След соулмейта

Чонин отложил очередной протокол в сторону и принялся заполнять другой. Он и не вспомнит, когда вот так последний раз сидел за кипой бумаг; за предыдущие месяцы удавалось все спихнуть на Ханя, и тот, в силу своего мягкого характера, соглашался и всё заполнял сам. А сейчас вон, сидит напротив и когда Чонин особо громко вздыхает, спрашивает, не нужно ли еще, третьей, чашки кофе. Чонин вежливо отказывается и усердно, а это видно по складкам между бровей, пишет, пишет, пишет. — Чонин? — он поднимает голову и кивком приветствует вошедшего секретаря и, поправив очки, снова принимается за писанину. — Тебя шеф к себе вызывает. Он смотрит на часы на стене, трёт переносицу устало и вздыхает: просидел в одном положении больше трёх часов. Кидает короткий взгляд на правую сторону стола, где лежат еще четыре недописанных протокола, хрустит нервно пальцами и идёт к шефу. — Очередное самоубийство в Кванчжу: мужчина повесился в собственном доме. Точнее убийство, так следователи говорят. Никто и не хотел криминалистов привлекать, но без нас не обойтись. Чонин хочет деликатно намекнуть, что у него дел по горло, но шеф железно уверен, что он сидит за своим столом и хернёй мается. Что ж, если бумаги это херня, то Чонин только рад. Когда он приезжает по адресу, то парочка судмедэкспертов и следователей уже топчатся на месте преступления, что означало только одно: следов преступника найти будет очень сложно, если это и вправду насильственное убийство. К нему подходит высокий мужчина под тридцать, представляется следователем и сообщает подробности смерти. — Так вы утверждаете, что это не самоубийство? — Именно так. При исследовании тела нашли следы ногтей на шее, сами ногти и кончики пальцев разодраны, кожа шеи растёрта в кровь из-за трения о верёвку; жертва, очевидно, пыталась освободиться от петли. Тут уже понятно, обычно самоубийцы так сильно не сопротивляются. Тело отправили к патологоанатому, ждём его заключение. — А как обстоят дела с подозреваемым? — Сейчас ведут допрос с близкими жертвы, пока ничего не выяснено. Но вот что странно, никаких следов убийцы мы не нашли. Тело жертвы не трогали, в дом не проникали и последние телефонные звонки тоже вне подозрения. Причём этот случай не единичный. Пару недель назад точно так же умер один мелкий чиновник. Тогда особо не обратили внимание на детали и закрыли дело как самоубийство. Мы подозреваем, что это может быть дело рук серийного убийцы. Правда, нам ещё не известно каким путём он действует, однако очень тщательно заметает следы, никакой зацепки не оставляет. Чонин задумался. Потом осмотрел комнату, открыл свой чемоданчик и, достав служебный фотоаппарат, начал фотографировать место преступления. Закончив с гостиной, где жертва повесилась, он подумал, что для отчёта не помешает фото и других комнат и перешёл на кухню. Он сосредоточенно фотографировал каждую мелкую деталь, которая, как ему казалось, может понадобиться в дальнейшем, пока его взгляд не зацепился за кое-что необычное. Честно сказать, Чонин не верил во всю эту фигню с соулмэйтами, но когда видит едва различимый светящийся отпечаток пальца рядом с раковиной, то впадает в ступор. Он поспешно зовёт следователя и спрашивает, был ли тут ещё кто-то, кроме них, и отрицательный ответ его совсем не успокаивает. По его желанию ему приносят верёвку, снятую с шеи жертвы, и, к огромному сожалению, на верёвке Чонин видит отпечатки двух пальцев. Всё становится предельно ясно. В теории. Только вот мир Чонина вверх дном переворачивается за считанные секунды. Он так и стоит, пялясь то на раковину, то на верёвку, не понимая, как ему нужно отреагировать. Заметно быстро вспоминается пачка сигарет где-то в кармане пиджака, он извиняется, просит никого не трогать ничего и выходит покурить. Голова гудит, рой мыслей не даёт адекватно оценить ситуацию, и только когда дым заполняет собой все лёгкие, он чуточку успокаивается. Первой сигареты оказывается недостаточно и он курит уже вторую, только абсурдность данного случая никуда не девается, а всё больше путает мысли Чонина. Сильно дёргает себя за волосы на затылке — как будто это должно помочь; чертыхаясь, тушит сигарету и заходит обратно в дом. Как можно быстрее снимает отпечатки пальцев с раковины и верёвки и, ничего не объясняя, уходит. Лишь бы быть подальше от этого места, не видеть светящиеся следы соулмэйта, нет, убийцы. На минуту в голову прокрадывается мысль, что нужно было Ханя отправить, он бы жил спокойно себе дальше. Заезжает