На часах около пяти вечера, я понемногу возвращаюсь домой. Пары в университете с самого утра были очень тяжёлые, отчего и состояние было едва живое — хотелось что-то выпить: либо тонизирующее, либо спиртное. Потому в голове всплывали расположения всех супермаркетов рядом с моим домом, а к наиболее близким прилагался и каталог. Иногда лучше зайти в популярную розничную сеть и купить энергетик дороже, чем тот, после которого хочется не бегать и плясать, а долго и крепко спать.
Так я забрёл в район, что был чуть дальше от моего дома. Проходить здесь мне случается нечасто, так как большинство вещей я могу купить и до дома, и около дома, на дом (доставкой). Передо мной стоял большой красный магазин с такого размера вывеской, что он казался столичным или даже ключевым для всего мира; а постоянно мерцающие буквы этой вывески как раз объясняли, почему последние несколько человек, которые туда зашли, были в очках. Я, предвкушая неминуемое ослепление, окинул взглядом соседние дома, дабы морально подготовиться и найти какое-то спасение. Утомлённый и неготовый, во взгляд бросилась крошечная кофейня неподалёку чуть далее высокого, под стать яркому торговому центру, жилого дома.
Вспоминая о кофе, передо мной проходили моменты четырёхлетней давности, когда я, перешедший порог старшей школы, начал пить его регулярно, и в особенности американо, ощущая бесконечно не понимаемую боль современной подростковой любви. Такой груз вместе с появившимся послевкусием дешёвого крепкого напитка дёрнул меня, словно током по спине. Казалось, что прямо сейчас я развернусь в сторону поджидающей меня вывески, но мысли и сердце желали одного — сломать моё мышление и спастись от ослепляющих лучей магазина, отчего ноги устремились в сторону небольшого чёрного домика.
Прежде, чем зайти в кофейню, я ощутил, как мои волосы задели дверной откос. Удивительно и одновременно нет — но приятно. Пытаясь найти плюсы и развеять ранее прошедшие воспоминания, могу сказать, что это — отличный комплимент моему росту. Тут же меня взглядом окинул и бариста такими же черными глазами, как и этот домик. Неожиданно и крайне убедительно!
Его брови и выражение лица говорили, что теперь я не могу уйти отсюда с пустыми руками: парень выглядел как бабушка или мама, что внимательно смотрят на тебя, приготовив самое вкусное блюдо! И главное, что оно стоит прямо перед твоим взором, отчего и восхищения пока никакого нет — это скорее любование родственником и его грядущим довольством. В жизни мне этого, увы, испытать не пришлось — поэтому такой взгляд вызвал у меня смущение и неловкость.
К слову, выглядел черноглазый парень далеко не дурно: молодой, немного маленький и в тоже время осознанный. Под давлением его взгляда и ситуации в целом, мои ноги робко перемещали меня небольшими шажками в пространстве тепла и кофе. Неловкость от взгляда усиливалась — бариста следил так долго, сочетая полную концентрацию и безудержную нежность, что выбрать напиток стало настоящим испытанием. Быстро пройдясь по всем позициям на табличке над его головой и едва успевая читать, я принял решение.
— Здравствуйте! Мне — раф с кокосовым сиропом 0.3, пожалуйста.
— Здравствуйте! Сейчас будет готово. А выпечку не желаете никакую?
Возжелал бы, не увидев сегодня баланс на бедной карте.
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Оплата картой или наличными?
— Картой, — кивнул я, сказав впервые в этом месте что-то более или менее убедительное,
— Хорошо, прикладывайте.
Продолжительный писк вместе со звуком, схожим на правильный ответ, успешно списали мои деньги. Что ж, маленький черноглазый юноша в маленькой чёрной кофейне, не подведи!
Кофейный запах всё ещё отсылает к тем дням, когда я был активным потребителем кофе. Тогда меня преследовала череда неудач, которые сейчас кажутся таким пустяком: пара плохих оценок и расставание с глупым парнем, имя которого я даже и не вспомню. Раньше казалось, это — трагедия такого масштаба, что все мои последние деньги уходят на горький и отвратительный кофе, лишь бы запить состояние вселенской поглощающей пустоты, своеобразной чёрной дыры в моей душе. Смешно, что время превратило все эти события в пустяки — и хорошо, что во вселенной таких пустяков (и черных дыр) не существует.
