Между строк

За окном паршиво моросит дождь, монотонно и безнадёжно стуча каплями по стёклам и подоконникам в небольшой, но уютной гримёрке. Небо за окном такое же серое, как лица коллег Матвеева, наверняка точно из-за того хаоса на съёмочной площадке в готическом зале, которая закончилась пару минут назад. Саша и Костя, как обычно, снова встали на путь разногласий: каждый доказывал своё и не хотел слушать тот «бред», что нёс его собеседник. Многие коллеги ворчали и пытались унять разрастающийся скандал медиумов, некоторые всё же не могли оставаться равнодушными к этой бурной дискуссии. Решившая сменить тему Надежда, восхищалась проделанной работой Лины. Женщина старалась заткнуть горячие споры и сконцентрировать внимание команды на том, что по её мнению было действительно важным — результате. Надежда ловко похвалила Лину, основываясь на её профессионализме. Дима как и всегда стоял молча, оставаясь в тени споров. Он не проявлял своего мнения открыто, лишь изредка отвечал на вопросы Марата и соглашался с Надеждой. Его ответы всегда были короткими и сжатыми, но всегда содержали умные и рассудительные мысли. Он пару раз переглянулся с раздражённым Олегом, который был озадачен необоснованными выпадами своего старшего брата, но тактично молчал. Как только камеры выключились и Марат объявил об окончании съёмки, экстрасенсы разбрелись кто куда, но большинство всё же отправилось в гримёрку, где находились большие мягкие диваны: отдохнуть хотелось каждому. Дима не исключение, во всём теле он чувствует сильную усталость, которая охватывает его до самых костей. После слов Марата, как по команде, плечи опускаются под натиском утомленности, а выражение лица, до этого с натянутой улыбкой и неким блеском в глазах, меняется мгновенно и радикально, из-за чего со стороны чернокнижник выглядит довольно измотанным. По дороге в гримёрку, Дима сталкивается с Костей, который о чём-то беседует с одним из операторов, кивает головой на лёгкую улыбочку Гецати и не обращая внимания больше ни на что и ни на кого, идёт дальше, рассматривая мыски своих чёрных лакированных туфель. В гримёрке, возле входа маячит Влад, записывающий видео на свой телефон, рядом с ним стоят Лина и Олег, с которых снимают петлички. Дима быстро протискивается между них, свою снимает сам и отдаёт работникам, глазами ищет более комфортное место хотя бы для пятиминутного отдыха. Взглядом пробегается по коллегам, болтающих между собой, обсуждающих какие-то мелочи. На первый взгляд, небольшой диван у окна кажется довольно удобным, потому, не раздумывая чернокнижник направляется примяком к нему, нехотя подслушивая болтовню Марьяны и Виктории. Он устало садится на диван, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и немного ослабляет узел галстука, откидываясь на мягкую спинку. Достав из кармана штанов телефон, Дима решает заглянуть в «телеграмм». На главном экране видит несколько непрочитанных сообщений от матери, младшего брата и пары друзей. Открывает первое сообщение и с лёгкой улыбкой на лице читает тёплые слова, написанные Мишей. Затем прочитанными и отвеченными остаются все остальные сообщения. — Шо ты мне вот это впариваешь? — привычная манера общения Влада заставляет отвлечься от телефона на пару секунд. Подняв голову, Дима видит следующую картину: Сложив руки на груди, Череватый стоит чуть в стороне от входа в помещение и молча смотрит на рядом стоящего Александра с явным скепсисом на лице, но от едких и тем более язвительных комментариев воздерживается. — Ничего я тебе не впариваю, а говорю как есть, — с возмущением отстаивает свою точку зрения Шепс старший, — Версия Константина имеет право быть, но лично я не увидел ничего, о чём он твердил на съёмке в гот зале. — Я