Fuge, late, tace

      Пэнси сидела перед зеркалом, приводя макияж в порядок после своего последнего выхода. Следующий ее танец запланирован только через пару часов, поэтому можно было расслабиться на время. Плюсом являлось и то, что ей полагалась личная гримерка, как главной звезде шоу-программы, поэтому не придется слушать постоянное щебетание ее коллег по сцене.              Паркинсон услышала, как открылась и тут же закрылась дверь у нее за спиной. Даже не поднимая взгляд на зеркало, она понимала, что такое мог себе позволить сделать только один человек здесь.              – Красавица, он снова пришел и просит тебя.              Кисточка в руках танцовщицы дрогнула, осыпая с волосков пудру. Ей не нравилась такая настырность в отношении ее персоны. Никто на самом деле не знал, кто прячется за специальной маской, которую обязаны были носить все работники и посетители клуба, но все равно ощущение, что тебя раскроют, не покидало никогда.              Это был риск, которым она оплачивала свою жизнь.              – И сколько на этот раз предложил мой фанат?              – Тысяча галлеонов.              Она резко развернулась, уставившись на Меги. Женщина являлась владелицей первого в Лондоне стриптиз-клуба и, по совместительству, человеком, который приютил Паркинсон после войны, когда девушка осталась одна. Без родителей, понимания как жить и смысла на существование. Она спасла ее, дав дом, который у нее отобрали «за неправильную сторону», и молчаливую поддержку.              – Это уже перебор.              – Знаю, поэтому и пришла сама, – усмехнулась женщина, подходя ближе. – Тебе даже не интересно узнать, кто он?              – Я не раздвину ноги перед первым встречным даже за такую сумму.              – А никто не говорит об этом. – Мег села на маленький пуф возле туалетного столика. – Он просит просто приватный разговор. Час наедине с тобой – вот его условия.              – Это выглядит странно, ты не находишь?              Пэнси всегда была подозрительной, а учитывая все ее нынешние обстоятельства, это чувство обострилось в разы.              – Возможно, но мужики в принципе идиоты, когда видят недостижимую цель, – усмехнулась Меги. – Максимум придется станцевать для него, вот и все. Он к тебе не притронется, если ты этого не захочешь. Ты знаешь, что правила у нас жесткие. Не зря я в свое время столько денег пустила на охранные чары.              – Ладно, только разговор.              – Конечно, дорогуша, – Мег улыбнулась и встала, чтобы уйти.              Дверь закрылась, а Пэнси уронила голову на стол поверх сложенных рук. Эта история длилась уже несколько месяцев. Он приходил каждую среду, неизменно повышал сумму и всегда получал отказ. Но сейчас уже дело было даже не в деньгах. Врожденное любопытство просто не давало пройти мимо.              Взмахнув палочкой, она завязала черную кружевную маску и в последний раз взглянула на себя. Ее классическое каре сейчас было только слегка прижато лентами, при этом оставаясь в идеальном порядке. Корсет, состоявший из каркаса, обтянутого плотным темно-бордовым шелком с ажурными вставками, плотно облегал грудь и талию, и был ее любимым образом. Вниз от него спереди и сзади шли ленты, что заканчивались специальными зажимами, которые удерживали тонкие черные чулки в сеточку на ногах.              Вытащив из-под стола пару лаковых лодочек в цвет ее настроению и надев их, Пэнси вышла из гримерки, направляясь в сторону комнат, созданных для приватных свиданий посетителей и танцовщиц. Мег не особо одобряла подобные вещи, но это бизнес и все происходило только при полном согласии сторон. Остальные детали оставались за дверями спален, что сейчас были заняты только на половину.              Сама она не бывала тут до этого ни разу, считая, что для нее есть черта, которую не переступить. Сегодня был явно исключительный день.              У одной из дверей она заметила табличку со своим псевдонимом, что означала, что ее клиент ждет уже внутри.              Черная вейла.              Пэнси надела свою лучшую улыбку и зашла в комнату, которая была погружена в полумрак, оттененный красными бра на стенах. У дальней стены располагалась большая кровать, сбоку стояли кресло и небольшой столик с вином и фруктами, а слева располагалась дверь, ведущая в ванну. Вот и вся обстановка. Только самое необходимое.              Она сразу его заметила. Он сидел на кровати, спрятав лицо в тени. Классические черные брюки и слегка мятая рубашка. Он всегда приходил только в этом. Паркинсон предполагала, что он один из обычных министерских работяг, что являлись завсегдатаями клуба, но та сумма, что он предложил, никак не вязалась с образом простого офисного клерка.              – Так значит вот какова цена твоего согласия?              Этот голос. Он был ей до боли знаком, но память будто отказывалась выдавать имя владельца. Она списала это на чары приватности, что окутывали все заведение.              – Скорее это та планка, за которую можно купить мое любопытство. – Она села в кресло, закинув ногу на ногу. – Меня полностью получить не удастся.              – У каждого из нас есть цена, – серьезно произнес парень. – Главное понять, в чем ее измерять: в галлеонах или в поступках.              – Слишком высокопарные речи для человека, кто снимает девушку на час.              – Слишком много апломба для той, кто соглашается на подобное.              – Один-один, – усмехнулась Пэнси, теребя ленты, украшающие ее корсет. – Так в чем была цель? Столько усилий, чтобы что? Просто поговорить?              – Не одна ты страдаешь любопытством, у меня есть свой интерес. – Он выпрямился, выходя из тени. Сплошная маска, как и положено, прикрывала верхнюю половину лица.              – Тогда спрашивай, раз пришел. – Она пыталась подавать себя уверенно, но получалось откровенно плохо.              – Как девушка, что всегда была главной поборницей правил и традиций, оказалась звездой шоу у шеста? – будто невзначай начал мужчина, прокручивая между пальцев свою палочку.              – Ты так говоришь, как будто знаешь, кто я такая, – засмеялась Пэнси, но смех вышел слишком наигранным.              – Я точно знаю кто ты, Пэнси Паркинсон.              Она подскочила с места, словно ее приложили раскаленной кочергой. Он тоже встал, но лицо, как и положено, было скрыто маской. Ситуация опасно накалялась.              – Кто ты, черт возьми, такой?! – срывающимся на крик голосом бросила Пэнси.              – Тот, кто должен был давно забрать тебя отсюда.              Он коснулся палочкой лица, и маска спала, открывая человека, что так долго пытался добраться до нее. Человека, которого она меньше всего ожидала увидеть, но больше всего жаждала. Того, о ком запрещала себе вспоминать.              – Поттер. – Весь воздух будто в один миг выкачали из легких. Случился самый худший расклад, который только мог произойти.              – Так ты помнишь меня? – Он сделал шаг к ней, в то время как она начала отступать. – Как интересно.              – Что ты здесь забыл? – Мысли путались, пытаясь найти выход. Но его не было.              – Сними уже эту маску, она явно больше не нужна, а мне уже осточертело ее видеть, – произнес Гарри, протягивая древко в сторону девушки.              Чертыхаясь, Пэнси выхватила палочку из рук Гарри и одним взмахом убрала ненавистный аксессуар.              – Ты не ответил на мой вопрос, – произнесла Паркинсон, бросая палочку обратно. – Что ты тут делаешь?              – Тебе кратко или со всеми тонкостями? – усмехнулся Поттер, усаживаясь обратно на кровать и взмахом добавляя комнате освещения. – Я искал тебя весь гребаный год.              – Кто тебя просил это делать, Поттер? – Она осталась стоять на месте, рассматривая парня и ища изменения. Но все, что она подметила, – это усталость во взгляде и легкая щетина. Все остальное было точно таким же, как она запомнила, когда последний раз посмотрела на него, выбежав из зала суда.              – У нас был уговор…              – К черту тебя и твои уговоры, ясно? – каждое слово оседало горечью лжи на языке, но с этим надо было покончить раз и навсегда. – Мне не нужны твои подачки.              – Никогда не думал, что мои чувства для тебя были подачкой, Паркинсон. – В его речи чувствовалась боль.              – Поттер, выключи наконец синдром спасателя и уходи. – Она знала, что сейчас била сильнее любого бладжера, но выхода не было. – Ничего не выйдет.              – Нет, Пэнс, уйду я отсюда только с тобой.              Он снова попытался подойти, но девушка выставила вперед руки, останавливая его.              – Я никуда не собираюсь.              – То есть торговать телом для тебя было лучше, чем прийти ко мне?              – Хватит нести чушь. Танец – это не проституция, и ты знаешь, что вторым я не занимаюсь. Кому как не главному моему фанату понимать, что я тут делаю.              – Зачем тебе это?              – Потому что мне надо на что-то жить, как и всем, – в ее голосе начали прослеживаться нотки будущей истерики, но она старалась взять себя в руки. – Тебе не понять, что чувствует человек, лишенный всего, к чему привык. И уж точно не тебе меня осуждать.              – Я не осуждаю, а просто пытаюсь тебя понять, – успокаивающе начал Гарри. – Я ждал, что ты придешь ко мне, но, когда понял, что в твоем нездоровом мозгу что-то перемкнуло, начал искать сам. Но ты просто пропала.              – Мне не нужны были жалостливые взгляды. – Очередная ложь, только в этот раз для самой себя. – Нам обоим безопаснее подальше друг от друга.              – Единственная, о ком я думал все те месяцы блужданий по лесам, это была ты. Я хотел только одного – побыстрее закончить все это безумие и вернуться. Но как только война была выиграна, ты не то, что не подошла ко мне, ты… – он осекся. – Приятно было ощущать свое превосходство, отклоняя каждое мое письмо? Или каждую просьбу о встрече? Ты даже после суда не посмотрела в мою сторону. Как думаешь, этого я добивался, проходя через весь тот ад? Чтобы единственная девушка, которая мне была нужна, отвернулась от меня?              – Я просто отошла в сторону, чтобы не мешать, – хриплым голосом произнесла Пэнси. Его слова были словно веревка, передавливающая шею и лишающая кислорода.              – А ты спросила, нужно ли это мне?              – А ты спрашивал меня, что хочу я? – Сил не оставалось, но он все продолжал и продолжал добивать ее. – Быть черным клеймом на твоей репутации – так себе участь.              – Поэтому поставить клеймо танцовщицы было лучше?              – Ты не…              – Да, черт побери, я не понимаю твоей логики. – Теряя контроль, он подошел и, хватая за плечи, слегка встряхнул ее. – Пойдем со мной. Если не хочешь оставаться в Лондоне, то мы уедем в любое другое место, какое пожелаешь. Где никто нас не знает. Начнем новую жизнь вдвоем. Как планировали тогда.              – К сожалению или к счастью, мы уже не те дети, что верили в чудеса. – Она стряхнула его руки с себя и отвернулась, пряча подступающие слезы.              – Говори за себя.              – Поттер, что мне сказать, чтобы ты отстал?              Пэнси отошла от него. Ей нужна дистанция, чтобы продолжать держаться.              – А ты обещаешь сказать правду? – Тон его голоса стал недоверчивым и злым.              – Я обещаю не лгать.              Он замолчал на какое-то, обдумывая ее слова. Тишина, окутавшая их, была осязаема и тяжела.              – Все, что происходило между нами на шестом курсе, было по-настоящему? – практически шепотом произнес Поттер.              – Такое невозможно разыграть, – ухмыльнулась Паркинсон. Из всех вопросов, что он мог задать, он выбрал такой.              – А что сейчас? Сделаем вид, что мы просто бывшие одноклассники?              Она не хотела этого исхода, но такова жизнь. Ничего не осталось внутри. Только тупая боль на месте навсегда вырванного сердца.              – Если ты хоть чуть-чуть ценишь мое мнение, то ты сейчас выйдешь отсюда и навсегда забудешь дорогу в это забытое Мерлином заведение. Найди себе жену, нарожайте деток. Ты всегда мечтал о большой семье.              – С тобой, – поправил Поттер. – Я мечтал о семье с тобой.              – Ну не все в жизни получается так, как нам хочется.              – Пэнс, я лю…              Это был последний гвоздь в крышке гроба ее самообладания.              – Нет, не произноси этого, – она закричала, снова поворачиваясь к нему. – Это все нельзя допускать.              – Ты правда хочешь навсегда вычеркнуть меня?              – Дошло наконец.              Слова уже были бесполезны, так как слезы, текущие по ее щекам, вели свой собственный рассказ. Она просто сдалась, не в силах больше даже притворяться.              Гарри подошел к ней, смотря прямо в глаза. Она ненавидела этот взгляд. В нем читалась упорство, которое было плохим знаком для нее.              – Ты лжешь, и я выясню почему. Хочешь ты этого или нет.              Хлопок двери. Он ушел, оставив ее одну, как она и хотела.              А хотела ли?              Все то время, что Пэнси провела здесь, ее не покидали мысли связаться с ним. Рассказать, что произошло, почему она ушла, не сказав даже «прощай». Но всякий раз, порываясь написать письмо, она вспоминала предписание, которое ей выдали в обмен на свободу. Себя ей было давно не жалко. Пусть хоть отправят гнить в Азкабан до конца жизни. А вот ломать его жизнь она не позволит никому.              Паркинсон прекрасно понимала, что повлечет за собой ее слабость, и поэтому собрав всю решимость, что у нее была когда-то, зарыла все свои чувства глубоко на дне души, превращаясь в подобие тени, что теперь могла только радовать гостей этого заведения.              Один Салазар знает, насколько тяжело для нее было проходить через это, но он же и свидетель, она знала ради чего шла на подобные жертвы.       