в офис, оставляет Ханю отпечатки, говорит, чтобы тот провёл дактилоскопию, а сам отправляется домой. Перед шефом отмахивается, что у него чертовски болит голова и дальнейшая работа сегодня никак не возможна. Отчасти это правда, но только голова не болит, а разрывается буквально. Сколько Чонин себя помнил, сколько жил и работал в этой сфере, он ни разу не видел светящиеся следы и, тем более, не ожидал, что его так называемый "соулмэйт" окажется преступником. Дом встречает его давящей тишиной и неким уютом. Констрастный душ, вот что ему необходимо сейчас. После душа он ещё пытается дописать оставшиеся документы, которые он привёз на дом, но разборчиво писать не удаётся и после четвёртой ошибки он бросает это дело. Выпивать он не любит, хотя не помешало бы, поэтому единственным способом успокоить нервы, оказывается травля никотином. Когда он докуривает последнюю сигарету из пачки, приходит от Ханя сообщение. "Пак Чанёль, 26. Сирота. Постоянное место жительства отсутствует. Последний раз был замечен неделю назад в Сеуле, Апкучжон. Контактные данные также отсутствуют." И рядом прикреплено фото. Чонин смотрит на фото долго, вглядывается в черты и не может понять, настоящий он убийца или просто оказался не в том месте, не в то время? Он еще думает над иронией судьбы, пока сон его не одолевает и он засыпает прямо на диване. Последующие дни он занимается исключительно этим делом. Пак Чанёль действительно оказывается серийным убийцей, и кроме того случая за плечами у него ещё два точно таких же убийства. Вот только задержать его представляется непосильной задачей, Чанёль как призрак нигде не оставляет следов. Чонин всю неделю гонится за ним, копит о нём информацию, и чем глубже, тем сильнее запутывается во всём этом. Однажды вечером ему приходит сообщение с анонимного номера. "Установи связь между тремя жертвами и тогда ты, может быть, поймёшь мотивы убийства." Чонин сразу распознает в анонимном отправителе Пак Чанёля, рассекречивает номер и ищет, откуда идёт сигнал. Звонит на номер, но он уже вне зоны доступа. Он приезжает по месту назначения, ловит сигнал с заброшеннего гаража и видит только растрёпанный старый телефон, которого для надёжности забили камнем. И в этот раз Чонин уходит не с чем. Но того направления, который дал Пак Чанёль оказывается достаточно и к следующему утру контора уже знает, что все три жертвы состояли вместе раньше в некой бандитской группе и устраивали не самую сладкую жизнь жителям района. Самый громкий их поступок привёл к тому, что группа распалась и они пошли разной дорогой. Они спалили один из домов того района, и вместе с домом сгорела целая семья. За это двое отсидели всего полтора года, а один откупился деньгами. С этого момента Чонин просит Ханя узнать побольше, и действительно, при исследовании выясняется, что дом принадлежал отцу Пак Чанёля и в тот вечер погибла его семья. Хань говорит, что это скучно и тупо, они долго гнались за этим Пак Чанёлем, а им двигала банальная месть. Однако Чонин думает по другому. Ему уже и плевать на то, что преступник его соулмэйт. Ему как профессиональному криминалисту интересно, насколько много Пак знает, какие приемы он использовал при убийстве, как проникал в дома своих жертв и пролилась бы истина в свет, если бы не последняя жертва, раз до этого все думали, что остальные двое совершили суицид. Было решено, что Пак Чанёлю дадут пожизненный срок. Ведь месть это не оправдание. Серийных убийц должны наказывать по закону. Однако после того случая прошло уже три месяца, а от него не было ни слуху, ни духу. Как будто испарился. Новых убийств не было, как впрочем и новых знаков от него. Жизнь Чонина текла по своему течению, единственное что изменилось, это то, что он теперь знал, что его соулмэйт преступник и ему грозит срок. Он своими глазами видел светящиеся следы, но это до сих пор ничего не означало. Чонин человек принцина, и это фигня уже никак на него не действовала. Он думал, что проживёт свою жизнь без каких-либо "предначертанных судьбой" людей. Он служит закону и собирался придерживаться этого до самой смерти. Сегодня он отказался от дела Пак Чанёля и ехал домой почти что счастливый. Как груз с плеч упало. А дом снова же встречает его тишиной и спокойствием. Чонин думает о том, что пора бы вызвать уборщицу на дом либо самому заняться уборкой, когда замечает подозрительно светящийся отпечаток ладони на обивке кресла. Звучит низкий голос за спиной и он автоматически тянется к ножу за столом: — Я заждался.