I Can't Quit

Дио и Пуччи были в самом разгаре страсти, их ноги переплелись друг с другом, а их губы встретились в неподдельном желании. Рука Дио начала медленно ласкать и проходить дальше, вниз по телу священника, прежде чем обхватить его плоть, нежно потирая, пока эрекция Энрико начала твердеть под рукой. Пуччи застонал во время поцелуя и, открыв рот, почувствовал, как язык Дио проникает в него, начиная исследовать все щели, которые мог предложить рот священника. Это чувство было таким божественным: то как он контролирует свои движения, следует за Дио, как в вальсе. Ощущение было головокружительным, небесным, и Пуччи не хотелось ничего, кроме как утонуть в нектаре этих губ. Но вампир отстранился, Пуччи нахмурился из-за потери контакта и встретился с янтарными глазами, блестевшими дьявольским намерением. Интересно, о чем он думал? «Эта улыбка говорит мне, что ты задумал что-то плохое». — пробормотал Пуччи между неровным дыханием. «У меня есть интересная идея, которую я хотел бы реализовать». — С моей стороны ничего слишком утомительного, пожалуйста, мой дорогой. Завтра мне предстоит произнести проповедь, и если я не смогу нормально передвигаться, люди поймут, что что-то явно не так». Пуччи внутренне съёжился от своего мысленного образа. Дио усмехнулся. «Ох, это заставляет меня хотеть сделать это еще больше… нет, нет, мой дорогуша, я получаю сегодня вечером… Хотя это был бы неправильный термин, если бы мой план реализовался». Пуччи нахмурился, и Дио наклонился к его уху, понизив голос и приняв самый соблазнительный тон, который только он и мог изобразить. — Выпусти свой стенд, Энрико. Пуччи сглотнул, пытаясь избежать каркания в голосе, когда спросил. «Почему ты хочешь увидеть моего Whitesnake?» «О, это не для меня, так сказать… но The World жаждет его». Дио указал на то место, где стоял и мирно ждал его стенд. Пуччи повернулся, встретившись с холодным взглядом. Мир был такой огромной массой, и, честно говоря, даже лицезреть его было довольно пугающе. Он имел телосложение своего хозяина, но каким-то образом был даже больше, если это было бы возможно. Острые, угловатые черты его лица были эстетичны и симметричны на вид, но его глаза и губы были такими же, как у Дио, хоть и немного холоднее. Пуччи однажды целовал губы этого стенда, и был удивлен тем, насколько мягкими они были на ощупь, какими восхитительными они были. Whitesnake в этот момент оторвался от Пуччи, проявляя сильное возбуждение. Стенд целенаправленно направлялся туда, где его ждал высокий друг. Пристальный взгляд The World следил за каждым движением, когда Whitesnake приближался к нему. Однако змея такой яростный взгляд не смутил, и он с уверенностью подошел к стенду. Это от части, застало священника врасплох. Whitesnake казался полным выражением подавленных желаний Пуччи. Его стенд, в частности, имел тенденцию выражать фантазии самого Пуччи или желания Дио, к его ужасному смущению. Змею было огромным удовольствием наблюдать, как священник неловко возится, в то время как Дио затем вырывает из Пуччи все, что влекло за собой желание. В результате таких усилий склонность Энрико к унижению часто эксплуатировалась. "Я скучал по тебе." Whitesnake промурлыкал, и Пуччи, несмотря на все его усилия в прошлом с Дио, так и не смог издать этот терпкий и манящий тон, чиюто издавал его змей. Затем, стенд протянул руку и провел ладонью по большим мышцам, украшавшим все тело стенда Дио. Слегка провел рукой по щелям, прежде чем поднести губы к груди и поцеловать аккуратную желтоватую кожу. Whitesnake, услышав удовлетворенный рык The World, начал ,откровенно говоря, облизать его грудь, обволакивая языком те места, где могли быть его соски. Дио, с другой стороны, почувствовал эффект, задыхаясь от этого ощущения. Whitesnake продолжал смело поклоняться телу The World. Это желание… эта растущая похоть опьяняла. Пуччи почти поклялся, что слышит, как от головокружительного восторга его собственная кровь приливает прямо к паху. Это быстро становилось ошеломляющим, когда он смотрел, как The World ласкает его собственный стенд, прежде чем схватить голову Whitesnake и грубо опрокинуть его на колени. Его фаллос теперь пульсирует перед губами Уайтснейка. Если бы Пуччи не сел, у него бы подогнулись колени. Интересно, что у стендов обычно не было гениталий, но если бы они этого захотели (или их хозяин?