Когда расцветает золото

      Когда-то давно Сяо ещё надеялся. Он ещё мог мечтать, верить в чудо и ждать того самого человека. Сколько тысячелетий прошло с тех пор? Сяо уже и не вспомнит. Он давно перестал считать.       Когда-то давно, когда молодому и наивному, ещё не встретившему Архонта Снов Алатусу исполнилось восемнадцать, на его запястье расцвёл цветок… Это был интейват. Цветок, который можно было встретить лишь в Каэнрии.       Много тысячелетий назад это была молодая и процветающая страна. Пятьсот же лет назад некогда жемчужина цивилизации канула в лету.       Много тысячелетий назад Алатус думал, что именно в Каэнрии найдёт своего соулмейта. Сейчас он мог лишь с тщательно спрятанной в глубине души грустью рассматривать цветок на своём запястье, который никогда уже не окрасится золотом.       Однажды он своими глазами увидел, какой прекрасной может быть связь между соулмейтами.       Он уже тогда смирился. Иначе бы точно почувствовал зависть, глядя на счастливых Моракса и Гуй Чжун, чьи цветы мягко переливались золотом.       И Сяо был за них искренне, насколько это вообще было возможно, счастлив.       А потом Гуй Чжун не стало. И это ударило по всем, кто её знал. Сяо не мог представить, каково его господину, если самому Якше было настолько плохо.       — Интейват, да? — спросил однажды задумчиво Властелин Камня, с непонятной эмоцией во взгляде рассматривая символ связи Сяо с соулмейтом. — Я виноват перед тобой. Ведь Каэнрии не стало в том числе из-за меня, — печально усмехнулся господин.       — Я уже давно потерял надежду, — горько улыбаясь, ответил тогда Якша. — Вы ни в чём не виноваты, господин. Это был ваш долг.       — Возможно, не встречать своего соулмейта вовсе — это на самом деле подарок. Тогда не будет настолько больно, — сказал тогда Гео Архонт, глядя на Сяо пугающе пустыми глазами. — Знаешь… Теперь я даже немного тебе завидую.       — Вы всё ещё… Гуй Чжун, да? — Сяо сам едва сдерживал слёзы.       — Говорят, что время лечит. Но почему-то легче не стало, — грустно улыбнулся Моракс, разрывая сердце Сяо на части.       Смотреть, как страдает самый близкий друг и господин — невыносимо. Сяо тогда впервые рискнул проявить неуважение и обнял Архонта. Каково же было его удивление, когда тот не оттолкнул, а лишь сжал Якшу в кольце рук настолько отчаянно, что тот даже задержал дыхание, лишь бы не разреветься позорно…       — Спасибо, — задушенно прошептал Моракс.       Сяо кивнул в ответ и печально прикрыл глаза.       А потом… Потом случилась Путешественница.       У гостьи из иного мира не было цветов на запястье. Гостья из иного мира не была связана правилами Тейвата. Она была в каком-то смысле свободнее любого из них. И нет, Сяо ей не завидовал. Разве что только чуть-чуть.       — Знаешь, — сказала однажды Люмин, лёжа рядом с Сяо и глядя на ночное небо. — Иногда я смотрю на соулмейтов и хочу так же. А потом я вижу, как они друг друга теряют, и… Я никогда не видела зрелища печальнее, — а в глазах её такое живое сочувствие, такая боль за совершенно чужих людей, что Сяо даже думает сначала: ведь так не бывает, она же их даже не знает, так почему?       Люмин показалась Сяо подарком судьбы. Рядом с ней так невероятно спокойно… И так тихо. Даже голоса, казалось, боялись прерывать нечто хрупкое и прекрасное, что потихоньку образовывалось между ними.       Сяо подумал, что это даже хорошо — то, что он так и не встретил своего соулмейта.       Сяо подумал, что нашёл счастье в том, кто уж точно ни с кем другим не связан.       Сяо подумал, что…       — Ты так прекрасна, — выдохнул Адепт, случайно облекая свои мысли в слова. Не то чтобы его это сильно волновало.       А в глазах Люмин после этих слов зажглись самые настоящие звёзды. Сяо смотрел на её освещённое счастьем лицо и не мог налюбоваться. Ему думалось, что Путешественница — лучшее, что только могло с ним произойти.       — Нет, Сяо, — покачала она головой, ласково улыбаясь, — прекрасен здесь именно ты.       Сяо подумал, что вот-вот задохнётся. Щёки жгло, уши пылали, сердце стучало так, будто вот-вот выскочит из грудной клетки…       — Ну что же ты смущаешься, я правду говорю, — рассмеялась Люмин и приложила свою прохладную ладошку к его разгорячённой коже, даря облегчение.       А потом случилось невероятное. Сяо с удивлением смотрел, как интейват, вплетённый в волосы Путешественницы, медленно окрашивается ослепительно золотым.       — Сяо, твой цветок, — с волнением протараторила Люмин, нежно хватая его левое запястье.       На запястье с интейватом расцветало золото. Сяо в счастливом неверии рассмеялся, переглядываясь с такой же ошарашенной гостьей из иного мира.       — А потом говорят, что судьбы не существует, — широко улыбнулась Люмин и притянула Якшу в самые тёплые объятия на свете.