вообще поражаюсь твоей наглости, Саш, — влезает в разговор Надежда. — Моей наглости? — снова возмущается Шепс, оборачиваясь в сторону женщины, — В каком месте я нагло себя повёл? — Да во всех, Саш, — машет на него рукой Шевченко, начиная складывать в свою сумочку личные вещи, — Ты ещё спорить со мной будешь? Дима усмехается, думая, что скорее всего, все эти конфликты никогда не закончатся. Его взгляд привлекает фигура Лины в проходе, которая машет чернокнижнику рукой на прощание, а затем шлёт воздушный поцелуй, после чего широко улыбаясь. Матвеев улыбается и машет в ответ, наблюдая за тем, как девушка выходит из помещения, а следом за ней Виктория и виновник обсуждений Саши и Влада. Абстрагируясь от чужих возгласов, чернокнижник возвращает внимание телефону и решает заглянуть в свой собственный канал. На экране высвечивается последний пост, опубликованный вчера вечером, но уже успевший собрать порядка двадцати тысяч реакций. Это обычное фото, над которым парень не сильно заморачивался, но аудитории видимо нравится любая активность чернокнижника. Он медленно листает комментарии уставившись в экран смартфона с глубокой задумчивостью. Читает чуть ли не каждое сообщение, видит поддерживающие слова от подписчиков, невольно задумываясь о том, что за каждым никнеймом находятся живые люди из разных уголков мира, это заставляет почувствовать теплоту в районе груди. Взгляд карих глаз задерживается на подозрительной ссылке с надписью «Девочки, это лучший фанфик!». Дима конечно не девочка, но интерес берёт вверх и без дальних мыслей он по ней переходит, оказываясь на неизвестном для него сайте. Что такое «фанфик» Матвеев не знает, потому думает, что это какое-нибудь очередное фанатское видео связанное с ним и Т/И, то есть фанаткой, которые он уже видел. Страница прогружается и на экране высвечивается название большим жирным шрифтом, ниже пометка «Битва экстрасенсов» и непонятные для парня слова. Больше всего в шок его приводит огромное количество меток восемнадцать плюс и описание этого фанфика, в котором говорится о том, что он учитель старших классов, а Олег ученик одиннадцатого. Матвеев издаёт смешок, поднимая взгляд на Шепса младшего. Какой из него ученик? Дима даже мысленно представить Олега за партой не может. Богатая однако у девочек фантазия, но в данном случае банальная банальщина. Пролистнув страницу до середины, чернокнижник останавливается и ведёт глазами по нескольким строкам. «Дима стоял у доски, стирая меловую надпись, когда к нему подошёл один из его учеников. Он почувствовал, как его спины коснулись чьи-то ладони, и быстро повернулся, чтобы узнать, кто это. — Эй, что ты делаешь? — спросил он, удивлённо, думая что в классе до сих пор находятся дети, но никого не увидел кроме этого сорванца. Олег хитро улыбнулся и прижал учителя к этой самой доске, беспощадно стирая остатки мела на ней чёрным пиджаком Димы. — Просто обнимаю тебя, — прижимаясь к Матвееву всё теснее, целуя его шею и щёки ответил Шепс. Учитель криво улыбнулся и отложил тряпку, взлохматив непослушные волосы ученика и почувствовал, как тепло и радость наполняют его сердце. — По-моему, это не совсем объятия, — сказал он игриво, видя как парень плывёт от своих же действий.» — Эй, Димон, ты тут ночевать планируешь? — вздрогнув от неожиданности, чернокнижник поднимает голову и встречается взглядом с серыми глазами. Для Димы по-настоящему неловко смотреть в глаза Олегу после прочтения пусть и маленького фрагмента, но всё-таки фанфика с их участием. Он ощущает, как краска заливает его щёки, как-будто он стыдится своих собственных мыслей, чувствует себя как подросток, который только что прочитал свою первую эротическую книгу, и теперь не знает, как смотреть своему