Не все кролики травоядны

Наступающий новый год три подруги отмечали не так, как привыкли. Не там. Да и подругами-то они не были, просто знали друг друга с детства. Учились в одном классе плюс встретились однажды после выпуска на юбилее школы. И... пришли под новый год по пригласительным в новый ресторан, поскольку жили в одном мегаполисе. Одна получила подарок от коллег, убеждённых, что иначе она на Новый Год никуда не выберется. Другая – от мужа, он прокомментировал: сама жаловалась, что не хочешь много готовить. Третья купила билет: надо же что-то подарить любимому человеку на праздник. Менеджеры ресторана придумали собрать за столиками незнакомых людей и обсыпать новогодними предсказаниями. В билет также входили бокал шампанского, салат и горячее. Предновогодний обед с часу до двух давал шикарную рекламу заведению и не подразумевал долгие посиделки, а стоил пригласительный как фитнес-браслет или годовая подписка на онлайн кинотеатр. Гениально? Менеджеры были уверены, что – да. В любом случае, 31-го в час дня зал был полон голодных, взбудораженных, красиво одетых людей. И три знакомых женщины оказались за одним столиком. – Фира... – Сара... – Катаржа... Они ещё и помнили школьные ники! Обнять и плакать. Катаржа действительно чуть не прослезилась. Кто бы мог подумать, что почти в тридцать будет приятно вспомнить, как в школе обэжэшник последние два урока перед новым год запускал на проекторе ситкомы прошлого века, и смешные имена прицепились к девчонкам. Карина стала Катаржой, две Лены – Сарочкой и Фирочкой. Теперь они были взрослые. По-прежнему разные, по-новому разодетые. Забавляло то, что лица одновременно изменились и остались такими, какими запомнились со времён последнего класса. Фира, некогда бойкая, острая на язык, деятельная и никем не интересовавшаяся, кроме себя, сидела тихо и с интересом слушала громкий и немного хвастливый рассказ Сары. Сара из закомплексованной отличницы-перфекционистки эволюционировала в уверенную в себе и своих успехах мадам. Она была замужем. Фира была разведена. Обе при этом выглядели довольными жизнью, но Катаржа никак не могла привыкнуть к тому, что они словно поменялись ролями. Или не так: одна бросила роль победительницы по жизни, а другая подхватила и доказывала окружающим, как хорошо справляется, какая она молодец. – Да я впиваюсь в новую должность как бульдог, обожаю весь этот движ. Когда сижу дома, кукуха едет, – говоря это, Сара сметала салат, который принесли первым. – Как только ребёнку четыре месяца исполнилось, я сразу вышла на работу. – Давай за карьерные успехи, это для всех актуально, думаю, – перебила Катаржа, потому что иначе шампанское бы выдохлось. Бокалы звякнули, пузыристое золотце плюхнуло внутри, но не выплеснулось. – А ты чем занимаешься? – тихо поинтересовалась Фира у Катаржи. – Художница, иллюстрации в основном. – Ну поня-а-а-атно, – гыгыкнула Сара, намекая на её аутфит. На Катарже были джинсы и толстовка. То, что джинсы от кельвина кляйна, а толстовка розовая и с ярким анимешным принтом, не спасало. Лук не лукал как новогодний, но Катаржа плевала на сей факт с высокой колокольни: она художница (иллюстраторша), она так видит. Остальные женщины, включая Сару и Фиру, пришли в ресторан в платьях или юбках с чем-то крайне нарядным. – Я и в мешке из-под картошки могла бы прийти, мне не важно, как я выгляжу. И ей, безусловно, поверили. Они помнили, как в младших классах на физкультуре один из мальчишек толкнул Катаржу на деревянную скамеечку, выбив передний зуб. Пластинки, брекеты, мучительные годы с брешью в зубах, попытки носить накладку, которая вечно терялась, подколки тупых одноклассников “ты опять забыла в столовой челюсть” – девчонки, разумеется, не обсуждали это, но видели, как Катаржа страдала и мужественно пыталась не показывать страдания тем, кто её дразнил. Группа поддержки из Сары и Фиры была так себе, но они хотя бы не донимали. Катаржа замыкалась в себе, не улыбалась (а ведь была самой красивой девочкой в классе, просто из-за одного-единственного зуба не замечала очевидное) и рисовала на всех уроках. Не общалась ни с кем, не фолловила в соцсетях. Зато на её инсту с рисунками подписывались даже учителя. Рисовала она здорово. Собственно, когда её спросили “чем занимаешься”, имелось в виду, “на кого работаешь”, потому что и так понятно, что – иллюстрацией. Но Катаржа не захотела раскрывать работодателя, а приятельницы настаивать не стали. – А я приду домой в мешке из-под картошки, муж и не заметит, – хохотнула Сара; удивлённые взгляды потребовали объяснений. – Он подарил мне этот