***

             Гарри сидел в столовой Министерства и вот уже двадцать минут размазывал пюре по тарелке. После той встречи прошло уже три дня, но не было ни аппетита, ни настроения в целом.              Когда пару месяцев назад он случайно узнал ее в этом клубе, он не мог поверить своей удаче. Он даже не собирался там появляться, просто другие парни из аврорской школы очень уж хотели отметить сдачу их первых экзаменов именно в этом месте. Но как только она вышла на сцену, его обуял чистый шок. Сомнений не было, кто сейчас перед ним.              Никто бы не смог узнать девушку по обычному скоплению родинок на спине, поэтому магия клуба и не прятала подобное. Но он помнил все до одной.              А сегодня, когда надежда высыпалась сквозь пальцы, раскрошенная ее брошенными фразами, Поттер буквально балансировал на грани безысходности.              Гарри не поверил ни единому слову. Что должно было произойти, вынудив ее пойти на это? Голова раскалывалась от постоянных размышлений, но решение не приходило.              – Земля вызывает Поттера, прием? – Он почувствовал, как кто-то теребит его за рукав. Подняв взгляд, тут же столкнулся с ухмылкой подруги.              – Ты что-то говорила? – Гермиона засмеялась. – Прости, я сегодня рассеянный.              – Не только сегодня. – Взгляд Грейнджер стал серьезным. – Что-то случилось? Может нужна помощь?              – И да, и нет. – Он любил Гермиону, но сейчас было не время для разговора по душам.              – Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все?              Это было главное правило. Помогать, поддерживать и оберегать. Никто никогда не переходил черту и не лез во что-то личное, если не было необходимости. Они стали как брат и сестра, которых у них никогда не было.              – Как и ты мне. – Гарри заметил, как мимолетная эмоция промелькнула в глазах подруги и тут же пропала.              – Тогда пошли на лекцию.              Гермиона вместе с ним поступила в аврорскую школу. Он думал, что она устала от всего этого еще во время войны и выберет тихую работу в любом другом направлении, но когда несколько отделов прислали приглашения на стажировку, она сожгла их и написала заявление вместе с Гарри.              Поттер никогда не видел для себя другой профессии, а вот что стало толчком или стимулом для нее, ему так и не удалось узнать.       

***

             Гарри ненавидел теорию. Он мог часами находиться в тренировочном зале, оттачивая различные атакующие и защитные заклинания. Физической подготовкой он тоже никогда не пренебрегал, зная, что иногда единственным верным выходом из ситуации может быть просто бег. Но все, что касалось бюрократии и зубрежки правил и законов, которыми их пичкали на первых годах обучения, было худшей стороной профессии.              Он начал засыпать еще на первых десяти минутах лекции. Монотонный и скрипучий голос старого профессора был лучше любой колыбельной. Поттер всеми силами старался держать глаза открытыми, но это становилось труднее с каждым новым словом.              Пытаясь пробудиться, он поднял взгляд на Гермиону, что так увлеченно что-то писала, не замечая ничего вокруг. Гарри не хотел подсматривать, но взгляд сам упал на красивые слова, что исчезали из-под пера, как только она ставила точку в очередном предложении.              – Гермиона? – он ошарашенно уставился на предмет. Любая сонливость пропала тут же. В своей жизни он подобное видел всего однажды, и это точно не было простой книгой.              Грейнджер подняла взгляд на парня и заметила шок в глазах напротив. Ей потребовалась секунда, чтобы сопоставить, как это выглядит с его стороны.              – Так, спокойно, это не крестраж, – шепотом, чтобы не привлекать внимание, произнесла девушка.              – Тогда что?              – Это… – она замялась, размышляя как правильно преподнести информацию. – Помнишь Протеевы чары на пятом курсе? Считай, это их усовершенствованный аналог.              – То есть существует еще один такой дневник, где тебе пишет другой человек, – догадался Поттер. – Ты сама их заколдовала?              – Нет, мне подарили.              – Я так понимаю, тот, кто имеет как раз второй экземпляр. – Это становилось интересно.              Гермиона кивнула. Он видел, что она не особо была рада, что он теперь знал об этом предмете, но врать было не в ее привычках.              – И давно она у тебя?              – С шестого курса, – чуть тише произнесла Грейнджер.              Он шокировано смотрел то на нее, то на дневник.              – Что?! Но как? То есть все то время в лесах ты имела доступ… – он тряхнул головой, замечая, что они начали привлекать внимание. Слава Мерлину, они сидели достаточно далеко от преподавателя, и он пока не заметил двух беседующих студентов. – Почему ты не рассказывала?              – Я обещала, что это останется секретом. – Она потупила взгляд. – Ты не должен был увидеть.              – И кто он? – настойчиво спросил Гарри.              – Почему именно он? – наигранно удивленно произнесла девушка.              – Серьезно?              – Я не могу рассказать. – Она снова опустила глаза и заговорила еще тише. – Черт, если кто-то вообще узнает об этом, нам обоим прямая дорога в Азкабан.              – Ты о чем? – Гарри нахмурился, услышав ее последние слова. Что такого в этих тетрадках, что это может преследоваться законом?              – Ты ведь не забудешь? – с последней надеждой в голосе спросила Гермиона.              – Конечно нет.              Она тяжело вздохнула и убрала дневник в сумку, заменяя его лекционной тетрадью.              – Тогда сегодня вечером встречаемся у меня.              Он часто проводил вечера у подруги, но сегодня явно предстоял какой-то серьезный разговор.              – Ты меня пугаешь, Гермиона.              Девушка невесело усмехнулась и, ничего больше не сказав, начала записывать за преподавателем.       

