Из лабиринта наших сложных судеб Не так-то просто лёгкий путь найти. Находит только тот, кто сильно любит И к цели не один идёт в пути...
Он бы сейчас и не смог сказать, когда это произошло. В какой момент он понял, что уже без этого не может. Когда пришло осознание, что его сердце, которое сейчас неистово бьётся в груди, больше ему не принадлежит. Что он вот, тут. А его сердце там, с ним... Быстро взглянул на экран телефона. Ещё минут двадцать. Чонгук откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, отдаваясь воспоминаниям.***
Вот он совсем ещё мелкий, стоит растерянный перед ребятами, которые дружелюбно жали ему руку, принимая в команду. Он очень боялся знакомств и вообще публичности и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Лица калейдоскопом мелькали перед глазами и он почти никого не запомнил. А потом появился он. Чонгук помнил ладонь, которая обхватила его пальцы, слегка сжимая и лёгкое похлопывание по плечу. А затем голос. - Всё будет в порядке, ты справишься. Он тогда с удивлением посмотрел на чужую руку на своей, он не любил, когда нарушают личное пространство, к тому же мало знакомые люди. Он хотел возмутиться, поднял взгляд и... Это потом уже его таскали за руку по всей территории, знакомя с тем местом, где ему теперь предстояло жить. А он ходил болванчиком следом, позабыв о своём возмущении. Ловя себя на совершенно необъяснимой мысли, что ему совсем не хочется, чтобы его ладонь отпускали. Тэхён. Так представился ему этот мальчик с улыбкой до ушей, которая сбила тогда Чонгука с толку. Он весь как будто светился изнутри, а глаза цвета карамели смотрели ласково и чуть насмешливо. А затем потянулись будни. Столько всего нужно было запомнить, выучить, что голова шла кругом. Но Тэхён всегда оказывался рядом и подсказывал. Всё с той же неизменной улыбкой. Он вообще оказался очень тактильным. Ему всё время нужно было кого-то трогать, обнимать. И просто сиял, когда кто-то из ребят обнимал его за плечо или ерошил волосы, Чонгук это заметил. Но зато не заметил, когда впервые поймал себя на мысли, что ему это не нравится. Что его прямо наизнанку выворачивало, когда он видел, как кто-то сидел рядом с Тэхёном, слишком близко. И когда начал кружиться около него, отчаянно пытаясь привлечь всё его внимание на себя, только бы он убрал свои длинные пальцы с чужого плеча...***
Чонгук приоткрыл глаз и посмотрел на экран. Чёрт, ну почему так медленно тянется время? Как же это мучительно. Ждать...***
- Следующие 2 дня, пока мы находимся тут, придётся спать по двое,- громко объявил Намджун.- Так что решайте, кто с кем будет делить кровати. Растерянно Чонгук смотрел на ребят, перебегая глазами с одного на другого. Легко сказать, решайте. Ещё сложнее озвучить то, что с некоторого времени поселилось в голове. Так думал он, искоса поглядывая на Тэхёна. Но тот видимо был напрочь лишён таких душевных качеств, как стеснение или сомнение. Он быстро решил этот вопрос, с размаху плюхнувшись на кровать и глядя на него прищуренными глазами, похлопал рукой по одеялу рядом с собой. Сердце Чонгука заходилось в груди в непонятном волнении, он лежал и слушал тихое сопение на соседней подушке, а потом и вовсе пропустило удар, когда спящий Тэхён завозился, что-то бормоча во сне, придвинулся к самому его боку и положил ладонь ему на грудь. Что-то тёплое, ласково мурчащее свернулось клубочком в груди Чонгука и он едва дышал, боясь потревожить чужой сон, глядя в потолок широко открытыми глазами, распираемый изнутри целой волной совершенно непонятных ему чувств. Он тогда не заметил, как тоже уснул. Но проснулся, когда только