обед, чтобы вечером на пьянку с друганами отпустила. Пьяный он вообще невменько. Но мы нормуль. Она агрессивно-уверенным взглядом дала понять, что жалеть её неуместно, справится. – Не знаю, я за пять лет брака поняла, что абьюз – не моё, – Фира начала тихо, тем охотнее к ней прислушались. – Терпеть можно, но смысл? Мы с экс-хазбендом в девятнадцать проштамповались. От головокружительного конфетно-букетного к ноговытирательному он скатился быстро, месяца за три. Расстались, пожили полгода отдельно, он приполз под дверь и умолял вернуться. Сошлись – пытался бить. Поменяла замки и выставила его вещи за дверь, он жил в подъезде пару суток, потом ходил шёлковый, жаль, недолго. Я с черепно-мозговой в больнице лежала. Он за мной ухаживал как за младенцем, идеальным был. Выписываться не хотела, плакала. Отец случайно увидел, я им не говорила вообще-то, что экс-хазбенд бьёт. Но тут сорвалось. Родители подали в суд. Он выплачивает мне после развода каждый месяц небольшую сумму, на жизнь хватает. Я выращиваю бонсаи. Периодически он просит разрешение вернуться, но я не готова. Лучше пусть на расстоянии, это хотя бы не травматично, я считаю. Фира рассказывала и видела, как таращатся на неё бывшие одноклассницы. Как метафорическая шерсть на них встаёт дыбом. И что-то подсказывало, что её история, скорее всего, шокирующая. Возможно, такое не должно происходить. Вероятно, абьюз – слишком мягкое название для всего, что с ней произошло. – Кстати, про отношения на расстоянии. У меня есть приятель, в Австралии живёт, мы с ним пересылаем друг другу мемчики; тупой, дебильный юмор – это про нас, но знаешь, чтоб вот такое... Ну, такое... – Сара впервые за их встречу не могла подобрать слова. – А давайте погадаем на кофейной гуще? У меня всегда исполняется, – лукаво улыбнулась Фира, кардинально меняя тему. Все выдохнули. Подозвали официанта, заказали два латте и один флэт-уайт. – Не верю в гадания, а вот в совпадения, когда у нескольких один в один – вот это работает. Прям правда, работает! – заверила Сара. – В новогодние предсказания верю, – поддержала Катаржа Фиру, – гадание на гуще под новый год почти то же самое. Сара скептически покачала головой, бормоча “вперёд, чо”. Фира выпила кофе, повертела чашку. – Тут какой-то вьющийся червь. – Ну зашибись! Надеюсь, компьютерный, а не ленточный, – с раздражением отозвалась Сара. Громкий хлопок и дискотечное мигание разноцветных лампочек возвестили раздачу новогодних предсказаний от ресторана. Фирино “как мы вовремя успели” потонуло в шуме. Соседние столы засыпало предсказаниями. На их стол упала всего одна полосочка бумаги, одна на троих. Супер. Катаржа вытянула пальцы, как робот-исследователь протягивает щуп, подняла бумажную завитушку и развернула. Сложенная вдвое тонкая глянцевая бумага скрипнула. – “Соулмейта найдёшь оффлайн”, – и обвела всех смеющимся взглядом. – У меня по всему миру соулмейтов и конкурентов по совместительству не счесть. Но Фира права, лучше, когда они на расстоянии. – Да мы с австралийцем идеальные соулмейты, зачем кто-то в оффлайне? – фыркнула Сара. – А я вообще никого не ищу, – меланхолично прокомментировала Фира. И все три стали собираться. И правда, что сидеть? Шампанское выпито, горячее съедено. Заказанные чашки кофе удивили приемлемой ценой. Катаржа бескомпромиссным жестом остановила приятельниц, зарывшихся в сумочки: – Я заплачу. Никто не стал спорить. Не та сумма. Не тот день года. Хочет – пускай. Вышли из ресторана тоже втроём и направились к метро, до него идти подворотнями семь минут. Ни новогоднего пушистого снега, ни соулмейтов в радиусе пятидесяти метров. Вообще ни души, если не считать паренька без куртки, зябко дёргавшего плечами. Парень стоял напротив входа в ресторан, словно встречал кого-то, вот только по сторонам не смотрел, а разглядывал ботинки, стряхивая с длинной вымокшей челки полудождь, который меленько сыпался с неба. Сара и Фира не повернули в его сторону головы, а вот Катаржа залипла. – Малолетка, – полушёпотом подсказала Сара, мол, не твой калибр. Услышав это, парень поднял голову, увидел Катаржу и тоже залип. Она не застегнула слишком тёплый пуховик: надменное лицо главного злодея четвёртого сезона смотрело на главного героя сезона третьего, что был изобажён на худи парня. – Кира? Серьёзно? – скривился парень. – Да он вполовину не так хорош, как Дио. – Почему тогда Джут не смог порвать Heart Attack? – Катаржа шагнула в лужу и даже не заметила, подошла к парню вплотную. – Араки рисовал Киру с Дэвида Боуи, чтоб ты знал. Фира подцепила Сару за локоть, дальше они пошли вдвоём и некоторое