прелести любви

–Не думаешь, что это платье тебе слегка маловато? – парень отрывается от телефона и осматривает Чонгука, как бы оценивая выбранный наряд. –О чём ты? – омега растерянно оглядывает любимое платье, которое так любил носить прошлым летом. –Наверное, ты поднабрал за этот год, оно по-другому на тебе сидит. – альфа вновь устремляет взгляд в телефон, заканчивая фразу, которая для Чонгука как гром среди ясного неба. Глаза щиплет и противный ком обиды подступает к горлу, когда омега возвращается в их комнату и разглядывает своё отражение в зеркале. Неужели его альфа тогда был прав? Вылезая из болезненных воспоминаний, Чонгук вновь всхлипывает, с ненавистью рассматривая свой мягкий живот и бёдра. Чувствуя обжигающую влагу на щеках, омега отворачивается от зеркала, закрывая глаза ладонями и отчаянно взвывая. Руки дрожат, когда очередная попытка поесть оказывается провальной и весь ужин благополучно выбрасывается в мусор. Чонгук устал. Устал чувствовать бессилие и не иметь возможность выйти на улицу из-за вечно опухших от слёз глаз. У него постоянно трясутся колени от многочисленных истерик, а об улыбки на лице не идёт и речи. Почему эти изнуряющие диеты не дают никаких результатов, а с каждыми его жалкими попытками сбросить, он только видит сотни прибавленных граммов на весах? Наверняка Намджун был прав, когда напоминал ему о его формах. И правильно он сделал, что бросил тогда, два года назад, ведь любому альфе захочется иметь рядом красивую, стройную омегу, а не заплывшую жиром, верно? Чонгук считает, что да. Именно поэтому в тот же день он с болью выбросил всю любимую одежду из своей квартиры, которая когда-то сидела на нём так красиво. Когда-то, когда ещё до смерти папы и с обменом веществ, и с нервной системой всё было в порядке, но с одной ужасной потерей жизнь превратилась в ад, а бесконечные диагнозы не покидают медицинскую карту уже несколько лет. –Чонгук, ну в который раз уже? – альфа измученно трёт виски, подавая омеге, проснувшейся от очередного кошмара стакан с прохладной водой. –Джуни.. – Чонгук вновь всхлипывает, утирая ладонями нескончаемый поток слёз. – Прости, прости меня. Ему ведь рано вставать на работу, там ведь тоже проблем немеренно, а Чонгук их ещё и дома создаёт. Он ведь знает, что Намджун не выдержит его истерик, не выдержит и просто уйдет. Альфам ведь нужны здоровые омеги. Подбирая колени к груди, Чонгук утирает слёзы и зарывается носом в тёплый плед, пытаясь успокоить дрожь в груди от наступающей истерики. Когда же это закончится? В голове снова крутится один и тот же вопрос, мозг ложечкой выедая. Когда же он наконец сможет стать счастливым? Когда-нибудь он перестанет быть таким уродливым? Пальцы до побеления костяшек сжимают края подушки, когда плачь из груди вырывается с новой силой, а из прихожей раздаётся хлопок входной двери. Успокаивающий запах моментом окутывает Чонгука и он слепо тянет ладони ему навстречу, в ту же секунду оказываясь в спасительных объятиях лучшего друга. –Тише, хороший мой, тише, – альфа притягивает дрожащее тело к себе и отодвигает мешающее одеяло, усаживая омегу на свои бёдра бочком. – Чонгуки? Тэхён целует темную макушку друга и втихую радуется своему решению забрать Чонгука к себе на время, пока ему не станет легче. Как бы он справлялся с этим в одиночку? –Малютка, ну чего ты? – тёплые, слегка шершавые ладони ложаться на мокрые щёки и альфа заставляет Чонгука поднять взгляд на себя. Если бы у Тэхёна спросили, какое зрелище в этом мире способно ранить его сердце больше всего, он бы без раздумий вспомнил то, что видит сейчас: наполненные слезами, покрасневшие чонгуковы глаза. –Х-хён.. – Чонгук не перестает цепляться пальцами за крепкие плечи и тихо просит прощения, что едва удаётся из-за севшего голоса. –Маленький, спокойно, – Тэхён отрывает вспотевшие ладони от своей одежды и поочерёдно целует каждую, утирая нескончаемый поток слёз рукавом. – Давай подышим вместе, как я тебя учил? Омега заторможенно