***

      – Что ты знаешь о судах над Пожирателями? – спросила Гермиона, когда они устроились у нее в гостиной. Она заметно нервничала. Одно то, что она для разговора достала не свое любимое вино, а по стакану огневиски, говорило о многом.              – Я был почти на каждом из них для дачи показаний, как и ты. – Гарри не особо понимал, к чему она ведет. – Сейчас они либо отбывают пожизненное, либо давно лежат в своих родовых склепах.              – А что насчет судов над их семьями? Жены, дети?              Он задумался, пытаясь вспомнить все, что знал о них. По факту его интересовал только один суд.              – Наверно, не больше того, что писали в газетах, только… – его вдруг осенило. – Они были закрытыми, ведь так?              – Да, потому что есть одно условие, о котором Министерство не очень хотело рассказывать. – Она отпила из стакана и слегка скривилась. – Ты не задумывался, почему все наши одноклассники со Слизерина решили уехать из страны?              – Я не…              Он действительно не задумывался об этом с такой стороны. Просто решил, что они не захотели публичных презрений, и переезд был самым логичным исходом.              – Кроме того факта, что их лишили всего имущества и счетов на территории Британии, одним из условий их свободы был обязательный обрыв любых старых контактов с внешним миром, который не являлся родственным. В случае, если он или она решит пренебречь этим, то под огонь попадают обе стороны. Это что-то типа проверки. Насколько у них хватит совести не подставлять невиновных людей. Данный запрет выдан на двадцать лет.              Он резко подскочил с кресла и развернулся спиной к девушке. Все кусочки головоломки наконец вставали на место. Ее игнорирование. Пропажа. Тот диалог с просьбой уйти и не возвращаться…              Вот почему она его оттолкнула! Это действительно был спектакль!              – Блять! Вот же идиотка! – эмоционально бросил Поттер.              – Гарри? – удивленно воскликнула Гермиона, выводя его из собственных мыслей.              Он резко развернулся и подошел к девушке.              – Нам нужно к Кингсли.              Она отрицательно покачала головой.              – Нет, если он узнает, что мы в курсе, то это может плохо кончиться.              – Для кого, для нас? – Он был на взводе и не собирался уступать. – Может в кои-то веки надо забыть о чертовом благородстве?! Мы, черт возьми, все детство положили на благо этого гребаного мира и что? Я больше ни минуты не намерен это терпеть! Мы заслужили свое счастье. И пусть только попробует отказать двум героям войны в их просьбе.              – Это может быть опасно. – Она предприняла очередную попытку вразумить друга.              – Гермиона, сражаться с Темным лордом с одиннадцати лет – вот что опасно, а вправить мозги кучке старикашек, возомнивших себя законом, будет просто делом времени.              Она молча смотрела на него какое-то время, а потом ее губы расплылись в коварную улыбку. Обычно такой настрой Гермионы Грейнджер не сулил ничего хорошего людям вокруг.              – Тогда давай сделаем это, но только после того, как ты мне расскажешь, кто она.       