светало, в комнате было ещё темно. И замер потрясённый. Что-то щекотало его левую щёку, точно чьи-то волосы и он повернул голову. Тэхён спал на его плече, уткнувшись носом в шею и сейчас перед самым лицом Чонгука была его макушка. Рука так же покоилась на груди, а нога была закинута на его бёдра. От его дыхания в шею по телу разбегались тысячи мурашек, от которых Чонгук поёжился. От волос Тэхёна пахло чем-то цветочным и тёплым и он тихонечко уткнувшись в них носом сделал глубокий вдох. Голова закружилась. Что это с ним? Что происходит? Это случилось на одной из репетиций. Они в сотый раз наверное прогоняли один и тот же танец. Намджун был явно не в духе, он ворчал и недовольно поджимал губы видя чью-то очередную ошибку. Чонгук выдохся. Сил почти не оставалось. Он едва стоял на ногах и беспомощно оглядывался вокруг, на мокрых, выбившихся из сил ребят. И увидел.. Увидел, как подняв руку Тэхён болезненно морщится и потирает плечо, как задрался от этого движения край итак короткой футболки и оголил участок кожи на животе. А потом, чьи-то чужие пальцы на этом участке. Чонгук как во сне медленно поднял взгляд. Чимин... Ребята просто дурачились, щекоча друг друга, Тэхён вон даже лицом посветлел, устало, но всё так же ослепительно расплываясь улыбкой до ушей. Но в душе наблюдавшего за этим Чонгука как будто кто-то заворочался, большой, склизкий, мешавший ему дышать. Всё произошло быстро, он и подумать не успел. Вот между ними десяток шагов. А вот он уже рядом. Оттеснив Чимина, он обхватывает талию Тэхёна обеими руками и притягивает к себе. И утыкается носом в чужую шею, зажмурившись. Чувствует, как напрягается Тэхён, как стоит и почти не двигается. А потом... Потом напряжённое тело расслабляется и податливо тянется назад, прижимаясь спиной к груди Чонгука, а его скрещенные на тонкой талии руки накрывает горячая, мягкая ладонь. Сердце гулко бьётся где-то у самого горла, мысли хаотично проносятся в голове. Но среди них он вылавливает одну, совершенно безумную и пугающую, но он хватается за неё, потому что только она могла оправдать то,что он сейчас творит. МОЁ! Он не видит вытянувшихся от удивления лиц ребят, не видит Намджуна, который смотрел сейчас на них открыв рот. Не видит, как пятится на несколько шагов назад Чим, как будто Чонгук очертил вокруг невидимый круг, за который нельзя переступать. Ничего не видит. Зато он чувствует. Как плавится под пальцами горячая кожа, как он буквально пьянеет от исходящего от Тэхёна неизменного цветочного запаха. Его ведёт, настолько, что он сжимает талию ещё крепче, буквально вдавив в себя, и, глубоко и судорожно вздохнув, целует его в шею...***
Чонгук снова смотрит в телефон. Без пяти девять. Пора. Он ещё раз перечитывает сообщение, с указанием, куда ему следует подойти, лениво встаёт с дивана и медленным шагом направляется к двери, мельком взглянув на ребят. Каждый занят своим делом и кажется никто не заметил его ухода. Поднимаясь на самый верхний этаж небоскрёба, Чонгук откидывает голову на хромированную стенку новенького сияющего лифта и жмурится.***
Он счастливый с самого утра и буквально летает, как на крыльях. Потому что теперь он может находится рядом с Тэхёном и касаться его на законных основаниях. Ну и пускай это придуманный кем-то сценарий, пускай это на камеру. Пускай даже что это всё в чьих-то меркантильных целях. Плевал он на сценарий. Ему даже притворяться не приходилось. Вечерами, просмотрев отснятое видео, он видел всё со стороны, видел сам себя, видел своё лицо с совершенно блаженной улыбкой. И жадно вглядывался в экран, в попытке рассмотреть реакцию Тэхёна, это было