коллеге и хорошему другу в глаза, который по случайности застал его за этим занятием. — Не-е-ет, я-я, — перебирая в голове всевозможные ответы, татуированный сбивается с мысли, повторяя последнюю букву алфавита по несколько раз, — За мной Миша заедет, мы планировали кое-куда съездить, — говорит первое, что вылавливает из потока своих мыслей, тут же облегчённо выдыхая, когда видит что медиум кивает головой на его слова и отходит к окну, забирая с подоконника какой-то предмет. Окинув взглядом помещение, Дима замечает что половина экстрасенсов уже уехали по домам, а половина по каким-то своим делам ещё оставалась в гримёрке. Он опускает голову и продолжает читать сие чтиво. Смущение никуда не делось, однако написанные строки вызывают в чернокнижнике интерес и он даже не пытается его побороть. Дима всегда видел в Олеге нечто особенное, что заставляло его чувствовать себя живым и счастливым. Он обожал его душевную глубину, умение слышать и слушать людей, его ум и восхищался его профессионализмом. Олег для него был не просто друг, а настоящий ценный и неповторимый человек, но чем дальше они углублялись в свою дружбу, тем больше Дима начинал замечать, что его чувства к медиуму выходят за рамки простой дружбы. Матвеев обожал проводить время с Олегом, разговаривать с ним, делиться своими мыслями и переживаниями. Он начал осознавать, что его интерес и влечение к Олегу не только дружеского характера пару недель назад. Чернокнижник давно подозревал себя в бисексуальности, и Шепс младший был первым человеком, который действительно раскрыл в нём эту сторону его личности. Олег был натуралом, Дима почему-то был уверен в этом. Он никогда не захотел бы посмотреть на Матвеева так же, как тот смотрел на него. Эта мысль приводила парня в глубокую печаль. И хотя внутри него бушевали смешанные и сложные эмоции, он понимал, что не испытывает к Олегу таких сильных чувств, чтобы страдать и плакаться в подушку, потому было принято решение скрываться до последнего и держать внезапные вспышки тактильности при себе. «Олег очень развязно вёл себя в присутствии одного единственного учителя и не старался приберечь свои пошлые шуточки для другой, более лучшей обстановки. Он без стеснения смотрел прямо в глаза, говорил грязные вещи и заставлял Диму делать тоже самое. Последний поддавался, потому что ему нравилось такое поведение этого бессовестного и наглого мальчишки. Горячие губы касаются забитой татуировками шеи и медленно ползут вниз, обжигая кожу горячим дыханием. Шаловливые руки не спеша расстёгивают чужую рубашку и раздвигают белую ткань в стороны, оголяя грудь с чернильными цифрами на ней. Олег оставляет лёгкий поцелуй на скуле, широкой ладонью оглаживает впалый живот, притягивая мужчину ближе к себе за талию. Матвеев кладёт руку на шею ученика и впивается губами в губы напротив, сминая их в жадном и долгожданном поцелуе. Сердце Олега гулко застучало, словно стремилось выпрыгнуть наружу. При взгляде на слегка растрепанного учителя, у которого кончики ушей покраснели, у Шепса все внутри сжалось от непонятного чувства. Олег вдохнул между поцелуями, снова прижимаясь к брюнету, недовольно дёргающему плечами. — Еще… — Дверь! — отстранив ученика, тот тряхнул головой, не понимая, что именно от него нужно. — Запри дверь! — А раньше нельзя было это сделать?! — тут же огрызнулся Шепс, хватая ключи со стола. — Мы тут… — Ты еще скажи, что я начал! — Ты! — Олег, запирая кабинет дрожащими руками, вдруг нервно рассмеялся от мысли, неожиданно появившейся в голове: закрыть кабинет иностранного языка на ключ, чтобы трахнуть там парня! Учителя! Месяц назад он бы плевался от такой картинки, но не сейчас, когда ключ, дважды провернувшись в замке, остался в скважине, а