***
— Я должен на какое-то время уехать из города. Хотел и тебя предупредить. — Что-то произошло? К чему такая спешка? — спросил Кадир. — Дела, — бросил Зейн и этим сказал, что никого это пока волновать не должно. Он не надеялся на поддержку или понимание. Он просто решил, что лучше предупредить знакомых людей, в том числе коллег и партнёров, если… Его отсутствие станет заметно, и начнутся поиски. Потому что никто не мог знать исхода новой вылазки в пустыню...***
На этот раз Зейн предпочёл ехать в одиночестве. Ему было известно о непростом нраве верблюдов, о бескрайности пустыни, но уже ничего не могло его остановить. Он обрёл смысл в поиске этой девушки и почувствовал себя единым с этой дикой средой, пусть она к нему была немилосердна. Горло пересыхало, пот стекал под одеждой, тело затекало и ныло, и только взгляд горел решительностью. Ему было по-прежнему темно где-то внутри, горько и холодно — это отпечаток смерти близкого человека. В дороге, когда мысли стали громче, его то и дело одолевала уже привычная тоска, смешанная с болью. Мысленно он оборачивался на прошлое, как на старый фильм, который уже давно закончился. Ему неизвестно, куда надо было ехать, но Зейн почему-то был уверен, что пустыня сама его направит. Конечно же, это было так же глупо, как и искать знаки в облаках, ведь наугад в пустыне можно и умереть. Не было никаких признаков того, что кто-то его ведёт. Поэтому скоро разум принялся паниковать. Только сняв с глаз пелену слепой надежды и печали, Зейн понял, как далеко ушёл от города и совершенно не имеет понятия, как вернётся. Только если по следам. Правда, странная вышла досада: Зейн своими глазами заметил, как песок коварно слизывал следы, не оставляя даже намёка на них. «Значит, мне нельзя останавливаться. Значит, я на верном пути. Может быть. А может, пустыня хочет меня слопать». Верблюд недовольно фыркнул и остановился. Зейн хотел опять приказать ему идти, но тот не сдвинулся с места, как бы говоря чёрными глазками: «На меня можешь даже не рассчитывать». И в этот момент Зейн заметил неподалёку знакомую фигуру, которая плыла над песком в развевающимся платье. Она подошла к ним и дотронулась до верблюда. Тот послушно опустился, чтобы его наездник мог слезть. Зейн подошёл к девушке. — Ты звала меня? — Это ты думал обо мне. Мысль в моём мире осязаема. Она рождает новые витки реальности. Она же и притягивает меня к тебе. Зейн не знал, что сказать… Это казалось таким странным, нетипичным, что можно было просто списать её слова на жару, ударившую по голове. — Сначала пустыня звала тебя, а теперь ты её, — Ясмин улыбнулась красиво, как весенний цветок. И словно в том сне, они молча побрели по песку, и словно в том сне, проснулась страшная буря, голодная, как зверь, и жадная до новых завоеваний. Но этих двоих она не тронула. Зейн, правда, испугался за верблюда. Но Ясмин заверила, что ничто ему не навредит. Тот самый портал. Зейн послушно прошёл через него, как через дверной проём, после Ясмин. И ничего не изменилось. Та же пустыня. То же уходящее солнце и тишина песков. Может, всё это действительно мираж или сон? Но тут нечто кинулось на Зейна и повалило на песок. Какое-то противное бурое создание с костяными лапами, обтянутыми кожей. — Прочь! — Ясмин гневно махнула рукой, и создание спрыгнуло с чужой спины. — Иди за мной. Они пришли к огромному холму песка, который рассыпался. Оказывается, внутри него всё это время находился трон. Ясмин села на этот трон и уже с него смотрела на своего растерянного гостя. — Ты королева? — Я королева пустыни, — глаза девушки властно сверкнули. — Я её хранительница и основатель. Все стихийные бедствия, мо́роки и трагедии создаю я. От её девичьей безмятежности ничего не осталось. В голосе была сталь, а у губ морщины, которые говорили о том, что Ясмин чем-то недовольна. — Для чего тебе всё это? — Зейн обвёл рукой её измерение, где повсюду сновали безобразные создания — её подданные. — Потому что здешние люди лишили меня очень важного — жизни. Когда-то давно. На месте моего убийства