Всё это время я смотрел на него — таков мой ответ на то, что я был атакован взглядом ранее. Досадно, но маленький чёртик (а ведь он похож! хотя бы глазами!) лишь ускорялся и питал из моих пристальных глаз энергию. И чем я ошибся, назвав его так? Между прочим, он шустрый и умелый бариста. И, честно говоря, здорово сочетается его голубая рубашка, синие брюки и белый фартук вместе с его чёрными глазами, коричневым интерьером и тёмными окнами.
— Ваш кокосовый раф, держите.
— Спасибо большое!
Его мягкий и спокойный тембр вывел меня из небольшого вечерного сна. Надеюсь, что кофе способен меня разбудить! В голове смешалось всё: настоящее, прошлое, будущее — но в жизни так и всегда, мы нечто среднее между всеми этими временами.
Я сделал глоток: аккуратная горечь кофе взяла верх, создав основной вкус на моём языке и во всём рту, оставляя приятный жар; после чего инициативу перехватили сливки, которые заняли доминирующую позицию во вкусе, оставляя горечь легкой и уходящей волной; не менее быстро пришёл аккуратный вкус кокосового сиропа, который вроде старался быть незаметным, но в тоже время сыграл не менее важную роль в этом напитке. Во мне появилась энергия — энергия поговорить с бариста, раз в кофейне никого не было:
— А вы давно открылись? Кажется, раньше я вас не замечал.
Бариста сохранял радушие и до моего вопроса, но после его довольное лицо почти мгновенно стало радостным, и из его мягких уст последовал не менее мягкий ответ:
— Мы открылись совсем недавно, примерно неделю назад. За это время уже успело многое случится: проблемы с документами и их преодоление, поиск поставщиков и жалобы тех, кто не успел выкупить это небольшое здание. Сейчас я работаю один и пока справляюсь, — сказал он неуверенно, вздохнув и направив свой взгляд в окно, — Сейчас покупателей мало, но оно и верно, мы только открылись. Жалко конечно, но приятно видеть, что и вы зашли. Как вам кофе?
— Грустно это слышать. А кофе, к слову, очень вкусный. Я не пил его уже, наверное, года четыре, с первого класса старшей школы. Честно говоря, ожидания были гораздо ниже — и впервые реальность оказалась куда лучше, чем моё воображение.
— Рад это слышать, — бариста снова повеселел.
Так мы и болтали обо всём, что могли на тот момент друг другу рассказать. В ходе нашего общения я узнал, что зовут его Томас и что открыл он эту кофейню сам. Копил деньги, работал — и смог приобрести и здание, и оборудование за свой счёт. Единственное, что не успел узнать я, — сколько чёртику лет! Увы, раф закончился быстрее, чем вопрос такой пришёл в мою несветлую голову, но так даже интереснее.
Дорога домой оказалась гораздо проще обычного, в голове играла любимая энергичная музыка, которую я слушаю нечасто и стараюсь сохранить её до лучших дней. Людей было немного, проходили они мимо меня такими же радостными. Метры казались меньше обычного, а серый и убитый асфальт на самом деле пережил больше, чем я, — по нему прошлись несколько поколений моей семьи: бабушка и мама, отец и, наверное, дед. На небесном холсте виднелись маленькие белые звёздочки, но хвастаться своим числом они ещё не могли, было не так уж темно — гладь переходила в тёмно-лазурный цвет, оставаясь и голубой, и слегка розоватой дымкой.
Так и прошли следующие две недели, полные учёбы и необычно приятных дней. Я заглядывал к Томасу в кофейню, мы болтали об учёбе, о любви, о хобби — обо всём на этом гигантском свете! Любители кофе также стали чаще заглядывать в этот небольшой маленький домик, дабы выпить вкусный бодрящий напиток, — и оставались довольными!
Несмотря на неблагоприятный район, действительно жутких людей, каких я знаю здесь не понаслышке, в маленьком чёрном домике ещё не было. Оно и славно — я бы не хотел вступать в конфликты с кем-либо, и особенно не хотел, чтобы Томас сталкивался с придурками. Хотя, уверен, ему иногда приходится обслуживать людей и похуже, чем моя наглая рожа.