Неизвестно), они могли бы иметь свои органы полового строя. Тем не менее, Дио и Пуччи часто использовали этот феномен. Пуччи почувствовал странное, фантомное ощущение плоти Дио во рту, хотя физически его там не было. Он взглянул в сторону Дио, который в это время с ухмылкой откинул голову назад, впившись клыком в нижнюю губу. «Ах да… ох, вот так…» Дио ахнул с открытой улыбкой, наклонив голову, чтобы посмотреть на Пуччи полуприкрытыми глазами, с такой похотливой энергией, как будто это сам Пуччи доставлял вампиру такое удовольствие. Пуччи не мог смотреть ему в глаза, и вместо этого обратил свое внимание туда, где его собственный стенд радостно обслуживал возбуждение стенда Дио. Он слышал непристойные, влажные звуки, которые священнику было почти невыносимо слушать. The World продолжал стонать громче с каждым движением головы змея. Через несколько минут Whitesnake отстранился, явно не для передышки. От неё Энрико не отказался бы. — Ложись на кровать. Whitesnake своевольнически приказал The World, в то время как тот почти ухмыльнулся своим неизменно серьезным выражением лица. Затем стенд Дио лег на кровать, безмолвно жестикулируя таким же стоически немым жестом, призывая стенд поменьше лечь на него сверху. Стендам не нужно было готовиться или использовать смазку. Возможно, это было связано с неизвестным составом их призрачных тел, а может быть, это было просто неважно для буквальных духов. В любом случае, это означало, что им не нужно было возиться с хлопотами и они могли сразу же заняться делом. Whitesnake поднял ноги The World, дабы обхватить его за талию, прежде чем направить свой фаллос ко внутренним стенкам чужого тела и войти в теплое(?) нутро. Двигаясь, еще не достигнув дна внутри The World, рычащего и прижимающегося бедрами к фантомной плоти змея, пытаясь заставить его войти глубже, больше чем это было по-человечески (стандартно?) возможно. Whitesnake застонал, когда стенд вампира встретил его удары с большей энергией. «Ааа… ты такой тугой…г-господи..» Мир открыл рот и на мгновение почти заговорил, но видимо передумав, стиснул зубы и глубоко вздохнул. Священник корчился от удовольствия, а сам Дио стонал особенно греховными звуками удовольствия. Пуччи зажал рот рукой, чтобы заглушить стоны и вздохи сильной страсти. Он чувствовал, как The World, такой похожий на Дио, напрягся вокруг его члена, прекрасно напрягаясь с каждым движением, пока Whitesnake дарил ему удовольствие. Он приближался к этому...невероятно быстрее, чем обычно… у него не было абсолютно никакой возможности продержаться дольше, поскольку его стенд продолжал наносить удары, не теряя ритма. Однако прежде чем они смогли достичь кульминации, оба стенда решили оторваться друг от друга. Whitesnake встал, остановился перед другим стендом, и лицезрел то, как The World сел на край кровати, глядя своими холодными и глубокими глазами в глаза змею. «Трахни меня». Whitesnaje почти зарычал от резкого вожделения в сторону большего стенда, когда тот медленно поднялся на ноги, прежде чем практически врезать змея в стену. Пуччи собирался протестовать против таких действий, так как не хотел участвовать в таком грубом сексе сегодня. Однако все изменилось, когда он почувствовал, как в него входит призрачная плоть Дио. Whitesnake издал низкий стон, когда The World развернул его, прижав лицо к стене, а его фаллом с легкостью вошел в него. Толкаясь в него с неумолимой скоростью, руки обхватили шею змея, крепко сжимая, прежде чем резко от нее оторваться, позволяя стенду мазохистично всхлипнуть с удовольствия. Стенд вампира наклонился вперед, шепча стенду священника зрязную ругань, заставляя стенд еще больше скулить, принижая его. Whitesnake мрачно усмехнулся. «Господи...Ты просто огромный… мне нужно пожестче…» Тем временем Пуччи перестал смотреть шоу, которое устраивали их стенды, вместо чего, стал поглаживать себя под волны удовольствия, пробежавшие по его телу. Призрачное ощущение наполненности Дио было слишком сильным, даже в какой-то степени, слишком быстрым. Почти. Глубокие ощущения своего стенда воспроизводили те же реакции в самом Дио, и он не мог сдержать хриплые стоны, сорвавшиеся с его губ. Но как бы он ни пытался достичь этой кульминации, это было невозможно, пока его собственный стенд не достигнет ее. Оставшись в отчаянном, неуклюжем бреду от того, что его одолели, Дио сдался. Он смотрел на стенды мерцающими