кивает, пытаясь побороть желание вновь зареветь от безысходности и повторяет все действия за Тэхёном, глубоко вдыхая и выдыхая. –Ты такой молодец, Чонгуки, – всхлипы постепенно утихают, однако омега всё равно выглядит так, будто вот-вот расплачется ещё пуще прежнего. – Расскажешь мне, что случилось? И, конечно. Конечно, Тэхён знает, ведь эта история повторяется из раза в раз, но лишить Чонгука возможности выговориться он просто не может себе позволить. –Я.. Я не могу, – глаза–бусины вновь наполняется слезами и альфа аккуратно укладывает ладонь на пушистую макушку, ласково поглаживая. – Я больше не могу так. Тэхён усаживает Чонгука обратно на постель и он упирается спиной об изголовье кровати, пока сам альфа устраивается где-то у его коленей, всем видом показывая, что готов слушать. –Я так хочу стать красивым, хён, – проговаривает и снова всхлипывает, а Тэхён прикусывает язык, чтобы не ляпнуть что-то вроде «ты и есть самый красивый в этом чёртовом мире», хоть это и является правдой. – Мне просто противно на себя смотреть, я.. Из груди вырывается тихое, самое настоящее поскуливание разочарованной омеги и Чонгук закрывает лицо ладонями, лепеча что-то без перерыва. –Я не хочу видеть своё отражение в зеркале, своё ужасное тело, и в-всё это.. Это мерзко и некрасиво. Я не понимаю, как ты терпишь м-меня и моё нытьё все эти два года, а теперь ещё и моё присутствие в твоём доме, и я.. – он останавливается лишь чтобы набрать воздуха в лёгкие, а потом вновь скулит, чувствуя стыд от того, что снова вываливает всё это на альфу. – Я же никому никогда не буду нужен таким, толстым и некрасивым, хён, я же.. –Тшш, – Тэхён укладывает ладони на округлые коленки и поглаживает с особой нежностью, всё ещё поражась тому, с какой ненавистью Чонгук говорит о своём прекрасном теле. – Зайка, подыши. И омега снова слушается, на мгновение притупляя свою недо-истерику. Взгляд падает на чужие ладони и Чонгука это окончательно добивает. –И ты тоже, – младший давится всхлипом. – Ты тоже никогда не увидишь во мне красивую омегу, потому что я ужасный, а я так с-сильно хочу, чтобы ты меня хоть немного полюб.. Чонгук судорожно вздыхает и распахивает глаза, мгновенно замолкая и слыша только своё бешено бьющиеся сердце. Это провал. Теплые ладони застывают на коленях, и Тэхён вдумывается в последнюю фразу дольше положенного, не понимая, правильно ли он услышал всё сказанное. –Ты хочешь, чтобы я.. Что? – Чонгук до боли прикусывает щеку изнутри, сразу чувствуя металлический привкус на языке и мутную пелену слёз на глазах. Он тут же предпринимает попытку отстраниться и сбежать куда подальше, но крепкая хватка ему этого сделать не позволяет. –Отпусти меня, хён, пожалуйста, – роняя горячую слезу на чужую ладонь, омега порывается встать с постели. – Пусти. –Чонгук, – альфа тянет Чонгука обратно, плотно обхватывая ладонями исхудавшую талию и вынуждая посмотреть на себя. – Ты даже не представляешь, насколько красивую омегу я вижу в тебе. Если бы ты только смог полюбить себя также сильно, как люблю я, то этого всего бы не было. Чонгук, кажется, в этот момент даже не дышит. Тэхён сгребает его в свои объятия и целует поочередно каждую щеку, тихо шепча что-то успокаивающее на ушко плачущему омеге. –Ты очень красивый, ты очаровательный, – альфа оставляет поцелуй под нижней, распухшей от покусываний и плача губой. – У тебя прекрасное, абсолютно здоровое тело, родной. Я поистине не понимаю, как ты можешь ненавидеть свой чудесный животик , и ты даже не представляешь, как больно мне слышать гнев в твоём голосе, когда ты говоришь о себе. – альфа с особым трепетом поглаживает талию омеги сквозь одежду, а лёгким движением руки совсем немного отодвигает мешающую ткань, оставляя невесомый поцелуй чуть ниже рёбер. – А я любуюсь тобой каждый день и едва держу себя в руках, понимаешь? Чонгук вздрагивает от нежного поцелуя и плавится от необъяснимо приятных волн по всему телу. Он даже забывает о слезах на щеках, которые