Я выбираю действие

Воздух в гостиной Слизерина был душным и висел тяжёлой дымкой, что было так непривычно для этого места, обычно такого прохладного и освежающего. Причиной тому была толпа старшекурсников со всех факультетов Хогвартса, которые собрались на свою обычную субботнюю вечеринку, где было едва достаточно места, чтобы вместить их всех. С начала учебного года это стало еженедельным мероприятием. Восьмикурсники, которые решили вернуться, чтобы закончить учёбу, топили воспоминания о войне в выпивке и опасных пьяных играх. Между факультетами больше не было границ, существовал молчаливый протест среди студентов против традиции использования паролей. Все знали пароли от гостиных других факультетов, а некоторые девочки даже решили обменяться спальнями друг с другом, хотя Драко думал, что для него это было уже слишком. Технически, они были учениками, но отныне они строили свой новый мир. Никто не мог заставить их подчиняться школьным правилам или даже посещать занятия. Не после всего того, через что они прошли. Несмотря на это, никто из них не пропускал уроки и не хулиганил, поскольку они все повзрослели на годы всего за одно лето. Теперь они были взрослыми, которые завершали свой последний школьный курс, чтобы выпуститься с дипломом и двигаться дальше. На удивление, но именно из-за Грейнджер начались вечеринки. Она просто пришла в гостиную Слизерина одним вечером. Она выглядела спокойной и безразличной. Комната затихла, и все уставились на неё. — Что-то случилось? Тебе не положено здесь находиться, — сказал староста-пятикурсник. Сомнение в его голосе эхом разнеслось по просторной комнате. — Заткнись, — Драко удивился, услышав, как сам сказал это вслух. Он наблюдал за Грейнджер из-под нахмуренных бровей, пока она шла через комнату. — Гарри и Рон всегда говорили, что это место такое холодное и недружелюбное, и я захотела сама посмотреть, — сказала она, глядя на тёмные воды озера через окна, расположенные вдоль задней стены общей комнаты. С её голосом было что-то не так, он звучал надтреснуто. Драко обменялся взглядами с Пэнси, которая писала что-то в своём дневнике, сидя рядом с ним на диване и поджав под себя ноги. — А им-то откуда знать? — спросил Тео. Ему было скучно, и он заколдовывал бумажные самолётики, чтобы они летали по комнате. — Они прокрались сюда на втором курсе, — сказала она, и Драко поймал её беглый взгляд в его сторону. Но как только их взгляды встретились, Гермиона сразу же отвела глаза обратно на окна. — Ну, так что, здесь действительно так? — спросил он враждебным тоном. — Холодно и недружелюбно? — По крайней мере, здесь иначе. Вам стоит заглянуть как-нибудь в гостиную Гриффиндора, чтобы самим в этом убедиться. — Ну да, как же, — хохотнула Пэнси. — Боишься, что тебе там понравится? — спросила Грейнджер. Её голос был тихий и спокойный, но в нём звучал яростный вызов. — С чего бы нам там понравилось? — агрессивно огрызнулась Пэнси. — Возможно, неплохо иногда увидеть вещи с нового ракурса, — ответила Грейнджер, как будто её мысли были где-то далеко отсюда. — Мне здесь нравится. Затем она подошла к одному из высоких окон и устроилась поудобнее на обитой тканью сидушке, открыла книгу и провела остаток вечера за молчаливым чтением. Грейнджер приходила читать у окна ещё несколько вечеров, и каждый раз Пэнси одаривала её раздражёнными взглядами. Но никто не смел и слова сказать против. После войны сама идея продолжения вражды между факультетами казалась абсурдной. Тео сдался первый. Он подошёл к Грейнджер, сев на диванчике напротив. Она подняла на него глаза от своей книги. — Неужели ты не испытываешь дискомфорта, находясь здесь? — спросил он. — Не среди своих друзей? — Я испытываю дискомфорт, где бы я ни находилась в этой школе, так что невелика разница. — Это почему же? — У меня лишь грустные воспоминания, куда бы я ни пошла, — ответила она тихо. Драко осознал, что