***
2000 год 30 августа. — Рэй, разве не замечательно, что наши дети растут вместе? Я обещаю, что Чонгук всегда будет поддержкой для Ынха и защитит её. Я никогда не забуду, как ты мне помог в трудный момент, когда даже мои подчиненные отвернулись. Ты дал мне шанс вернуть свою растоптанную гордость. — Ты опять за свое, Иль. Сколько раз я тебе говорил: не перебарщивай с алкоголем. Ты каждый раз, когда пьян, повторяешь одно и то же! — Да, кажется, я и вправду перебрал. Если не вернусь домой сейчас, то жена выгонит из дома. Ты же знаешь, какой у нее характер, особенно когда злится. После этого, кто мне скажет, что я лидер клана! Боюсь своей жены! Стану посмешищем, если кто-то услышит! — Конечно, я лучше всех знаю, какой нрав у Линь. Поэтому давай пойдем, а то и мне неприятностей от твоей жены не избежать. 2002 год 30 сентября. Япония. — Сын Хи иди сюда! — Что такое? Что-то стряслось? — выбежала Сын Хи с испугом. — Смотри, идет снег, ты же любишь любоваться снегом, поэтому давай выпьем чашечку саке* «любоваться снегом». Юкими-саке (Yukimi-zake) - это традиция выпить чашечку саке во время просмотра снегопада, это главное удовольствием зимнего сезона, все-равно, что любование цветущей сакурой весной или красными листьями момидзи осенью. — Ты опять за свое? Я дурочка, раз подумала, что с тобой что-то стряслось! — Ну, Сын Хи, моя дорогая жена, ты же знаешь, что в этой жизни я больше всего ценю — тебя, наших детей, Рэя и алкоголя! Вот моя основная причина, по которой я живу! — с хохотом ответил всесильный лидер Чон. — Ты не исправим… 2006 год 30 октября. Корея. — Ынха, почему ты здесь сидишь? Долго тебя искал, уж подумал, что тебя похитили, — с легкой насмешкой спросил Чонгук у девушки, которая сидела скрываясь в своем шкафу. — Гук, оставь меня в покое! Не замечаешь, что я обижена? Ты предпочел другую, вместо того, чтобы мне помогать! И теперь зачем ты здесь? Иди к ней, а меня проигнорируй! — Ого, какие мы злые~ Неужто ты ревнуешь меня? ~ — ЧТО?! ты несешь полный бред! — возмутилась Ынха, ударив книгой по голове Чонгука, — Я – тебя? Ни в коем случае! Даже не смей думать о таком! — Ладно, признаю свою вину… Наверное, я виноват в том, что я слишком красив, и, да, возможно, даже в том, что все девушки в школе в меня влюбляются… — с фальшивой грустью ответил Чонгук, уже предвидя, что его ждет, быстро выбежал из комнаты. 2010 год 30 ноября. Япония. На закате осеннего дня, Вон Иль И Рэй, со своими женами и детьми собрались в саду своего особняка. Под густыми ветвями момидзи, окрашенными яркими красными листьями, семья наслаждалась умиротворенным видом. Вон Иль, обнимая свою жену, произнес, — Сын Хи, смотри, как красиво. Это напоминает мне нашу молодость, момент, когда я впервые встретил тебя и влюбился с первого взгляда. — Хах, считаешь, что я поверю в это? Я прекрасно помню, что тебя тогда тебя интересовали только дела клана, ты ничего, кроме этого, не замечал! — Ну, почему ты так~ Ты же как никто знаешь, что тебя я люблю и буду любить всегда, до конца своих дней ~ — Уж попробуй не любить! В это время Рэй тренировал Иайдо (искусству владения мечом) Чон Вон Сока и Чон Дон Хена. А вот младшенькие Гук и Ынха прыгали в восторге от яркой красоты осеннего леса, бегали, собирая упавшие листья, создавая картинки из красных красок. Семейная радость и восхищение перед природой создали неповторимый момент, который согревал их сердца в этот осенний вечер.Но всему хорошему свойственно заканчиваться…
