Ложь ради спасения

      — Чем занималась эти два дня? — спросил Вова.       Он и Катя наворачивали уже третий круг вокруг дома Суворовых. Идти домой не хотелось. Там они уже были. Зашли на десять минут, чтобы предупредить родителей, что пойдут прогуляются.       — За тебя волновалась, — ответила Веселова, неосознанно сжимая руку Адидаса в своей.       Изначально они не договаривались держаться за руки, но потом откуда-то из-за мусорки выбежала злая собака, которая испугала Катю, и девушка от страха схватила Вову за руку. Больше с того момента рук они не разрывали.       — Только волновалась? — удивлённо спросил Володя, поднимая глаза на чёрное, покрытое серыми облаками небо.       Веселова пожала плечами, пнув носком ботинка комок снега, который остался после чистки дорог.       — Утром первого дня помогла Диляре прибраться дома, приготовить обед и ужин. Пообщалась с твоим отцом. Если честно, испугалась я только тогда, когда Марат прибежал за кастетом, — призналась Катя. — Ночью я вообще не спала. Так, лишь изредка засыпала на пару минут, но выспаться так и не удалось. Всю ночь и следующий день думала где ты, что с тобой случилось, для чего Марату нужен был кастет.       Вова задумчиво кивнул. Напугать девушку он не хотел, но и у него была железная отмазка. Он просто не мог знать, что в бое с Хади Такташ они проиграют и добрую половину универсама упекут в обезьянник, а его, Адидаса, поместят в больницу, откуда потом его стащат прямо с операционного стола. Кстати о той операции — нога, на удивление, почти не болела. Теперь Суворов лишь изредка хромал, но при Кате, которая то и дело бросала на его ногу тревожные взгляды, он старался делать это как можно не заметнее, чтобы она не дай бог не загнала его домой.       — Ну, больше волноваться не зачем. Всё кончилось, — заверил он. — С Хади Такташ мы разобрались. Только завтра пару вопросов схожу проясню и, думаю, дальше всё будет более менее спокойно.       — А этот ваш Миша тоже надеялся на то, что будет спокойно? — съязвила Катя. Она до сих пор не могла поверить в то, что кто-то умудрился ногами забить четырнадцатилетнего парнишку.       Вова вздохнул. Сколько бы раз он не пытался отвлечь девушку от обсуждения смерти Ералаша, она всё равно возвращалась к этой теме, при этом делала это резко и неожиданно, так что Адидасу приходилось думать, как вновь отвлечь девушку от этой темы.       — Хватит, — попросил Суворов. — то, что произошло с Ералашем — несчастный случай, понимаешь? То, что ты постоянно возвращаешься к этой теме, его не вернёт. И я больше с тобой этого обсуждать не буду. Не нужно тебе во всё это ввязываться.       Бывший афганец отошёл чуть вперед, выпустив руку девушки из своей ладони. Он боялся, что вся эта история навредит Кате.       — А я уже ввязалась, — сказала Веселова. Догнать друга ей не составило труда. — Я же хожу с тобой, забыл? Ты сам меня вовлек во всё это. Давай договоримся, что впредь ты будешь честен со мной.       Адидас усмехнулся, но после кивнул. Больше тему Ералаша и группировок они не поднимали. От дома они ушли куда-то далеко прочь. Прошли мимо знакомого ларька, мимо знакомых магазинов, детских площадок.       — А что там с Петром? — спросила Катя. — Вы же виделись?       Вова хотел было сказать, что не виделись, но вовремя вспомнил, что обещал говорить только правду, поэтому ответил утвердительно. С бывшим своей подруги он действительно виделся.       — Виделись, — сказал Суворов. — Пытался я его убедить, чтобы не трогал тебя, но он вроде бы не понял. Он чуть драку не затеял, но менты вовремя приехали. Не стал нападать. С виду-то он хиленький, но наверняка, на самом деле, это не так. Окно-то он умудрился разбить. Но ничего, мы с Вересовым ещё встретимся.       — Не сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшее время.       Вова и Катя одновременно обернулись. Веселова побледнела, увидев вдалеке своего бывшего, который медленно приближался к ней. Его улыбка не понравилась девушку, точно также, как не понравилась бита в его руке. Он изредка вертел ею в воздухе, тем самым ещё больше пугая девушку.       — Опять ты, — почти что прорычал Суворов. — Я же сказал тебе, чтобы не приближайся к моей Кате.       Сделав ударение на предпоследнее слово, Вова отпустил руку Кати, заводя девушку за свою спину. За себя он не боялся, а вот за неё было боязно.       — С чего ты решил, что она твоя? — спросил Вересов. Он медленно надвигался на Суворова, которого, казалось, даже не пугал ни он сам, ни его бита. — Кто ты вообще нахрен такой? Я с Катей был не один год, а вот про тебя она даже ни разу не сказала. И подруги её тоже о тебе ничего не знали.       