напрягает слух, чтобы расслышать их разговор. — Стало быть, ты нашла место, которое не напоминает тебе о твоих мёртвых друзьях, — небрежно бросил Тео, но лицо Грейнджер побледнело. Её губы дрогнули. Перед тем, как она ответила, повисла пауза. — А тебе не кажется, что тебе тоже нужно такое место? — Мы, слизеринцы, не располагаем такой роскошью, как попросту заходить в гостиные других факультетов, — хохотнул Тео. Он не имел в виду ничего дурного, это была лишь его привычка говорить вслух неудобные вещи. — Нам там не будут так рады, как тебе здесь. Он саркастично улыбнулся. Грейнджер улыбнулась ему в ответ, но глаза её оставались грустными. — Так помоги мне это изменить, — сказала она. — Нам понадобится очень много сливочного пива, — хитрая улыбка появилась на лице Тео, который думал, что гриффиндорская принцесса ни за что не согласится нарушить правила. К его удивлению, она ответила: “Можешь на меня рассчитывать”. Лёгкий характер Тео и педантичность Пэнси были неожиданным сочетанием, чтобы воплотить в действие новый план. Драко не собирался принимать в этом участие, он лишь с любопытством наблюдал как в течение нескольких недель их гостиная стала казаться живой. Он заметил, как Пэнси снова расцвела, наконец-то не чувствуя себя изгоем. Её организационные навыки были оценены по достоинству, и, на всеобщее удивление, она начала проводить время с Луной и Невиллом. Они её пригласили в гостиные своих факультетов, а она, в свою очередь, открыла двери в слизеринские подземелья. Слизеринцы стали проводить больше времени в других помещениях, а студенты других факультетов всё чаще стали заходить в просторные комнаты Слизерина, которые служили идеальным местом для игр. Они играли в эту странную маггловскую игру под названием Твистер, и Салазар Слизерин ругался так громко, что им пришлось накрыть его портрет тканью. Его оскорбления были неприемлемы, но Драко согласился, что игра выглядела глупо. Он решил, что играть в неё нужно определённо после нескольких порций огненного виски. Грейнджер по большей части была просто молчаливым призраком, как будто отдав последние силы, чтобы сплотить всех вместе. Она выпивала со всеми на их еженедельных вечеринках и участвовала в играх, но казалось, что от неё осталась только оболочка. — ...Ну, они просто бросили ее разбираться с этим дерьмом в одиночку, — хмыкнула Пэнси, составляя список покупок для их следующего похода в Хогсмид. Было поздно, и они были последними учениками в гостиной. — У неё есть Луна и Невилл и эта Уизли, разве они не её друзья? — удивился Тео. Драко слушал их лишь вполуха, но что-то заставило его поднять глаза от книги. Это была глупая маггловская книга, которую Грейнджер оставила несколько дней назад. Она с тех пор не вернулась к своему любимому месту у окна, поэтому Драко решил взглянуть на то, что же она читала. В книге рассказывалась история про богатого знатного мужчину, которого несправедливо посадили в тюрьму. Там вообще не упоминалось про магию, и Драко совсем не было любопытно, как этому мужчине удастся сбежать. В конце концов, это была глупая маггловская книга. Он загнул уголок страницы, чтобы не потерять место, где он остановился. — Они определённо друзья лучше, чем её предполагаемый бойфренд, — Пэнси сморщила нос. — По крайней мере, более надёжные. Ты вот знал, что он бросил их вдвоём, когда они были в бегах? — Мне кажется, или ты начинаешь испытывать к ней сочувствие? — Тео широко улыбнулся. — Мне не нужно испытывать к ней сочувствие, чтобы оценить всё то, что она совершила. — Драко, а ты что думаешь? — Тео повернул к нему свою голову. — Насчёт чего? — Насчёт Грейнджер. — А что насчёт неё? — Что ты о ней думаешь? — Тео чуть склонил голову набок. Драко потребовалось время, прежде чем ответить. — Я думаю, она сильнее и храбрее, чем Поттер и Уизли, поэтому она вернулась, а они нет. Она всегда была… несокрушимой. Без неё бы они не