Где твои руки

Говорят, что лишь утратив всё до конца мы обретаем свободу. Только вот свобода ли это? Когда ты живёшь лишь ради новой дозы, не думая о завтрашнем дне, не вспоминая вчерашний, и забыв о сегодняшнем. Есть ли в такой жизни смысл? Сложно понять, когда ломает так, что тонкие, ужасно ломкие и нестриженные ногти расцарапывают вены в кровь. Он каждый раз себе обещает, что этот точно последний. Но этих последних разов наверное была уже сотня, или две сотни. Впрочем, это и не важно, ведь Вильгельм нашёл то, что ему нужно. Игла протыкает руку, попадая в вену, в первые разы это доставляло некий дискомфорт, но сейчас в районе сгиба руки кожа перестала быть чувствительной, и добраться до нужной точки становилось сложнее, пару раз даже игла попадала в мышцу, а Вильгельм, не замечая быстро вливал всё содержимое.Сейчас там не самый приятный синяк. Хотя, он на руке с кучей следов от уколов, селфхарма и прочих не самых привлекательных последствий каких-либо экспериментов с телом, смотрится как дополнение ко всему этому. В целом картину это не ухудшает. Возможно только чуть-чуть. Большой палец медленно нажимает на шприц. Жидкость оттуда постепенно исчезает, перемещаясь в вену. Всё внутри замирает, а после будто начинает лететь с супер скоростью. В такие моменты одновременно хочется и умереть, и вдохнуть полной грудью, выбежав в какое-нибудь поле. Но Вильгельм лишь поднимает голову к потолку в приливе наслаждения. Эта доза последняя, что осталась в квартире, которая уже превратилась наркопритон с ободранными обоями от прошлых жителей, которые пострадали в последствии одного из припадков её жильца, кстати, пятно на их остатках и части стены это чайник, брошенный тоже в порыве припадка. Лампочка под потолком в единственной комнате, она наверное уже скоро перегорит или вовсе лопнет то ли от своей старости, то ли от дешевизны. Уже и не вспомнить, когда она последний раз обновлялась. Обшарпанный, скрипучий паркетный пол, что мылся последний раз наверное год или полтора назад. Да и зачем вообще его мыть? Никто ведь в грязной обуви не ходит, ну или почти никто. В ванной комнате света и вовсе нет, есть маленькое окошко, оно освещает посредственно, проводя в комнатушку маленькую струйку дневного света, и выкинуться в него нельзя, только иногда можно покурить в него, хотя смысла особого нет. Стены были можно сказать картонными, каждый шаг соседей отчётливо слышно, будь то поход в туалет или хлопок дверью. Кстати говоря о дверях, они в квартире отсутствовали в квартире, кроме естественно входной, хотя та была настолько хлипкой, что выбить её особого не составит, да и красть особо нечего, даже на металлолом вынести. Всё, что можно было, сдать, продать и вынести в квартире отсутствует по понятным причинам. А про сам дом обычно ничего хорошего не говорят как случайные прохожие, так и сами жильцы. В нём все квартиры однокомнатные и выглядят не намного лучше, чем гадюшник Твангсте. Конечно, в основном тут живут алкоголики и наркоманы, но и пара более менее нормальных семей есть. Район тоже никаких положительных эмоций не вызывал, это то самое место, где ночью могут изнасиловать, обворовать, и чего похуже. Хотя, зачем ждать ночи? По слухам недавно тут ограбили и убили молодую девушку. Почему по слухам, а не по средствам СМИ эта новость поддалась огласке? Да потому что никому этот район не нужен. Мэр и губернатор его тотально игнорируют с момента появления. Наверное отправить жить туда хуже ссылки. Да и как огласке. Через день об этой новости забыли все. Даже те подъездные бабки. Вильгельм не понимал зачем сюда селятся молодые люди. Он говорил, что у всех, кто тут живёт нет будущего, ни у кого, включая его. Конечно, это всё шутки, но с работы выгнали, отопление обещали отключить в ближайшие дни, а зима скоро. Может ли в такой жизни измениться? Вряд ли. Либо он замерзнет насмерть, ведь морозы в его краях достаточно лютые. Либо очередной приход не обвенчается успехом, и тот также помрёт молодым. И с уверенностью на всё 99,9% его не будет вспоминать никто. Вообще. Ни родственники, не друзья. Да даже бабки скажут слава богу и не вспомнят никогда. ••• Двадцать первое ноября. Или 23? Вильгельм уже потерял счёт времени. Да и зачем вообще знать какое сегодня число, день недели и тому подобное. Всё равно на работу он не ходит, и встреч никаких не запланировано. Или всё-таки планы есть? Ведь кто-то очень настойчиво стучит в дверь, и кажется, если ему не откроют и входной двери у Вильгельма больше не будет. Не то, чтобы это сильно волновало, просто раздражает стук. Поэтому с горем пополам встав, чуть не протестировав ванную на прочность своей головой Твангсте направился к двери. И открыв, он увидел девушку приятной наружности, редкость для этого дома. Приглядевшись, он понял, что это его давняя подруга, Стефания. –Не хило тебя, конечно приложило.-с долей удивления сказала блондинка в элегантном костюме.