Повторим?

      — Ты даже не представляешь, сколько у меня новостей, Хань Юань! — плюхнувшись за низкий столик, воскликнул Ли Юнь и с ходу начал свой рассказ: — Глава нашего Ордена совсем стыд потерял!.. — сделав паузу, он осмотрел пустующий стол и с упреком сказал: — Хань Юань, ты совсем меня не ждал? Даже чая нет. Ну как так-то.       Хань Юань, до этого занимавший лишь роль слушателя, наконец заговорил:       — Ну почему же, — он прищурился, рассматривая лицо на против. — Я всегда с нетерпением жду встречь с многоуважаемым вторым старшим братом. А стол пуст лишь потому, что я слишком хорошо знаю тебя и прекрасно помню прошлые наши встречи. Ты никогда не притрагиваешься ни к чаю, а уж тем более еде.              Уловив в его словах толику озорства, Ли Юнь фыркнул.       — И правда, хорошо знаешь, — мимоходом поправляя свое ханьфу, Ли Юнь продолжил свои рассказы о том, что такого случились за последние две недели, которые они не виделись. — В общем, там такое! Как я уже говорил, старший брат совсем стыд потерял. Еще и Чэн Цяню мешает заниматься, постоянно липнет к нему, не отодрешь. Так это ладно, пускай занимаются, чем хотят. Не так уж и сильно глаза мозолит. Но ночью-то что творят! У меня такие синяки под глазами от недосыпа, будто меня избил кто. Ты только посмотри.       И правда, за последний месяц, Ли Юнь сильно побледнел, и под глазами пролегли тени. Хань Юань, тяжело выдохнув, накрыл чужую руку и сжал ее.       — Второй старший брат,скажи честно, ты опять без продыху работаешь над чем-то? — получив неуверенный кивок в ответ, сердце Хань Юаня болезненно сжалось. Он же сто раз говорил ему, чтобы тот не сильно увлекался и хотя бы иногда выходил подышать свежим воздухом. — Эх, ты сам знаешь, что я об этом думаю. Как тебе вообще может кто-то глаза мозолить, если ты из своей каморки не вылезаешь?       — Да ладно, это все пустяки. Мне совсем чуть-чуть осталось... — неловко отведя взгляд, он помолчал с минуту, а затем неожиданно изменился в лице. — Лужа! Точно, про нее забыл рассказать. Она подружилась с какой-то девчушкой из деревни. Постоянно с ней гуляет. Такая хорошенькая девочка, даже научила ее вышивать! Хотя у Лужи очень натянутые отношения с иголкой и ниткой... Ой, ладно, что-то я заговорился совсем. Лучше расскажи, как ты тут? Чем занимаешься? Не скучаешь?       Хань Юань переплел их пальцы. и только после этого скупо ответил:       — Все по старому. Что может произойти за две недели? Да и не думаю, что в ближайшие десятилетия может что-то произойти. — он посмотрел в сторону окна, на мгновение погрузившись в воспоминания. — Тем более после всех тех событий...       — Н-да, — тихо протянул Ли Юнь. — Слушай, а давай прогуляемся по саду?       Откровенно говоря, Хань Юань не планировал сегодня выходить на улицу. Но раз Ли Юнь предложил, как он смеет отказаться?       — Давай.

***

      Уже в саду, Ли Юнь ускорил шаг и приблизился к роскошным белым пионам.       — О, я думал, уже завяли, а они с каждым днем только благоухают все ярче и ярче, — он медленно рассмотрел пышные цветки и еще не раскрывшиеся бутоны.       — С чего бы им завять? Это ты посадил их здесь, и я не имею права не ухаживать за ними, — ответил Хань Юань, нагнав старшего.       И все-таки красота цветов никогда не затмит великолепие его драгоценного Ли Юня. Цветы рано или поздно завянут, и от них останутся лишь далекие воспоминания, что со временем будут все тускнее. Но его старший брат не цветок, а бессменный заклинатель, который будет сиять в его глазах вечно.       — Хань Юань, — шепотом позвал Ли Юнь.       Не сводя с него любящий взгляд, Хань Юань промычал в ответ.       — Ты во мне так скоро дыру просверлишь, — он хохотнул и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился рассматривать другие растения, имеющиеся в небольшом саду.       Хань Юань же молча ходил за ним, уподобляясь тени.       — Ах, а вот тут ты признался мне в любви, — указывая на раскидистый клен, Ли Юнь ловко схватил чужую ладонь. — Столько времени прошло, а как будто только вчера было.       — Не думал, что ты так хорошо запомнишь это место. Мне казалось, на тот момент тебе было совсем не до этого. — сказав это, он покрепче сжал прохладную ладонь.       — Ну как же, Это очень важный для меня момент. Тем более тогда была осень, и листья клена так красиво кружили над нами, — мечтательно произнес Ли Юнь.       — А знаешь что? — на губах Хань Юаня вновь появилась озорная улыбка. — И что же, дорогой Хань Юань? — Может, повторим тот вечер? — он было наклонился для поцелуя, но губы его встретились с выставленной ладонью. В глазах Хань Юаня промелькнуло непонимание.       — Дорогой Сяо Юань! Вообще-то тогда ты сперва признался, а уже потом полез целоваться.       Хань Юань еле сдержался, чтобы не закатить глаза, но все-таки послушался старшего.       — Второй старший брат, я не умею говорить красиво. Да и вообще, наверное, даже великие поэты в полной мере не смогут передать то, что я чувствую к тебе... — сердце бешено стучало. Прямо как тогда. — Ли Юнь, я люблю тебя.       Последние слова он проговорил так тихо, что услышать его мог только тот, кому эти слова были адресованы.       У Ли Юня перехватило дыхание. С каким же теплом и нежностью говорил его Сяо Юань! А его глаз, как они...       Поток мыслий был прерван, когда его губы мягко и трепетно поцеловали.       — Сяо Юань, ты даже не представляешь, как я тебя бесконечно люблю! — почти крича, сказал Ли Юнь и прильнул к любимому в объятья.