***
До Рождества оставалась ровно неделя, а вопрос с подарком для Эдмунда Каспиан так и не решил. Нет, знания о том, что нравится Эдмунду, никуда не исчезли, и будь он для Каспиана просто другом, тот бы уже давно пошёл и купил какую-нибудь интересную книгу в духе тех, что они любили читать вместе, однако отношение Каспиана к Эдмунду было куда более особенным, и подарок, по его мнению, должен был этому соответствовать. Не то чтобы Каспиан собирался признаваться в своих чувствах — на это он бы в жизни не решился, — но всё же он полагал, что раз они у него имелись, значит, и простым подарком здесь не обойтись. Нужно было что-то уникальное, то, что имело бы какой-то сакральный смысл, и, сколько он бы ни бился, идеи в голову не приходили. Вероятно, именно это и привело Каспиана к дверям покоев Люси: несмотря на то, что ближе всех он общался с Эдмундом, за советами в особых вещах, как он уже давно понял, нужно было идти именно к этой невероятно мудрой девушке (Каспиан бы с удовольствием добавил «не по годам», если бы не знал, что на деле ей на пятнадцать лет больше, чем кажется). Конечно, рассказать всего он ей не мог как из-за правил игры, так и из-за собственных убеждений, но надеялся, что она, как и всегда, поймёт его по полутонам и намёкам и сможет оказать так отчаянно необходимую помощь. Постучавшись и не получив отказа, Каспиан толкнул дверь и оказался в небольшой, но уютной комнате, которая когда-то принадлежала лорду Глозелю, но после победы нарнийцев полюбилась Люси и перешла к ней. Сама хозяйка покоев сидела в кресле боком к двери и что-то делала под светом свечей, но, заметив визитёра, вскрикнула и накрыла колени пледом. — Прости, если помешал, — виновато произнёс Каспиан. — Ты не запрещала войти. — Ничего страшного: это я заработалась, — улыбнулась Люси. — Проходи. — Спасибо, — Каспиан приблизился и, не дожидаясь позволения, занял свободное кресло напротив. — Ты это что же, подарок готовишь? — лукаво поинтересовался он, надеясь тем самым направить разговор в нужное русло. — Не буду скрывать: да, это подарок, — кивнула Люси. — Но если хочешь, чтобы я показала, то даже не проси. В конце концов, вдруг ты мой получатель? — она старалась говорить серьёзно, но её глаза весело блестели, и Каспиан, окрылённый этой непринуждённой атмосферой, решил перейти к делу. — Знаешь, Лу, — начал он, — я, конечно, не могу сказать тебе, кто мой получатель, но всё же мне нужен совет. Дело в том, что я… — Каспиан всё же замялся, но затем, решив, что здесь его точно не будут судить, выпалил: — Я никогда раньше не делал подарков. — Правда? — Люси округлила глаза, но затем быстро успокоилась, видимо, не желая его смущать. — Впрочем… Хорошо, если не хочешь, мы не будем это обсуждать. — Не хотелось бы, — подтвердил Каспиан. Говорить здесь было особо не о чем: живя в замке Мираза, он не водил никаких друзей, а о том, чтобы сделать подарок дядюшке, тётке или хотя бы Корнелиусу, он и не думал, ведь ему тоже ничего не дарили — а даже если бы и подумал, смысла в этих мыслях было бы немного: покидать замок ему запрещалось, деньги тратить было негде, так что подобного опыта он и впрямь не имел. — Но вот совет по поводу того, что в целом лучше дарить, мне бы очень хотелось. — Вот оно как, — Люси задумалась. — Вообще-то все существа в мире разные, Каспиан: кому-то нравится одно, кому-то другое. Какого-то одного рецепта тут нет, — но прежде чем Каспиан расстроился из-за такого несодержательного ответа, она продолжила: — Однако есть кое-что — это лишь моё мнение, но, возможно, оно будет тебе в помощь. Я считаю, что лучший подарок, — тот, что сделан своими руками. — Да? — изумился Каспиан; не то чтобы это было неожиданностью, если учесть, за каким занятием он застал Люси, когда пришёл, но всё же… — Я всегда так делаю, — пожала плечами Люси. — В детстве дарила всем рисунки, затем начала вышивать и вязать. Ещё я умею расписывать тарелки, — она улыбнулась, а настрой Каспиана медленно катился на дно. — А если я не умею ничего? — осторожно спросил он. — По меньшей мере, не так искусно, как ты. И вряд ли научусь до Рождества. — Это неважно! — пылко воскликнула Люси. — В таких подарках главное — душа, которую ты в них вкладываешь, ну а если они будут не идеальными, это совсем не страшно. — Я подумаю над этим, — Каспиан сложил руки на коленях и глубоко вздохнул, на что Люси сочувствующе улыбнулась. — Ты придаёшь этому слишком много значения, — она подалась вперёд. — Тому, кому предназначается подарок, в любом случае будет приятна твоя забота. В этом деле нет ничего такого, что тебе не по силам, так что не переживай из-за пустяков. — Заметив, что её пламенная речь не убедила Каспиана, Люси заговорщицки предложила: — Может, выпьем травяного чая? Успокоит нервы. — Пожалуй, — кивнул Каспиан: он сомневался, что отвар ему поможет, но провести вечер в приятной компании было заманчиво. — Хорошо, — просияла Люси. — Только отвернись: я спрячу подарок!***