***
Ночь приходит, окутывая мир таинственной пеленой тьмы. Звезды венчают небесный свод своим блеском, словно драгоценные камни на черном бархате. В тишине слышен лишь шепот ветра, который ласково обнимает ветви деревьев. Ночь – время, когда природа погружается в глубокий сон, а звуки города утихают, словно в предвкушении мгновений тайны. В полночь, когда все души погружены в облака сна, Вон Иля мучила бессонница, выходя из дома, он обогнул постройку и уселся на беседку, расположенную в десяти минутах ходьбы от его дома. Ощущая, что нечто великое несется к нему, словно предвестие надвигающегося шторма. Он углублялся в воспоминания о своей молодости, временах, когда его душа была необузданной, беспощадной и жестокой. В нем зрел вопрос: стоит ли продолжать лидировать в клане? Он не хотел, чтобы его семью коснулась его темная сторона. Но решиться на такой шаг ему не удавалось, ибо он осознавал, какая тяжкая ответственность лежит на его плечах. Понимая, что продолжение подобного образа жизни ему не по силам, он осознал, что тот Вон Иль, что был прежде, уже в прошлом. В зрелом возрасте его единственным желанием стало сохранение целостности своей семьи. Именно осознав это, он окончательно принял решение передать лидерство Рэю, пока Чонгук подрастет, понимая, что именно он заслуживает роли надежного вождя, в отличие от него. Но его мысли неожиданно прервал звук выстрела, и он понял, что его предчувствия не были напрасными. Спокойно не паникуя, он ожидал появления тех, кто стоял за этим. Главу клана не пугали подобные ситуации; для него это было сущим пустяком, он не нуждался в чьей-то помощи. Однако то, что он увидел, вызвало у него шок и отчаяние. Перед ним предстали его подчиненные и последний человек, от которого он ожидал предательства — его друг, Рэй, кого он считал своим братом. — Рэй?.. — Прости, Вон Иль, мой дорогой брат, — специально с наивно-стыдливым голосом произнес он. — хотя кого я обманываю, честно говоря, я не испытываю никаких угрызений совести… — Как ты мог? За что? — За что спрашиваешь? Хм, разве не очевидно? Ты уже стар, не думаешь, что лидерство клана должно перейти к кому-то другому? — Я итак собирался передать тебе свое место! Ты был настолько в отчаянии, чтобы предать мое доверие?! — Иль был разочарован, хотя старался скрыть это, но даже по голосу это было заметно. — Собирался? Что ты несешь? — фыркнул Рэй. — Ты хочешь, чтобы я поверил в это? Я знаю тебя. Ты не тот, кто смог бы так поступить. Ты жаден до безумия. — с омерзительным смехом ответил Рэй. — Чего ты хочешь? Похоже, ты тщательно готовился к этому дню. Все мои люди перешли на твою сторону. Если ты жаждешь власти, то я не буду препятствовать, но мою семью трогай, — с осуждающим тоном проговорил Иль. — Вместе с ними может и тебя оставить в покое? По-твоему, мы дураки? Даже самый глупый человек на земле не допустит такого! Оставить твоих детей в живых, равно тому, что терпеливо ожидать смерти! Они по твоему не будут мстить за тебя? — Возьми мою жизнь, их не трогай, Рэй. Единственное, о чем я прошу… — Покойся с миром, мой дорогой друг… Чонгук внезапно проснулся от запаха гари. В полудреме он услышал крики матери и братьев, и, глядя в окно, увидел то, что даже во сне не ожидал: умирающего отца и Рэя, смотрящего на мертвое тело Вон Иля с отвратительной ухмылкой. Понимая, что не может терять ни секунды, он быстро осознал, что происходит, выбежал через потайную дверь в шкафу своей ванной комнаты — тайну, известную только ему и его отцу. Вождь всегда возлагал на него огромные надежды, веря, что именно он станет будущим великим лидером клана. Отец утаивал эту комнату даже от его матери, близнецов и Рэя. Только сейчас Чонгук осознал, причину: кажется, он всегда предвидел, хоть и не желал этого признавать, что придет тот день — день, когда его близкие предадут его.***
