***
Литтл-Уингинг, декабрь 1990 года Гарри беспокойно ворочался в постели. — Как же тебя зовут?.. — зелёные глаза задумчиво блуждали по стенкам чулана под лестницей дома Дурслей. Он уже сбросил наваждение, но не мог выкинуть из головы невероятную девочку, увиденную им три года назад. Она часто являлась в его сновидения под покровом ночи. Её нежная улыбка согревала мальчишеское сердце, ведь она рассказывала удивительные истории, которые, к сожалению, он не мог вспомнить после пробуждения. Но Гарри подсознательно знал, что между ними происходит много общения. Девочка с синими глазами не стыдилась, не боялась, не осуждала и не считала Поттера ненормальным. Он молился Богу, чтобы вновь её увидеть. Она была той, с кем ему до сумасшествия и до звёзд в глазах хотелось быть рядом. — Мальчишка, вставай! — дядя Вернон пару раз стукнул кулаком по хлипкой двери чулана. — Уже… — это воображаемое общение во сне может показаться абсурдным, но для одинокого ребёнка оно стало чем-то неотъемлемым. Хрупкая надежда на встречу с той таинственной девочкой оставалась для Гарри Поттера светлым пятном в тусклой реальности дома Дурслей. Её образ был для него как лунный свет в самую тёмную ночь, ведь внутри него зрело что-то теплое. Даже в самые трудные моменты в жизни семьи Дурслей он воображал её поддержку и ту самую улыбку, помогавшую ему держаться на плаву. Она была его спасением от одиночества, и каждый её визит в мир сновидений приносил желанное человеческое тепло.А воображаемое ли?
***
Безымянный скалистый остров, июль 1991 года — Ты волшебник, Гарри! — торжественно произносит великан и Поттера накрывает déjà vu, как рассказывала мадам Макрон в школе. Лесная поляна. Силуэт темноволосой девочки приобретает реальные черты. Она кутается в темно-синий балахон под цвет глаз и смеётся, когда мальчик спрашивает о странной одежде. — Это мантия, — делится синеглазая, кружась вокруг своей оси. — Мантии давно устарели, — недоуменно сказал Поттер. — Для маггловского мира — да, но для магического мира — нет, — она поучительно возвела палец к темному небу. — Я не понимаю… — понуро склонил голову мальчик. — Ты волшебник, Гарри! — воскликнула девочка и мягко улыбнулась. Гарри удивленно посмотрел на нее. «Если я волшебник, то ты воплощение луны, её вторая ипостась», — подумал он, не отрывая восхищенно взгляда от её лица, освещённого лунным светом. — Гарри? — Хагрид неуклюже коснулся мальчика. — Я не вру, это правда. Меня ы-к, Дамблдор прислал, великий чародей… Он широко улыбнулся. Счастье поглотило новообретённого волшебника. Его настигли две хорошие новости. Первое — он волшебник, а не ненормальный. Второе — он впервые вспомнил детали разговора с таинственной незнакомкой. Теперь у него есть важная зацепка, как сказал бы Эркюль Пуаро, герой детективных произведений Агаты Кристи. Та девочка действительно колдовала в лондонском бутике в декабре 1987-го. Значит, она такая же волшебница, как и он. Соответственно выпадает большой шанс отыскать её среди населения магического мира. Как он понял из сумбурной речи Хагрида, волшебников не так много, как обычных людей. То есть, магглов.***
Магическая часть Лондона, август 1991 года Хагрид заливается соловьём о магии, истории Хогвартса и его факультетах, активно нахваливая Гриффиндор. — Твои родители настоящие гриффиндорцы, — мальчик внимал ему и размышлял. — Они храбро погибли во имя всеобщего блага, как должно для гриффиндорцев. Кстати, ты на папку похож, а глаза мамкины! Они у тебя, э-э-э, красивые были. И молодые… Да, молодые… — нотка грусти проскользнула в грубом голосе Хагрида, когда как Гарри скрутило от скорби и тоски. «Зачем быть «храбрым», если ты оставил своего ребенка сиротой?» — Пойдем-ка, волшебную палочку выберем, — скорбная мысль быстро улетучилась, когда они зашли к Олливандеру. Подбирая волшебную палочку, которую он в семь лет ошибочно принял за прутик, в памяти вспыли воспоминания о далёком Рождестве. «Найду тебя», — клянётся он себе. Благодаря