глазами, жаждущими кульминации. Прикусив губу и неосознанно сжав свои бедра, навстречу пустому воздуху, под его же бессмысленными звуки удовольствия. Его губы приоткрылись, и он вел себя как собака в течке, взъерошив простыни, пытаясь найти какое-то облегчение, но безуспешно. Он слегка посмеялся над собой. Дио никогда не был в положении, когда кто-то контролировал его собственный оргазм, и он не был уверен, ненавидел он это или любил. Жестокая ирония заключалась в том, что технически он все еще контролировал ситуацию, просто это была другая часть и проявление его души. Тем временем The World поднес руку, покоившуюся на трахен змея, к его губам, просунув два пальца глубоко в рот стенда. Whitesnake стонал вокруг этих пальцев, жадно посасывая в момент, напоминающий священника, когда в глубоком подчинении он не любил ничего, кроме поклонения рукам Дио. Стенд Дио продолжал умело двигать бедрами, доставляя сильное удовольствие и себе, и стенду священника. Пуччи протянул руку Дио, крепко сжав ее, ища какую-то форму прикосновения от вампира, пока он балансировал в направлении того, что он мог только представить. Это был умопомрачительный оргазм. Дио ответил с таким же почтением, прежде чем двинуться к священнику, чтобы поцеловать его в шею. Пуччи обнял Дио и уткнулся головой в плечо вампира, не чувствуя ничего, кроме его истекающего, дергающегося члена на грани отсроченной кульминации. Громкий стон священника и его змея слился в одно и одним последним толчком Энрико достиг своего райского блаженства серией пронзительных стонов. Семя Пуччи выплеснулось и покрыло его нижнее белье и нижнюю часть живота, которые ему в отчаянии едва удалось опустить. Тяжело дышал, когда по его венам текла волна экстаза. Вскоре после этого The World последовал его примеру, финишировав глубоко внутри змея, котораый хныкал от этого ощущения, дрожа коленями. Дио выдохнул, когда тоже закончил в своих брюках, не заботясь о том беспорядке, который он устроил, ища утешения только в коротких волосах Пуччи, аслаждаясь чистым ароматом кожи священника в сочетании с легким потом, украшенным, после (половинного) участия в таком занятии. После нескольких мгновений восхитительного молчания и мимолетных прикосновений Пуччи сел на руки к Дио. «Whites-» — Энрико, подожди. Пуччи собирался вернуть свой стенд обратно (и в лучшие времена ему никогда не нравилось его присутствие), но прежде чем он успел, Дио положил руку на грудь Пуччи, привлекая его внимание. Пуччи нахмурился и повернулся к Дио, на что Дио ответил ухмылкой. «Посмотрите на наши стенды». Он прошептал. Пуччи повернулся к сцене, представшей перед его глазами. Оба их стенда слились в своего рода любовных объятиях, мало чем отличающихся от тех, в которых он и Дио часто оказывались случайно. Но что было странным в этом зрелище, так это то, что их стенды никогда не участвовали в подобных действиях без прямого приказа, и эти двое заключались в эти объятия по своей воле. Whitesnake обладал разумом, это уже было известно, но он никогда не был таким явно любимым или жаждущим, как его хозяин. И наоборот, у The World было очень мало разума в том, чтобы совершать дела по собственной воле. Пуччи предположил, что это произошло из-за того, что сам Дио был настолько уверен в том, чего он желал в своих амбициях и в себе. Поэтому, видя их двоих в такой интимной обстановке, они держались друг за друга так, словно им не хотелось ничего, кроме как оставаться в объятиях друг друга, глядя в пустые глаза друг дркга. Это было странно… мило... Нет… это было романтично. Пуччи повернулся к Дио, который уже пристально смотрел на него тем же взглядом. Священник не мог не осознать, что это само по себе было знаком того, что они действительно были родственными душами, связанными еще и своими проекциями душ. Осознав это, он был уверен, что сам Дио понял, учитывая выражение его лица Он не мог удержаться от выражения своей любви через соединение их губ. Их губы скользят вместе в нежной страсти. Через несколько минут Дио отстранился и слегка усмехнулся. «Возможно, нам следует иногда оставлять их наедине а такие моменты…» «Как бы я не хотел отпускать Whitesnake на свободу, я согласен». Дио издал мычание, прежде чем поднять руку, дабы приподнять голову Пуччи и снова встретиться с его губами в поцелуе. Позади них The World и Whitesnake повторили то же действие. Любяще и преданно.