За последние две недели я стал одним из самых верных фанатов кофе. Никогда ещё в моей жизни не было такого, чтобы так много денег уходило на такое маленькое счастье в виде небольшого стаканчика горечи, смешанного вместе с молоком. Но действительно ли это — горечь? Горечью мы обозначаем нечто противное, и сразу вспоминаешь грейпфрут, лекарство от кашля — а это скорее что-то мягкое, просто глубокое и непростое, словно отражает как и меня, так и Томаса. Но, честно говоря, сравнивать свою жизнь со вкусом кофе достаточно глупо, потому что ощущается это слишком однобоко и не многогранно — нет ни сладости, ни солёности, ни кислости.
Сегодня я снова решил зайти к Томасу, выпить вкусного кофейку. В этот раз, в четверг, пары были достаточно простые и начинались в середине дня — плюс, он обещал мне скидку! Интересно и одновременно тревожно, что с самого утра испытываю я что-то нечто тревоги. Это такое чувство, словно прямо сейчас мир разделится надвое, что сейчас на Землю упадёт метеорит — что-то такое явно нехорошее, что-то явно большое и страшное. Любой резкий звук заставляет меня дёргаться от страха, хотя обычно я гораздо более смелый. Надеюсь, подлый чертёнок не будет этим злоупотреблять (разок посмеяться можно).
Конечно, я пытаюсь подавить это тревожное чувство — хорошо поел (удивительно!), несколько раз умылся, причесался и пытался устроить себе хорошее утро нормального человека. И возможно даже выспался!
Привычными шагами направляюсь к кофейне, уже ощущая её привычное и несколько родное (как же быстро что-то хорошее может стать родным!) тепло. Вокруг меня всё, как и прежде, спокойно: люди уже не стремятся на учёбу или работу (или делают это менее спешно), мир затих и остановился на небольшую паузу. Лишь вывеска гигантского красного магазина ослепительно блестела, но она это делает безостановочно, поэтому яркий свет превращается в обыденную тусклость.
В нескольких шагах от крошечного чёрного заведения я достаю из кармана небольшой подарок для Томаса. Мне искреннее жаль этого парня, которому всего двадцать с небольшим лет, а он работает не покладая рук почти что за всех. Он рассказал мне, что сейчас занимается развитием отношений с разными поставщиками выпечки, кофе и молока; вместе с этим ищет новых сотрудников, дабы облегчить себе работу; оставляет вечером одну запись в группе своей кофейни и делает проект будущей рекламы. Сколько бы я не пытался перечислить его обязанности, мне не хватает ни пальцев, ни терпения. Отчего мой подарок кажется гораздо меньше, чем его заслуги и передо мной (в виде моего хорошего настроения) и перед своим делом. В моих руках был вкусный молочный шоколад, обёрнутый в голубую, под его цвет рубашки, бумагу с небольшим мишкой посередине, который ему улыбается. Надеюсь, хотя бы так его настроение будет немного лучше.
Войдя внутрь владений вкусного кофе, я уже хотел крикнуть что-то среднее между «Привет, Том!» и «Здарова, дружище!» — но вместо этого увидел нечто иное. На месте маленького чертёнка стоял гигантский, кажется двухметровый, мужчина лет тридцати с небольшой бородкой и лысиной. Он устремил взор на меня осуждающе, отчего я решил спрятать шоколад, который я случайно разломал, встревожившись. В маленьком мире раскатил трепещущий гром, сверкала безудержная молния. Он не сказал мне ни слова и даже не наблюдал за мной: осмотрел, хмыкнул и дальше продолжил что-то убирать со стола. Я вздохнул — надо быть мужчиной! Хотя бы вкус кофе меня немного наполнит меня теплом.
— Здравствуйте! Мне, пожалуйста…
И тут мыслительный процесс выдал критическую ошибку. Когда я впервые увидел Томаса, такого осознанного, маленького, аккуратного и очень старательного, мне искренне захотелось приобрести кокосовый раф. Сейчас же, окидывая взглядом этого мужчину, меня забирает странное чувство, словно пелена безумия или кандалы прошлого.
— Мне, пожалуйста, американо 0.3. Оплата по карте.
— Хорошо, прикладывайте.
