Массаж

      …Мы боимся того, чего не понимаем. Чего никогда не пробовали, или никогда не знали. Неизвестность пугает нас… и она же манит своей тайной. Врачам в этом плане проще. Мы видим и знаем больше, чем большинство людей. Но даже мы не лишены свойственных обществу предрассудков. Ведь мы тоже люди…       Джексон дописал последние строчки в медицинской карте и с громким хлопком закрыл её, откладывая к обработанным ранее. Пальцы уже немели от бесконечной писанины, цифры и буквы расплывались перед глазами, однако стопка дел с другой стороны не сильно уменьшилась. Парень смерил её тоскливым взглядом и откинулся на спинку стула, разминая кисть. Очень хотелось оставить это всё назавтра, но завтра будут новые дела, а ещё операция с Марком, и повторение материалов с ребятами перед экзаменом…       Эйвери глухо застонал и с хрустом размял плечи и спину. Когда они всё сдадут, он напьётся. И выспится. Или всё сразу, и ещё обязательно подцепит кого-нибудь! Пора уже дать себе волю, а то, когда окружающие начинают замечать, что с тобой что-то не в порядке, это не комильфо. И ладно, если это мама, которая спит и видит, как бы сосватать сыночку выгодную партию, чтобы продолжить «благородный род Эйвери». Но доктор Слоан — его начальник, между прочим! — сегодня в лифте выразился более чем ясно. «Трахни кого-нибудь, пока не начал бросаться на людей». Как будто это так просто сделать!       Джексон рос в семье, где беспорядочные связи не поощрялись. Любить можно лишь одну женщину за раз — и спать тоже только с ней! Поэтому, наверное, он так до сих пор и не нашёл никакой замены Лекси. Потому что в глубине души надеялся, что… может быть…       Даже простая мысль отозвалась в сердце тупой, ноющей болью, и Джексон поспешил прогнать её прочь. Нет, тут не на что надеяться. Он видел глаза девушки, когда та смотрела на Марка Слоана. Видел эту собачью тоску и преданность в них. Это желание… которого никогда не было во взгляде, обращённом к нему. Да, им было хорошо вместе, но… Но сердце Лекси ему не принадлежит, и надеяться на что-то тут просто глупо. Пожалуй, ему и правда стоит отпустить её и жить дальше.       — Привет, Джексон.       Чужая рука с лёгким хлопком опустилась на его плечо. Парень вздрогнул и усмехнулся. Только чёрта помяни, и вот он уже тут.       — Добрый вечер, доктор Слоан. Разве вы не должны были уже пойти домой?       Марк Слоан — его наставник и глава отделения пластической хирургии — опёрся свободной рукой о стол, устремив на Джексона внимательный взгляд, от которого парень неуютно заёрзал.       — Решил немного задержаться. Я вижу, ты так и не воспользовался моим советом?       Джексон закатил глаза. Ну вот, опять начинается. И за что ему такая напасть? Почему все думают, что могут устраивать его личную жизнь и сватать ему кого попало? Сперва мама, теперь Слоан… Он большой мальчик, сам разберётся!       — При всём уважении, сэр, но со своей личной жизнью я разберусь сам!       — Почему каждый раз, как люди говорят «при всём уважении», они подразумевают — «иди к чёрту»? — с бархатистым смешком поинтересовался Марк, вопросительно приподнимая бровь. От звуков его голоса по коже пошли мурашки, да ещё и рука, тяжёлая, горячая, уютно устроившаяся на плечах парня, будила что-то внутри. Что-то, отчего живот скрутило очень знакомым теплом.       Джексон сглотнул повторно и поспешно отвёл глаза.       И вот почему, спрашивается, его босс так на него влияет? Он же не гей! Даже не би. Ему всегда нравились только девчонки, да и связь между мужчинами… Чёрт, это даже в мыслях звучит отвратительно! Но этот человек… этот мужчина… Он будил что-то в нём. Что-то такое, о чём сам Джексон даже не подозревал. Ему хотелось доверять, за ним хотелось идти. Поэтому, наверное, когда встал выбор, Джексон пошёл не в общую хирургию, а именно в пластику. Не столько потому, что хотел заниматься исправлением чужих лиц и жоп, сколько потому, что харизма его руководителя вселяла в него уверенность, заставляла бороться за своё дело, верить в свои силы. Он знал, что Марк Слоан верит в него, и доверял в ответ, а это многого стоит.       Не дождавшийся ответа Слоан выпрямился с громким вздохом:       — Ах, Эйвери, Эйвери! Мальчик мой… Разве я когда-нибудь тебе что-нибудь дурное советовал?       