самым важным. Он не сомневался, что для Тэхёна всё это спектакль на публику. Но как хотелось верить. Как хотелось, чтобы это не было только игрой на вездесущие камеры. Как хотелось... Когда он переступил эту черту? Когда понял, что окончательно потерял голову? Был уже поздний вечер и они собирались расходиться спать. Он зависал в телефоне, искоса поглядывая на дверь. Где же он? А потом он вошёл. У Чонгука дух захватило, он застыл, впитывая в себя увиденное. Тэ выкрасил волосы в белый, был одет в белую футболку и такого же цвета пижамные штаны. И был таким красивым, выглядел так хрупко и воздушно, что у Чонгука сердце заныло. А потом...Потом он оглядел ребят, на секунду встретился взглядом с Чонгуком и сел рядом с развалившимся на диване Чимином, который отлип от своего телефона, мельком взглянул на Тэхёна, подтянулся ближе и положил голову ему на ноги. И Чонгук словно в замедленной съёмке наблюдал, как тонкие пальцы зарываются в волосы перебирая их и как блаженно жмурится Чимин. Он плохо помнил, что было потом. Как он на негнущихся ногах слепой и оглохший добрёл до своей комнаты. Как упал на кровать лицом в подушку. Как отчаянно бухало в груди сердце, которое болело болело болело... И как пришло понимание. Пришло, оглушив его до белых точек под веками. До трясущихся пальцев, судорожно вцепившихся сейчас в одеяло. До глухого отчаяния рвущегося наружу, от которого хотелось громко заорать, чтобы весь мир оглох. А потом забиться куда-нибудь в угол и тихо скулить, чтобы никто не видел и не слышал. И так же тихо умереть. Он влюбился.... В Тэхёна. В парня. И безумно, бешено, ревновал... Болит. Как болит. Боже. Что он натворил? Как смог позволить чувствам настолько захватить себя. Когда эта игра перестала быть игрой? Как он допустил себе поверить, жадно вглядываясь в очередное видео с концерта, что Тэхён, прижимающийся к его груди вовсе не играет для кричащей внизу у сцены толпы девчонок. Какой же он ДУРАК! Он мысленно надавал себе оплеух, чтобы хоть немного прийти в себя. Но перед глазами была лишь одна картина, упрямо не давая сменить себя никакой другой. Пальцы. В розовых волосах Чимина. Больно. Он не знал каким Богам нужно молиться, чтобы хоть на чуть чуть, хоть на мгновение перестало так сильно болеть. Как жарко. У него определённо началась лихорадка. Одежда душила и мешала дышать. И он негнущимися пальцами срывал её с себя, швыряя куда-то в сторону, пока не остался в одном белье. А потом свернулся калачиком поперёк кровати, закусив до боли костяшки пальцев и затих. Не слыша ничего вокруг, как будто попал в вакуум. Он не слышал, как тихо скрипнув отворилась дверь. Не слышал шагов, которые затихли лишь у кровати. Не слышал шороха чьей-то одежды, которая падала на пол, снимаемая с чьего-то тела. И вздрогнул лишь тогда, когда к его спине прижалась чья-то грудь и его обвили чьи-то руки. Он находился в каком-то анабиозе. И чьи-то тёплые губы, скользнувшие по его плечу, это лишь плод его окончательно поехавшего с катушек воображения, потому что он знал чьи они. Чувствовал чьи они. Осознавал ошмётками того, что ещё называлось сознанием, утопающим в болоте отчаяния. И Чонгук сильнее прижал обхваченные руками колени к груди, понимая что это конец. Финиш, до которого он докатился, самое дно, на которое он упал, больно ударившись всем своим существом. Потому что у него уже галлюцинации. А потом...