Ему едва ли было тринадцать, когда его семья была утрачена из-за того, кого он считал своим кровным. Тот, кого он признавал членом своей семьи, предал их в поисках власти, лишив отца жизни, а братьев с матерью безжалостно погубил, заживо сжигая. Всего лишь четырнадцать было ему, когда он, несмотря на свой возраст, должен был выживать и взрастать среди бурь жизни. В пятнадцать лет, он разочаровался в своем родном человеке, когда увидел безмерно счастливую Ынху, возможно, даже не расплакавшуюся, утратив своего друга, в Канун нового года. Шестнадцать лет ему было, когда он существовал, но не жил, сталкиваясь с дилеммой, как и каким образом отомстить за свою утрату. На семнадцатом году жизни он, наконец, стал членом «Ссан Ён Пха», группировка считающейся самой известной в корейском обществе, выдвинувшись вперед всех, преследуя цель, за которую он жертвовал собой каждый день: тренировки, самоотречение, убийства невинных — всё для того, чтобы его заметили, приняли и признали. Все эти годы Чонгук чувствовал в себе тяжесть невозвратного ущерба, зародившегося в тот момент, когда его семья была беспощадно лишена жизни. Одновременно с яростью в его сердце теплится жажда правосудия. Эмоции запутаны, словно нити паутины, но наваждение отомщения не ослабевает. Он погружается в мрак воспоминаний, ощущая, как его душа взывает к мести, как к суровому судье, который должен восстановить порядок в его рушащемся мире. И вот наконец, в свои двадцать три года, спустя двенадцать лет, он полностью готов реализовать долгожданный план мести.***
Летний день обдал жарким зноем, солнечные лучи проникали сквозь густую зелень деревьев, создавая игривые тени на пыльной дорожке. В воздухе витала палящая жара, словно природа сама задыхалась от жажды. Цикады на деревьях наполняли атмосферу монотонным журчанием, а где-то вдали раздавался легкий шепот летнего ветерка, пытающегося охладить раскаленную землю. В такие дни, Ынха предпочитала находиться в своей комнате, вновь и вновь перечитывая свою любимую книгу. В тот самый день, они с Чонгуком вместе читали эту книгу до самой ночи, как и обычно после увлекательного времяпровождения, он сопроводил Ынху до дома, она тогда и подумать не могла, что это будет их последнее прощание. Даже спустя двенадцать лет, боль от утраты Чонгука осталась в сердце Ынхи, оставив там невосполнимую пустоту. Для неё он был — братом, другом и первой любовью. Взрослые рассказали ей, что случилось несчастное происшествие: все члены семьи погибли в результате взрыва газового баллона, но она так и не смогла принять это. Мысль о том, что всё могло бы быть иначе, продолжает причинять ей боль. Но с тех пор столько лет прошло, поэтому у нее не оставалось выбора, кроме как принять эту горькую, как полынь судьбу. — Ынха, солнышко, спустись вниз, сколько можно сидеть в комнате? — обратилась к ней мама, внезапно заходя в её комнату, прервав её размышления. — Сейчас, еще чуть-чуть немного осталось, когда дочитаю, я спущусь, чтобы поужинать. — Хорошо, я пошла увидеться с подругами, оставайся дома хорошо, у твоего папы работа, сегодня его не будет, не переживай за нас, я тебе сама позвоню, если нужна будешь. — Хорошо, мама, главное поосторожней на дороге. — Все, пока, целую, доченька моя, — с этими словами она вышла из комнаты, оставив её одну со своими мыслями. Дочитав мангу, она решила немного перекусить и спустилась вниз, несмотря на слабый аппетит, но внезапно она услышала чьи-то шаги сзади — это было последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание.***