время молчали. – Но он же мелкий! – Сара с возмущением вытащила руку из Фириного захвата. – И что? Он может выглядеть молодо, а быть старше, и потом, “соулмейты” не означает “подходящие для брака партнёры”, это буквально “душа в душу”, а не “тело к телу”. – Значит, я что-то не понимаю в соулмейтах, – Сара осталась недовольна, – по мне, с соулмейтом совпадают не только интересы, но и темперамент, и остальное. Они завернули за угол. И пожалели об этом. Четверо мужиков в чёрных спортивных штанах, в чёрных дутых куртках и в чёрных же кроссовках стояли, образуя почти правильный квадрат, и видимо, планировали разборки. Женщины внезапным появлением на секунду сбили их настрой. Сара решительным шагом направилась к тому, который стоял ближе. – Алё, совсем страх потеряли? Это, блин, улица! А ну разошлись и дали нам пройти! Трое мужиков убрали руки в карманы, а тот, к кому она обратилась, принял вальяжно-расслабленную позу. Смерил её взглядом. Ухмыльнулся. Одет он, кстати, был не в чёрный, а асфальтово-серый. Просто проулок был неосвещённым. – Переговорщица? Уважаю. Лучше не лезь, – сказал и повернулся спиной. Сара не смутилась. – Боец? Уважаю. А ну перо или огнестрел поймаешь? Обосратушки-перепрятушки? – ПозвОнишь потом в “скорую”, делов... Фира не стала дослушивать. “Сами разберутся”, – сказала себе и пошла в обратную сторону. Она знала другой путь к метро, он был длиннее, зато идти по широкой, ярко освещённой улице с магазинами и без сомнительных героев подворотен. “Всякому свой соулмейт, да”, – думала она невесело и взгляда от мостовой не отрывала. То, что у Вселенной не припасено для неё идеального варианта, она знала наверняка. Потому что ни о ком не мечтала. Невозможно исполнить желание, которое не загадали. В зоне видимости зашевелилась тень под урной, что стояла у ступенек какого-то заведения. Боясь крысы, Фира притормозила. Оказалось, это не крыса, а котёнок. “Соулмейт по мне”, – она наклонилась и подняла его на руки. Котёнок дрожал, он был мокрый, пусть и очень чистый. Глазки круглые, синие. С выражением ужаса. С просьбой оставить в покое. “Ты прям как я”, – захотелось сказать Фире. Распахнулась дверь. – Вы его нашли? Спасибо! – со ступенек сбежала девушка в халате. – А-а, это ваш, извините, я думала, он ничей, – разочарование полоснуло не хуже ножа в подворотне, но ничего не поделаешь, жизнь как всегда неоригинальна. – Нет-нет, он-то как раз ничей, но мы сделали ему прививки, паспорт, а он сбежал. Вы забирите, пожалуйста, если понравился, потому что оставить его в клинике невозможно, и пристраивать времени нет. Фира подняла голову: вывеска ветклиники над ступеньками подтвердила слова девушки в медицинском халате. Они зашли внутрь. Нагромождение клеток с лающими и мяукающими обитателями заставило Фиру усомниться в легальности местечка, но отвлёк чей-то баритон: – Вы если котейку берёте, то оставьте мне контакты. Нужно убедиться, что вы знаете, как ухаживать за ним. Он, конечно, ко всякому привык, но я несу ответственность. – Интересный способ знакомиться, – хмыкнула Фира, – а если у меня пятеро детей, квартира в ипотеку и злобный муж? Два мужа? – Определённо, – согласился мужчина, вокруг его глаз разлеглись “гусиные лапки”, предвестники улыбки. – Хотя детей и жены нет, тем более, двух, со мной тоже невыгодно знакомиться: спустил ползарплаты на этих обормотов. Под самый новый год закрылся приют недалеко от меня, а назавтра обещают морозы. Мужчина с красивым баритоном не выглядел бедным, хотя и кичливо выставленных лейблов на одежде Фира не заметила. Он передал разблокированный смартфон для записи номера. И не оценивал Фиру, не бросал с высоты своего роста никаких взглядов. Как будто сразу принял в команду по спасению котиков и пёселей, и это её более чем устраивало. Маленькому коту мужчина купил утеплённую переноску, такие продавались в клинике. Они ещё полчаса разбирали документы. Некоторых животных оформили на лечение в стационар, остальных погрузили во вместительный багажник джипа. Пока носили клетки и матерчатые домики, мужчина рассказал, что живёт за городом в своём доме, любит тишину и уединение, а больше всего – сад и плодовые деревья в нём. Фира упомянула про бонсаи, и это задержало их ещё на несколько минут, машина как раз прогрелась. – Я понимаю, что предложение подвезти испугает вас... Не буду даже названивать. Сбросьте фото котейки, как он поживает, ладно? – Испугает, да. Так куда вы их повезёте? – В другой приют, уже договорился. Туда без прививок не берут. – А потом? Они посмотрели друг другу в глаза и оба улыбнулись. Соулмейты? Определённо.