Как минимум половину следующего дня Каспиан потратил на то, чтобы обдумать совет Люси, и пришёл к выводу, что последовать ему не сможет. Всё-таки он был отвратительно плох во всём, что касалось рукоделия: максимум, на что он был способен, — сделать чертёж какого-нибудь оружия, но это слабо напоминало подарок. Да, Люси говорила, что стремиться к идеалу не обязательно, да и вообще главное — это вложенная душа, но всё равно презентовать Эдмунду что-то кривое и ненужное не хотелось. Правда, другие варианты совершенно не лезли в голову, но Каспиан надеялся, что ответ всё же придёт к нему. Следующий вечер он вынужденно провёл в компании Питера: они вместе сидели в королевском кабинете и работали с документами. Впрочем, мысли Каспиана крутились совсем не вокруг государственных дел. Подарок для Эдмунда, а точнее его отсутствие, тревожил его даже больше новых законов, и особенно обидно было видеть невозмутимость Питера, с отстранённым видом перебирающего бумаги. Вопрос так и крутился на языке, и хотя Каспиан не был уверен в том, стоит ли его задавать — в конце концов, пусть они с Питером больше и не конфликтовали, их отношения были скорее рабочими, чем по-дружески задушевными, — но всё же в итоге беспокойство взяло своё, и он решился: — А ты уже подобрал подарок на Рождество? — непринуждённо спросил Каспиан (по крайней мере, он надеялся, что это прозвучало именно так). Питер оторвался от документов и сперва недоуменно поморщился, будто бы не услышал вопрос, а затем хмыкнул: — Подарок? Так вот что тебя так сильно волнует. — Каспиан слегка стушевался: он и не думал, что это так заметно. — Да, я уже оставил заказ у гномов: ближе к Рождеству будет готово. — Умно, — одобрительно кивнул Каспиан: решение Питера и впрямь имело смысл. Гномы славились как специалисты по работе с металлами, поэтому могли изготовить подарок для кого угодно — от оружия до ювелирных украшений. — И не говори, — Питер скрестил руки на груди. — А у тебя что, с этим какие-то проблемы? — Я… — Каспиан не сразу нашёлся с ответом: раскрывать душу перед Питером не входило в его планы. — У меня не так много опыта в дарении подарков, поэтому я так и не решил, что выбрать… — Здесь нет ничего сложного, — авторитетно заявил Питер, даже не дослушав до конца. — Подарок должен быть качественным и практичным, таким, чтобы было не стыдно подарить, и чтобы он обязательно пригодился получателю, а не пылился где-то на полке. — Ты так считаешь? — задумчиво поинтересовался Каспиан, пытаясь осознать услышанное. — Ну конечно! — хлопнул в ладоши Питер. — Я давно это заметил: всякие ненужные безделицы мы приобретаем себе сами, даже не задумываясь о том, что мы потом будем с ними делать, а вот про по-настоящему необходимые вещи порой забываем. И подарки от близких людей — прекрасный способ заполнить этот пробел, чем я и занимаюсь. И тебе советую. — Спасибо, — пробормотал Каспиан; Питер кивнул и вернулся к своим документам. Однако мысли Каспиана теперь окончательно отдалились от рабочих вопросов.***
Ещё через день Каспиан осознал, что и совет Питера ему не помог: да, он был всяко лучше, чем то, что сказала ему Люси, но всё ещё слишком расплывчатым, чтобы прийти к какому-нибудь итогу. Он не знал, что такого практичного и полезного можно подарить Эдмунду, чего у него и так не было: Каспиан уже успел понять, что Эдмунд высоко ценил собственный комфорт, поэтому имел при себе всё, что могло ему пригодиться. Можно было, конечно, последовать примеру Питера и обратиться к гномам, но если учесть привязанность Эдмунда к собственному оружию ещё из Золотого века, смысла в этом было бы мало. Других идей же не наблюдалось, и это заставило Каспиана отправиться искать помощи в последнем доступном ему месте. Признаться, идти в покои Сьюзан ему было неловко: нет, сам он испытывал к ней разве что братские чувства, но сама она некогда относилась к нему со странным интересом, и поскольку ему не было известно, осталось ли это в прошлом, общение между ними складывалось несколько натянуто. Тем не менее получить поддержку и дельный совет он мог только здесь, поэтому, слегка помешкав, всё же толкнул резную деревянную дверь. Сьюзан он застал за весьма необычным занятием: сидя на кровати со скрещенными ногами, она играла на каком-то струнном инструменте, название которого Каспиан не помнил. Мелодия была настолько красивой, что он не стал отрывать Сьюзан от дела, вместо этого тихо усевшись в кресло и прикрыв глаза от удовольствия. Персональный концерт длился ещё несколько минут, и вскоре Сьюзан отложила инструмент и пытливо посмотрела на Каспиана. — Красиво, — честно сообщил он, и правда завороженный музыкой. — Я и не знал, что ты играешь. — Спасибо, — Сьюзан негромко рассмеялась. — А играла