После того как она пришла в себя, она обнаружила себя лежащей на кровати, полностью раздетой. Ощутив панику, ей было трудно понять, что произошло. Единственное, что ей пришло в голову, это позвонить маме, но, к несчастью, её мама не брала трубку. Собрав волю в кулак, она быстро оделась и спустилась вниз. Однако никого, кроме нее, дома не было, что ещё больше её шокировало. Она проверила остальные комнаты, все было на месте, даже разбитый стакан, который она держала перед тем, как потерять сознание. Она отчаянно пыталась поверить, что это всего лишь сон или её воображение, но как объяснить то, что она лежала абсолютно голой? В ночное время она всегда носила пижаму, перед тем, как ложиться спать и не разрешала себе ходить голой, даже когда в доме никого не было. В течение часа она сидела в панике, размышляя, когда на её телефон поступило сообщение.***
В последние три года в клане ситуация стала крайне неблагоприятной после смерти бывшего лидера. С тех пор, как никто не мог им запрещать, они углубились в разнообразные противоправные деяния: проституцию, детскую проституцию, похищение женщин и детей, торговлю наркотиками, убийства, и это только часть их преступной деятельности. Рэй, сталкиваясь с трудностями, напряженно пытался разгадать, кто мешает клану достигать успеха, и прилагал все усилия, чтобы вычислить предателя, передающего их данные. Днем и ночью он перестал возвращаться домой, поглощаясь в постоянную панику. Рэю было известно, что Чонгук в конце концов придет за ним. Единственный из сыновей, который так был похож на Вон Иля в молодости. Рэй всегда восхищался лидером клана. Однако всё изменилось, когда у Вон Иля выросли дети. Он начал запрещать остальным членам клана участвовать в преступных делах, утверждая, что они тоже должны стать на путь праведности. Рэй не мог примириться с этим, считая, что лидер клана предал его. В тот день, он тупо упустил из рук, младшего Чона, но всеми силами хотел его найти и уничтожить, хоть и все его усилия оказывались тщетными. К его переживаниям еще добавилась распутная жизнь его жены, которая откровенно не скрывала своего образа жизни, занимаясь развратом каждый день. Единственное, что тревожило его, это его дочь. Он боялся, что наступит момент, когда он потеряет её, и не мог просто так допустить этого. Неожиданно поступил звонок от его дочери, и, услышав её плач, он мгновенно помчался домой. По приезде обнаружил там мертвое тело своей жены. Этот день, который он так долго ждал, наконец-то настал. Рэй с нетерпением предвкушал момент, когда увидит лицо своего врага. «Он» начал действовать. Этими мыслями он начал смеяться, словно безумный и помешанный псих, лишенный здравого рассудка и его смех раздавался, наполняя пространство необузданным безумием. Увидев эту сцену безумия, Ынху охватила волна паники и страха. Она всегда считала, что действия ее отца не всегда были разумными, но увидеть, как он смеется, стоя перед трупом своей жены… Она не могла вынести этого и потеряла сознание.***
Ынха, потеряв свою маму, совсем изолировалась в своей комнате. Через пару дней начинается учебный год в университете, и это стало для неё трудным испытанием, на которое она не была готова ни морально, ни физически. Без друзей для моральной поддержки, она оказалась в сложном положении. В школе она блестяще училась, всегда занимала первое место, но причина, по которой она не общалась со сверстниками, заключалась в том, что ее отцу приписывали статус убийцы. С блеском поступив в Сеульский национальный университет, Ынху ожидало светлое будущее, и