до сих пор не заканчиваются. Хочется просто быть согретым в альфьих руках. –Одни только твои бёдра сводят меня с ума, Чонгуки. Я по-настоящему зверею, когда ты засыпаешь, а я прихожу тебя укрыть и вижу то, как ты мило поджимаешь их под себя и становишься таким маленьким, что мой альфа места себе не находит. – тёплые губы касаются нежной кожи над коленкой и Чонгук поднимает на Тэхёна заплаканные глаза, вновь содрагаясь в очередном всхлипе. Сейчас главное показать, доказать своему омеге, что он самый желанный. –Ну что такое, бусинка? – крупные ладони быстро пробираются под одежду и бережно оглаживают напряжённую спину, а Чонгук, неожиданно для них обоих тихо стонет, прижимаясь ближе к твёрдой груди. Кажется, что единственное спокойное и безопасное место сейчас – это тэхёновы объятия. – Знал бы ты, как сильно я хочу расцеловать каждый участок твоего тела, Чонгук. –Так расцелуй.. – на мгновение в комнате воцаряется тишина, и эти долгие секунды неловкости разбавляются тихим дыханием обоих, пока Тэхён в один момент их не прерывает, обрабатывая сказанное и поднимая взгляд на омегу. Ладони тянутся к краям домашнего лонгслива и альфа задирает его до самой груди, заботливо оставляя её прикрытой и не разрывая с Чонгуком зрительного контакта. Кончики омежьих пальцев начинают покалывать, когда Тэхён прижимается полными губами к коже чуть выше пупка и целует, скользя к бокам. Обводит большим пальцем каждую, едва заметную светлую россыпь линий, которую Чонгук именует как «уродливые растяжки», а потом задерживается у кромки белья, целуя низ животика, из-за которого младший больше всего комплексует. Омега отводит взгляд и прикрывает на секунду глаза, чтобы не дать слезам вырваться наружу, ведь сейчас перед глазами только одно: те ужасные моменты, когда Намджун с грубостью щипал его за живот и бедра, как бы намекая на их мягкость, а Чонгук после тихо плакал в комнате, рассматривая россыпь синяков, которые вылезали на чувствительной коже после. А сейчас что? Сейчас Тэхён с особой нежностью выцеловывает этот самый живот и гладит с такой осторожностью, что омеге хочется заскулить. –Ах.. – Чонгук слегка прогибается в пояснице, вылезая из своих мыслей и чувствуя, как щёки горят, когда его целует под правым ребром. –Мой хороший, – шепчет альфа и медленно сдвигает мешающую ткань, обнажая аккуратную грудь от силы первого размера. Омега прикрывает глаза руками, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце и мелко дрожа от смущения. – У тебя такая красивая грудь, Чонгуки. Посмотри, как хорошо она умещается в моих ладонях. Младший всхлипывает от целого спектра эмоций в душе: он стесняется и этих действий, и своего тела, которое не готов был показать. –Малютка? – Тэхён аккуратно поглаживает нежную кожу груди, слегка задевая большим пальцем мягкий сосочек и заставляя Чонгука взвигнуть. – Ну же, открой глазки. До омеги только сейчас доходит вся интимность этого момента, и он с ужасом осознаёт, что в его трусиках с каждой секундой влаги становится всё больше и больше. С трудом пересилив себя, Чонгук опускает взгляд на альфу, и теплота в его взгляде выбивает весь воздух из груди. Нет, нет, он не заслуживает этой ласки. Его тело не заслуживает того, чтобы с ним так нежно, он не.. –Хён! Что ты.. – губы скользят к прижатым к друг другу ножкам, Тэхён целует подрагивающие коленки, осторожно разводя их в стороны и припадая к нежной коже губами. Омегу от этих действий едва ли не подбрасывает на постели, альфа словно целится в самые чувствительные места, одно из которых – внутренняя сторона его бёдер. С каждым поцелуем животик поджимается, а пульсирующая промежность, кажется, даже болит от накатившего возбуждения. Чонгук всё ещё стыдится показывать альфе своё тело, однако с ума сводящие ласки постепенно расслабляют и слёзы вовсе сходят с глаз. –Бусинка моя, – Тэхён незаметно для омеги усмехается, заметив пятнышко от смазки на светло–розовом белье и не перестаёт целовать аппетитные