я, ещё когда была королевой: послы подарили мне лютню, и от нечего делать я училась с ней управляться. Было приятно вспомнить, каково это, и узнать, что я всё ещё что-то умею. — Мне очень понравилось. — Сьюзан определённо не вкладывала в свои слова никакого подтекста, общаясь с Каспианом исключительно по-дружески, но ему всё равно стало неловко, и он решил перейти к делу: — Однако, если честно, я пришёл к тебе за советом. — Да, я догадалась, что тебе что-то нужно, — беззлобно усмехнулась Сьюзан и отложила лютню в сторону. — С радостью помогу, чем смогу. Что тебя тревожит? — Я не могу выбрать подарок для своего получателя. — Каспиан чувствовал себя каким-то бараном, описывая свою проблему уже в третий раз, но другого выхода не оставалось. — Знаю, я не могу сказать тебе, кому именно дарю, как и просить конкретного совета, но мне просто нужно знать рецепт хорошего подарка, если так можно сказать. — О Аслан, я и не думала, что у кого-то могут возникнуть такие проблемы! — всплеснула руками Сьюзан, а затем, взяв себя в руки, виновато вздохнула: — Прости, я не хотела тебя обидеть. — Ничего, — отмахнулся Каспиан. — Так что, ты мне поможешь? — Да, да, конечно, — закивала Сьюзан. — Вот что я думаю: дарить нужно то, что ты бы хотел получить в подарок сам. Я обычно так и делаю. — Вот как? — скептически хмыкнул Каспиан. — Но ведь у всех разные вкусы… — Разумеется, — не стала возражать Сьюзан. — Наверное, ты не до конца меня понял: я имею в виду скорее качество вещи, чем её суть. Как бы тебе объяснить… — она поднялась с кровати и расправила юбку. — Тебе нравится моё платье? — Э-э-э… — замялся Каспиан, а затем всё же невнятно пробормотал: — Да, пожалуй… — Вот, — кивнула Сьюзан. — Потому что оно сделано из красивой и качественной ткани, я сама рисовала эскиз и следила за пошивом, и если бы мне подарили такое, я была бы самой счастливой в Нарнии. Это не значит, что я, допустим, подарю Питеру платье, — она ухмыльнулась, — это может быть и что-то другое, скажем, мантия или камзол, да пусть даже седло, но я сделаю всё, чтобы этот предмет был качественным и понравился как мне, так и тому, кто его получит. Теперь понятно? — Наверное, — неоднозначно сказал Каспиан, чувствуя, как рушится его последняя ставка. Даже если Сьюзан не флиртовала, а в действительности хотела помочь, её совет только запутал его, пусть и был чистосердечным. — Спасибо, Сьюзан. — Вижу, я тебя смутила, — фыркнула она. — Прости, если что, однако если я тебе всё же помогла, меня это радует. — Помогла, — кивнул Каспиан, чувствуя, что помощь ему теперь нужна не для поиска подарка, а для расшифровки того, что он услышал от троих Пэвенси.***
— Кас! — Весёлый оклик за спиной заставил Каспиана, уже поставившего ногу в стремя, вздрогнуть и чуть не упасть; к счастью, схватившись за бок коня, он смог устоять на ногах. Обернувшись, он увидел Эдмунда: тот зашёл в конюшню, ведя под уздцы свою лошадь. Отмахнувшись от тельмаринского конюха, он сам повёл своего скакуна в стойло. — Я что, испугал тебя? — Нет, что ты, — Каспиан улыбнулся, пусть его сердце и забилось чуть быстрее. — Я рад тебе, мы давно не виделись. — Ещё бы, — фыркнул Эдмунд, снимая с лошади седло. — Тебя сейчас и не застанешь: всё работаешь. — Кто бы говорил, — закатил глаза Каспиан. — Сам-то, небось, тоже постоянно куда-то уезжаешь? — Между прочим, — деланно обиженным тоном заявил Эдмунд, — за последнюю неделю я впервые выехал из замка. Был на базаре, — он осторожно взял в руки свою дорожную сумку и с каким-то особым трепетом водрузил её на табурет. — Покупал подарок для своего получателя? — усмехнулся Каспиан, но за этой беспечностью скрывалось волнение. — Нет, — Эдмунд пожал плечами. — С этим я справился ещё во второй день игры. Что тянуть? — Видимо, это не так уж и плохо, ведь я затянул, — пробормотал Каспиан, пряча смущение за взметнувшимся зимним плащом. — Правда? — удивился Эдмунд. — Ты всегда казался мне пунктуальным, — он говорил без укоризны, но Каспиан всё равно ощутил укол вины. — Какие-то проблемы? — Не могу выбрать подарок, — честно признался он — уже в который раз за эти дни. Сейчас ему, впрочем, нужно было соблюдать особую осторожность: проговориться о чём-то лишним при остальных Пэвенси было нежелательно, но не критично, а вот выдать себя перед Эдмундом… — Не знаю, что дарить. — Вот как? — вскинул бровь Эдмунд. — Мне всегда казалось это очевидным. — Закончив со своим конём и напоследок потрепав того по гриве, он приблизился к Каспиану и посмотрел ему в глаза. — Дарить нужно то, что соответствует интересам получателя, и для того, чтобы выбрать подарок, нужно просто их знать, вот и всё. Ты достаточно знаком со всеми нами, в курсе, что кому по душе и как мы проводим время, так что оттолкнись от этого и не слишком переживай. — Но… — Нет ничего проще, чем дарить подарок близкому другу, Кас, — с глубоким вздохом перебил Эдмунд. — К тому же если ты вдруг прогадаешь, небеса не разверзнутся, ничего критичного не произойдёт. Не терзай себя и купи что-нибудь здоровское, пока не поздно. Я уверен, тебе это под силу. — Спасибо, — прошептал Каспиан; совет Эдмунда был невероятно напористым и в чём-то даже пристыдил Каспиана, но в то же время из всего, что он услышал от Пэвенси, это было самой здравой мыслью. — Я тогда прямо сейчас поеду на базар. Думаю, там что-нибудь найдётся. — Там много всего, — согласился Эдмунд. — Уверен, всё получится. И Каспиан, всё же взбираясь в седло, как никогда желал в это верить.***
