южный циклон удачных совпадений

      Аэропорт «Схипхол» недалеко от Амстердама является одним из важнейших воздушных хабов Европы. Через него ежегодно проходят десятки миллионов пассажиров и миллионы тонн грузов, в день приземляются сотни рейсов, а иногда взлетно-посадочные полосы принимают воздушные суда каждую минуту. Это действительно серьезная нагрузка. И поэтому любое отклонение от расписания, любая задержка или ошибка стоят авиакомпаниям и самому аэропорту миллионы евро. Хотя, конечно, отдельному пассажиру все равно на эту внутреннюю кухню, на причины и последствия, потому что в первую очередь ему хочется успеть на свой самолет и вовремя попасть домой. Особенно в преддверии Нового Года.       Тридцатое декабря выдалось для работников аэропорта крайне суматошным днем. Постепенно континентальную часть Европы начал накрывать один из самых мощных циклонов за последние десятилетия. Бушевали сильные штормы, порывы ветра порой были такой силы, что даже гиганты авиации А380 и 747 не могли зайти на посадку, вынужденно кружась в зоне ожидания, а затем и вовсе уходя на запасные аэродромы. Для любого аэропорта плохие погодные условия не являются чем-то необычным, но это определенно имело серьезные последствия — например, сотни недовольных пассажиров, которые спешили к своим семьям и явно были не готовы отсиживаться в комфортном, но все же общественном здании, наблюдая за бурей за окном. Стойки администраторов работали в усиленном режиме, пытаясь объяснить толпе недовольных людей, что они никак не могут помочь им в такой ситуации, потому что взлетать с таким ветром было попросту опасно. Хотя это мало кого волновало.       Где-то ближе к концу сборища людей, подальше от самых активных скандалистов, неловко переминалась с ноги на ногу девушка с длинными темными волосами. Она нервно поглядывала на табло, наблюдая, как ее рейс переносят все дальше по времени. Это было нормальным явлением, просто у нее впереди очень долгий шестнадцатичасовой перелет с пересадкой в Сеуле. Возможно, ей стоило бы позаботиться о том, чтобы вылететь раньше и иметь запас по времени, но новогодние балетные постановки всегда пользовались популярностью, и упустить такую возможность было бы крайне глупо. На ней до сих пор были трико, на которые она впопыхах натянула первые попавшиеся спортивные штаны, а на лице виднелись следы не до конца смытого концертного макияжа. Пунктуальность явно не была ее коньком. Но желание провести время с родителями, которых она не видела долгих семь месяцев, пересилили любой стыд за собственный внешний вид. В конце концов аэропорт был подиумом лишь для знаменитостей и жителей Балканского региона, все остальные могли вздохнуть спокойно.       Чуть в стороне от всего переполоха стояла девушка с ярко-рыжими волосами, которая быстро тараторила что-то по английски в телефон. По ее тону и нахмуренным бровям можно было сказать, что ее также крайне не устраивало положение дел и тот факт, что практически все пассажирские рейсы были перенесены или вовсе отменены. Она настолько гневно выражала свое недовольство кому-то по ту сторону звонка, что ее очки немного запотели, сбивая темп и заставляя снимать их, чтобы протереть. Ее нога в удобных кроссовках отбивала идеальный ритм по вычищенному до блеска полу зоны вылета. Возможно, ей все же стоило послушаться своего руководителя и вылететь вместе с ее оперной труппой еще пару дней назад, но она не смогла отказать себе в небольшой экскурсии по Сеулу, потому что в конце концов это ее родная земля. Однако, теперь это не казалось такой уж хорошей идеей, потому что ее рейс все-таки отменили, а информации о новом все еще не было. — Уважаемые пассажиры! — недалеко от стойки появился грузный низкорослый мужчина. — Мы понимаем ваше негодование и приносим искренние извинения за происходящее, ваше время будет компенсировано, но мы при всем желании не сможем повлиять на погодные условия. Ветер просто не позволяет самолетам безопасно взлететь. Пожалуйста, проследуйте в зону ожидания, мы сообщим вам, как только появится новая информация!       