Ци Жун и Цзин Фухуа поладили. Молодой человек любил детей, а у князя Сяодзина большинство выходок были детские. Он не хотел учить уроки, капризничал по утрам, тренироваться ходил исключительно с Цзин Фухуа, умолял научить его хорошо править повозкой. Псиный гэгэ быстро сменился на просто гэгэ, а в глазах Ци Жуна появилось восхищение новым другом. Примерно через год юный князь осознал, что любит своего гэгэ далеко ни как друга. Парень был выше его примерно на пол головы, широкоплечий, красивый, уверенный в себе. Он всегда защищал Ци Жуна перед императрицей, смешно шутил, дарил именно то, чего хотел будущий лазурный демон, а не то, что принято. Вообще, наверное он был первым человеком, которому реально и от всей души было не все равно на судьбу Ци Жуна.
— А-Жун, доброе утро. Солнышко встало, моей звёздочке тоже пора. — Цзин Фухуа осторожно погладил его плечо.
— Гэгэ, пять минууут! Иди тоже ко мне. — князь потянул компаньона на себя, тот не удержался и плюхнулся на Ци Жуна. Смирившись со своим положением, он приобнял подопечного.
— Мы с тобой прям по третьей позиции сборника поз для любви лежим. — Цзин Фухуа обожал подкалывать парня.
— Так возьми меня, гэгэ~
— Ладно, но ты сам напросился, маленький засранец. — Сердце Ци Жуна пропустило удар, а противный гэгэ столкнул его с кровати.
— Эй! Ты что творишь, мать твою?! Я ж уже настроился потерять невинность, а ты! — парень потёр ушибленный бок и сел.
Фухуа вздохнул.
— Поможешь мне сегодня в гильдии? Опять отчёты, отец уже плохо видит и попросил меня сделать их за него. — Он уже давно подметил, что Ци Жун сообразительный, но его ни о чем не просят, ни чем его не занимают, от ответственной работы его держат максимально далеко. Из-за этого тот злится, страдает всякой фигнёй и много ругается. Ещё в первые месяцы их дружбы, Цзин Фухуа научил его заполнять гильдейские отчёты. Ци Жун так хорошо научился, что по скорости и качеству начал превосходить своего учителя. Самое главное, что это приносило ему удовлетворение и чувство того, что он делает важное дело, вершит судьбы людей. Ведь если отчёт покажет недостачу, то виновного строго покарают.
— Гэгэ, не хочешь после работы пройтись? — Ци Жун мило улыбнулся.
— Хочу. Давай сходим в кафе? Я угощаю. Это, жду тебя, одевайся. — Он вышел.
Цзин Фухуа уже несколько месяцев ловил себя на том, что он заглядывается на своего подопечного. Ци Жун стал выглядеть как молодой человек, а не подросток, его красота расцвета буйным юным цветом. Естественно, из-за разницы в возрасте в пять лет и отличного воспитания, он ни за что на свете не сделал бы первый шаг. Никогда и ни за что!
От перспективы посидеть в кафе с любимым, Ци Жун просиял. Приказал его скорее одеть, надел самую лучшую заколку. А когда вышел в коридор, то увидел, как противная вертихвостка Се Джин хихикает с ЕГО Цзин Фухуа. Молодой человек вежливо ей улыбался, отвечал на шутки.
— Господин Цзин, не хотите провести праздник Ци Си со мной? Я ведь всё-таки ваша невеста. — мерзкая Се Джин залилась краской.
— Не откажусь, дева Се. — Фухуа поцеловал руку девушки. Увидев Ци Жуна он облегчённо вздохнул. — Госпожа, я вынужден вас покинуть.
— Хм! Господин Цзин, все носитесь с этим отбросом? Ужас, правда? У него воспитания ноль. Он только за ваш счёт получше стал. Припух, вас боится наверное. — Се Джин с презрением посмотрела на Ци Жуна и открыла веер. От услышанного у Ци Жуна выступили слезы обиды. Не из-за ее слов, а из-за того что она говорит эти гадости именно его гэгэ.
— Дева Се… — педупреждающе начал Цзин Фухуа.
— Он на столько отброс, что даже мать его родная не любила!
Ци Жун сдавленно всхлипнул, а в следующую секунду Се Джин получила крепкую пощечину от своего будущего мужа.
— Ещё одна реплика в адрес князя Сяодзина и я превращу нашу супружескую жизнь в ад, начиная с первой брачной ночи. — безэмоционально отчеканил Цзин Фухуа.
Девушка расплакалась и убежала.
Ци Жун тоже завыл в голос. Фухуа подошёл и нежно обнял его.
— Я не позволю этой сучке оскорблять тебя, будь она хоть десять раз моя невеста.
Ци Жун плакал, уткнувшись в плечо возлюбленного.
— Гэ…гэ… Гэгэээ!
С самого раннего детства Ци Жуна оскорбляли, били, унижали самыми последними словами. Сначала это был отец, потом обитатели дворца Сяньлэ. Все они называли его отбросом, сыном проститутки. Он в ответ мог только ругаться и драться. Иногда его защищал Се Лянь, но чаще всего его не было рядом. Теперь все изменилось. Никто больше не смел говорит гадости в лицо, а теперь и самая главная сплетница дворца получила от его мужчины по лицу.