Тельмаринский базар был занятным местом: сейчас здесь можно было найти как вещи собственного производства, так и заморские товары из стран, с которыми Нарния уже успела заново заключить договор. Каспиану всегда нравилось бродить здесь, общаться с торговцами и разглядывать всякие диковинки; обычно он воспринимал это как способ развлечься и отдохнуть, но теперь ему было не до этого. Уже битый час он блуждал по разнообразным лавкам, но ни одна из вещей ему не приглянулась: торговцы пытались понять, что именно ему нужно, и то и дело давали советы, подсовывая то одну, то другую безделицу, но он лишь отмахивался от них. Ориентируясь на совет Эдмунда, Каспиан верил, что почувствует, когда обнаружит подходящий подарок, но его сердце так и не отзывалось, и надежда гасла с каждой минутой. Дойдя до конца очередного торгового ряда, Каспиан остановился и с недоумением нахмурился: лавок здесь оказалось на одну больше, чем он помнил. Раньше ему не доводилось видеть этот синий шатёр, и прежде чем он успел зайти, оттуда высунулся какой-то человек. — Прошу прощения, вы ведь король Каспиан? — сходу поинтересовался он. — Да, это я, — кивнул Каспиан. — А вы… — Познакомиться с вами — честь для меня, ваше величество, — почтительно поклонился неизвестный. — Я лорд Джером из Орландии, прибыл недавно по приказу канцлера моего государства. Продаю особенные товары и буду рад, если вы на них взглянете. — И что же в них особенного? — скептически спросил Каспиан, но всё же прошёл в шатёр и принялся осматривать многочисленные полки и стеллажи с товарами — и как только помещались здесь? — Мои поставки контролирует сам лорд-канцлер, — пояснил Джером. — Я — его доверенное лицо, и мне поручено продавать работы самых искусных мастеров Орландии в разных сферах. Позвольте, я покажу вам всё, ваше величество. Желаете присмотреть новую мантию или, может, кинжал? — А что вот в той коробке? — Каспиан указал на ящик неопределённого вида, лежащий на столике с украшениями. — О, я рад, что вы заинтересовались, — просиял Джером. — Это по-настоящему потрясающая вещь. Уж не знаю, пригодится ли она вам, но, прошу, взгляните, — с этими словами он откинул крышку… И Каспиан ощутил то, что так сильно хотел. Внутри на красной бархатной ткани лежал телескоп — небольшой, но невероятно красивый, украшенный позолотой, резьбой и даже драгоценными камнями. Впрочем, Каспиана привлекла не роскошь, а воспоминание, молнией ударившее в голову: они с Эдмундом на одной из замковых башен, Эдмунд, возящийся со старым телескопом Корнелиуса в тщетных попытках разглядеть хоть что-нибудь, и его сетования на то, как сильно ему хотелось бы посмотреть на звёзды. О любви Эдмунда к астрономии Каспиан узнал почти с самого начала их знакомства, да и в целом упустить этот факт было непросто, учитывая большую карту звёздного неба у того в покоях, но, кроме Каспиана, интереса к этой теме никто особо не проявлял, оттого она была для них сокровенной. И если подарить Эдмунду что-то, что позволило бы ему, наконец, рассмотреть звёзды… — У него хорошая видимость? — спросил Каспиан, резко оборачиваясь к Джерому. — Конечно, ваше величество, — закивал тот. — Он покажет вам даже самые тусклые звёзды. — Отлично, — Каспиан сцепил руки в замок. Волнение не отпустило его, но теперь он чувствовал себя многим увереннее. — Я куплю у вас эту вещь, сколько она бы ни стоила.***
В рождественский вечер после сытного ужина Пэвенси и Каспиан собрались в гостиной: они разместились в уютных креслах, а Питер налил всем вина (Люси досталось в два раза меньше, чем остальным, на что она хмыкнула, но ничего не сказала). Около стены волшебными огнями сверкала ёлка, под которой лежало пять свёртков разного размера; чем дольше Каспиан смотрел на них, тем сильнее становились его переживания. Нет, он всё ещё был доволен приобретённым телескопом, но тем не менее червячок сомнения грыз его, и он знал, что так оно и будет, пока они не начнут. — Может, приступим к подаркам? — по этой причине предложил он, осмотрев всех присутствующих. — Воля его величества — закон, — беззлобно фыркнул Питер. — Лу, побудешь нашим почтальоном? — С удовольствием, — Люси соскочила с кресла и чуть ли не вприпрыжку метнулась к