Жвачка на двоих

— Не знаю даже. — Ну ладно тебе, Лиль, он парень хороший, я ручаюсь, — Андрей улыбнулся и пробежал пальцами по волосам. Лиля нахмурилась, неуверенно теребя красный галстук, повязанный вокруг горла. Ох, и не нравилась ей эта затея, честное слово. — Хороший? Кто? Этот твой Марат? — Закирова фыркнула, теперь уже сминая школьную юбку подушечками пальцев. — А что он в автобусе тебя ударил, это не считается? — А… а это ты откуда знаешь? — Васильев неуловимо в лице меняется, украдкой касаясь места, куда пришелся удар. — От дяди Саши. Его смена была, — сухо ответила Лиля, но потом, видя напряжение друга, добавила: — Но матери твоей он не скажет, не переживай. Она от беспокойства с ума сойдет. Тут Андрей нехотя кивнул, прислоняясь к дверному косяку плечом. Они немного помолчали. Через пару минут, а может и мгновений, которые просто растянулись в вечность, Закирова не совсем понимает, он сказал тихо так: — Ну так что, выручишь? Мне Юльку правда девать некуда. Лиля упрямо поджала губы, рассматривая подъездный щербатый пол. — Один раз, Лиль. — Ну ладно, ладно, — девочка почти сразу сдалась и приподняла краюшки губ, — только не смотри на меня такими глазами. Васильев сразу же приободрился и широко улыбнулся. — Вот спасибище! — «Спасибище» на хлеб не намажешь, — Закирова хихикнула, прикрыв рот рукой. Андрей слегка покраснел и собирался ответить, но их разговор прервал крик Лилиной матери из глубины квартиры: — Ты обедать собираешься или нет?! Суп остынет — будешь холодным доедать, честное слово! — Иду, — откликнулась Лиля, потом махнула другу рукой, — где хоть с твоим Маратом заниматься надо? — Я адрес тебе вечером занесу, — Андрей тоже помахал ей на прощание и торопливо юркнул в свою квартиру, которая располагалась по соседству. Лиля оттолкнулась от дверного косяка, закрывая дверь на железную цепочку. — Кто там приходил? — как только Закирова зашла на кухню, спросила мать. — Андрей. С просьбой, — девушка ложкой зачерпнула все же остывший суп, стараясь миновать мелко нарезанный лук. Женщина улыбнулась и вся приободрилась. Даже жаль будет ее разочаровывать. — Андрюша? И что же за просьба такая? Неужели в кино надумал пригласить или погулять? — Совсем нет, — Лиля покачала головой, — другу помочь попросил. Так что завтра после школы задержусь. Мать вздохнула и зачем-то утешительно сказала: — Ничего, скоро он смелости наберется и обязательно… — Мам, мне он даже не нравится. — Зато вон какой мальчишка хороший. Маме его, теть Свете, помогает, в музыкальную школу ходит, со шпаной не водится, вежливый, умный… Дальнейшие слова родительницы Лиля пропустила мимо ушей. Каждый раз одно и то же — слишком уж мать боялась, что дочка впутается в плохую компанию или ненужные знакомства заведет. По ее мнению Андрей — лучшая партия, проверенная, так сказать, и надежная. Да и с тетей Светой они подруги — как по лестничной площадке, так и по несчастью — воспитывают детей без мужа. Для Закировой он всегда будет другом, и девушка в этом уверена на сто процентов, хотя и стала замечать в последнее время недвусмысленные знаки внимания от Васильева — то портфель из школы донести поможет, то пакеты из магазина. При этом все краснеет и искоса так смотрит улыбаясь. Главное, чтобы смелости признаться ему не хватило… Или чтобы все это оказалось Лилиными фантазиями. Из раздумий девушку вывел все тот же голос матери: — Так что за друг у Андрюшки? — Не знаю, — соврала Лиля, пожав плечами, — мальчик из параллели. С английским проблемы. — Он не из этих? — Закировой совершенно понятно, кого она имеет в виду. Конечно же, так называемых пацанов, отравителей спокойной жизни Казани. — Нет, — снова соврала девушка. Ага, не хватало еще матери знать, кого она по английскому подтягивать пойдет, — Андрей бы не стал с таким заниматься, ты не думаешь? — Верно, потому что… — Потому что он хороший и примерный мальчик, да, я поняла. Лиля отодвинула от себя пустую тарелку, и мать нахмурилась. — Опять ты лук оставила. Между прочим, в нем витамины. — В морковке и картошке с мясом их тоже много, — пробурчала в ответ Закирова, вставая из-за стола и направляясь в свою комнату. — Много ты разговаривать стала. — Вся в тебя, — еле слышно ответила Лиля так, чтобы родительница точно не услышала. Нельзя так говорить, но девушку собственная мать уже начинала выводить из себя. Слава богу, от участи музыкальной школы она кое-как отделалась. И не зря — Андрей вон торчит в ней целыми днями после уроков, а потом еще и дома практикуется. Правда, не на настоящем пианино, на на разрисованных картонках с клавишами. Это они с Лилей еще в прошлом году отрисовали. Здорово получилось, красиво. Мама до сих пор ворчит, что дочка ее пианисткой так и не заделалась, но зато с завидной регулярностью ходит на Андреевы концерты вместе с тетей Светой. И, конечно же, не забывает его нахваливать. Зачем-то старается уже устроить ей личную жизнь и огородить от всего на свете. Лиля к этому уже даже почти привыкла, как и к тому, что за свои четырнадцать лет не решает в своей жизни практически ничего. Даже косы ей мама каждое утро заплетает. Ленточки для них, кстати, тоже мать выбирает. Сами по себе дурацкие косички Закирову уже раздражают, потому что она осталась буквально единственной в классе, кто продолжал, пусть и не по своей воле, замысловато заплетать волосы, а не отрезал каре или не перешел на черные аптечные резинки, которые образовывали тугой хвост. Лиля иногда ощущала себя заложницей с заранее запрограммированной формулой жизни. Чудо, что ее завтра хотя бы к этому Марату позаниматься отпустили, хоть и по незнанию и непоколебимому авторитету Андрея в глазах матери. Самое, наверное, грустное, что ничего не поменяется. Мама с каждым годом все более ревностно относилась к дочери, почти что запрещая ей общаться со сверстниками. Особенно, мужского пола. Андрей, естественно, не считается. Женщина с детства уверяла Лилю, что почти все они представляют опасность, а еще непременно бросят прямо с ребенком на руках, как это уже сделал ее муж и, по совместительству, Лилин отец. Закирова села за свой стол и нехотя достала из портфеля учебники. Девчонки сегодня предлагали прогуляться после школы, но Лиля конечно же отказалась. Еще бы, мать беспокоить и лишний раз выводить на конфликт не хотелось — опять начнет за сердце хвататься и тете Свете плакаться. Как бы не было иронично, единственным ее настоящим другом можно было считать только Андрея, которому она всегда жаловалась на свою несправедливую жизнь. Тот был действительно хорошим и понимающим, но никаких бабочек в животе, о которых рассказывали влюбленные одноклассницы, не вызывал. Ну Андрей и Андрей, как говорится, сосед, хороший друг, классно на пианино играет и геометрию на переменах растолковывает. Самое страшное, кажется, случится если Лиля его потеряет, и ей от этого становилось до такой степени тошно, что хотелось выть. Но факт оставался фактом — в жизни Лилии Закировой никогда ничего не менялось.