выиграли. Драко слегла тряхнул головой, чтобы избавиться от пронзительного крика из воспоминания. Он подавил одно из самых мрачных воспоминаний из поместья Малфоев, свидетелем которого он был. Воспоминание, в котором была Грейнджер. Тео и Пэнси обменялись взглядами. Он никогда не делился с ними своим тёмным прошлым, попросту не мог сказать это вслух. Они никогда не спрашивали. — А мы — тоже сильные и храбрые, в таком случае? Раз вернулись сюда? — ухмыльнулся Тео. — У нас не было выбора, — напомнил ему Драко. — Да, не было. Но ты неправ, — он сделал паузу. — Она выглядит сломанной. Мы все, в каком-то роде. — Ой, ты выглядишь отлично, — саркастично бросил Драко. Пэнси рассмеялась. — Но я согласен. Она выглядит так, как будто её поцеловал дементор. — Интересно, каково это – её поцеловать? — мечтательно вздохнул Тео. — Ты невыносим, — закатила глаза Пэнси. — Запиши огневиски в этот свой список покупок, — вместо ответа сказал Тео. — Я в настроении серьёзно повеселиться в эти выходные. В субботу Драко обнаружил себя помогающим Тео, Симусу и Невиллу покупать сливочное пиво и огневиски в Хогсмиде для вечеринки в гостиной Слизерина. Пэнси осталась, чтобы уладить какие-то девчачьи дела с Луной и Джинни. Все старшекурсники были приглашены. По какой-то причине Драко казалось, что они готовят вечеринку в честь чьего-то дня рождения. — А где Грейнджер? — первым делом спросил он, когда они вернулись в подземелья. Девочки расставляли по комнате подносы с закусками. — А что? — с подозрением оглядела его Джинни. — Когда у неё день рождения? — спросил он. Все обменялись удивлёнными взглядами, и Драко вздохнул с раздражением. — Он ведь не сегодня? — Нет, он был в сентябре. Девятнадцатого, — сказал Невилл, складывая ящики с выпивкой рядом со столом в центре комнаты. — Она не хотела отмечать, и мы не смогли нигде её найти в тот день. Пришлось поздравлять на следующий. — Погодите, а разве это не… — услышал Драко слова Тео и случайно пихнул его локтем. Тео крякнул и замолк. Это был тот самый день, когда она впервые появилась у них в гостиной. — Постой, ты что, надела слизеринскую мантию? — Тео быстро сменил тему, посмотрев на Джинни, которая пожала плечами, как будто это было совершенно нормально. — Зелёный всегда мне был к лицу. — А это вообще… разрешено? — пробормотал он. — Если хочешь, можешь примерить мой галстук. Мне кажется, синий цвет будет хорошо сочетаться с цветом твоих бровей, — сказала Луна своим мечтательным голосом. Драко посмотрел на брови Тео так, как будто видел их впервые в жизни. — У-у-у, мне нравится, к чему это ведёт, — Тео широко улыбнулся, когда Луна ослабила свой галстук, и он начал снимать свой собственный. Вечеринка удалась на славу. Когтевранцы придумали несколько интересных игр и викторин, пуффендуйцы принесли выпечку и ещё напитков с кухни. Гриффиндорцы принесли проигрыватель, и он всю ночь играл различные магические и маггловские хиты. Грейнджер включила его и поставила первую пластинку. Драко снова воздержался от игры в Твистер. Он отхлебнул огневиски из стакана, зачаровав несколько кубиков льда, чтобы напиток оставался холодным. Тео был дикарем и пил огневиски прямо из бутылки в перерывах между раундами. Тео, Пэнси, Луна и Невилл принимали на поле очень откровенные позы, в то время как Джинни вертела карточку с цветным указателем. Драко заметил, что она жульничала, чтобы заставить игроков принимать наиболее непристойные позиции. Грейнджер, казалось, тоже заметила это, сидя на кожаном диване и попивая сливочное пиво. Она улыбалась, как и все в комнате, но её мысли, очевидно, были где-то в другом месте. Они играли, и болтали, и пили, и танцевали. Комната стала немного расплывчатой, в какой-то момент свет потускнел. — Итак, может, сыграем в другую игру? — предложил Тео, когда все немного устали от различных активностей и расселись по всей комнате. Вот и наступила та часть вечера с