ёлке. — Итак, — обернувшись, она широко улыбнулась, — прежде чем мы приступим, напомню, что личность дарителя должна остаться в тайне — по крайней мере, на первое время. А теперь начинаем, — придерживая юбку, Люси наклонилась и достала первый свёрток; взглянув на бирку, она сообщила: — Сью, это тебе. За тем, как Сьюзан воодушевлённо избавляется от упаковки, Каспиан наблюдал со смесью интереса и нетерпения; наконец, она раскрыла небольшую коробку, и её лицо просветлело. — Это потрясающе! — воскликнула она, доставая очаровательное колье с рубинами; мечтательно улыбаясь, она приложила его к шее, а Каспиан, осмотрев всех остальных, заметил лёгкую, но крайне довольную ухмылку Питера. Каспиан тихо хмыкнул: Питер явно не был с ним до конца откровенным, когда говорил о практичности. Колье не являлось предметом первой необходимости, ведь у Сьюзан и так было полно украшений, но ради того, чтобы порадовать сестру, Питер поступился своими принципами, и если это действительно так, подобное заслуживало всяческого уважения. — Поздравляю, — сказала Люси, когда Сьюзан отложила свой подарок, готовая наблюдать за игрой дальше. Она вновь приблизилась к ёлке; свёрток, который она вытащила на этот раз, был куда увесистее. — А это тебе, Каспиан, — огорошила она, и Каспиан с трепетом принял подарок из её рук. Упаковочной бумаги было немного, и вскоре он держал в руках тёплую зимнюю мантию алого цвета, украшенную мягким светло-серым мехом. Он не планировал гадать, кто же на самом деле его даритель, но что-то подсказывало ему, что он знает ответ: мантия была дорогой и качественной, выглядела по-настоящему роскошно, но в то же время была куда теплее, чем те, что уже у него имелись, и могла неплохо послужить ему зимой. — Кто бы это ни был, спасибо, — осматриваясь, Каспиан всё же не удержался и на секунду остановил взгляд на Сьюзан — она слабо улыбнулась и кивнула, подтверждая его догадку. — Люси, думаю, мы можем продолжать. — С удовольствием, — кивнула она и вновь отправилась за следующим подарком. — Этот — для Эдмунда, — заявила Люси, и сердце Каспиана ухнуло: конечно, он понимал, что, учитывая небольшое количество подарков в целом, его очередь придёт быстро, но всё же переживал. Стараясь не выдать себя, он наблюдал за тем, как Эдмунд разворачивает свой свёрток, однако он сомневался, что ему удалось скрыть секундную вспышку неконтролируемой радости, когда, осторожно вынув телескоп, Эдмунд широко улыбнулся. — Это потрясающий подарок, — с горящими глазами сообщил он, прежде чем отложить коробку в сторону, и пусть признаться напрямую во всём Каспиан не мог, эти эмоции были для него лучше любой благодарности. Он настолько погрузился в свои мысли, что не уловил момент, когда Люси в очередной раз полезла под ёлку. — Ой, а этот, кажется, мой, — она радостно улыбнулась и, не скрывая энтузиазм, принялась разворачивать подарок; за этим процессом с интересом наблюдали абсолютно все, поэтому вычислить, кто выступал дарителем, Каспиан не смог. Вытащив на свет продолговатую коробку, Люси открыла крышку и вдруг воскликнула: — Во имя Аслана! — Поначалу Каспиан не понял, понравилось ей увиденное или нет, но когда она достала небольшой музыкальный инструмент, всё встало на свои места. — Это же флейта! Я так давно хотела научиться играть! — не сдерживая своих чувств, Люси закружилась по комнате, и Каспиан тихо рассмеялся. — Стало быть, не только Сью будет устраивать нам концерты? — доброжелательно поинтересовался Эдмунд. — Если научусь, то с радостью вам сыграю, — просияла Люси; Эдмунд удовлетворённо кивнул, и Каспиану всё стало ясно. «Дарить нужно то, что хочет получить другой человек», — эту мысль он хорошо запомнил, так что вполне справедливо считал: уж если бы кто и постарался изо всех сил угодить Люси, так это Эдмунд. — Лу, я ещё без подарка, — напомнил Питер. — Не хочу прерывать тебя, но… — Да, конечно, прости, — Люси виновато улыбнулась, но запал в ней не угас: аккуратно уложив флейту на столик около своего кресла, она метнулась к ёлке и достала из-под неё ещё один свёрток. — Пит, держи. — Взяв подарок из рук сестры, Питер принялся сосредоточенно распаковывать его, и вскоре на свет появился целый комплект тёплой вязаной одежды: шарф, шапка и варежки. На этот раз личность дарителя была как никогда очевидной, однако Питер не стал разрушать магию игры, вместо этого весело усмехнувшись со словами: — Что ж, Верховному королю Нарнии, пусть и бывшему, мёрзнуть никак нельзя. Теперь буду всегда в тепле и не заболею. — Я рада, что вам всем понравилась игра, — Люси окинула гостиную счастливым взглядом, но вдруг замерла и подозрительно уставилась на ёлку. — Однако… тут, кажется, ещё один подарок. — Ещё один? — удивился Питер. — Не может быть: мы же договаривались… — Может или нет, а здесь и правда есть ещё один свёрток, — Люси наклонилась и действительно вытащила