Его голос грубый и низкий, словно землетрясение — аналогичное с тем, что происходит сейчас в моей голове. Оплата прошла успешно, напиток был получен почти за мгновение — так казалось мне со стороны, пока шестерёнки в моей голове складывали запутанный паззл. Я медленно приходил в себя: уселся за стол подальше от бариста и сделал глоток тёмного кофе.
Моему разочарованию не было предела. Я ожидал возвращение в прошлое, ужасную печаль — или, наоборот, сладость и минимальное довольство! Мою идиллию нарушила пустота этого напитка — горечь и ничего более. Никакого переходящего доминирующего вкуса, никакой сладости, а лишь пустая горечь. На столе лежал пострадавший от моих рук шоколад, который мне напоминал, ради чего я здесь. И маленький мишка немного успокоил меня, хотя и добавил секунды тоски в мои размышления. Я аккуратно сложил бумажную обёртку и убрал к себе до лучших дней. Шоколад оказался не менее пустым, чем кофе. Он вкусный, но он словно потерял и своё предназначение, и в нём, кроме сладости, ничего и не было, словно смысл ему предавало нечто другое.
Дальнейшая дорога на учёбу была простой, но немного томительной. Я сел поближе к окну и стал размышлять. А ведь действительно, ко мне ранее приходила мысль, что кофе стал вкусным не из-за волшебных рук или уникального заведения (хотя это в том числе), но из-за чего-то другого. Каждый день я общался с новым человеком, которому была интересна моя жизнь, а мне — его. Мы смеялись с бытовых ситуаций и шутили друг над другом, при этом всём не обижались на какие-то мелочи; к тому же, я наконец-то перестал ощущать давление прошлого на своих плечах, словно кто-то впервые услышал меня, моя личность вдруг стала интересной. Маленькие чёрные глаза постоянно были на мне и ждали, как Хатико, моего присутствия там. Это место было тёплым не из-за кофе, а из-за тепла души владельца и бариста. А теперь, когда он открыл дверь холоду, настали непростые времена.
С другой стороны, Томас тоже человек. Если бы он продолжил работать за всех, то кофейню ждал бы неминуемый крах. Сейчас он наконец-то сможет облегчить себе жизнь и сконцентрироваться на управлении бизнесом, а не исполнении самого процесса работы. Жизнь идёт: и хотя она казалась медленной и размеренной, на самом деле её скорость сравнима со скоростью света, если поставить её рядом с нами, такими маленькими людьми. Она мчится также, как разделительная полоса на дороге убегает перед глазами — и рано или поздно исчезнет, как и мы.
Пары прошли незаметно быстро и скучно. Сделали мы на них, как и получили нового, почти ничего. Единственное, что я понял, преподаватели также не заинтересованы в наличии отдельного дня для зачёта и в его проведении в целом, поэтому аттестация будет основана на показателе посещаемости. Это, конечно, гигантский плюс, но ради него я бы не хотел сегодня раньше просыпаться и быть таким недовольным. И целый день прошёл также одинаково скучно и неярко. Стоит отдать должное: никогда не видел, чтобы 24 часа убегали так скоро.
На следующий день я направился в кофейню после занятий. И там всё также упорно стоял этот мужчина — а я всё также шёл в сторону дома второй раз, но уже с новой, обёрнутой в голубую бумагу, шоколадкой с маленьким мишкой. Во мне появилось резкое желание написать что-то, хотелось выразить те слова, которые не сразу приходят на ум. Так я и сел за маленький лист бумаги, вырванный из старого блокнота. Первое, что пришло ко мне на ум — простое «Привет». Мне так не хватало одного — радушного приветствия. Желание выпить кофе медленно перешло в желание выпить воды, а моё добродушие превратились в уныние. Батарея физического состояния достигла нуля процентов гораздо быстрее обычного, потому и улёгся в кровать я раньше прежнего, включив на телефоне шум дождя и грома.
На мне — длинное серое пальто, я миную метры протяженного бульвара один за другим. Стоит сильный ливень, но это лишь наполняет меня чувством умиротворения и спокойствия, словно он гладит меня по голове, треплет по волосам и хлопает по плечу. Я всё иду и иду, пока пустота сопровождает меня.
