По-прежнему не будет

I heard you laugh as I was breaking (Breaking) Я слышал, как ты смеялась, когда я был на грани срыва, Said you love me, you were faking (Faking) Говорила, что любишь меня, но ты притворялась, One look into your eyes Один лишь взгляд в твои глаза, I saw the secrets that you hide И я увидел все секреты, что ты прячешь.

      В последнее время Люмин едва уловимо изменилась. Дайнслейф не мог сказать, что конкретно произошло, но он кожей ощущал, что что-то не так.       — О чём ты, Дайн? Ничего не случилось, — улыбалась она на все вопросы. Насквозь фальшиво.       Дайнслейф чувствовал, что что-то между ними изменилось. И это что-то вот-вот втопчет его сердце в грязь.       Когда это началось? Неделю, месяц назад? А может, это просто он был слепцом с самого начала?       — Я люблю тебя, — шептал Дайнслейф, отчаянно вглядываясь в глаза Люмин, но не находя там ни капельки прежнего тепла.       — Я тоже, — отвечала она. Дайнслейф почему-то не верил.       Ему казалось, что над ним и его искренними чувствами беспощадно смеются. Что в чужих глазах он — насекомое, не более. Досадная помеха.       Люмин видела, что Дайнслейфа терзают сомнения. Не могла не видеть. Но почему-то не спешила выяснить, что же случилось, как непременно сделала бы раньше.       О, нет, она просто-напросто улыбалась.       Дайнслейф отчаянно надеялся, что он всего лишь сходит с ума. Что всё на самом деле в порядке, а он выдумывает на пустом месте всякие ужасы. Что Люмин, — его родная, драгоценная Люмин, — всё ещё любит его.       — Я хочу помочь Ордену Бездны, — непринуждённо сообщила Люмин однажды за завтраком.       И почему-то Дайнслейф удивился не так сильно, как должен был.       Вот оно. То, чего он тайно ожидал. Переломный момент. Точка невозврата.       — Тогда нам будет не по пути, — предпринял он заведомо провальную попытку, до сих пор сохраняя эту бесполезную, рвущую сердце на части надежду.       — Хорошо, — беззаботно пожала плечами Люмин и продолжила завтракать, как ни в чём не бывало.       — И всё?       — И всё. Только… Будь готов к тому, что я убью любого, кто встанет на моём пути, — пугающе улыбнулась Люмин. — Даже тебя. Особенно тебя.       Действительно, всё. И сердце Дайнслейфа, окончательно втоптанное в грязь, тоже — всё.