за спиной ждёт самый замечательный и желанный препод на свете. — Ты уснул там? — насмешливо осведомился Дима, скрещивая руки на груди. — Иначе пойду проверять ваши тесты. Шатена как водой окатило — он за долю секунды оказался рядом с учителем. Дёрнув ремень мужчины в сторону, обхватил глухо ругнувшегося учителя за бёдра, прижимая к себе, но тот совершенно не захотел подчиняться. — Что ты делаешь? — зашипел в губы ученика брюнет, которого Шепс настойчиво подсаживал на парту. — Олег! Их первый раз Дима видел совершенно не так и не здесь, но этот напористый мальчишка, кажется, взял всё в свои руки и отказывался слушать своего учителя. — А у меня мечта недавно появилась, — тихо улыбнулся в ответ юноша, всё же сажая уже слабо сопротивляющегося упрямца на столешницу. — Трахнуть тебя в твоём же кабинете. — Что?! Занервничавшего Матвеева удержать было даже сложнее, чем посадить на парту, но Олег справился, да ещё и смог потянуть вниз брюки учителя. — Олег! — рявкнул Дмитрий, ужом извиваясь в руках шатена. — Сверху быть собрался? Я старше! — Зато я — выше! — нахально улыбнулся тот, целуя открывшийся от возмущения рот учителя. — А Вы… Ну, спали с парнями? — Нет, — честно ответил Матвеев. Теорию процесса Шепс знал — частично видел, частично обогатился знаниями в Интернете. Обнимая одной рукой начавшего проявлять инициативу преподавателя, шатен вытащил из кармана презерватив — как назло, был только один. Взвесив все «за» и «против», Олег, разорвав зубами упаковку, надел резинку на сложенные вместе пальцы и, послав все к черту, осторожно начал разрабатывать злобно шипящего брюнета. «Расслабься и получай сомнительное удовольствие» — навязчиво шептало сознание голосом Олега. Почувствовав возле прохода инородный предмет, Матвеев обвил ногами бёдра ученика, одной рукой обнимая его за шею, а второй поглаживая себя. Несколько толчков, сопровождаемых вспышками боли, от которых мужчина искусал себе губы, дополнились яркими вспышками удовольствия, когда глупый ученик догадался немного сменить угол, практически положив мужчину на твёрдую поверхность. От переполнявших его ощущений, Дима, затолкав подальше мысль о синяках на спине, уже двумя руками обнимал Олега, утыкаясь носом себе в плечо. — Ну же, не закрывайся, смотри на меня! — сбивчиво шептал Шепс, безостановочно целуя щёку и шею своего учителя.» Сердце Димы забилось в учащённом ритме, он чувствует, что его щёки заливаются краской и тугой узел закручивается внизу живота. Как по щелчку пальцев на этих строках его охватывает смущение, ведь он ощущает, будто стал свидетелем чего-то очень личного и интимного. Чего-то, что вообще никогда не должен был видеть. Его мысли начинают кружиться вокруг Олега, его строгого взгляда, мягкой улыбки и красивого голоса. Дима не смел мечтать о чем-то большем, чем о дружбе. Он боялся разрушить то, что они уже имели, боялся потерять Олега, если выразит свои истинные чувства, в которых пока сам плохо разбирался. Он не смел и мечтать даже о простых поцелуях, а тут на несколько страниц расписано такое… Подняв голову, в помещении Матвеев никого не замечает и выдыхает, расслабляясь. Не дай Бог кто-то увидит его в таком состоянии. Олег копошится в своей большой, похожей на дорожную, сумке, мысленно матерясь. Он не находит в ней своих перчаток, а выходить на мороз в минус семь без них не особо то и хочется. Саша уехал буквально пять минут назад по каким-то своим важным делам, оставив брата одного. Но и Олег уже не маленький, чтобы везде за ручку ходить с Сашей, как в детстве. Он планировал отправиться домой с Димой, но тот как-то подозрительно сел в угол отдельно ото всех и продолжительное время не вылазит из своего телефона. Да, чернокнижник сказал, что ждёт Мишу, но