её родители всегда гордились ей. Однако, спустя несколько лет, в её двадцать три года, смысл жизни для неё исчез. Учёба и стремление к успеху не приносили ей счастья. Мысль о том, что она может потерять и отца, как и Чонгука и маму, лишала её надежды на радость. Она ощущала, что люди, которых она любила, предали её, оставив одну, без надежды на счастье. Внезапно она услышала стук в дверь. Подойдя и открыв, она потеряла дар речи — перед ней стоял Чонгук: в маске, полностью одетый в черный. Она сразу узнала его, даже спустя столькие годы, и не могла вымолвить ни слова, лишь крепко обняла его, рыдая на весь голос. — Чонгук… Это ведь ты? Ты же? Ответь, скажи что-нибудь, умоляю… — Если да, то что? — Как это что?.. Я рада, что ты жив и здоров… Ты разве не рад, что видишь меня после стольких лет?.. — Конечно, рад, а то зачем мне приходить сюда? — Я рада… Эм, почему ты в маске? Нет… как ты меня нашел?.. Мы только недавно переехали сюда… — Ынха не знала, как ей следует вести себя перед своим единственным другом, и ей казалось, будто перед ней стоит совершенно другой человек, а не её первая любовь. — Может зайдешь?.. — Зайду, если ты разрешишь. — Конечно! Прошу, заходи. Отдохни пока в гостиной, я приготовлю ужин. Что бы ты хотел поесть ? — с радостью спросила она. — Без разницы. — Тогда снимешь пальто… и маску? — Вот, — сняв их, он передал Ынхе, чтобы она повесила их на вешалку. — Ты не изменился… — это было не совсем то, что она хотела сказать; она хотела задать и другие вопросы, но не решалась, с чего начать... — И ты тоже. — Что? — Не изменилась. Ынха стояла молча, не в силах оторвать взгляда от него; прошло 12 лет, но он оставался столь же прекрасным, как и раньше. Забытые чувства вновь вспыхнули. — Ты собираешься так и стоять и смотреть на меня, Ынха? — ! Прошу прощения, сейчас же принесу! — сказала она, выбегая на кухню. — Всё такая же дурочка… — прошептал он тихо, так, чтобы никто не услышал.***
Примерно через сорок минут, Ынха пригласила Чонгука на кухню, где она приготовила кимчи, пибимпап и хотток. Не то, чтобы она не обладала кулинарными навыками, но, тем не менее, её сердце тревожил вопрос: понравится ли приготовленное Чонгуку. Однако Чонгук не проявил никакой реакции, продолжая молча есть. Это разочаровало девушку, но она умело скрывала свои чувства, следуя за Чонгуком и наслаждаясь едой. Напряженная атмосфера царила в их уединенной комнате, заставляя Ынху испытывать желание буквально биться головой о стену. Ей было ясно, что мужчина перед ней лишь поверхностно раскрывает себя, стараясь скрыть гораздо больше. Его недоступность поглощала её разум. — Что нового в твоей жизни? — внезапно спросил Чон, удивив Ынху сложным вопросом. — Много всего... неделю назад ушла из жизни моя мама... я считаю, что ты должен знать об этом. Ты ведь знаешь, что она никогда не разделяла нас и относилась к нам одинаково, — сказав это, она заплакала. Ынха старалась скрыть свою уязвимость перед ним, но трудно было сдерживать эмоции. Ей так нужна была поддержка Чонгука, её когда-то близкого друга. Чонгук молчал, но он понял, чего от него хочет Ынха, и лишь сказал: — Пусть тетя Джи Ын покоится с миром. — Спасибо, — вымолвила Ынха с глазами, полными слёз, поднимая голову не поддаваясь ни уничижению, ни высокомерию. — Надеюсь, ей удастся обрести счастье в загробном мире, — сказав это ей удалось улыбнуться , хоть и через силу. По окончании ужина, Ынха решительно принялась за уборку посуды, не желая оставлять эту задачу на следующий день. Ранее все эти обязанности выполняла её мать, и эти мысли лишь углубили её в грусть и