Потом его резко развернули на спину. Буквально вырвали из спасительной позы эмбриона и он отчаянно пытался свернуться обратно, потому что в ней было хоть самую капельку, но легче. Но ему не дали, наваливаясь всем телом и придавив к кровати. Обездвиженный, он попытался поднять руки и оттолкнуть наваждение, но они тоже оказались прижаты к кровати. Прижаты, чьими-то тонкими, длинными пальцами... С силой разлепив глаза, он несколько секунд не мог сфокусировать зрение. Освещавший комнату ночной светильник не очень ему в этом помогал. И столкнулся взглядом с глазами, которые были так близко, на расстоянии одного вздоха. Чужого вздоха, которое обжигало его лицо, оседая на губах. Он больше не ощущал кровати под собой. Не ощущал своего тела, прижатого к этой самой кровати. Все его чувства сконцентрировались на собственных губах, которые открылись в немом изумлении и тут же были смяты другими губами, горячими, мягкими до искр перед глазами. И он прикрыл глаза, отдаваясь этим губам, думая лишь о том, что если это какой-то морок, то пускай он сдохнет здесь и сейчас, только чтобы никогда отсюда не выбираться...***
Тихо щёлкнув лифт остановился на нужном этаже. Так же почти бесшумно открылись двери и он вышел в коридор, совершенно пустынный. Пройдя несколько шагов, он заметил слева лестницу, которая была за решётчатой дверью, приоткрытой сейчас, заметил ключи воткнутые в замочную скважину. А затем на его глаза опустились руки. Руки, которые он узнает из миллиона других, никогда не спутает с чьими-то другими. Эти руки не давали ему ничего увидеть. И он шёл вслепую. Вот ступеньки, которые он переступал на ощупь. Вот они просто идут, Чонгук ощущал мягкий ковёр под ногами, все коридоры были застелены ковровыми дорожками. А в следующую секунду скрипнула дверь и он почувствовал прохладу, пробежавшую по коже. Они на улице? Ещё несколько шагов и они остановились. А затем с его глаз пропали руки и он вздохнув, открыл их. Чтобы просто задохнуться от восторга когда увидел. Они находились на крыше, стояли в нескольких шагах от перил, ограждающих их от бездны. А внизу насколько хватало глаз, простирался утонувший в бесконечном море огней ночной город. Сглотнув ком в горле он медленно повернулся. И встретился взглядом с самыми красивыми, самыми любимыми и родными глазами на свете. Он хотел что-то сказать, но тут же забыл, когда Тэхён подался ближе и прикрыл пальцами его губы, отрицательно качнув головой. А потом взял его руку и потянул. Чонгук лишь мельком взглянул вниз, когда удивлённо почувствовал под коленями что-то мягкое. Плед? Но его мысли тут же были выметены из головы, руками, которые обняли его за плечи и губами, заставившими его поддаться им навстречу. Он не помнил как остался без одежды и как разделся Тэ. Как оказался лежавшим на спине, на теплом, мягком пледе. Сознание уплывало, мысли хаотично разбегались, сметаемые вездесущими губами, которые казалось были одновременно везде и всюду. И пальцы, самые красивые пальцы, ласкали ласкали ласкали. И он блаженно зажмурился, отдаваясь этой ласке. Сгорал в ней. И лишь когда груди коснулась прохлада, резко резонируя с раскалённой кожей, он приоткрыл глаза, чтобы задохнуться от открывшегося ему зрелища. Он мог бы поклясться всем что у него есть, что никогда не видел, не знал и не узнает чего-то хоть приблизительно схожего по красоте с тем, что он видел сейчас. Такого же прекрасного. Тэхён, на фоне неба усыпанного миллиардами звёзд, с растрёпанными волосами, он смотрел на Чонгука не отрывая глаз, закусив губу, медленно опускаясь на его бёдра, вбирая его в себя одним движением, всего, без остатка. Застыл на минуту, привыкая, а затем сделал первое движение. Чонгук чувствовал, как это зрелище буквально впивается в его сердце, высекается вечной татуировкой прямо на подкорке горевшего пожаром мозга. С его губ сорвался стон, он не