***

      Сегодня Пэнси проснулась со странным предчувствием. Она привыкла доверять своей интуиции, поэтому, спускаясь вниз на завтрак, не ожидала от этого дня ничего хорошего. Хотя это все еще было ее любимое Рождество.              С самого детства родители создавали в поместье атмосферу праздника, даря всю любовь своей единственной дочери. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Это Пэнси поняла к пятнадцати, когда чудовище поработило ее родителей. С тех пор она перестала доверять даже им, придерживаясь своей философии.              Fuge, late, tace              Пэнси всегда верила, что у Поттера все получится. Темные времена не могли длиться вечно. Надо просто затаиться и ждать. Но легко ли было ей прятаться за стенами школы, смиренно выполняя приказы сумасшедших фанатиков, пока ее сердце осталось где-то там, каждую секунду подвергая себя смертельной опасности, выгрызая им долгожданную свободу.              И только она почувствовала намек надежды в своей жизни, он тут же был раздавлен одним ударом деревянного молотка и словами приговора, выведенные чернилами на пергаменте.              Двадцать лет.              Только полная дура могла надеяться, что все может закончиться счастливым концом.              Не с ней. Не в этой жизни.              Никто не обязывал девушек жить в клубе, но многим из них, как и ей, просто так было удобней, а Мег и не возражала. Они все обосновались на самом верхнем этаже. Кто-то даже как-то пошутил, что это их своеобразная башня Гриффиндора. Вот только ни одна из них никогда в ней даже не бывала.              – Эй, Пэнс, какие планы на вечер?              – Отработаю выход и спать, – не заинтересованно произнесла Паркинсон.              – Может хоть сегодня с нами посидишь?              – Простите, но у меня нет настроения, я только испорчу вам вечеринку.              – Почта приехала, – вдруг из ниоткуда раздался голос Мег. – Сегодня богата как никогда.              – Моя мамаша пишет мне исключительно раз в год, – задорно сказала одна из девушек за столом. – Просто интересно, когда ее запас одинаковых открыток закончится.              Все засмеялись, а Пэнси даже не поднимала головы. Она знала, что ей не от кого ждать весточки. Может имело смысл тоже сбежать из страны как остальные? Возможно. Вот только сидеть одной за закрытыми стенами было такой себе формой свободы.              – Что это мы сидим? – Мег хлопнула в ладоши, призывая всех подняться. – Кто будет вечернюю программу прогонять? А ну вперед.              Девушки, что-то бурча себе под нос, начали вставать и выходить.              – Пэнси, ты подожди. Разговор есть.              Вот и то самое предчувствие, чтоб его. Пэнси села обратно, выжидающе смотря на женщину.              – Тебе тоже пришло письмо, и я…              – Нет, – резко бросила Паркинсон.              – …И я взяла на себя смелость его вскрыть, наглая ты девчонка, – возмущенно заявила Меги. – Кто тебя учил перебивать взрослых?!              – Мег, мы обговаривали, что не должно быть почты.              Она не хотела лишний раз рисковать ни собой, ни другими, поэтому просто попросила все письма, если такие вообще будут, просто сжигать.              – Но я не могу людям запретить тебе писать! Поэтому я всегда просматривала твою корреспонденцию. И сегодняшнее письмо ты прочтешь, даже если мне придется применить Империус.              – Меги… – Пэнси насторожилась таким настроем.              – Читай!              Она всунула в руки увесистый конверт, который содержал явно не один лист пергамента. Внутри лежала маленькая брошь, гербовый лист Министерства и небольшой клочок, исписанный знакомым корявым почерком.              – Я не могу.              – Можешь, поверь мне, – уже чуть мягче произнесла женщина.              Пэнси вздохнула и первым делом открыла письмо Гарри.              

Привет, Паркинсон.

Ты серьезно решила, что я отступлю?

Если думала, что я не смогу выяснить про этот безумный судебный запрет, то мне даже обидно, что ты насколько меня недооцениваешь.

Ты ловко все продумала, спрятавшись ото всех прямо на виду, когда все твои друзья сбежали на другой конец света. Вот только не учла, что я настырный.

Надеюсь, уже заметила, что кроме письма в конверте есть еще несколько вещей?

Брошь – это порт-ключ, который сработает ровно в 14:00. Тебе необходимо собрать все вещи и отправиться туда, куда он тебя приведет. Без вопросов.

Надеюсь, доверяешь мне достаточно.

Сейчас ты явно в голове называешь меня глупцом и безумцем. Я прав?

Тогда пришло время открыть второй пергамент.

С сегодняшнего дня для тебя снят запрет на контакты с ранее знакомыми людьми. Так сложилось, что, когда ты спас чертов мир, тебе полагаются некоторые бонусы в виде личных приказов министра.

Меня только удивляет, что ты не додумалась об этом сама. Но это обсудим уже при встрече. Тебе придется долго объясняться за свое поведение, цветочек.

Больше не надо прятаться. Теперь ты совершенно свободна. И я очень надеюсь, что ты согласишься разделить свою свободу со мной.

      

Всегда твой, Гарри.