бёдра, о которых так грезил, когда чувствует в своих волосах маленькую ладошку. – Хочешь остановиться? –Н-нет, я.. – Чонгук прикусывает губы, снова пытаясь прикрыть грудь одеждой и, не зная, как заставить альфу отвести взгляд наконец от своего тела, осторожно обвивает его шею ручками, притягивая к себе поближе. – Поцелуй меня, хён, пожалуйста. Тэхён просовывает одну ладонь под поясницу, а второй накрывает влажную киску сквозь ткань, прижимаясь к слегка солоноватым от слёз губам и целуя, пока омега неосознанно льнёт к тёплой ладони. Чонгук дрожит, чувствуя обжигающие слёзы на висках и тихо скуля, сжимает чужую руку меж своих бёдер, потираясь о неё горящей промежностью. Ему всё ещё сложно поверить в то, что это сейчас происходит именно с ним. Неужели его, вот такого, кто-то может захотеть? Омега на мгновение теряет во тьме тот самый зарождающийся огонёк решительности, но когда альфа приходится по его бедру вставшим, твердым даже сквозь одежду членом – Чонгук задыхается. –Хён, разве.. – мужчина отстраняется от зацелованных губ и терпеливо готовится ответить на все сомнения Чонгука. – Разве мы не совершаем ошибку? –Тебе неприятно? –Нет. – омега сжимает в пальчиках рубашку Тэхёна, испугавшись, что тот захочет отодвинуться, но альфа жмётся к нему лишь ближе и это от внимания мальчика ускользает. – Нет, я не это имел ввиду.. –Тогда почему ты называешь это ошибкой, радость моя? – мужчина оглаживает пунцовую щеку младшего и пытается как можно лучше сосредоточиться на Чонгуке и его спокойствии, стараясь не думать о текущей прямо на его бедро промежности. – Мы оба находимся в здравом уме и оба возбуждены, так почему мы не можем заняться любовью? Щёки омеги в мгновение вспыхивают и он так распахивает глаза, будто до него только сейчас доходит всё происходящее. Они действительно это сделают? Он правда хочет заняться с Чонгуком любовью? –Мы.. Мы можем, просто.. – мальчик на секунду зажмуривается, собираясь с мыслями. – Разве я потом буду нужен тебе таким? Альфа не сразу понимает суть вопроса, а затем таращится на омегу так, будто тот выдал что-то несуразное. –Потом? Ты нужен мне на всю мою ближайшую жизнь. – возбуждение отходит в сторону и Тэхён действительно говорит это с полной серьёзностью во взгляде и голосе. – И это во мне не желание говорит, ангел, а я. Я и мой альфа, которому ты очень нужен. Чонгук пораженно выдыхает и ближе мужчину к себе тянет, стараясь позорно не разреветься. Сам целует, сжимая рубашку у затылка и коленки доверительно раздвигает, приглашая, чем альфа и пользуется, нетерпеливо стягивая тонкие трусики с бёдер. Холод сразу ударяет по мокрой промежности и Чонгук шипит до тех пор, пока горячая ладонь не накрывает мягкие складочки, согревая. Омега всё ещё не может полностью себя отпустить, однако взгляд мужчины, полный ласки и любви не дает вернуться к бесконечным переживаниям. Он чувствует себя спокойно, пока спрятан под крепкой грудью и придавлен сильными руками к тёплой постели. Ему не страшно, когда альфа ласкает его внизу и так бережно пытается расслабить, выцеловывая каждый участок молочной кожи. И даже когда Тэхён накрывает его прохладные, подрагивающие пальцы своей рукой, губами опускаясь к самому сокровенному – он не пугается такой уязвимости. Он тихонько стонет и смущённо поджимает покусанные губы, чувствуя на своём взбудораженном клиторе горячий язык. Он не видит, что именно делает мужчина, но в каждом его действии прощупывается лишь безграничная нежность, и чонгуковы глаза слезятся. –Х-хён.. – альфа успокаивающе поглаживает маленькую ладонь в своей руке и совсем аккуратно втягивает губами пульсирующую бусину, полностью забывая о своём возбуждении и концентрируясь на омеге, чьи бёдра так трепетно дрожат от каждого его действия. – Мне так.. Так хорошо. И эти слова для Тэхёна, также как и тихие стоны в перемешку с кроткими поскуливаниями – услада. Он еле заметно, насколько ему позволяет положение, улыбается, продолжая вылизывать текущего Чонгука