его неуверенная речь не вселяла особой уверенности в этих словах. Обернувшись к Диме лицом, стоя за высоким растением у окна, Олег хочет узнать истинную причину такой задержки друга, но это желание быстро отпадает, когда Шепс видит его сосредоточенное лицо, румянец на щеках и учащённое дыхание, замечая как быстро вздымается его грудь. Первая мысль, которая приходит в светлую головушку медиума, о том, что Дима плохо себя чувствует. Возможно, у него даже поднялась температура. Если вспомнить жалобы друга на усталость и нехватку времени, всё становится на свои места. Вот только действие, которое совершает чернокнижник, развеивает все мысли: Дима вытягивает руку и ещё сильнее расслабляет узел галстука, кончиками пальцев спускаясь по торсу к внутренней стороне бедра. Это зрелище вгоняет медиума в ступор. Он хлопает ресницами, пытаясь понять, не фантазия ли случаем у него внезапно разыгралась. Трёт глаза, жмурится и осознаёт что ничего не изменилось. Матвеев действительно чем-то, или может быть даже кем-то возбуждён. Второй вариант Олег сразу же отметает, не желая думать кто мог так подействовать на этого парня. Врать самому себе Шепс не собирается и уже дважды признался, что Дима ему симпатизирует немного иначе, чем как простой друг. Олег не был уверен, что Матвеев разделяет его чувства. Парень всегда был популярен среди девушек. В его размышлениях часто мелькали моменты их совместных весёлых поездок, глубоких разговоров и мгновений, когда он видел в глазах чернокнижника что-то большее, чем просто дружеское чувство. Но он мог просто напросто себя накрутить, выдумать то, чего не существует. Однако, что движет медиумом, когда не отрывая взгляда от смущённого Димы он тихо идёт к двери, поворачивает защёлку, тем самым закрывая её и направляется к парню, сам он не знает. Поддаётся каким-то внутренним инстинктам, чуть ли не съедая своим изучающим взглядом хрупкого чернокнижника. Олега не замечают ни тогда, когда он случайно наступает на обёртку от конфеты, ни тогда, когда он оказывается совсем близко. — Что там интересного? — решает подать голос и заявить о своём присутствии. Дима от неожиданности вздрагивает, садится в ровное положение и телефон как специально выскальзывает из его рук, падая на пол экраном вверх. Хищный взгляд Олега сразу обращается к мобильному устройству. Он нагибается, чтобы его поднять и отдать владельцу, но мельком цепляется взором за пикантные строки, которые чёрным по белому дают понять о происходящем. Из-за их содержимого Шепс и сам покрывается румянцем и вся уверенность вмиг пропадает, но, видимо появляется у Матвеева, раз он подскакивает с места и выхватывает свой телефон, краснея на глазах. Он опускает голову, благодаря чему смолянистые волосы спадают вперёд и прикрывают его лицо. Дима блокирует телефон и кладёт его обратно в карман брюк, нервно облизывая пересохшие губы. — Что ты читал? — Олег действительно намерен узнать, что это за порнхаб в печатном виде, ведь там проскакивали их имена. — Ничего… Так, — чернокнижник прилагает все усилия, чтобы его голос не дрожал и казался как можно более серьёзным, но в комплекте с розовыми щеками и виноватым взглядом это абсолютно не вяжется. В помещение повисает минутная тишина, которая в скором времени начинает казаться оглушающей и нервирует обоих. Олег поднимает свою руку и аккуратно, словно боясь спугнуть, подносит к лицу напротив стоящего Димы, цепляет пальцами подбородок и поднимает голову, заставляя посмотреть в глаза. И брюнет повинуется. Смотрит в глаза цвета пасмурного неба, обрамлёнными густыми ресницами в которых видит какой-то странный блеск. Опускает взор ниже, на губы, и рефлекторно проходится кончиком языка по своим. « — Вот, пожалуйста, эти губы