Адидас на мгновение повернулся в сторону подруги. Нет, он был не удивлен тому, что она не рассказывала о нём своему бывшему, его удивило то, что она даже не упомянула его имени при своих подругах. Он знал, что все девчонки ужасные сплетницы, а если Катя о нём не сказала ни слова, то, может быть, она и не помнила его? Забыла, как только уехала из Казани? Не звонила и не писала письма, потому что забыла?       — А я не обязан быть знаком со всеми Катиными подругами. Она уехала отсюда, когда нам было восемь. Многое успело измениться, — заметил Вова, отбросив мысли о том, что его лучшая подруга его наверняка все эти двенадцать лет и не вспоминала вовсе. — Но старое осталось. Я дружил с ней, сейчас мы встречаемся. А вот ты бывший и должен остаться в прошлом. Вали в свой чёртов Смоленск.       Валить Пётр никуда не собирался. Вместо этого он, подобрав момент, рванул прямо на Адидаса, рассчитывая битой ударить его куда-то в район печени. Вот только Суворов оказался проворнее, он вовремя успел уклониться и утащить за собой Катю, в которую по инерции полетела бита. Оттолкнув девушку в сторону, Вова набросился на противника. В отличие от Адидаса, Вересов подобного не ожидал и, как итог, оба парня оказались на снегу, сцепившись в поединке.       Катя отступила назад, прикрыв рот ладонью. В страхе она прижалась к стене незнакомого подъезда, наблюдая за тем, как-то Вова, то Петя наносили друг другу удары.       — На помощь! — позвала Веселова, видя, как из окон домов выглядывают люди. — Помогите! Они же сейчас убьют друг друга…       Выйти, чтобы разнять драчунов, никто не осмелился. Люди всё также глазели на драку, а Катя стояла в ступоре, наблюдая за тем, как Пётр, изловчившись, оказался сверху Вовы.       — Да прекратите вы! — крикнула девушка на парней, но и это не помогло.       Вересов стремительно наносил удары, прижав тело Адидаса к земле. Внезапный крик был доказательством того, что Пётр угодил ногой прямо по больной ноге Вовы. Увидев то, как Петя воспользовался раной Володи, Катя не выдержала. Оглядев улицу около подъезда, она заметила около дверей доску, которая наверняка осталась с тех пор, когда сюда заезжали люди, и служила она держателем двери. Перехватив доску поудобнее, девушка медленно подошла к дерущимся и замахнулась.       — Оставь моего друга! — крикнула девушка, с силой ударив парня по голове.       Увидев, как бывший медленно заваливается на бок, Катя выбросила доску, отступив назад. Она не собиралась бить его по голове, потому что целилась в спину, но на тот момент Пётр неудачно повернулся. Вова, воспользовавшись моментом, скинул тушку противника с себя и, медленно морщась от боли, поднялся на ноги.       — Молодец, — похвалил он.       Катя, не выдержав, бросилась к парню с объятиями. Она не сдержала слезы, уткнувшись Вове в плечо.       — Зачем ты полез драться? — спросила она, вытирая кровь с лица друга. — А если бы он убил тебя? У тебя же нога больная.       Суворов улыбался, гладя плачущую подругу по спине. Да, ему было больно. Ногу буквально разрывало от агонии, но он всё равно улыбался, видя, что подруге на него не все равно.       — Идём домой, — попросил он, не собираясь отвечать на предыдущую сотню вопросов. — Твой бывший испортил чудесную ночь, да и, чувствую, уйти я далеко не смогу. Теперь правда придётся с костылём ходить. Вот только где найти его? В качалке и подвале вроде бы не было… Ладно, у кудрявой попрошу или пацанов пошлю.       Катя, постепенно успокоившись, посмотрела на друга удивленно. Она была точно уверена, что ей не послышалось, как Вова упомянул какую-то девушку.       — Что за кудрявая? — спросила она, шмыгая носом.       Адидас усмехнулся, медленно продвигаясь в сторону дома. Благо ушли они не очень далеко.       — А ты ревнуешь да? — спросил он. — Боишься, что уведут у тебя такого красавчика?       Веселова рассмеялась, не сильно ударив парня в плечо. Вот кого-кого, а его она уж никак не ревновала, хотя была готова признать, что ей было неприятно слышать упоминание какой-то девки, знакомой только Вове.       — Ещё чего, — фыркнула девушка. — нашёл кого ревновать. В тебе ничего стоящего нет. Просто я боюсь, как бы другие группировки не узнали, что ты от собственной невесты нос воротишь, — подкол превратился в страх. На миг девушке действительно стало страшно и она задумалась, что будет, если Вова влюбится в какую-нибудь девушку и бросит её. Защитить тогда Катю будет некому.       Адидас усмехнулся. Он точно слышал ревнивые нотки в голосе подруги и ничуть в этом не сомневался. Катя с детства была собственницей. Она не любила делиться игрушками, сладостями и всем прочим. Видимо, эта черта характера теперь распространяется и на него.       — Никуда свой нос я не ворочу, — сказал Суворов, обняв девушку. — Зачем, если у меня такая красивая девушка?       Сейчас Катя была благодарна тому, что на улице было темно и уличные фонари светили из рук вон плохо, потому что от слов друга она покраснела. Похвала и комплименты всегда смущали девушку. Мама всегда говорила, что это очень хорошая черта, потому что так её девочка никогда не зазнается. Папа же считал, что в этом ничего особенного нет и отчасти винил себя за то, что очень мало хвалил свою старшую и единственную дочь. Сейчас ни одного из родителей не было на этом свете, но Катя до сих пор не могла перебороть эту дурацкую по её мнению особенность.       — Зазнайка, — обозвала друга Веселова, чтобы хоть как-то убрать прочь смущение. — И фантазер.       Вова улыбнулся, заправив прядь волос девушки за ухо.       — Прямо как в детстве, — сказал он, вспоминая очередной счастливый момент прошлого.       Флэшбэк.       Зима этого года выдалась слишком суровой. На улице стоял жуткий мороз. Совсем недавно прошёл Новый год, который порадовал жителей Казани хорошей погодой. После этого температура стала ниже на десять, а то и пятнадцать градусов. Родители, невзирая на просьбы детей, запирали их дома, не разрешая выходить на улицу. Это касалось и Вовы с Катей. Единственное, что им удалось сделать, так это упросить отца Володи подвести Катю к ним домой, чтобы дети не скучали, сидя поодиночке. Поэтому сейчас двое друзей не унывали. Они и дома могли найти чем заняться. Да вот только такие игры, как догонялки, пришлось отложить. Диляра только-только уложила младшего сына спать и велела детям сидеть тихо, поэтому двум друзьям приходилось ломать голову, пытаясь найти интересное занятие.       — Может, порисуем? — спросила Катя. Они с Вовой лежали на полу посреди гостиной.       Володя лениво повернул голову в сторону подруги, почесав при этом затылок.       — Уже рисовали, — сказал он, вздохнув.       — Полепим?       — Уже лепили.       — Давай домик построим.       — Строили уже, — раздражанно бросил Вова, перевернувшись на живот. — Как скучно быть детьми. Сидишь дома в плохую погоду, а вот взрослым всё можно. Вон папа недавно ушёл на улицу. Ему-то мама не запрещает выходить. Вот я вырасту, найду себе самую интересную работу, — Суворов задумался. — Я буду есть целыми днями конфеты, и мама не сможет меня наругать, потому что это будет моей работой. Или буду космонавтом. Нет, лучше буду рыцарем. Куплю себе лошадь и буду спасать принцесс.       Катя не выдержала и рассмеялась. Она точно также, как и Вова, давно перевернулась на живот и сейчас уже тихо смеялась. Хотела бы рассмеяться громче, да знала, что Диляра будет ругаться.       — Что смешного? — насупился Вова.       — Ну и фантазёр ты, конечно, Вовочка.       — Кем ты там стать-то хотел напомни-ка, — попросила Веселова, когда они уже поднимались в подъезд дома. — Космонавтом, рыцарем? А кем стал?       Адидас легонько толкнул девушку в бок, тем самым обгоняя её, что сделать было крайне затруднительно, учитывая то, что ему сейчас было тяжело наступать на больную ногу.       — Группировщики почти тоже самое, — сказал он, нахмурившись. — Ну, да, я фантазер. Да, я зазнайка. А вот ты всё равно моя. И будешь моей, пока не уедешь из Казани.       Катя рассмеялась, открывая дверь в квартиру своим ключом. В прихожей дома было темно и во всём доме стояла тишина, что означало, что все обитатели дома, кроме Вовы и Кати, давно уже спят.       — Погоди-ка, — попросил Володя, придержав подругу за руку.       Нахмурившись, он вывел девушку из квартиры, захлопнув дверь. К двери ножом был прикреплен лист бумаги, явно не очень аккуратно вырванный из тетради или какого-нибудь блокнота на подобие такого, что лежал дома у Суворовых.       — От меня не спрячешься. Катенька, всё равно ты будешь моей, — прочитала шёпотом девушка. — Вов, это снова он. Снова Пётр. Вова, он не отстанет от нас. Он убьет тебя или меня. Или сделает ещё что-нибудь.       Видя, что у Кати начинается истерика, Адидас прижал её к себе, поцеловав в висок, что сделал без всяких затруднений.       — Ничего он не сделает. Завтра его найдут мои парни и он успокоится, — пообещал Вова, прижимая девушку к себе. — Я же сказал. Пока ты в Казани, ты моя. И только моя. Никаким Петрам в обиду я тебя не отдам.       Веселова посмотрела на друга. Разглядеть его лицо было трудно, но всё равно она смогла разглядеть его глаза, которые всегда выдавали его эмоции. Настоящие эмоции.       — Обещаешь?       Вова снова коснулся губами виска девушки.       — Обещаю.