Под недовольное бормотание все двинулись к сиденьям, в процессе ускоряясь, потому что занять место значило обеспечить себе хотя бы какое-то подобие комфорта. Девушка с темными волосами тяжело вздохнула, крепче перехватывая ручку чемодана. Сейчас казалось даже удачным стечением обстоятельств то, что она не успела сдать свой багаж, потому что по крайней мере у нее будет доступ к снэкам, которые она взяла в качестве сувениров для своих родителей. Она надеется, что те войдут в ее положение и простят отсутствие вкусного рождественного печенья. Заприметив с краю на удивление свободное место, она двинулась к нему, стаскивая с плеч объемный рюкзак и приземляясь с глухим звуком. Она даже почти успела удобно устроиться, но через пару минут ее потревожил отчетливый американский английский. — Извините, вы заняли мое место, — подняв глаза, девушка уловила огненные волосы, круглые очки в тонкой оправе и опущенные в нечитаемом выражении веки. — Там лежала моя сумка, — незнакомка указала на небольшую сумку, которая забилась в пространство между сиденьями. — О, простите, я не заметила, — девушка с темными волосами тут же подорвалась, подхватывая свои вещи. — Все в порядке, я все равно планировала еще раз уточнить у администрации, что мне делать, потому что мой рейс отменили, — махнула рукой та, успокаивая жестом человека перед собой. Она заметила эту девушку еще раньше, когда та стояла словно потерянный котенок среди громко выражающих свои претензии людей. — Последите за моим рюкзаком? Он довольно тяжелый, мне не совсем удобно носить его с собой. — Конечно, — девушка упала обратно на свое место и схватила в охапку рюкзак, прижав его к груди и подняв глаза на все еще возвышающуюся над ней незнакомку. — Я буду здесь и никуда не уйду. — Хорошо! — с улыбкой ответила ей рыжеволосая. — Кстати, меня зовут Дженнифер, — она протянула руку, уперев вторую в бок. — Очень приятно, я Ка-зу-ха, — пожимая руку, по привычке по слогам произнесла девушка. Ее имя часто было проблемой для англоговорящих, и чтобы избежать непонимающих взглядов и неловких уточнений, она приучила себя произносить его как можно более внятно и на английский манер. — Красивое имя, Ка-зу-ха, — посмеялась Дженнифер. — Тогда я пойду сейчас, еще раз спасибо.       Казуха кивнула ей вслед, наблюдая, как удаляется эта девушка в светлых джинсах с высокой талией и теплой куртке. Возможно, она едет куда-то, где гораздо холоднее. Или наоборот откуда-то. Она немного встряхнула плечами, отгоняя от себя напряжение из-за неудобной ситуации. Казуха и правда не увидела сумку, так что конечно она уступит место, как только эта красивая девушка вернется.       Дженнифер тем временем широкими шагами следовала за работником аэропорта, который должен был отвести ее к каким-то главным ребятам, ответственным за ее рейс и его отмену. Это было сложной ситуацией, так как это последний рейс в этот день, а следующий был аж в девять утра следующего дня. Идея провести ночь в аэропорту абсолютно точно не радовала девушку, заставляя ту сдерживать раздраженные вздохи. В конце концов, эти важные джентельмены не смогли предложить ей ни одной альтернативы, так как абсолютно все вылеты в Штаты были отменены из-за надвигающегося со стороны Атлантики циклона. Она побежденно опустила голову, выслушивая разглагольствования о компенсации морального ущерба и бесплатном билете на следующий рейс. Потерев лоб, девушка уже чувствовала, как следующие пятнадцать часов станут самыми долгими в ее жизни. Не то чтобы у нее был выбор.       