играми в “разговоры”. — Тео, пожалуйста, не надо, — вздохнула Пэнси. — Ты испортишь такой приятный вечер. — Почему нет? Я думал, тебе всегда нравилась эта игра? Они ещё немного поспорили, вызывая тем самым ещё больший интерес окружающих. Драко потёр виски, предвкушая, что последует дальше. — Ну, что за игра? — наконец спросила Джинни нетерпеливым, почти материнским голосом. Тео посмотрел на Драко, словно спрашивая разрешения. Драко пожал плечами, давая Тео возможность решить самому. — Это игра правда или действие, — сказал он, его улыбка сияла, как полуденное солнце. В комнате послышались звуки разочарования. Люди, очевидно, ожидали чего-то большего. — ...С Непреложным Обетом. При этих словах раздался громкий взрыв негодования. Все пришли в возбуждение, и по комнате началось движение, когда студенты сгрудились ближе к центру, где стоял Тео. Он быстро объяснил правила немного заплетающимся языком. — Нам придется произнести слова клятвы, чтобы мы не могли отказаться от своего выбора. И мы не можем лгать, если выбираем правду. Это просто небольшая изюминка в скучной игре. Действия и вопросы на ваше усмотрение, само собой, ничего экстремального или фатального. Некоторые всё ещё сомневались, и Тео добавил: “Мы играли в это на пятом курсе”. Драко почувствовал на себе несколько быстрых взглядов. Он скривил губы в подтверждение слов Тео. Тогда они думали, что все студенты играют в эту игру. Но, как они позже выяснили, это было в основном популярно среди детей из чистокровных семей, чьи родители чаще прибегали к Непреложным Обетам. В то время как другие подростки играли в бутылочку, слизеринцы играли с жизнью и смертью. И всегда была жуткая история о том, как кто-то играл в эту игру, нарушал клятву и умирал. Потребовалось добрых двадцать минут, чтобы люди приняли решение играть в эту версию игры или нет. Тео проговорил вслух слова клятвы, которую они должны были дать, и заверил их, что это безопасно и ничего страшного случиться не может. Пара студентов ушли до начала игры, хотя, скорее всего, они хотели попасть в какое-нибудь более уединенное место. Все оставшиеся произнесли слова Обета. Все они были навеселе, их щёки раскраснелись. В комнате было жарко, и ей не помешало бы проветривание. Драко ослабил галстук и расстегнул верхнюю часть рубашки. Рубашка Тео давным-давно была полностью расстёгнута, из кармана торчал синий галстук. По очереди они задавали самые обычные вопросы и предлагали друг другу самые типичные действия. Единственное, что делало игру более напряженной, — это Непреложный Обет, который поддерживал уровень адреналина на высоком уровне, в то время как выпивка делала своё дело. Были вопросы о первых разах, сексуальных влечениях и прошлых влюбленностях. Потом, в качестве действий, необходимо было целоваться с этими объектами влюблённостей, а некоторые студенты лишь надеялись, что и им представится такой шанс. Грейнджер выбрала правду, и Пэнси спросила о ее первом поцелуе. Драко был уверен, что та расскажет им о Уизли, но, когда она назвала имя Крама, все весело загалдели. Гермиона улыбнулась, всё ещё грустная, и сделала большой глоток сливочного пива. Казалось, в ней было много горько-сладкой ностальгии по тем моментам. Драко поймал себя на том, что хочет спросить её о самом лучшем поцелуе — кого бы она назвала, Уизли или Крама? Это было бы забавно. В её ход Невилл выбрал правду. — Как ты думаешь, кто самая красивая девушка в этой комнате? — спросила она. Бедный Невилл побледнел, но Драко сразу заметил, куда устремился его взгляд. Грейнджер тоже заметила. Драко посмотрел на неё. Она уже знала, судя по удовлетворенному выражению лица. Но она знала, что Невилл не сделает первого шага, если его немного не подтолкнуть. — П-Пэнси, — пробормотал он. Толпа громко зашумела. Пэнси покраснела и фыркнула с притворным презрением. Драко видел её насквозь, и она явно была довольна. Когда настала очередь Тео, он выбрал действие, и ему пришлось выпить бочонок сливочного пива, пока Симус и Кормак держали его вниз головой. Драко старался не смотреть на этот цирк, прикрыв глаза ладонью и надеясь, что Тео не вырвет на ковер. И, конечно, именно Драко повезло вытащить имя Тео из шляпы. — Правда или действие? — спросил Тео, икая. Драко никогда не выбирал правду. Он слишком боялся, что ему зададут неправильный вопрос. Не вопрос типа “С кем ты потерял девственность?”