Отвлёкшийся Джексон не успел ответить. Тёплые руки наставника легли на его плечи, мягко поглаживая и сжимая. От чутких, сильных пальцев по уставшим мышцам волнами заструилось тепло. По коже пробежала новая порция сладкой дрожи, угнездившаяся согревающим теплом внизу живота. Парень растерянно обернулся.       — Доктор Слоан, что вы делаете?       — Помогаю тебе снять напряжение, — мужчина аккуратно взял его за затылок и развернул обратно. — Раз уж ты не хочешь — или не можешь — воспользоваться традиционными методами, мы начнём с чего-то более простого и лёгкого. Например, массаж.       Пока Слоан говорил, его руки продолжали гулять по плечам Джексона, перемещаясь то на шею, то на ключицы, то ближе к спине, и это было изумительное ощущение! Парень буквально плавился под мягкими, умелыми движениями, однако вся эта ситуация его… смущала. Они находились на сестринском посту, за стойкой регистрации. В любую секунду их мог кто-то увидеть, и это добавляло ситуации пикантности, электрическими разрядами пробегало по венам, горяча кровь. Это… это стоило прекратить!       Джексон качнулся вперёд, уходя от желанных смущающих прикосновений и давя зародившееся внутри сожаление, развернулся к наставнику всем телом вместе со стулом.       — Доктор Слоан, спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Мы на работе, и я бы не хотел, чтобы кто-то нас увидел в такой… эээмм… за таким занятием.       — Это единственное, что тебя смущает?       Слоан стоял близко — непозволительно близко! — скрестив руки на груди и пристально глядя на своего ученика. Его и без того низкий голос стал глубже, чувственней, и Джексон ощутил острое желание забросить ногу на ногу. Он и сам до конца не понимал, чего хочет. Чтобы Марк… доктор Слоан остановился или чтобы продолжал свои действия. В конце концов, это просто массаж, и Эйвери реально стало легче. Частично расслабленные мышцы плеч приятно ныли и требовали продолжения, но… разве это не ощущалось как-то слишком… интимно?       Джексон смешался, отвёл взгляд, лихорадочно подбирая слова:       — Я хочу сказать… Сэр, я… меня не привлекают парни. Я предпочитаю девушек.       — Во-первых, Марк, — насмешливо перебил его Слоан. — Во-вторых, ты ошибся в постановке диагноза, мальчик мой. Я предлагаю тебе просто массаж, без каких-либо интимных действий. Я женат, в конце концов. У меня есть семья и ребёнок, и мне с лихвой хватает Торрес для полноценной половой жизни. А вот тебе не помешает расслабиться, поскольку ты слишком зажат.       — Я вовсе не…       — Зажат, скован и агрессивен. Это необходимо исправить, пока ситуация не вышла из-под контроля. Так что, пожалуйста, не спорь и иди за мной, — заметив, что Джексон опять собирается возражать, Марк внушительно поднял брови. — Не заставляй меня напоминать тебе, что я твой руководитель, и мне лучше знать, что нужно моим подчинённым. Итак?       Джексон мог отказаться. Мог послать самоуверенного наставника нахрен и вернуться к заполнению карт. В конце концов, в список их должностных обязанностей массаж не входит. Особенно от сексуального харизматичного руководителя. Он мог отказаться… но не стал и неохотно поднялся с кресла. Марк довольно усмехнулся.       — Ну вот и отлично. Иди за мной.       Они прошли в пустую палату, Слоан закрыл жалюзи и запер дверь, развернулся к неловко топтавшемуся посреди помещения Эйвери.       — Снимай ботинки и весь верх, и ложись на живот. Я сейчас.       Джексон взялся за больничную рубашку — и замешкался. Казалось бы, смущаться нечего. Сколько раз они переодевались все вместе. Сколько раз он наталкивался на Марка, когда тот обжимался с Лекси или доктором Торрес, и видел своего начальника голым по пояс, и никогда это не вызывало у него никаких чувств, кроме, разве что, зависти. Доктор Слоан был прекрасно сложен. Его плечи…       Взгляд сам собой метнулся к копавшемуся в ящиках мужчине. К широкой спине, туго обтянутой синей тканью безрукавки. К открытым от плеч до кончиков пальцев рукам с идеальным рельефом мускулов, ловкими, чуткими пальцами. Стоило только представить, как эти пальцы сейчас коснутся его кожи, и дыхание сбилось, а тепло внизу живота превратилось в тянущий жар предвкушения.       — Ага! Нашёл, — Марк с довольной улыбкой развернулся, сжимая в руках тюбик с каким-то кремом и удивлённо нахмурился: — Джексон, ты слышал, что я сказал? Почему ты до сих пор одет?       — Я не думаю, что это хорошая идея, — молодой человек из последних сил цеплялся за остатки своего благоразумия. — Сэр… Марк, серьёзно…       Мужчина, прищурившись, подошёл к нему вплотную. Он был выше Джексона на полголовы, и от необходимости смотреть снизу вверх ситуация только ухудшалась. У Джексона пересыхало во рту, как при сахарном диабете, вот только его болезнь носила совсем иное название. Имя ей было — Марк Слоан.       — Ты меня боишься?       Негромкие, насмешливые слова не сразу дошли до рассудка. Джексон растерянно моргнул.       — Что? Нет! Конечно, нет!       — Тогда доверься мне, — тёплая ладонь крепко сжала плечо. Место прикосновения пульсировало, посылая по телу волны тепла и живительной энергии, успокаивало тревогу и страх. Простое прикосновение… — Я ничего плохого тебе не сделаю, Джеки. Если хочешь, я буду проговаривать каждый свой шаг, чтобы тебе было спокойнее.       «В этом нет необходимости», — это то, что он собирался сказать, и вздрогнул, услышав словно со стороны свой голос:       — Да, было бы неплохо. И не зовите меня Джеки.       — Договорились, — уверенно кивнул Марк. — А теперь… мне помочь тебе раздеться?       Новая вспышка сухого жара под кожей. Лоб, скулы, шея — всё словно горело в огне.       — Да идите вы!       Джексон поспешно отстранился, стягивая безрукавку. Марк тихо рассмеялся — и каждый звук его голоса отзывался приятной волной мурашек по коже. Вот только Джексона это больше не пугало. Теперь его одолевало совсем иное чувство — предвкушение. Предвкушение того, что сейчас будет, когда он ляжет. Когда Марк склонится над ним и… Чёрт!       Прохладная ткань больничной постели немного остудила разгорячённое ожиданием тело. Джексон подложил руки под голову, уперевшись в них пылающим лбом.       — Расслабься, — Марк открыл тюбик и теперь с тихим шорохом наносил на руки крем, растирая его по всей поверхности кожи. — Я тебя не съем.       — Ха-ха! Я и не боюсь.       — А по твоему виду не скажешь. Ну да ладно, приступим. Конечно, массажное масло подошло бы лучше, но за неимением сойдёт и это. Итак! Я планирую сделать тебе массаж шейно-воротниковой зоны. Данная зона включает в себя…       В другое время Джексон бы обязательно возмутился, зачем ему рассказывать то, что он и так знал наизусть ещё с интернатуры. Он не какой-то там студент-первогодка! Он ординатор пятого курса, да ещё и Эйвери в придачу. У них в роду все врачи и знания о строении человеческого тела Джексон, кажется, впитал ещё с молоком матери. Но в этот момент руки Марка легли на его шею — и все возражения из головы как метлой вымело. Вместе с любыми внятными мыслями.       — Первый этап: поглаживание. Это делается для расслабления поверхностных мышц и подготовки их к дальнейшему воздействию…       Чужие ладони вновь заскользили по шее, ключицам, лопаткам, не давя, но массируя уставшее тело. Благодаря крему ли они казались такими мягкими, или всегда были такими, Джексон не помнил, да это было неважно. Он вообще сейчас мало что мог вспомнить, целиком сосредоточившись на своих ощущениях, которые одновременно пугали и будоражили его всё сильнее.       — Следующий этап: растирание. Хороший разогревающий приём, расслабляющий все мышцы. В данный момент я растираю малую и большую ромбовидные мышцы… прохожусь вдоль позвоночника — позвонки С5, С6 и С7…       Мышцы наливались жаром, приятной усталостью и лёгкой болью. Сознание уплывало куда-то на волнах чужого голоса. Это было волшебно. Голос Марка успокаивал его и заводил одновременно. По мере того как ладони спускались ниже по пояснице, Джексон ощущал, как жар концентрируется внизу тела — и ничего не мог с собой поделать. Этот голос… смысл слов едва улавливался, но сам тон, звук завораживал и возбуждал. А в сочетании с ощущением обжигающе горячих рук около своих бёдер…       — М-марк…       Имя сорвалось с губ, прежде чем Джексон успел себя остановить. Руки тут же замерли — и парень едва удержался от протестующего стона. Ему не хотелось, чтобы это волшебство заканчивалось.       — Что такое? Тебе больно?       Джексон с трудом сумел собрать мысли в кучку, чтобы подобрать слова для ответа. И очень порадовался, что лежит лицом вниз, и на нём не джинсы, а свободная больничная форма.       — Н-нет… я просто… продолжай.       