гоблинам из волшебного банка, стало известно, что он последний представитель магического дома Поттер, которому в наследство досталось приличное богатство. — «Теперь я не ненормальный, пусть сирота, но не дворняга без гроша. Я из хорошей семьи, когда как Дурсли говорили, что мои родители были малообеспеченными и являлись примером дурной компании». — Гарри, но зачем тебе что-то помимо школьных вещей? — поразился Хагрид, часом ранее прервавший тихий разговор мальчика-который-выжил с гоблином о наследстве. — Оставь это, пойдем за книгами. — Мистер Хагрид, — если поначалу Поттер стеснялся, то сейчас он решил показать решительность в желании приобрести новой одежды. — Но моя одежда… в плохом состоянии. Помимо школьной формы и мантии, что мне носить еще? Если вы хотите отдохнуть, можете в том пабе посидеть. Я сам докуплю оставшееся. Главное — вы мне банк показали и помогли с покупкой волшебной палочки, — зеленоглазый мальчик вежливо улыбнулся, растопив сердце подуставшего великана. — Уговорил ты меня! Ладно, будь аккуратен! Весь в Лили, такой же ответственный… Мадам Малкин помогла первокурснику с выбором школьного гардероба, а также предоставила неплохой ассортимент повседневной и парадной одежды. Гарри ловко набрал пару-тройку рубашек, свитеров, простых и утеплённых (уже на зиму) брюк, нижнее белье, носки и даже носовые платки, на которых споро вышили инициалы «Г.Д.П.». Касательно обуви рекомендовали обратиться в лавку Брауна, по соседству. — Благодарю, мадам Малкин! — Поттер вежливо кивнул волшебнице, поднял пакеты и поспешил к Брауну, не заметив проницательный взгляд ровесника со светлыми волосами. Вскоре он обзавелся парой новых оксфордов из натуральной кожи, осенними и зимними ботинками из кожи дракона. В лавке Флориша и Блоттса юный волшебник застрял надолго, понимая, что маггловское образование — это хорошо, но он ведь ничего не знает о магических аспектах. Мир не ограничивается на школьных учебниках, как однажды сказала тетя Петуния. Тем более, необходимо наверстать упущенное и не опозориться в новом обществе. Это его шанс быть кем-то больше, чем племянником-бандитом приличной и доброй семьи Дурсль, как говорят на Тисовой улице.***
Хогвартс, сентябрь 1991 года — Гарри Поттер! — сухопарая женщина, представившаяся как профессор Макгонагалл, назвала его имя для распределения. Прилично одетый мальчик с темными волосами и зелёными глазами решительно сел на табуретку, а мгновением позже на макушку опустилась Распределяющая шляпа. — Я вижу в тебе смелость, доброту и желание достичь чего-то значимого. Быть кем-то больше в нашем мире, — тихо прошелестел артефакт. — Я не могу с полной уверенностью распределить тебя на факультет Годрика. Ты амбициозен, мальчик. Ты сможешь добиться всех поставленных целей под знаменами Салазара. Гарри сглотнул. «Мои родители учились на Гриффиндоре. Не предам ли я их память, став слизеринцем?» — Дитя, — ему показалось, что артефакт фыркнул. — Вас, детей, определяют личные качества, а не качества ваших родителей, чем грешат многие магические дома. Я распределила достаточно юных волшебником по тем домам, в которых их ожидают увидеть родители, но не по тем, которые подходят их личностям. «Вы мудры». — Выбирай. «Я хочу достичь всех своих целей и быть признанным в обществе. Я действительно начал думать о своем благе и амбициях…». — СЛИЗЕРИН! — прокричал артефакт в полной тишине. На мальчика-который-выжил устремились ошеломлённые взгляды многих студентов. С детства им втолковывали, что Гарри Джеймс Поттер — это незыблемый авторитет, герой светлых сил и будущий представитель дома Годрика Гриффиндора. Ярлык. «Всё ради тебя, Луна», — подумал Гарри, сев за стол Слизерина. Со дня, как он узнал о существовании магического мира от Хагрида, она перестала приходить в сновидения Гарри. Он подумал, что они увидятся в Хогвартс-экспрессе или на самом распределении, но… «Почему тебя здесь нет?» — отчаяние затопило сознание мальчика, блуждавшего от одного лица к другому.