из-под ёлки что-то небольшое и тонкое. — Вот, взгляните. — И кто решил нарушить правила? — недоумевала Сьюзан. — Кто это сделал, я не знаю, — покачала головой Люси, — однако здесь указано, кому предназначается этот подарок. Каспиан, тут твоё имя. — Что? — переспросил Каспиан, не понимая, что происходит. — Я не ждал больше никаких подарков… — Да мы все такого не ожидали, — хмыкнул Питер. — Что будем делать? — Не будь таким педантом, хотя бы когда дело касается невинных подарков, — вздохнула Люси. — Просто отдадим его Каспиану, да и дело с концом. — А если это ловушка? — не успокаивался Питер. — Каспиан — не просто наш друг, а ещё и король Нарнии: что, если кто-то решил его убить? — Ты теперь во всём будешь видеть подвох? — неожиданно вступил в перепалку Эдмунд. — А ты подрастерял свою осторожность, братишка? — Питер скрестил руки на груди. — Осторожность? Во имя Аслана, не называй свою паранойю этим громким словом, — вальяжно произнёс Эдмунд. — Сегодня эта гостиная весь день охранялась преданной стражей, я лично это проконтролировал, потому что предполагал, что нашей игрой могут воспользоваться недоброжелатели. Никого, кроме нас, сюда не впустили бы. — Как ты тогда объяснишь наличие здесь этого свёртка? — Элементарно: это кто-то из нас, — хмыкнул Эдмунд. — И у этого человека были свои причины, чтобы так поступить и не назвать при этом себя. Это тебе в голову не пришло? — Я согласна с Эдом, — сообщила Сьюзан, нерешительно сминая в руках подол платья. — Я не думаю, что Каспиану сейчас грозит какая-то опасность. Может, не будем раздувать скандал из-за обычного подарка? — Да, Питер, и правда, — примирительно улыбнулась Люси. — В случае чего мы рядом и поможем Каспиану, если что-то пойдёт не так. — Как знаете, — вскинул руки Питер. — Но не говорите потом, что я не предупреждал. Всё это время, что Пэвенси пытались решить, несёт ли странный подарок угрозу, Каспиан сидел молча, пытаясь понять, что вообще происходит и как этот таинственный свёрток сюда попал. Кому из Пэвенси могло прийти в голову нарушить установленные правила? Возможно, это кто-то из подданных — тот же Корнелиус, к примеру, — решил приобщиться к празднику и таким странным способом передать подарок? А что, если ему и впрямь грозит что-то страшное? Однако для опасений места уже не осталось: Люси с улыбкой протянула ему свёрток, и Каспиан принял его; поскольку все прямо смотрели на него, выжидая, он не стал мешкать и принялся избавляться от ленты и обёрточной бумаги. Коробка, вскоре открывшаяся его взгляду, и правда была очень тонкой: он не мог и предположить, что в ней спрятано. — Так, погоди, — Питер поднялся, приблизился и присел на подлокотник кресла Каспиана, буравя глазами крышку. — Открывай очень осторожно. Если что, я помогу. — Ты думаешь, оттуда что-то выпрыгнет? — насмешливо ухмыльнулся Эдмунд. — А ты, может, знаешь, где нам в случае чего искать нового короля? — подбоченился Питер. — Мальчики, не ссорьтесь, — Сьюзан тоже встала и подошла к ним, нависая сверху. — Каспиан, открывай уже: мы сейчас все умрём от любопытства. Признаться, Каспиан тоже ощущал что-то подобное, поэтому, отринув все страхи, всё же медленно открыл крышку; когда оттуда ничего не вылезло, он распахнул её полностью и замер. Внутри лежал сложенный в несколько раз лист пергамента; увидеть его полностью не представлялось возможным, но на верхнем фрагменте были изображены какие-то острова в окружении схематических волн. Не обращая внимание на Питера, пытающегося его предостеречь, Каспиан осторожно развернул лист и тут же понял, что ему подарили. Это была карта Восточного моря — не слишком большая, но крайне детализированная, с указанием всех островов вплоть до самого Края Света. — Неплохой подарок, — отметила Сьюзан. — А главное, что безопасный. — Ну, всегда лучше перебдеть, — проворчал Питер, хлопнув Каспиана по плечу, прежде чем вернуться на своё кресло. — Не думал, к слову, что настолько детальные карты существуют. — Да и я что-то не припомню, — заметил Эдмунд, весело глядя на Каспиана. — Это настоящая находка. — Знать бы ещё, кто решил поиграть в благодетеля и нарушить правила, — Питер вновь цепким взглядом осмотрел гостиную… А Каспиана вдруг осенило. Подарок был и правда очень ценным — не только из-за своей уникальности, но и по той простой причине, что именно это Каспиан искал так долго. Сколько он себя помнил, он грезил морем: сперва это было желание исследовать мир, затем, когда Корнелиус рассказал ему о Крае Света, цель стала вполне конкретной, ну а теперь, когда он знал о семи лордах Тельмара, считал своим долгом поскорее их вызволить. Правда, отправляться в путь неподготовленным было чревато опасностями, поэтому он терпеливо ждал момента, когда у него будет достаточно информации, чтобы воплотить свою задумку. И сейчас, держа в руках поистине уникальную