Тихий смешок — и чужие пальцы возобновили своё движение по его телу.       — Кажется, ты втянулся.       — З-заткнись. То есть, нет, продолжай. Боже…       Снова тихий смешок — и голос, который сводил его с ума:       — Следующий этап: разминание…       Теперь Джексон точно знал, как чувствует себя пластилин в руках умелого мастера. Марк делал с ним всё, что хотел — и парень с охотой позволял ему. Тело само тянулось за впивавшимися в мышцы пальцами. Боль смешивалась на грани с удовольствием, голова слегка кружилась, воздух палаты казался раскалённым и обжигал лёгкие — и одновременно приятно охлаждал пылающую кожу. Парень плавился, едва находя в себе силы сдерживаться и не ёрзать на кровати от ноющего жара в паху. К счастью, Марк мало внимания уделял нижней части его тела, то и дело возвращаясь к шее и плечам, надавливая пальцами тут и там на чувствительные точки, от которых разряды электричества проносились по всему телу. Джексон часто дышал, до боли закусив губу и радуясь, что мужчина не может увидеть его лицо.       — Вибрация. Точечные прикосновения, чтобы расслабить или повысить тонус мышц. Самая активная техника…       Рёбра чужих ладоней проходились по грудному и поясничному отделу, то мягче, то жёстче, и Джексон чуть не заскулил, когда Марк провёл пальцами вдоль его позвоночника, надавил на что-то — и в голове будто граната взорвалась. Вспышка одуряющего наслаждения вспыхнула белым светом под веками, прокатилась крупной дрожью по телу — и сошла на нет неимоверным облегчением и разрядкой внизу. Джексон рвано выдохнул, обмякая, почти не слыша, но чувствуя, как ладони Слоана легонько поглаживают его по плечам — уже не массируя, а словно утешая напоследок.       — Мы закончили. Полежи ещё немного, приди в себя — и можешь быть свободен.       Джексону потребовалось несколько минут, прежде чем он смог заставить себя оторвать голову от рук и посмотреть на присевшего рядом на стул мужчину. Марк довольно улыбался, уперевшись руками в колени. Парень был уверен — он знает. Знает, что произошло, что Джексон испытал, и чем всё закончилось. Только он всё равно ничего не скажет, а если даже Эйвери его спросит, сделает вид, что не понимает, в чём дело. И тем не менее эта приятная истома… Это то, что ему и правда было нужно.       — Где вы так научились делать массаж? — язык едва ему подчинялся. От кровати Джексон себя отдирал почти с мясом. После такого рая двигаться, а тем более вставать не хотелось категорически, но липкая влажность в штанах недвусмысленно намекала на необходимость душа.       — У меня много талантов, о которых ты даже не подозреваешь, — насмешливо бросил Марк. — Я ведь Слоан, и я — лучший. Во всём.       Джексон тихо рассмеялся.       — Даже не сомневаюсь.       — Ещё бы ты во мне сомневался! — наигранно возмутился мужчина, неспешно поднимаясь. — Что ж, рекомендую ещё минут пять посидеть — и можешь идти домой. Мне тоже пора. Торрес уже наверняка волнуется, куда я пропал.       Джексон вздрогнул. Напоминание о работе подействовало, как ушат холодной воды. Вся благостная нега момента развеялась, оставляя после себя сладкий привкус сожаления — и смутного желания. Может быть… когда-нибудь…       — Мне ещё нужно заполнить карты…       — Оставь. Заполним завтра, вместе. Это не горит. И кстати, Джексон! — парень вскинул глаза на замершего в дверном проёме наставника. Марк хитро прищурил глаза. — Если вдруг захочешь повторить — тебе стоит только сказать. Я знаю много различных техник массажа…       — Не думаю, что… — Джексон запнулся, прочистил горло, искоса поглядывая на своего… начальника, чёрт его дери! — Нет. Спасибо, это было круто, но мне и одного раза достаточно.       …Нас всегда пугает неизвестность…       Марк неопределённо повёл бровью, как будто несколько разочарованный таким ответом — и Джексон словно со стороны услышал свой голос. Снова.       — Хотя это было волшебно.       …И она же манит. Запретный плод так сладок. Его так хочется попробовать на вкус…       Наградой ему стала вспыхнувшая на чужих губах улыбка — и поистине дьявольский огонёк в серых глазах.       — Что ж, предложение остаётся в силе. Тебе стоит только попросить, мальчик мой.       И прежде чем Джексон успел что-то ответить, Марк Слоан вышел прочь, тихонько прикрыв за собой дверь палаты.       …Вот только сумеешь ли ты потом остановиться?..