Как только чуть поодаль показались знакомые сиденья, Дженнифер вновь обратила внимание на эту загадочную девушку. Ее имя пронеслось у нее в голове, оно звучало чужеродно для английского языка, а явный акцент, не похожий на немецкий или голландский, к которым она уже привыкла после всех этих часов переговоров, позволил ей предположить, что она не местная. Она выглядела, за неимением другого подходящего слова, интересно… В уголках ее глаз виднелись блестки, а на губах остались следы помады, так что Дженнифер могла лишь строить догадки о том, какая история скрывается за ней. — Все эти серьезные дяди так и не смогли мне помочь, — произнесла она, подойдя ближе. Казуха слегка подпрыгнула на своем месте, быстро моргая и подавляя зевок. — Прости, я напугала тебя? Ты, кажется, уснула. — Нет-нет, все в порядке, просто немного задремала, — потирая глаза, ответила Казуха. — Я освобожу твое место сейчас.       Дженнифер присела на корточки, слегка похлопав ту по коленке, подмигивая и произнося что-то, что Казуха не смогла уловить из-за физического контакта. Тем временем девушка с рыжими волосами достала плед из рюкзака и растелила его около колонны, которая стояла вплотную к сиденьям. Усевшись на него в позу лотоса, она достала телефон, быстро набирая сообщение. Казуха осталась на своем месте, зависнув с определенным напряжением в ногах, не зная, стоит ли ей дальше побороться за то, чтобы усадить Дженнифер на ее законное место, или все же воспользоваться добротой этой случайной девушки и дать своим крайне изможденным конечностям отдохнуть. Все эти нескончаемые репетиции перед главными шоу действительно вымотали ее. — Итак, Казуха, как дела с твоим рейсом? Его тоже отменили? — нарушила молчание Дженнифер, откладывая телефон.       Казуха бросила взгляд на табло, быстро находя знакомое обозначение и с грустью замечая, что ее самолет снова отодвинули. Таким темпом она точно не успеет добраться до дома до полуночи. Был ли теперь вообще смысл отсиживаться в этом аэропорту? — Его не отменили, но постоянно переносят. Наверное, уже нет смысла пытаться вылететь, я все равно не успею, — с грустью проговорила она. — А какой у тебя рейс? — поправив очки на носу, Дженнифер слегка сщурилась, пытаясь разглядеть табло вдалеке. — KL855 до Сеула. — Правда?! — Дженнифер резко повернула голову в сторону Казухи, выглядя удивленной и немного…радостной (что явно смутило последнюю). — На самом деле я прилетела из Сеула, у меня была пересадка здесь. Ты живешь в Корее? Ты тоже кореянка? — Нет-нет, — для пущей убедительности Казуха замахала руками. — У меня просто пересадка в Сеуле, я направляюсь в Осаку. Я японка. — Ах, верно, Казуха — очень японское имя, как я не поняла сразу… — задумчиво проговорила девушка с рыжими волосами. — Я родилась в Сеуле, мое корейское имя Юнджин, так что можешь называть меня так, — весело покачиваясь на своем месте, заключила с широкой улыбкой Юнджин. Казуха не будет произносить вслух, что ей понравились оба имени девушки. — Хорошо, а я просто Казуха на любом языке, — немного приподняв уголки губ, ответила ей девушка.       Они продолжили свою небольшую беседу, плавно выясняя подробности жизни друг друга. Иногда Юнджин становилась невероятно громкой, и кажется Казуха заметила, как ближайшие к ним пассажиры бросали на нее неодобрительные взгляды, но жизнерадостную девушку это, видимо, мало заботило. В конце концов, либо не выдержав экспрессивной девушки по соседству, либо по каким-то личным причинам, мужчина, сидящий рядом с Казухой, поднялся со своего места, поэтому Юнджин радостно приземлилась туда, еще больше забираясь в пространство Казухи. Рыжеволосая правда делала это ненарочно, просто иногда японка говорила так тихо, что ее было трудно расслышать. А еще ее английский был не самым лучшим, и так как Юнджин не может похвастаться знанием японского, кроме «здравствуйте» и «спасибо», она воспользовалась переводчиком для особенно сложных фраз, свободно поворачивая экран телефона к девушке рядом. — Вы когда-нибудь танцевали под сопровождение оперных певцов? Я не участвовала в таких постановках, но девочки из труппы рассказывали мне, что они практикуют такое на Бродвее. — Я не уверенна, что это были оперные певцы, но у нас всегда играет оркестр и поет хор, — ответила Казуха, доедая третье по счету