. Вопрос о его прошлом. Тот, на который ему невыносима была даже мысль об ответе. Он либо не знал правды, либо не хотел в этом признаваться. — Я выбираю действие, — сказал Малфой. — Твоим действием будет поцеловать Грейнджер, — ухмыльнулся ему Нотт, потягивая огневиски из бутылки. — Тео, ну ты и придурок. Общая комната Слизерина наполнилась смехом и улюлюканьем. Грейнджер посмотрела на Драко остекленевшими глазами. Она казалась такой безжизненной и безразличной, с тех пор как вернулась в школу, и даже сейчас она даже и глазом не моргнула после слов Тео. Драко был удивлен, что она вообще согласилась играть. — Тео, я даже не ожидала от тебя ничего умнее, — Пэнси закатила глаза. — Пэн, в следующий свой ход я заставлю тебя целоваться с Лонгботтомом, если ты не заткнёшься, — тявкнул Тео со смехом, очевидно, очень довольный собой. — Я думаю, у тебя какой-то кинк, — она скривила губы и сделала глоток из своей бутылки. — Тогда я выбираю правду, — протянул Малфой. – Спрашивай меня о чем угодно. — Ты знаешь, что не можешь взять свои слова обратно. — Да, я знаю, — сказал Драко, лениво поднялся с кресла и подошел к Грейнджер. — Ты же не обречёшь меня на смерть? — спросил он Гермиону. Она посмотрела на него с дивана. — Конечно, нет, — она встала и слегка покачнулась. Рука Драко быстро дёрнулась к её локтю, когда она вставала, чтобы помочь сохранить равновесие, но он успел остановиться, прежде чем смог по-настоящему прикоснуться к ней. — Мы не обязаны делать это здесь, — сказал он. — Эээээй, — возмутился Тео. — Я знаю правила, — процедил ему Драко, глядя на Гермиону. Она посмотрела на него, пьяная и безэмоциональная. — Всё в порядке, — она апатично пожала плечами, и Драко почувствовал, как внутри него поднимается гнев. Как она могла быть к этому настолько безразличной? — Сделай это, — скомандовала она. Он сделал шаг ближе, в то время как вся комната тихо наблюдала. Он изучал её лицо, бледные веснушки, губы, блестящие от сливочного пива, её пустые глаза, как будто она смотрела сквозь него. Грейнджер была немного ниже его, поэтому Драко пришлось чуть наклонить голову. Когда его лицо приблизилось, она закрыла глаза, и он нежно прижался своими губами к её губам. Он мягко удерживал их там, всего на мгновение дольше, чем было необходимо. Она не сделала ни малейшего движения, чтобы поцеловать его в ответ. Он отстранил голову, но не отступил на шаг. В комнате воцарилась тишина. Что-то было не так. Не то, что Драко Малфой поцеловал Гермиону Грейнджер на глазах у всех. Дело было в том, что она никак не отреагировала. Она не разозлилась. Она не была возмущена. Ничего. Той Гермионы Грейнджер, которую они все знали, больше не было. Её свирепости, её энергии. Этого там не было. Они все это знали и им всем пришлось, наконец, признать это. Гермиона Грейнджер была сломлена. Она открыла глаза, лишенная эмоций, и Драко подавил желание встряхнуть её. Заставить её дать ему пощечину, снова. Сделать что-нибудь, что доказало бы, что она всё ещё там и жива. Разбудить её. Он посмотрел на неё и почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его спине. Он понял, что смотрит на какое-то отражение самого себя. На кого-то, кто громко смеялся давным-давно. Кого-то, кому нужно было вспомнить, каково это - испытывать радость, тепло и любовь. Кого-то, кто нуждался в том, чтобы его поняли. Увидели. — Эй, — тихо произнёс он и положил ладони ей на щеки, словно пытаясь передать через них своё тепло. Он посмотрел ей глубоко в глаза, пытаясь заглянуть за их пелену. Пытаясь беззвучно докричаться до кого-то, кто скрывался за этой маской пустоты. Она моргнула. — Эй, — сказала она. Снова моргнула и нахмурилась. Как будто отдалённо узнала его. Драко заметил, что на её щеки возвращается румянец, пока он всё ещё держал их в своих ладонях. Он не знал, что сказать, поэтому сказал то, что хотел бы, чтобы кто-нибудь сказал ему. — Я беспокоюсь о тебе. Мы все беспокоимся. — Что? — Она снова моргнула и накрыла его ладони своими. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Тебе не обязательно проходить через всё это в одиночку. Мы все здесь с тобой, мы все в этом вместе. Ты не одинока. Драко почувствовал комок в горле; произнести эти слова вслух было всё равно, что наконец-то услышать их самому. И по какой-то причине ему стало легче. Драко почувствовал, как она слегка сжала его руки. Он наблюдал, как глаза Гермионы наполняются, будто колодцы, осознанием и слезами. Её губы задрожали, а ноздри раздулись. — Мне жаль, что это случилось с тобой, — прошептал он, притягивая её лицо ближе. — Прости, мне так жаль. Я хочу это исправить. Я хочу всё исправить. Позволь мне попытаться всё исправить. Я исправлю это, хорошо? Ты мне веришь? Ты, чёрт возьми, в этом не одинока. Она яростно кивнула, и слёзы потекли по ее лицу. Он попытался вытереть их большими пальцами. — Всё хорошо, — пробормотал он. — Все в порядке. Он говорил это ей? Или себе? Её губы были мягкими и влажными от слёз. Её руки нежно касались его шеи. Её кожа пахла перьями и свежим пергаментом, и Драко осознал, что уткнулся носом в её шею, обнимая её, а она рыдала в его объятиях. — Этого я не ожидал, — прошептал Тео. Драко услышал звук пинка, вероятно, от Пэнси, и тихое “ой” от Тео. Драко хотел, чтобы все ушли. Должен был настать момент, когда объятия закончатся, и он не хотел, чтобы кто-то был рядом, когда это произойдет. Помощь пришла оттуда, откуда она меньше всего ожидалась. — Э-м-м, Пэнси, — Невилл нарочито громко кашлянул. — Пойдём. Он поднялся с подушки, на которой сидел на полу, подошел к Пэнси и протянул ей руку. Она покраснела и встала, чтобы пойти с ним. Они вышли из комнаты, тем самым стряхнув оцепенение со всех присутствующих. Некоторые одобряюще загалдели. — Нет, ну раз пошла такая пляска, — Тео тоже встал и вопросительно посмотрел на Луну, достав бутылку, полную огневиски. — Ты знаешь противозачаточное заклинание? — спросила она как ни в чем не бывало, поднявшись с места, и на своём глотке Тео поперхнулся. Жидкость потекла у него из ноздрей. — Э-м-м… нет, — обезоружено ответил он. Студенты безуспешно пытались сдержать приступы смеха. — Ничего страшного, пойдём. Я тебя научу, — сказала Луна и покинула гостиную. Тео неловко провёл рукой по волосам и, спотыкаясь, последовал за ней, в то время как все остальные начали освобождать пространство. Толпа разошлась слишком быстро, и комната опустела. Драко надеялся ещё немного продлить момент, не готовый разорвать объятия. Он нервничал, не зная, что делать и говорить дальше. Грейнджер оторвала лицо от его груди и вытерла мокрые щёки. — Я начал читать твою книгу, — сказал Драко, прежде чем повисло неловкое тяжёлое молчание. — О, и как тебе? — Там нет магии. Гермиона рассмеялась. — Да, её там нет. — Как он выберется из тюрьмы? Без магии? — С помощью смекалки и толики удачи. — Тогда мне следует её дочитать. — Думаю, следует. Мне кажется, тебе она понравится. Они неловко отстранились друг от друга, и наступила тихая пауза. — Я чувствую, что я так много хочу тебе рассказать. И я не знаю, с чего начать, — честно признался он. — Я думаю, нам действительно следует поговорить, это будет полезно для нас обоих, — кивнула Гермиона. — Я также думаю, нам будет полезно чаще целоваться, — попытался пошутить он. И она снова звонко рассмеялась. Её глаза счастливо сияли.