и стоит портал. Я попала сюда и поначалу была напугана и ослаблена. Но со временем мои силы восстанавливались. Я создала духов, которые бы мстили за меня. Создала бурю, которой сметаю любые попытки караванов пройти по моей земле. — А тот парень, который едва не убил меня? — Он не дошёл до города, — просто ответила Ясмин, как будто это нормально. — Гнилая душа. Таких мои слуги очень любят. — Но почему ты оставила меня? Почему помогла? — Я ведь не только злая, — усмехнулась девушка, хищно прищурившись. — До тебя я спасла одного мужчину, но это было, по вашим меркам, тридцать лет назад. Он и по сей день живёт в твоём городе, молится на меня. Постоянно твердит, что его исцелила пустыня. — Ты за ним наблюдаешь? — Нет, но его благодарные речи долелают до меня. Зейн тут же вспомнил базарного старика, который дёргал его за штанину. — Да, я видел его… Он считается местным безумцем. Он тоже проходил через портал? — Нет. Но когда он умрет, я заберу его. В благодарность за память обо мне. — Почему же… я здесь? Один. Ясмин отвела глаза. Знать бы самой! Но она не знала и не понимала, для чего ей этот смертный. Девушка надолго замолчала, при этом оставаясь неподвижной. Зейну стало не по себе. — Прошу, ответь… Неужели ты пришла забрать меня? — Нет, — наконец, отозвалась девушка, теперь уже без злобы на лице. — Но ты… Отличаешься. Мне нравится твоя душа. Мне даже кажется, что мы чем-то похожи. Оба блуждаем в своем одиночестве и в своей боли. Зейн осмелился подойти ближе. Теперь-то он понял, что не ошибся: перед ним сидела несчастная душа, которая заточила себя в песчаной тюрьме. Ему стало её даже жаль. Но стоило ему приблизиться к трону, как на нём появилась маленькая чёрная трещина. — Нет, не двигайся! — впервые лицо Ясмин перекосило от страха. Она вцепилась в свой трон, который старательно возводила годами. При этом, от мужчины не скрылось, как она тайно любуется им. Теперь они стояли так близко, но как на дуэли, друг против друга. Зейн всё же дёрнулся вперёд. Небо начало тускнеть, а тучи собрались в одну большую. Поднялся ветер. — Что ты делаешь?! — прошипела Ясмин. — Ты разрушишь мой мир! Зейн усмехнулся. Кажется, это хорошо, разве нет? Он принялся приближаться к ней. Небо заревело от грома, скользнула молния. Трон угрожающе задрожал. Мужчина положил на него свою ладонь, и та часть, до которой он дотронулся, откололась. — НЕТ! — Ясмин забилась в истерике. — Тш! — Зейн схватил её за руку, поднял с трона и оказался очень близко к лицу. — Просто доверься мне. Мысленно она сопротивлялась, но недолго. Взяла его руки в свои. Почему-то на её глазах проступили слёзы. На них полил ужасный ливень. Растопил окончательно и трон, и безобразных слуг, и песок под ногами. Зейн в промокшей до нитки рубашке склонился над мокрым загорелым лицом девушки. Теперь она казалась не каким-то таинственным духом, а обычной смертной, которая замерла с лёгким испугом, не понимая, что теперь будет дальше. Перед ними в считанные секунды вырос оазис. Это было очень здорово, но и портал принялся закрываться с обратной стороны. Зейн заметил это, крепко сжал руку Ясмин и только хотел побежать к нему, но она его затормозила. — Мне нет места среди живых! — А по мне, очень даже есть! Или будет! — Зейн был сильнее, а потому настойчивее потянул девушку назад, к проходу, который медленно и зловеще затягивался. — Скорее, иначе мы здесь навсегда останемся! Они выскочили на последних секундах, и портал за ними исчез. А оазис остался. Ясмин опасливо подняла глаза к солнцу, боясь, что испарится или разлетится на мелкие частицы, но ничего не произошло. Её тело было осязаемо, раз Зейн всё так же сжимал её запястье. — Ну что, вернёмся в город, Королева Пустыни? — привлекательным басом прошептал Зейн и поцеловал нежную руку. В полной растерянности, девушка коротко кивнула. Кажется, ей больше ничего не оставалось, но Ясмин не противилась этому, искоса наблюдая за мужским профилем. Глаза Зейна тоже иногда скользили по ней, а улыбка сама лезла на лицо. Путь им предстоял долгий и непростой.