***
В воскресенье, последний выходной день, мне нужно было сходить в тот самый гигантский ослепляющий магазин. Дело в том, что у меня закончился чай, который придавал моим одинаковым дням хоть какую-то цветовую гамму. Если весь день пить чёрный чай с малиной, то и окрас будет бордово-розовый. Если пить зелёный чай, то и прошедшие 24 часа будут освещать успокаивающие лучи мягкого зелёного цвета. А если пить воду, то ушедшие сутки будет освещать настроение и случайное стечение обстоятельств. Потому и ноги мои отправились не просто за чаем, а за созданием хорошего настроения и чувством контроля над собственной жизнью.
В кофейне всё также холодно и темно, только теперь там находятся и другие люди. Почему-то популярность пришла именно на этого бариста. Скорее всего, работает активная маркетинговая кампания, которую запустил Томас.
В такие моменты понимаешь, что он, определённо, гений, и я, честно говоря, так скучаю по нему как по обычному человеку, а не по эталону малого предпринимательства.
Успешно миновав ослепление огромной яркой вывеской, после меня прошли ещё три человека в очках. Что за горькое совпадение!
А сам магазин, как ему и свойственно, являлся царством стеллажей и полок, полных товарами абсолютно разных фирм в разных категориях. Но здесь я ради одного — шаг за шагом я направлялся к чаю, проходя мимо разных людей: больших и маленьких, злобных и добрых, в очках и без них, на удивление. Минуя мясной отдел и отдел выпечки, я заметил знакомый силуэт, что неспешно выбирает пирожное. Маленький парень, с коричневыми волосами, которому отлично подойдёт голубая рубашка! Его присутствие ускорило мои шаги: я не бежал, но шёл так быстро, как мог.
Увидеть его стало таким желанием, сходным с мечтой и выполнимым, как повседневная цель.
Будучи буквально сзади него, я не знал, что сделать. Хотелось всё: обнять, ударить и хлопнуть по плечу. Из всей кучи вариантов я выбрал последний, а моё сердце стучало необычно часто. Хотелось сказать как можно меньше лишних слов и насладиться тем, что он такой маленький и осознанный, такой важный и одновременно простой.
— Торд, привет! Рад тебя видеть! Как ты поживаешь?
— Том, привет! Я так рад тебя видеть, ты не представляешь!
— Кто же знал, что ты успеешь соскучиться.
— И не говори!
В ходе нашей беседы моё состояние из неспокойного незаметно перешло в расслабленное. С ним было так весело и одновременно уютно, словно я был не в большом супермаркете, а в маленьком чёрном домике.
Оказалось, он действительно нашёл нового сотрудника — Джейка — взрослый парень тридцати с чем-то лет. В его жизни наступил сложный период после расставания с девушкой, но он не сдаётся и ищет себя во всем, что приносит ему удовольствие. А Томас вернётся на работу уже во вторник, будет делить с ним смены по определенному графику, который они вместе составили. Смотреть на маленького управленца было приятно и немного тяжело — видно, что он устал и нуждается в отдыхе. Но доброта, которая постоянно была в его голосе, не уходила ни на секунду, словно они были частью одного целого и никогда не покидали друг друга.
Мы прошлись по всему магазину, и, когда дошли до бакалеи, Томас порекомендовал мне черный чай с лесными ягодами. Самое удивительное, что это был совершенно незнакомый мне бренд, поэтому смотрел я на фиолетовую коробку с недоверием, однако навыки убеждать, у которых были маленькие ноги и чёрные глаза, определили мою покупку вместо меня. Впрочем, я и не против.
Попрощались мы очень тепло, продолжая разговаривать друг с другом. Перед тем, как окончательно разойтись, он сказал:
— Мне кажется, ты похож на мишку. Знаешь, не на большого и опасного медведя, а на маленького медвежонка. Я видел твоё потерянное лицо, когда ты зашёл в мою кофейню впервые, и ради этого стоит жить, поверь мне! Наблюдать за тобой — то, ради чего стоит открываться в любой из дней недели.
Эти слова погладили мою душу, окутав её теплом и объятиями милосердия. Мне казалось, что меня пощадила сама жизнь, не отдала на растерзание одиночества и дала мне такой большой шанс в виде такого маленького человека как Томас.