тоску. Девушке казалось, что она недостаточно уделяла внимания своей матери. К счастью или, возможно, наоборот, ей не было известно о «мистериозных поступках» матери, и в её глазах мать была ангелом, воплощенным в человеческом обличье. Чонгук внезапно прервал её размышления. Обнимая Ынху сзади, он глубоко вдыхал аромат её волос, впуская в себя легкий запах персика. Это было сравнимо с тем, словно мутный и загрязненный вокруг воздух мгновенно очистился. Он обхватил её подбородок тонкими пальцами и потянул на себя, беря мягкие губы в свой плен и целовал нежно и аккуратно. Этот медленный поцелуй был подобен неторопливой дегустации любимого блюда. Нежность со стороны Чонгука сильно смутила Ынху, и она была не в состоянии определить, как правильно себя вести. От смущения ей захотелось буквально выпрыгнуть из окна, лишь бы её оставили в покое и не подвергали странным чувствам, которые ей трудно было понять. Спустя некоторое время тело Ынхи сдалось и расслабилось. Она закрыла глаза, ощущая столкновение своего языка с кончиком языка Чона. — Где ты был все эти годы? — она резко прервала поцелуй, вырываясь с вопросом. Это был вопрос, который она не могла не задать. До жути ей хотелось узнать ответ, даже если она осознавала, что это не её дело, и что разговор об этом может причинить боль им обоим. Однако Ынха не могла делать вид, будто так и должно быть. — Ты думаешь, что ты имеешь право задавать мне такие вопросы? Ынха стояла, смотря на него молча, не зная, что ответить. На самом деле ей на многое не нужно указывать, она это прекрасно знает и сама. Но все равно обманывает себя. Люди готовы торговаться и обманывать себя, избегать смотреть правде в глаза. Они сознательно вступают в бесконечную битву между разумом и чувствами. — Я просто хочу знать… — Что изменится, если ты узнаешь? — Ничего… прости, мне и вправду не следовало поднимать эту тему. — Раз знаешь, то будь добра, не порти мне настроение и научись улавливать момент, — этими словами он покинул её дом. Слова Чонгука были острее ножа. Она не хотела признавать, но перед ним стоял совсем другой человек. Не его Чонгук. Слезы полились из глаз. Она винила себя, что испортила хороший момент. Её жизнь стала сложной после утраты матери и случая, когда она проснулась обнаженной дома. Нелепые поступки отца только усугубляли её трудности. Девушка чувствовала себя потерянной, не зная, как правильно поступить; её единственное желание – плакать, и больше ничего. Лежа в темной комнате, выключив свет, Ынха не могла уснуть. В её сердце страх, что Чонгук исчезнет снова, был неукротим. Во время ужина она взяла его номер, придумав предлог "напишу, когда освобожусь, чтобы прогуляться вдвоем и вспомнить наше детство. — Можешь приехать ко мне завтра вечером? Признаю, что поступила необдуманно. Больше такого не повторится, обещаю, — Отправив сообщение, Ынха стала ждать ответа, не выпуская телефон из рук. Она каждые две минуты проверяла диалог в "Kakaotalk". Девушка была полна ожиданий, но каждый пройденный момент без ответа приносил ей разочарование. Только через час и семнадцать минут на аватаре Чонгука впервые появилась зеленая точка. «Хорошо». Короткий и лаконичный ответ. Ынха долго смотрела на переписку, снова и снова колебалась, но наконец написала: «Спокойной ночи» Это "спокойной ночи" казалось камнем, упавшим в море. В течение всей ночи ответ так и не последовал. "Спокойной ночи" отличается от "доброго утра". Когда вы идете на работу или в школу, вы говорите "доброе утро" всем, но "спокойной ночи" обычно адресуется близким. Так что в эти два слова она внесла некую двусмысленность.