карту, он должен был быть благодарен… Однако имелась одна загвоздка: своими мечтами Каспиан делился исключительно с Эдмундом. Был ещё, конечно, Корнелиус, но его прямолинейность едва ли позволила бы ему провернуть трюк с подарком — об Эдмунде, впрочем, можно было сказать то же самое: он был преданным другом, умел хранить тайны, ценил чужие стремления и всегда был готов прийти на помощь, но нарушителем правил, особенно когда они касались придуманной любимой сестрой игры, не выглядел. По меньшей мере, он не стал бы делать это, не будь у него какой-то особенной цели; цели, которая помешала бы ему подарить карту в любой другой день лично. Цели, которая совпала бы с целью Каспиана, когда он выбирал подарок для Эдмунда. Только может ли быть так?.. — Сегодня ведь Рождество, — вдруг сказал Эдмунд, как только поймал удивлённый взгляд Каспиана. — А мы совсем забыли о поздравлениях. Предлагаю выпить за праздник и чудесные подарки, — он поднял бокал, и все последовали его примеру, — а Каспиан понял, что, во-первых, прав, а во-вторых, никакого разговора между ними не будет — по крайней мере, пока он сам его не начнёт. Но сможет ли он?***
Следующие три дня Каспиан как мог избегал Эдмунда. Не то чтобы это было так уж сложно, учитывая, что Эдмунд никогда особо не разгуливал по замку, предпочитая сидеть в своих покоях и читать, но если раньше Каспиан сам искал его общества, то теперь и он стал медленно превращаться в затворника, а Эдмунд не навязывался. Бумаги, законы, предложения и прошения — всё это требовало рассмотрения, тем самым давая Каспиану вескую причину погрузиться в работу и не выходить из кабинета; конечно, все бы поняли, если бы в праздники он перестал так интенсивно заниматься делами страны, о чём Сьюзан даже один раз сказала ему прямо, но он упорно продолжал гнуть свою линию, делая всё, чтобы точно нигде не пересечься с Эдмундом. То, что случилось на Рождество, выбило Каспиана из колеи настолько, что обсуждать он это не был готов, пусть и понимал, как малодушно себя ведёт. Всё изменил последний день года: во-первых, сам Каспиан уже начинал сходить с ума без общения со своим самым близким другом, во-вторых, недосказанность медленно, но верно пожирала его изнутри, а в-третьих, ему вспомнилась одна поговорка, которую любил Корнелиус. Наставник всегда полагал, что в новом году не место старым бедам и обидам, и если раньше Каспиан не уделял внимание этой мысли — в конце концов, обижаться ему было не на кого, да и крупных празднеств при Миразе не водилось, — то теперь она пульсировала в сознании, вырываясь на первый план, и в итоге он не выдержал. Впервые Каспиан подходил к покоям Эдмунда с такой опаской: да, чувства у него имелись и раньше, но тогда они просто жили где-то глубоко, а теперь между ними происходило что-то непонятное, и эта тема, вероятнее всего, всплывёт, и тогда… Какой будет реакция Эдмунда на подобное признание — если сил на это вообще хватит, — Каспиан боялся даже предположить. Тем не менее отступать, стоя под дверью, было бы глупо, и он всё же зашёл в покои после символического стука. — А я уж думал, ты не придёшь, — меланхолично сообщил Эдмунд, стоило Каспиану прикрыть дверь. Он сидел в кресле с книгой вполоборота ко входу в комнату и чисто физически не мог видеть, кто его посетил, но Каспиан знал: Эдмунд ждал именно его, иначе не стал бы так говорить. — Всё же решил разобраться со всем до Нового года? — Это ты подарил карту? — Каспиан хотел сказать не это, но вопрос сам сорвался с губ; Эдмунд кивнул, так и не повернувшись. — Но… зачем? Точнее, почему именно… так? — Обычно в таких случаях говорят «спасибо», — вздохнул Эдмунд. — Но я не в обиде, Кас. И так бы не был, но если учесть, какой подарок подарил мне ты, то и подавно. Телескоп — это именно то, что я и хотел. Спасибо тебе. — Ты знаешь? — изумился Каспиан. — Это было довольно просто, — усмехнулся Эдмунд, сцепив руки в замок. — Я знал, что телескоп — твоих рук дело, как и то, что ты догадаешься, что карту подарил я. Знал, что ты придёшь — не обязательно сегодня, но избегать меня вечно ты не мог, — и, к слову, то, что я тебе небезразличен, я знаю тоже. — Ты имеешь в виду… — Каспиан вдруг ощутил, как кровь приливает к лицу. Если Эдмунд сейчас своим неизменно спокойным тоном говорил о том, о чём он подумал, а так оно наверняка и было, то… Нет, всё же он не был готов это обсуждать. — Как? — Ты, видимо, кое о чём забываешь, — Эдмунд наконец поднялся с кресла и в упор посмотрел на Каспиана, от чего тот стушевался и замер. — Может, мы с тобой и выглядим как ровесники, этого не отнять, но на самом деле я прожил на пятнадцать лет больше, чем ты. Я давно не подросток, только-только начинающий изучать жизнь; я рад, что ты воспринимаешь меня как друга и как равного себе, мне бы хотелось, чтобы так оно и было, но это не отменяет того, что я вижу и