***
Как приятно знать, что первую пару отменили! Можно спокойно провести утро, позавтракать и даже неспешно принять тёплый душ. Я очень волнуюсь, потому что иду в сторону кофейни. А что, если сегодня снова смена Джейка? Он хороший парень, я поболтал с ним в понедельник и, как оказалось, он интересная личность со своей сложной и запутанной судьбой. Но всё-таки мне был нужен другой бариста: маленький черноглазый злодей, который уже несколько дней не показывался здесь.
Я аккуратно заглядываю в окно кофейни и наконец-то вижу родные коричневые волосы, маленькую голову и голубую рубашку. Есть! Это он!
— Привет, Том! — говорю я громко, заходя внутрь, — Это я!
— Да уж, тебя ни с кем не спутать. Только ты можешь зайти сюда как к себе домой и закричать «Привет, Том» в десять утра. Будешь чего?
— Да, мне просто латте с каким-нибудь сиропом.
— Будет сделано! Как настрой у тебя?
Так, мы начали разговор о статистике. Я ему рассказывал, что мы примерно делаем на этой дисциплине, но сегодня он поинтересовался конкретной темой, которую мы изучаем. Оказалось, я отличный преподаватель, ибо он с интересом слушал меня и задавал вопросы, пытаясь разобраться в том, что я говорю. Узнать бы ещё у него, запомнил ли он что-нибудь из того, что сейчас услышал, но одно было ясно наверняка — ему не было скучно, и даже в учебе он находит какой-то уникальный шарм.
Я сделал глоток латте Томаса и снова ощутил гармонию и синергию каждого из ингредиентов, который вместе складывали неповторимый вкус, сочетавший в себе прекрасный день, доброту, радушие, любовь и продолжительность жизни, обычного человеческого дня, длительность дороги и сложность отношений с другими людьми.
Я немного волновался, ожидая подходящий момент для вручения своего небольшого подарка. В последний раз желание сделать сюрприз у меня было около года назад буквально за две недели до расставания с молодым человеком. Потому сама идея казалась мне уже менее успешной и более неловкой с каждой проведённой минутой здесь сегодня, но отступать было некуда. Родные коричневые стены, его черные глаза и голубая рубашка придавали мне уверенности — и я решился.
— Том, ты. Знаешь, ты удивительный человек, и я знаю, что тебе непросто сейчас. Ты так много делаешь и так часто поднимаешь мне настроение, что я хочу подарить тебе эту шоколадку. Знаю, что это маленький подарок, но надеюсь, что тебе понравится. Ещё я нарисовал мишку, который мило улыбается и остаётся таким же добрым, как и ты, несмотря ни на что.
Наступило непростое молчание, полное мыслей и эмоций. В основном, конечно, мне было крайне неловко и немного стыдно. Столько наговорил необычного, что было очень тяжело дышать и стоять; а Томас засмущался, на его щеках разыгрался нежный румянец, а взгляд был направлен в сторону, он ненадолго отвернулся.
— Торд, спасибо тебе за это. Великие, большие дела начинаются с таких маленьких событий. Мы с тобой такие маленькие люди, но для меня ты большой и значимый. Твоё присутствие и твой подарок так незначительны для других, но для меня это — причина, почему я стою здесь, и почему я открыл эту кофейню. Мне не нужны были деньги — мне нужны были люди и возможность сделать их добрыми. Когда ты обращаешься с человеком по-доброму и делаешь маленькое дело, это может стать чем-то большим для него в будущем. Так вот, Торд, ты для меня уже что-то большее, чем просто посетитель кафе или знакомый. Ты замечательный человек и прекрасный друг, спасибо тебе.
Моё лицо наверняка расплавилось в улыбке, глаза стали заметно влажными. Томас тоже выглядел счастливым и слегка дрожал после всего нами сказанного.
Пришлось взять небольшую паузу и перезагрузиться. А после неё мы поделились этим странным ощущением друг с другом, насколько малы мы в этом мире в масштабах вселенной. Пока существуют звёзды и планеты, а кто мы?
И тогда я вспомнил тот самый стаканчик вкусного кокосового рафа, который казался таким маленьким и незаметным в тот момент. Ведь именно он стал началом нашей большой совместной истории, полной радости и нескончаемого тепла. Пока мы есть друг у друга, нас гораздо больше, чем бесконечное множество плавающих планет и звёзд.