находятся в нескольких сантиметрах, подайся вперёд и коснись их» — шепчет сознание, но Дима не поддаётся, потому что понимает, Олегу такой выпад не понравится и тогда они точно перестанут общаться. А как в глаза потом друг другу смотреть? Это ведь далеко не последние съёмки. Но бешеный поток мыслей прекращается, как только Матвеев видит, что Шепс закрывает глаза и сам подаётся вперёд, цепляя губами искусанные губы чернокнижника. Первые секунды вышеназванный на поцелуй не отвечает, пытаясь осмыслить ситуацию. Но сделать ему это не дают сильные руки Олега, которые уже залезли под рубашку и поглаживают рёбра, плавно переходя от одного к другому. Прохлада чужих ладоней заставляет проснуться мурашки и покрыть ими всё тело. Слышится первый полустон в поцелуй, это даёт немного разгуляться медиуму, дав надежду на лучший исход событий. А Матвеев даже понять ничего не успевает. Голова начинает кружиться то ли от близости с этим человеком, то ли потому, что в помещении чересчур жарко. Отстранившись от поцелуя, Шепс смотрит на раскрасневшееся лицо Димы, что сейчас стоит с закрытыми глазами, видимо от смущения. Вынув руки, медиум стал осторожно расстёгивать оставшиеся пуговицы на чужой рубашке смотря прямо в глаза, которые парень открыл и вцепился взглядом в чужие, будто ища в них разрешения. И оно действительно в них есть. Дима одобрительно кивает и уже сам тянется за новым поцелуем. Спустя время, аккуратно склонившись, Олег начинает оставлять лёгкие поцелуи, на данный момент кажущейся очень хрупкой и нежной шеи коллеги. Тот невольно мычит, опуская руки на широкие плечи. Может чернокнижник будет жалеть об этом вечере, с нынешнего времени уже не совсем с другом, но потом. Обязательно потом. Движения и действия партнёра заставляют только сильнее прижиматься к горячему телу и начать постанывать. Такого ещё никогда с Димой не было. Он испытывал какие-то новые эмоции, ощущения. Он думал, что шея не является его эрогенной зоной после того, как одна девушка пыталась оставить на ней засос. Видимо она просто не умела их ставить. Олег же покусывает шею, оставляя более болезненные, но одновременно приятные ощущения. Брюнет невольно начинает постанывать от наслаждения и нахлынувшего возбуждения, гуляя руками по обтянутой свитшотом груди. — Постой, Дим, — Олег вдруг отстраняется от своего коллеги, хватает за плечи и смотрит в глаза, — Ты можешь ударить меня. — Что? — не понял Матвеев, — Зачем? — он сводит брови к переносице, опуская руки. — Я как мудак первым полез к тебе. Я вообще не должен был, — шатен делает шаг назад, опускает голову и двумя пальцами начинает тереть переносицу, — Прости. — Но… всё нормально, — честно говорит брюнет, пожимая плечами. — То есть, как? — Олег поднимает голову, приковывая взгляд к Диме в ожидании ответа. — Я уже давно понял, что ты мне нравишься чуть больше, чем друг. — Ты серьёзно? Ответить Дима ничего не успевает, ибо его опять начинают целовать. Так требовательно, что отказать, ну просто невозможно. Олег вновь кладёт руки на плечи чернокнижника, придерживая, и начинает идти, спиной подводя парня к дивану, укладывая, а сам нависает сверху. Не разрывая поцелуй расстёгивает последние две пуговицы и снимает рубашку с худощавых плеч, оставляя галстук болтаться на шее, следом снимает чёрный свитшот с себя, откидывает вещь в сторону. Губами вновь припадает к шее, целует, кусает, вырисовывает языком какие-то только ему одному понятные узоры, пока Дима рассматривает подкачанное тело медиума и его русую макушку. Запускает тонкие пальцы в волосы и аккуратно оттягивает прядки, заставляя табун мурашек пробежать почти по всему телу Олега. Тем временем другая ладонь Матвеева ложится на бедро партнёра, сжимая ткань джинс. Шепс