смог его сдержать. Он задыхался, он умирал от охватившей его мучительной нежности и всепоглощающей, сжигающей заживо страсти, но не давал себе закрыть глаза. Ему нужно видеть, видеть его Тэ, необходимо до судорог охвативших его руки, которыми он сжал чужие бёдра.... Несколько последних движений... Он чувствует, как содрогается на нём Тэхён, как сжимает его внутри себя, как падает на его грудь, с глухим, рваным выдохом в самую шею. И взрывается сразу за ним, хватая ртом воздух, которого не хватает, рассыпается на эти самые миллиарды звёзд с неба которые сейчас являются единственными их немыми свидетелями. - Я люблю тебя.- На одном выдохе у самого уха. А Чонгук не может произнести ни слова. Нет таких слов, которые могли бы объяснить, показать. Не придумали ещё таких слов. Сколько бы не было в его жизни Тэхёна, ему всегда будет мало. И он крепко вцепляется в любимого, вдавив в свою грудь до боли, до тихого "Ох", в попытке вжать его в себя, навечно, навсегда, срастись с ним каждой своей клеткой, стать одним организмом, делить на двоих одно сердце и одно дыхание. И остаться тут навсегда, на этой крыше, потому что никто ему больше не нужен и ничего не нужно. Он отвоюет эту любовь у всего мира, кто бы не посмел встать на пути. Он пройдёт этот путь и его не остановят никакие преграды, никакие трудности, если в его руке будут лежать тонкие, длинные пальцы. И Тэхён понимает его без слов. Всегда понимал. С той самой ночи, когда пришёл в его комнату и вернул к жизни, выдернув из рук безумного желания закрыть и больше никогда не открывать глаза.***
- Смотри.- Намджун толкает локтем сидящего рядом Юнги, который отрывается от телефона, недовольно нахмурившись и поднимая на него глаза.- Что ты видишь? Юнги обводит глазами комнату. Что он должен увидеть? И поворачивает голову обратно, вопросительно вскинув бровь. - Туда смотри.- Намджун кивает на дальний, стоящий чуть в стороне от всех диван, на котором закинув ногу на ногу сидел Чонгук, очень внимательно что-то рассматривая в своём телефоне. На коленях его лежал Тэхён, тоже уткнувшийся в телефон. - И? Что я там не видел? Всё как обычно. - Ты внимательно смотри,- хмыкнул Намджун и снова кивнул в сторону парочки. Юнги прищурился. И только сейчас рассмотрел то, на что не обратил внимания сразу. Рука Чонгука, зарывшаяся в белокурые волосы. И наигранно сосредоточенное лицо. И как будто пьяный, расплывающийся взгляд Тэхёна. Юнги мог бы голову на отсечение дать, что если бы он вытащил сейчас телефон из рук Тэ, то он бы и не заметил этого. А потом Чонгук переводит взгляд на Тэхёна и кажется перестаёт дышать. Юнги качнул головой. - Ну может это они, чтобы из образа не выходить?- с сомнением произносит он.- Обычная игра на камеру. Но сам же себе не верит, особенно когда замечает распухшие, зацелованные губы. У обоих. Вот те раз. И Намджун лишь разметает остатки его сомнений. - А где ты сейчас камеры видишь?- И усмехается, тяжело вздохнув. Он замечал это и раньше. Эти взгляды, бросаемые украдкой друг на друга. Причём тогда, когда не было камер. Эти касания. Как светился и сиял как солнышко в полдень, Тэхён. Как порхал, будто на крыльях Гук. Эти отношения не должны были случиться. Это может погубить обоих. Это может стоить им карьеры. Разбить жизни. Но... Но он не станет этому мешать. И не потому, что желает чтобы жизни у ребят пошли под откос. А потому что, ну кто он такой, чтобы вмешиваться. Отнять у ребят надежду и выделенное им время быть счастливыми, столько, сколько им позволит судьба. И он мысленно поклялся себе,что сохранит. Он сохранит её. Эту невольно подсмотренную, чужую тайну...