печенье. Она решила, что так как Юнджин не выходила за пределы транзитной зоны, а покупать еду в дьюти фри в канун Нового Года было ужасной идеей, она поделится лакомством, чтобы немного наполнить их желудки и скоротать ожидание новостей. — Вы ведь тоже играете полноценные спектакли, а не просто поете на сцене, верно? — Да, все зависит от постановки, иногда мы поем как сопровождение, а иногда играем. В Сеуле на прошлой неделе мы ставили оперу «Рождественская песнь». Классика и все такое, — пожала плечами Юнджин. — Вы пели на корейском? — удивленно спросила Казуха. — Нет, на английском, — посмеялась в ответ девушка. — Мы просто приехали, как приглашенное представление, так что все зрители знали, что постановка полностью на английском. — Наверное, было красиво. — На самом деле опера довольно скучная для того, кто ее смотрит, — со знанием дела заметила Юнджин. — Вы просто наблюдаете несколько часов, как люди на сцене ходят в старой одежде и пытаются донести пением мораль, которая давно не подходит обществу двадцать первого века. Так что ты ничего не упускаешь. Балетное представление другое дело! — Балетное представление может быть в десять раз скучнее, чем опера, — попыталась в шутку поспорить Казуха, улыбаясь. — Мы даже ничего не говорим, просто бегаем и прыгаем туда-сюда по сцене.       Юнджин попыталась сдержать смех, но в итоге звучно рассмеялась, несколько раз слабо шлепнув Казуху по предплечью. Последняя мысленно похвалила себя за то, что смогла рассмешить эту новую знакомую. Юнджин была действительно милым собеседником, она постоянно показывала, что слушает, кивая или напевая (хотя иногда это происходило на автомате, потому что она все равно переспрашивала), умела развить одну тему и мягко уйти от другой. Даже при наличии этого небольшого языкового барьера, Казуха осознала, что она почти не устала от их беседы, как обычно у нее бывает после общения на английском. Это было мило.       Обе девушки сидели уже четвертый час в аэропорту, время перевалило за двенадцать ночи и наступило тридцать первое декабря. По обстановке вокруг нельзя было понять, что это случилось, потому что пассажиры все также скучали на своих местах, а работники неизменно носились вокруг, пытаясь оценить и минимизировать ущерб от всех этих бесконечных задержек. Они даже притащили и поставили небольшую искусственную елку в зале ожидания, чтобы создать еще более праздничную атмосферу и утихомирить гнев людей. Хотя это наоборот напоминало всем о том, что они застряли здесь, а не отправились к своим семьям. — Не хочешь выпить кофе? Я видела недалеко автомат, и, кажется, цены там состояли из всего одной цифры до запятой, что большая редкость, нужно этим воспользоваться, — предложила Юнджин, поднимаясь со своего места и потягиваясь.       Девушка наблюдала за тем, как Казуха подавила смешок, но покорно поднялась за ней, отставляя вещи в сторону и сообщая сонной даме о том, что они скоро вернутся. Юнджин привыкла, что ее окружали довольно яркие люди, потому что в конце концов в такой крупной труппе, как их, конкуренцию выдерживают лишь крайне общительные и громкие личности. И она искренне предполагала, что так дело обстоят в любом коллективе, который связан с театром. Но эта балерина была не то чтобы тихой, а скорее очень простой и спокойной. Это было мило.       Они отправились к автомату, заказывая себе по порции кофе, но тут же давясь им, потому что он действительно был горьким и крайне химозным на вкус. Хотя их настроение это все равно не испортило, потому что Юнджин снова делилась какой-то милой историей о своей сестре или путешествиях с гастролями, а Казуха рассказывала об опыте обучения в Московской академии хореографии и Королевской балетной школе. Они задавали уточняющие вопросы, отпускали будничные шутки и смотрели друг на друга с мерцающими глазами. В такой момент можно было забыть о том, что меньше чем через сутки наступит Новый Год, а они застряли в Европе не в силах добраться до своих семей. — Знаешь, мне повезло, что я застряла именно в Амстердаме, — медленно проговорила Юнджин, упираясь локтями в согнутые колени и медленно покручивая в руке стаканчик с остатками кофе. — Мне приятно застрять именно с тобой в такой неудобной ситуации.       