выгибается, с усилием сдерживает стон. Следует новый жадный и настойчивый поцелуй. Волна нестерпимого жара, огня в крови. Тусклый свет напольной лампы очерчивает каждый изгиб прекрасного тела чернокнижника. Олег тотчас заводит пятерню в чёрные, отросшие волосы, слегка оттягивая голову назад, пытаясь взять инициативу на себя. Дима поддаётся и приоткрывает рот шире, пропуская юркий язык. Ох, если после этой спонтанной интимной связи чернокнижник впадёт в депрессию, это ни капли его не удивит, ведь он сначала делает, а потом думает. Да и думать то не получается. Мозг будто отключился, а тело так и требует прикосновений медиума. Дальнейший фрагмент этого вечера Дима помнит лишь отрывками и ощущениями. Горячие поцелуи, засосы, глубокие болезненно-приятные укусы, до изнеможения блаженства, лёгкие болевые ощущения при растяжке и снова поцелуи до опухших губ. Кажется, Олег не собирался на этом останавливаться. Вот снимают последний элемент его оставшейся на бёдрах одежды — брюки. Смазки и презервативов у них конечно же нет, поэтому приходится довольствоваться слюной и надеяться на максимальную аккуратность Олега. — Потерпи, — над ухом слышится обеспокоенный голос, — Говорить, что будет «немного» больно я не буду, ты и сам наверняка это понимаешь. — Лучше бы ты молчал, — бубнит Матвеев, цепляясь пальцами за обивку дивана. Он прекрасно понимает что без боли не обойдётся, но надеется на Олега и пытается максимально расслабиться. Смотреть в глаза именно сейчас ой как не хочется. — Медленно или быстро? — вдруг озадачивает вопросом вышеназванный. Дима долго думать не собирается, потому говорит первое, что приходит в голову: — Медленно. Олег хочет быть бесконечно нежным рядом с чернокнижником. Хочет видеть его лицо; как он кусает свои губы и дрожит, не выдерживая нахлынувшего возбуждения. Как сладко называл бы по имени, задыхаясь. Шепс начинает вести отсчёт с трёх, до одного. Резкая боль разносится сначала по области таза, а затем и по всему телу. Слёзы непроизвольно хлынули из глаз, а попытавшись остановить новый поток, парень потерпел лишь неудачу. Почувствовав прохладные пальцы, аккуратно вытирающие блестящие при свете хрусталики воды на скулах, становится почему-то спокойнее, теплее, будто бы так и должно быть. Боль постепенно уходит, но кто сказал, что на совсем? — Я продолжу? — вопрошает шатен ласковым и заботливым, в то же время подрагивающий от волнения голосом, но всё равно приятным слуху. — П-подожди, — приглушённо отвечает Дима, пряча лицо в ладонях. Всё-таки нужно время, привыкнуть к этой боли и собраться с мыслями, чтобы наконец ответить положительно. Зачем-то Олег тянет правую руку к лицу брюнета, берёт за запястье и отнимает руки от лица, заглядывая в глаза. Дима на это ничего не говорит, лишь смотрит в ответ и отвечает на поцелуй, когда медиум склоняется к нему, ладонями поглаживая его бока. Губы съезжают на подбородок, а потом и вовсе на грудь с чернильными цифрами, начав языком соединять родинки. Спустя долгих, для обоих, три минуты, Матвеев смог кивнуть положительно, в знак согласия и готовности к продолжению. Партнёр начал медленно двигаться внутри, что в начале вызвало только дискомфорт. Но позже боль стала уходить, оставляя за собой лишь следы чистого удовольствия. Прозвучал первый стон, заставивший резко очнуться и закрыть свой рот руками, смущённо отведя взгляд. Губы Шепса трогает пошлая улыбочка, пока щёки чернокнижника становятся всё розовее. Продолжив постепенно двигаться внутри своей пассии, Олег начинает понемногу наращивать темп, принося всё больше удовольствия обоим. Матвеев, чтобы не казаться бревном, начинает понемногу и неуверенно поглаживать то спину, то грудную клетку, готового вот-вот загореться от