, кажется, в этих словах есть доля истины. Что, если и вправду Джуён и Феликс — лишь второстепенные герои в наших жизнях, ставшие лекарями наших разбитых сердец? И, если бы это было не так, стала бы судьба сводить нас с Ханом уже в третий раз? Может, это наш последний шанс? Нет, во мне говорят эмоции, но мне не стоит поддаваться им. Цена за ошибку будет слишком велика.       — Хёрин, не отказывайся от меня, — в этой его мольбе сквозила отчаянная надежда. Надежда на то, что я не отвергну его чувства и не предам свои. — Я не знаю, как мне жить без тебя.       Перед выходом из дома я собрала вещи, которые Минхо попросил принести ему завтра в больницу. Джисону я не разрешила поехать вместе со мной.       — Восемнадцать пропущенных от Джуён? — я без спроса заглянула в его телефон, когда на экране в очередной раз высветилось уведомление о непринятом звонке. — Поезжай домой. Она, должно быть, волнуется.       Я видела, что Хан не хотел ехать к ней, но понимал, что лучше ему сейчас оставить меня в покое и дать мне время переварить всё, что он мне наговорил.       — Прошу, подумай над тем, что я сказал тебе, — попросил меня Джисон на прощание. От его грустного умоляющего взгляда у меня всё сжималось внутри. — Я буду ждать твоего ответа.       Думать не хотелось совсем. В голове шумело от потока мыслей. Собирая в кучу остатки здравого рассудка, я понимала, что мне не нужно нырять в этот омут в третий раз. Как сказала Сугён, я могу уже больше оттуда не выплыть. Но как заставить дурацкое сердце успокоиться, когда оно готово разорваться на части от осознания, что я могу быть вместе с тем, кого так сильно люблю, но добровольно отказываюсь от собственного счастья?       Довольно на сегодня раздумий. Хочу просто отключиться и немного поспать.