Немного успокоившись, Ци Жун заметил, что его гэгэ чернее тучи.
— Ты чего? — спросил он.
— Это сука наверняка пойдет жаловаться императору. Как минимум нашу помолвку расторгнут, как максимум меня сошлют и лишат всех должностей. — воображение Фухуа рисовало самые жуткие картины расправы над ним и его жизнью. Он сильно жалел, что сорвался. Надо было просто осадить девушку, но когда речь зашла о Ци Жуне, его идеальный контроль давал трещину.
— Она зассыт опозориться. — Ци Жун хорошо ее знал и был спокоен. — Разорвать помолвку из-за пощёчины с такой партией как ты — верх глупости. Кстати, раз уж скоро праздник и ты точно один, проведем его вдвоем?
— А давай. Это будет лучше, чем проводить его с той стервой. — Цзин Фухуа вздохнул и решил отдаться судьбе.
***
Праздник Ци Си наступил незаметно. Столица Сяньлэ окрасилась тысячами гирлянд и огней.
Недавнее происшествие прошло без последствий, видимо Се Джин и правда побоялась потерять хорошую партию.
Ци Жун и Цзин Фухуа днём отстояли очередь в храм наследного принца, поклонились ему, преподнесли дары. На самом деле, каждый из них в тайне от всех попросил, чтобы праздник прошел отлично и подвернулся повод для признания в любви. Таким образом Се Лянь случайно узнал, что его младший братец имеет взаимную симпатию со своим объектом обожания, да ещё и мужчиной. Он отметил, что как нибудь надо обратить внимание родителей на это, но из-за событий, произошедших позже, совсем об этом забыл.
После поклонений божеству, парни направились на ярмарку.
— Хочу вон того кота! Гэгэ, выиграй! — Ци Жун дёрнул Цзин Фухуа за рукав и указал на мягкого кота со смешными торчащими усами. Чтобы выиграть, нужно было пять раз подряд попасть в яблочко одной и той же мишени.
Парень вздохнул, заплатил и взялся за лук. Каждая последующая стрела входила ровно в середину предыдущей. Это небыло обязательным условием, но ему очень хотелось покрасоваться перед Ци Жуном. На пятом выстреле серединка вылетела из мешени под шумные овации толпы.
— Мне пожалуйста кота.
***
В конце вечера Ци Жун гордо шел с кучей призов с ярмарки, а уставший Цзин Фухуа тащился следом, держа лёд у подбитого на кулачных боях глаза.
— Гэгэ, давай вернёмся во дворец? Из моей комнаты открывается отличный вид на площадь, где будут запускать фейерверк.
— Давай. Пока меня не засмеяли, что я чуть крестьянину в кулачных боях не всрал.
— Он был тебя на голову выше и вдвое шире! — Ци Жун показал руками огромного великана коим был противник Фухуа.
Оба засмеялись.
Во дворце парни устроились на окне в комнате Ци Жуна. Ровно в полночь запустили салют.
— А-Жун…
-М?
— У меня есть для тебя подарок. — очередной залп салюта озарил изящные длинные серьги, усыпанные мелкими бриллиантами. Концы их венчали два чистейших лазурных аквамарина. Парень осторожно надел свой подарок на Ци Жуна и взял его за руки.
— Я люблю тебя.
У юного князя засвистело в ушах и немного потемнело перед глазами. Как? Его? Это не сон? Через несколько секунд, показавшихся Фухуа вечностью, Ци Жун ответил:
— И я тебя. — он бросился в объятья своего парня и влюбленные слились в первом для каждого из них поцелуе.
— Ты — самый прекрасный цветок государства Сяньлэ. — Фухуа страстно целовал шею юноши, спускаясь по ней вниз. — Я буду пиздить любого, кто посмеет тебя хоть пальцем тронуть.
— Мм… Любовь моя. — У Ци Жуна перехватило дыхание, его тело горело, ярко реагируя на каждое прикосновение со стороны партнёра.
Цзин Фухуа подхватил парня и перенес его на кровать. Он сам уже давно горел, желая излить все свою страсть на возлюбленного. Мужчина снял с Ци Жуна верхнее одеяние и приспустил нижнее, открывая бледную, как будто сделанную из фарфора грудь. Парень под ним томно застонал от первого же поцелуя. Ему хотелось, чтобы все скорее перетекло несколько ниже.
— Фухуа… Войди в меня. — Ци Жун прикусил губу и призывно раздвинул ноги.
— Да, любовь мо… Постой. — Цзин Фухуа как будто окатило ушатом холодной воды. — Сколько там тебе годков то? Семнадцать?
Ци Жун разочарованно запахнул нижнее одеяние.
— Почти восемнадцать! Через пол года будет!
— Вот когда будет, тогда и поговорим. — Фухуа чмокнул Ци Жуна в щеку и пошел в ванную приводить себя в порядок.