             Она откинула уже мокрый от слез пергамент, срывая министерскую печать. Он не врал. Это действительно был приказ об отмене ее судебного решения. Невозможно.              – Ты долго будешь сидеть лить слезы? – подала голос Мег, выводя ее из вихря собственных мыслей.              – Ну что опять не так?              – Как что? – как будто не понимая, возмутилась женщина. – Иди вещи собирай, дорогуша, с этого момента ты официально уволена. Так что выметайся.              – Меги, – Пэнси бросилась на шею, крепко обнимая женщину, – спасибо. Если бы не ты…              – Считай меня феей-крестной, – заявила Меги, прижимая девушку в ответ.              – Кем?              – Это из магловской сказки. – Женщина засмеялась, увидев непонимание на лице Паркинсон. – Спросишь своего героя, он тебе расскажет.              – Хорошо, – улыбнулась Паркинсон, вытирая с щек дорожки слез.              – И чтобы на свадьбе будущей миссис Поттер у меня было почетное место, иначе прокляну.              Пэнси расхохоталась. Наверно впервые за долгое время смех был абсолютно искренним и легким. Она звонко поцеловала Мег в щеку и выбежала из столовой, быстро поднимаясь в свою комнату.              Оставалось не так много времени на сборы, но в голове роились мысли, не давая сосредоточиться. В один миг вдруг все стало неважным и второстепенным. Единственным значимым для нее было, чтобы Гарри понял ее поступок.              Они оба были категоричны, когда дело касалось близкого человека. И как бы ни выглядели ее решения со стороны, Пэнси искренне считала, что поступает правильно. Если бы он пострадал из-за нее, пройдя такой длинный путь, она бы не смогла простить себя.             