понимаю гораздо больше, чем ты, вероятно, думаешь. Я знаю, что ты в меня влюблён, — Эдмунд сделал шаг навстречу, и Каспиан еле удержался от того, чтобы отступить. — Не так давно, это верно, но знаю. Нет смысла делать из этого секрет, если это не так. — И ты так просто об этом говоришь? — спустя, наверное, полминуты молчания вопросил Каспиан, не веря в то, что слышит. Эдмунд не обладал тем же уровнем эмпатии, что и Люси и, вероятно, Сьюзан, но он бы не стал так холодно и бесстрастно разбивать ему сердце… ведь так? — Это моё правило — просто говорить о сложном, — пожал плечами Эдмунд. — Ты знаешь, пятнадцать лет в роли младшего короля не прошли для меня даром: я безупречно сражаюсь на мечах, сносно стреляю из лука и могу рассказать тебе почти что угодно об истории, архитектуре, искусстве ведения боя или ещё о чём, но все эти годы мне было как-то не до чувств. Сложно думать о любви, когда твоя главная цель — искупить грехи прошлого, но тем не менее сейчас мне хватило опыта и проницательности, чтобы обо всём догадаться. Ты любишь меня, Кас, и твой подарок, который ты явно выбирал невероятно долго и тщательно, убедил меня в этом. Признаюсь честно: после того вечера я ждал, что ты признаешься, и даже был несколько разочарован, когда время шло, а ты так ни на что и не решался. Впрочем, это было довольно лицемерно, — хмыкнул Эдмунд. — Я ждал от тебя признания, а сам сейчас несу какую-то ерунду вместо того, чтобы просто сказать, что тоже тебя люблю. — Что? — Этот разговор и раньше давался Каспиану с трудом, но теперь земля ушла у него из-под ног, стоило ему услышать эту короткую фразу. Этого не могло быть, ведь так? — Не веришь? — Эдмунд сделал ещё один шаг вперёд. — Однако я бы не стал лгать тебе о таких вещах, ты же знаешь, — да и к тому же зачем я бы тогда провернул всю эту катавасию с картой, из-за которой Пит до сих пор скалится? — На этот вопрос Каспиан не знал ответ, поэтому промолчал, чувствуя, как отчаянно бьётся сердце. — Когда я понял, что люблю тебя, и убедился в том, что это взаимно, то сразу захотел решить это всё на праздниках, чтобы Новый год мы встретили вместе… ну, ты понимаешь. И игра, которую затеяла Люси, стала отличным поводом. Я был разочарован, когда мне выпало не твоё имя, но всё же не отступился. Мне хотелось чего-то особенного, — он усмехнулся, — такого, что тебе точно запомнится и убедит тебя в том, что я тебя ценю. — Меня не нужно было в этом убеждать, — пробормотал Каспиан. — И всё же я этого хотел, — парировал Эдмунд. — Решил, что просто признаться тебе во всём вместо подарка будет слишком эгоистичным шагом — можешь, к слову, думать, что я просто испугался, ведь и мне порой так кажется, — так что отправился искать что-нибудь символичное. И нашёл же — видел бы ты своё лицо тогда! Как будто бы тебе подарили сокровище дракона. — Карта куда лучше, — негромко заявил Каспиан, всё ещё не понимая, как себя вести. — Ну вот. Впрочем, мы отошли от темы, — Эдмунд вновь приблизился, на этот раз почти вплотную, и проницательно взглянул Каспиану в глаза. — Теперь у меня достаточно смелости, чтобы это сказать: я люблю тебя Кас, и хочу, чтобы мы вошли в Новый год вместе без каких-либо недомолвок, а ещё — чтобы ты тоже сказал мне правду, прямо и без утаек, взамен на мою. Так что? — Я тебя тоже люблю, Эд. — Сказать это было легко — намного легче, чем Каспиан себе представлял. Будто бы понимание, что всё взаимно, подарило ему крылья, и слова сами по себе бурлящей радостью срывались с губ. — И тоже хочу, чтобы следующий год мы провели вместе… и не только его, конечно. Стоило ему это произнести, как вокруг, кажется, всё засияло разноцветными огнями, а на душе стало так светло, что, казалось, озарился весь мир. Эдмунд напротив выглядел так же счастливо, и всё, чего хотелось Каспиану, — это чтобы этот миг длился вечно, становясь только прекраснее. Когда Эдмунд окончательно уничтожил расстояние между ними и опустил руки Каспиану на плечи, он вздрогнул, сердцем предвкушая то, что явно должно было случиться… И в ту же секунду в дверь постучали, и оттуда послышался голос Люси, интересующийся, на месте ли хозяин покоев. И Каспиану стоило бы злиться, но он вдруг искренне засмеялся — и Эдмунд подхватил его смех, кажется, совершенно ни о чём не жалея. Да и чего тут жалеть, если впереди у них ещё множество подобных прекрасных моментов? — Похоже, скоро то, что случилось, станет общественным достоянием, — фыркнул Эдмунд, направляясь к двери. — Я не против, — улыбнулся Каспиан. — К тому же Люси явно будет приятно знать, что её игра привела к таким последствиям. — И не говори, — ухмыльнулся Эдмунд. И когда Люси вбежала в покои, сияющим взглядом осматривая всё вокруг, Каспиан знал: сейчас он сияет точно так же, и этот свет, зародившийся в самый волшебный день в году, будет гореть ещё долго — если, конечно, не всегда.