и теперь мысленно себе обещает делать это каждый день. Лишь бы чувствовать на своих волосах эти слабеющие от удовольствия пальчики и слышать тихое, словно сказанное в бреду «ещё, пожалуйста..» Альфа с особой нежностью раздвигает припухшие от прилива крови губки и скользит расслабленным кончиком языка между ними, пока омега тихо рассыпается на простынях, слабо сжимая обессиленными коленками чужую голову и дрожа от щекочущих мазков внизу. Чонгук видит с каким трепетом Тэхён гладит его везде, куда может дотянуться и взгляд цепляется за слишком мягкую кожу, которая проминается под ладонями мужчины. Омеге хочется отвернуться и как можно скорее прикрыть своё нагое тело, которым альфа почему-то так восхищается. Тэхён дарит ему неземное удовольствие, по телу бегут волны тепла и всё самое приятное, волнующее омегу так сильно, задерживается где-то внизу. В том самом месте, где мужчина забывается и думает только об одном – о Чонгуке, которому хочется сделать хорошо. Его альфа мечется и подавляет всю человеческую натуру, оставляя только инстинкты и желание позаботиться. Занежить, вылизать самку до чиста, до благодарного мурлыканья и дрожащих ножек. –Тэ? – Чонгук опасливо сжимается, всем телом напрягаясь и увивиливая от горячего языка, но Тэхён этого сделать не позволяет и крепко удерживает его за бёдра, вкушая вытекающую из сжимающейся дырочки смазку. – Я, кажется.. Омега расслабляется, стоит ему подумать о руках мужчины, которые так бережно его оглаживают и когда понимает, что ему ничего не препятствует, неосознанно давит на затылок Тэхёна, который точно знает, что если напомнит мальчику о том, как он отчаянно сжимался на его языке и притягивал ближе к нуждающемуся местечку – получит вмиг заалевшие щёки. Чонгук потерянно сводит бровки, в последние секунды всхлипывая и кончает, тихо выскуливая имя альфы. Каждое движение языка поверх оргазма ощущается слишком ярко и омегу трясёт, когда он понимает, что плачет. –Я не могу.. – мальчик прижимает ладошки к груди, пугаясь своего бешено бьющегося сердца, и из последних сил пытается увлёкшегося Тэхёна от промежности отодвинуть. – Я больше не могу, хён! Чонгук взвизгивает, когда мужчина в последний раз проходится языком по обласканному клитору и бёдра отчаянно сводит, тихо прося остановится. Альфа ослабляет хватку и целует напоследок паховую складочку, наконец остраняясь от эпицентра своих желаний и только когда видит плачущего от переизбытка эмоций Чонгука – понимает, что немного забылся, склоняясь над дрожащим телом и осторожно убирая маленькие ладони с часто вздымающейся груди. Омега будто из под толщи воды слышит успокаивающий шёпот и чувствует осторожные поглаживания на своих бёдрах, приходя в себя только когда Тэхён начинает заботливо утирать слёзы с его щёк. –Тише, родной. Всё хорошо, правда? – Чонгук заторможенно кивает и утыкается мокрым от слёз носом в шею альфы, замечая поблёскивающие от его выделений, вспухшие губы. – Ты такой молодец, ты просто умничка. Они оба понимают, за что мужчина его так хвалит и омега сжимает закрывающие его тело руки , стараясь наладить дыхание. Тэхён сцеловывает с хрупких плеч всю ту тяжесть, которую Чонгук вынужден был носить годами и сжимает его в крепких объятиях, уже точно зная, что не позволит больше этому кошмару продолжаться. Он знает, что это будет тяжело, ведь тот яд, который в Чонгука вливали – попросту не вывести одной близостью и словами, но альфа на них скуп не будет, и разговоров у них будет много, и ночей, в которых он раз за разом будет доказывать своему омеге его привлекательность. Он и опытного психолога найдёт, и за руку держать на особо трудных сеансах будет. Всё ради того, чтобы однажды увидеть своего омегу счастливым: не думающим о калориях, не просящим срочно заменить батарейку на весах и не плачущим за попытками съесть заботливо приготовленный альфой ужин. Нет, этого всего больше точно не будет. Потому что рядом с ним теперь Тэхён, неизменно и надолго. Навсегда.