***

             Ровно в обозначенное время Пэнси в одной руке сжала небольшой чемодан, а в другой брошь. Внутри все резко скрутило от перемещения. Но даже сейчас, твердо стоя на ногах посреди знакомой с детства гостиной, она чувствовала дрожь.              – Привет, подруга, – откуда-то сбоку на нее налетело кудрявое нечто, сгребая в такие родные объятья и закручивая над полом.              – Тео! – она засмеялась и крепко обняла в ответ. – Я думала, что мне показалось. Мы в Германии в твоем поместье?              – Десять очков Слизерину, – Нотт подмигнул подруге, отступая на шаг и окидывая ее оценивающим взглядом.              – А ты?.. – Эйфория начала сходить на нет, когда она вспомнила, что он тоже был в числе тех несчастных, что лишились всего.              – Я тоже получил вольную от Визенгамота.              – Но как?              – Видимо не только ты умело держала в секрете любовь к красно-золотому, – подмигнул Нотт.              – Тео! – раздался женский голос. Пэнси повернулась и не поверила своим глазам. У подножья лестницы стояла Гермиона Грейнджер. – Твои эльфы меня боятся.              – Я тоже тебя побаиваюсь, дорогая.              Все выглядело максимально сюрреалистично. Маглорожденная ведьма в потертых джинсах и свитере с оленями бегала по старинному поместью чистокровной семьи и жаловалась на проблемы с эльфами. Пэнси подумала, что если бы мистер Нотт был жив и увидел это своими глазами, то от сердечного приступа его не спас бы ни один колдомедик.              – О, Пэнси, привет! – засмущалась Гермиона. – Мы не знали, когда ты прибудешь, Гарри сказал только дату.              – А он?..              – Пока нет, но должен вернуться к праздничному ужину. А пока предлагаю отдохнуть. Я провожу тебя в комнату, пока Тео разберется с проблемами.              Нотт закатил глаза, но пошел по направлению к кухне.              Они двинулись вверх по лестнице, что вела в восточное крыло. В детстве Паркинсоны частенько гостили здесь, и она прекрасно сама ориентировалась в доме, но решила об этом не говорить.              – Мне одной очень странно сейчас? – подала голос Пэнси.              – На самом деле нет, – Гермиона тепло улыбнулась девушке, – но у меня было время привыкнуть к мысли о тебе и Гарри, так что считай это преимуществом.              Открыв дверь в спальню, Пэнси кинула небольшую сумку со всеми своими вещами, прямо у порога. Она не забирала много из дома, когда покидала его последний раз. Она уходила, навсегда обрывая связь с прошлым.              – Вечером готовится праздничный ужин, а пока можешь отдохнуть. Могу предложить тебе перекусить, если хочешь.              – Спасибо, ничего не надо, – Пэнси улыбнулась. – Никогда бы не подумала, что ты сможешь так гармонично вписаться во всю эту аристократичную атмосферу. Хотя над гардеробом явно стоит поработать.              – Приму за комплимент, – слегка смущенно засмеялась Гермиона и вышла из комнаты, оставив девушку одну.              Она не знала, что и думать. Сегодняшний день был слишком богат на потрясения и явно это был не конец.              Скинув с себя всю одежду и белье прямо возле кровати, Пэнси пошла в ванную комнату, что прилегала к спальне. Она не стала даже закрывать дверь, так как понимала, что чужие сюда не зайдут, а того, кто этого захочет, не остановит защелка.              Выкрутив кран на полную мощность, она встала под сильный и горячий поток воды. Ее окутало расслабление. Как физическое, так и внутреннее.              Впервые за очень долгое время голова была абсолютно пуста. Не мыслей, не беспокойств. Один сплошной вакуум. И это было чистейшим счастьем для той, кто давно забыл, что такое жизнь, а не выживание.              Пэнси услышала, как хлопнула дверь, и усмехнулась. Это было слишком предсказуемо.              Она медленно повернулась, увидев в проеме Поттера, который плечом облокотился о косяк двери и совершенно не стесняясь сейчас рассматривал ее голое тело.              – Мисс Паркинсон, а вас не учили, что двери необходимо закрывать?              – А вас, мистер Поттер, не учили, что врываться к девушке в душ верх неприличия?              – Тогда, подозреваю, мы друг друга стоим, – усмехнулся Гарри, на ходу скидывая с себя одежду и забираясь в душ.              – Привет, – прошептал Гарри, утыкаясь носом ей в висок.              – Привет. – Она улыбнулась и положила руки ему на грудь.              – Больше не будешь меня прогонять? – Она услышала укор в его словах, но проигнорировала.              – Это было бы странно, учитывая, что ты меня спас.              Он слегка отстранился и посмотрел на нее серьезным взглядом.              – Пэнс, если ты не хочешь тут быть, то можешь уйти. Ты должна знать, что теперь свободна и ничего мне не должна.              Она усмехнулась. Чертова гриффиндорская сущность во всей красе. Даже стоя голым в душе пытался проявить благородство.              – Я знаю, но поверь, нахожусь именно там, где действительно хочу. – Она встала на носочки и прижалась мокрыми губами к уху. – Рядом с тобой.              – Мерлин, как же я скучал по тебе.              Гарри обхватил ее лицо ладонями и поцеловал. Жадно. Требовательно. Так, как чувствовал в это мгновение. Она могла разобрать каждую эмоцию, что он транслировал движениями языка и губ, потому что чувствовала то же самое.              Поттер положил руки на ее талию и рывком развернул к себе спиной. Пэнси опустила ладони на мокрую стену и непроизвольно выгнулась в пояснице, теснее прижимаясь к его твердому члену. Он начал нежно гладить ее по спине и оставлять поцелуи на коже, что уже начала краснеть от высокой температуры воды.              – Поттер, у тебя будет столько времени, сколько захочешь, на твои прелюдии потом, но сейчас я хочу не этого, – срывающимся голосом сказала Паркинсон.              – Тогда все будет грубо и быстро.              – Об этом и прошу.              Парень коварно улыбнулся и прикусил нежную кожу на лопатке. Низ живота тут же скрутило в приятном напряжении. Ни один мужчина никогда не действовал на нее таким образом. Поттеру иногда хватало только взгляда, чтобы она теряла рассудок.              – Никогда не мог тебе отказать.              Она почувствовала, как головка члена уперлась во вход, и он заполнил ее всю одним уверенным движением. Гарри обхватил ладонями талию девушки и начал интенсивно двигаться, наполняя помещение звуками ударов мокрых тел. Сила, с которой он впивался пальцами в кожу, точно оставит свой отпечаток. Но для них всегда было нормально оставлять следы. Знаки того, что они принадлежат друг другу.              – Меня надолго не хватит, милая, – хриплым голосом произнес Поттер. – Помоги мне.              Пэнси опустила одну руку на грудь, пальцами сильно сжимая сосок и резко отпуская. Хватило всего пары раз, чтобы сорваться. Утонуть в давно забытом удовольствии, что она могла получить только с ним. За спиной раздался практически рык, когда он последовал за ней.              Вода непрекращаемым потоком продолжала литься, пока двое пытались осознать только что произошедшее. Что-то слишком быстрое и накрывающее словно цунами.              Гарри первым пришел в себя. Выключил душ и потянулся за полотенцами. Укутывая сначала девушку, а потом и себя, он подхватил ее на руки и вынес в комнату.              Пэнси не сопротивлялась. Она наслаждалась той заботой, которой Поттер окутывал каждый раз. Слова или действия – не важно. Ей хотелось тонуть в нем и только в нем.              – Ты был прав, – спустя время произнесла Пэнси, удобнее устраиваясь у него на груди, когда он лег вместе с ней в кровать.              – В чем же?              – У каждого есть цена. – Она повернула голову, смотря на него. – Вот только какая она у тебя, Поттер?              Он засмеялся и только сильнее прижал девушку к себе.              – Для тебя, дорогая, соглашусь на пять кнатов.              – Я серьезно. – Пэнси легонько ударила его по животу, но сама с трудом сдерживала улыбку.              – Пообещай мне, что не будешь больше бежать и прятаться от меня. Что бы ни случилось.              – Теперь, кажется, я могу себе это позволить.