Они вернулись на свое место, но на этот раз Казуха села рядом с Юнджин на плед, облоктившись на колонну. Они развернулись лицами к огромным панорамным окнам, наблюдая за сумраком по ту сторону. Время в этом месте словно остановилось, обычно аэропорт полон жизни, гудящих пассажиров и постоянно меняющихся лиц, самолеты ежеминутно взлетали и приземлялись, по дорожкам передвигались машины с багажом и специальные службы. Сейчас все это затихло и могло показаться мрачным, но девушки находили удивительным тот факт, что даже такая налаженная человеческая структура была бессильна перед природой. — Мне тоже приятно проводить с тобой время, — смущенно ответила Казуха, сдерживая порыв надуть раскрасневшиеся щеки. — Я успела расстроиться, что не попаду к родителям на эти праздники. — Подожди, — Юнджин повернулась к ней, усевшись прямо. — Ты уже не успеешь добраться до Японии до Нового Года? — Нет, традцать первого числа есть только рейсы с пересадками, самый ранний вылетает в десять утра и длится восемнадцать часов. Если прибавить к этому разницу во времени, я буду в Осаке только в полдень первого января.       Юнджин продолжила смотреть на нее, открыв рот и иногда моргая глазами. В ее голове начал прокручиваться ворох мыслей, и она медленно собирала по кусочкам пазл того, что было информацией о жизни Казухи. Она знала, что та жила в небольшой студии недалеко от центра Амстердама со своей соседкой, а теперь знала, что та совершенно не успевает добраться до Японии до главного праздника. Это не имело никакого смысла, потому что почему она продолжала сидеть в аэропорту, когда могла давно вернуться в комфорт своей квартиры? — То есть ты не будешь пытаться вылететь в Осаку? — осторожно спросила она. — Нет, я уже написала родителям, постараюсь прилететь через неделю, у меня большие каникулы. — Тогда почему ты все еще сидишь в аэропорту?       На этом вопросе Казуха запнулась, потому что действительно — почему она продолжает все еще сидеть здесь? Хотя кого она обманывает, ответ лежит на поверхности. На поверхности невероятно красивых и ярких глаз Юнджин, очевидно. — Я-я подумала, что тебе будет скучно ждать свой рейс, — пробормотала она вслед, смутившись. — Мне не сложно, я все равно уже никуда не тороплюсь.       Внутренне Юнджин почти застонала. Эта девушка сидела с ней рядом с момента последнего переноса ее рейса добрых два часа. Она сидела, покорно кивая и улыбаясь на любые ее реплики, вот так вот просто обезоруживая своей мягкостью и заботой к совершенно чужому человеку. Это лишь раскрывало то, насколько огромным было сердце этой девушки. Настолько же огромным, насколько она была красива. А Юнджин, видимо, слаба перед красивыми японками, занимающимися балетом. — Не говори так, — серьезно сказала она, возвращаясь в свое положение. — Почему? — Потому что тогда и я перестану торопиться, — коротко ответила она, а затем спросила, поворачивая голову в сторону девушки. — Что прикажешь мне делать в таком случае?       Казуха прослеживала линию ее подбородка, изгиб губ, слегка сморщенный носик. Это было действительно странно, они были знакомы около семи часов, встретились абсолютно случайно в аэропорту из-за крайне неприятной причины, но ей казалось, что она отлично провела время. Разговаривать с Юнджин, узнавать ее, слушать ее истории и удовлетворенно наблюдать за тем, как она слушает в ответ, было в некотором роде исцеляющим опытом. Ей захотелось побыть эгоисткой еще немного. — Я не могу приказать тебе что-то делать, но могу случайно упомянуть, что моя соседка улетела еще три дня назад, — с застенчивой улыбкой произнесла Казуха.       Улыбка, которой одарила ее Юнджин, стоила всего этого долгого ожидания в аэропорту.