счастья и возбуждения Шепса. Толчки становятся всё резче и глубже, принося с собой всё новые удовольствия обоим партнёрам, а пальцы брюнета, что так аккуратно поглаживали медиума до этого, теперь начинают впиваться острыми ноготками в кожу, с каждой царапиной становясь только глубже и глубже. Но это никак не мешает коллегам, вовсе нет, а приносит только больше кайфа. Как ни странно, но ни один из них не хочет останавливаться. Дима хочет расплавиться от эмоций и чувств под тушкой, что сейчас так нахально и пошло поглядывает на него сверху, вбивается в его тело плавными толчками, неожиданно затыкая поцелуями, что можно даже без переводчика понять их смысл, аля «не порть момент». Через время Олег решает сменить позу, потому просит брюнета лечь на бок, подогнув одну ногу. Дима выполняет всё без прекословий и уже в следующую минуту не сдерживает стонов, цепляясь за поролон руками. Видя внизу скривлённое от блаженства лицо чернокнижника, Олег понимает, что движется в правильном направлении. Потемневшие карие глаза находят серые, пока без капли стеснения их обладатель перестаёт скрывать столь дивную для слуха шатена мелодию и смазано целует его в губы. Отстранившись, медиум мечется глазами по телу коллеги, натыкается на галстук и наматывает его на руку, слегка притягивая Диму к себе, насколько это возможно в их позе. Последний сжимает в руке край обивки дивана до побеление костяшек, откидывая голову, принуждая «петлю» на его шее немного стянуться, когда Олег беспрерывно начинает попадать по комку нервов. Оба почти одновременно приходят к финишу, сопровождая это громким стоном, а Дима в очередной раз царапает широкую спину, когда Олег делает последние глубокие толчки, целует припухшие губы. Он обессилено садится на диван, спиной облокачиваясь о мягкую спинку, прикрывая веки. На ощупь находит ногу чернокнижника и кладёт на неё свою руку, поглаживая около колена. — Миша тебя наверное заждался, — решает напомнить Олег о выдуманной поездке. Поворачивает голову и видит как часто вздымается грудная клетка Матвеева. Глаза его закрыты, а волосы точно придётся укладывать. — Никто меня не ждёт, — охрипшим голосом произносит чернокнижник, что вызывает на лице Шепса лёгкую улыбку. — Я так и знал, — говорит самодовольно, разглядывая расслабленное выражение лица напротив. Олег ощущает глубокую привязанность и эмоциональную близость по отношению к Диме, которую ранее не испытывал. Он осознаёт, что хочет проводить больше времени с этим человеком, разделять с ним свои мысли, мечты и желания. Он хочет обнимать его каждый день, слышать его голос, хочет целовать его губы, трогать его тело, видеть его улыбку и очень надеется, что эта маленькая мечта сбудется. — Я не думал, что ты тоже би, — прочистив горло, говорит своим обычным, басистым голосом, ойкая и айкая, пытаясь принять сидячее положение. — Так ты себя видел? Ради такого и в чертей поверишь, — улыбается Шепс, но Дима легонько бьет его в плечо, следом натягивая довольную улыбку. Сидят так они ещё не долго, собирают вещи с пола, приводят себя в порядок, целуясь, а потом идут к двери, защёлку на которой открывает Олег, а Дима лишь удивляется его продуманности. Сегодня, завтра и послезавтра статус «просто коллеги» и «друзья» не меняются, пока в один из дней Шепс не приглашает объект своей симпатии на прогулку. Там то, вечером в уютном кафе Олег и предлагает начать отношения, отчего Дима не смеет отказаться, ведёт себя весь день сдержанно, а по приходу к себе домой набрасывается на уже своего парня с долгими и жадными поцелуями. Всё-таки никто из них не о чём не пожалел. Зато теперь у обоих есть небольшая тайна, которая связывает их ещё сильнее и вызывает у окружающих восхищение их «крепкой дружбой».