–Это твой мудак Берхард на тебя так повлиял? Я говорила, что ни к чему хорошему он тебя не приведет. И что это за притон? Ты знаешь сколько всего мне пришлось сделать, чтобы выпытать твой адрес? -начала девушка, осматривая друга с ног до головы. –Берхард больше не мой.-Вильгельм не решился рассказать подробности о том, что он просто взял и ушёл. Ещё неделю назад, шестого сентября. Именно из-за этого случился марафон, длительностью в неизвестный промежуток времени.–Зачем пришла? –Я, значит, увидеться с другом впервые за год решила, а он меня ещё и выгоняет-театрально обиделась Стефания, и надула губки, но её лицо быстро снова сделалось серьезным.–На самом деле я знаю, что у тебя всё плохо. С работы тебя выгнали, денег у тебя сейчас нет, и ты уже месяца три торчишь не просыхая. Вон! Похудел килограмм на пятнадцать.-с некой грустью и укором сказала она.–Мне очень больно смотреть на то как мой друг с высшим образованием и прекрасным умом вот так просаживает свою жизнь из-за какого-то мудилы.–увидев недружелюбный взгляд Вильгельма на обзывательство его партнера та сразу исправилась–Кхм. Из-за одного не самого хорошего человека.-она замолчала на пару секунд, и после продолжила.–Хочу предложить тебе работу. И, надеюсь на твоё понимание. Слова резали словно ножом, да и осознание пришло на уже трезвую голову, что стоит согласиться. Оказалось сейчас не октябрь и не ноябрь. Сегодня уже 2 декабря. За окном метель. Девушка положила свою ладонь на чужую, и убрав на ней появился телефон. Вильгельм вопросительно посмотрел на подругу, а та лишь улыбнулась. –Послушай, мне же нужно хоть как-то с тобой связываться. А телефон свой я думаю ты в ломбард ещё давно сдал. Отказы не принимаю, если хочешь, то считай, что это для работы.-Она задумалась, снова оглядев квартиру и её хозяина.–Вообще для работы нужна одна справка. Чисто о том, что ты дееспособен и можешь работать с людьми. Для этого нужно пройти обследование. Давай так: ты помоешься и приведёшь себя в порядок, в таком виде ты можешь только с бомжами закидываться пойти, а я поищу здесь какую-нибудь теплую одежду. На улице холодно всё-таки. Через некоторые возмущения от Вильгельма о том:"Да что не так с моим видом?» и «Нашлась тут самая культурная» он все же отправился в ванную. Вода к большому удивлению хозяина есть. Из горячего крана льется еле тёплая, а из холодного будто только из проруби вычерпали. Это в принципе не помешало мытью. Вильгельм выдавил на руку немного шампуня, который Стефания любезно выдала ему вместе гелем для душа. Пах он чем-то сладким и приятным, растирая его по голове он думал, много думал. И вспоминал счастливые моменты из детства, когда он так же не думал о завтра, но не потому, что его может и не быть, а потому что это просто незачем. Мамочка всё решит и всегда поможет. –Вильгельм мать твою! Где у тебя хоть одна розетка в доме? -своим громогласием Стефания напомнила о «картонности» стен.–Ты их тоже сдал что-ли? Как вообще умудрился? –В комнате есть одна. Должна работать.–ответил таким же, но более хриплым криком Вильгельм, смывая шампунь с головы. Полотенца, также выданные подругой были белыми и чистыми. Словно из какого-то отеля. Хотя, откуда ему знать как выглядят полотенца из отеля. Вытеревшись сам и хорошенько высушив волосы он взглянул в зеркало. Оттуда на него глядело что-то, напоминающее труп. Как девушка не вскрикнула увидев это недоразумение, открывшее ей дверь? Волосы отрасли чуть выше плеч, так, что их можно собрать в хвост, потеряв весь свой пшенично-золотой блеск, так же можно было заметить слабую щетину на подбородке, к счастью у парня никогда не росло нормальной бороды и усов. Глаза цвета Калининградского янтаря выглядели уставшими и замученными. Об этом свидетельствовали темные круги под глазами. По всему телу выпирающие кости, Вильгельм и правда походит на скелет. Видимо Стефания всё же нашла какую-то чистую одежду и белье, что крайне удивительно, потому что под полотенцами Твангсте нашёл белую футболку и оранжевые штаны в клетку. –Ну вот, хоть на человека стал похож! -улыбнулась подруга–Я тебе тут фен принесла, на, просуши волосы. Нельзя с мокрыми на мороз.–и протянула какой-то модный, навороченный розовый фен, уже включенный в розетку. Видимо свой принесла. Чтобы не показаться глупым Вильгельм не выдавал, что в душе не чает как этим пользоваться. Так много кнопок, как она вообще в этом разбирается? –Давай я тебя посушу. Вижу ты не разобрался.-подошла Стефания и усадив друга на найденную под кухонным столом табуретку включила фен и оттуда полился теплый воздух, приятно обволакивающий кожу головы. Что очень кстати, учитывая, что в квартире отопления нет. Через пару минут процедура была закончена, а волосы стали сухими. Так как пока Вильгельм «плескался» девушка искала зимнюю одежду кофта синего цвета с молнией у горла, чёрная куртка, и шапка-ушанка вместе с шарфом. Ключ от квартиры висел на крючке, и всяв его он отправился на улицу, там стояла машина подруги. Когда они подъехали к огромному зданию в светлых оттенках, которое Стефания назвала больницей глаза Вильгельма округлились. ——— Кто не любит детских врачей? Разве только сами дети. Они могут быть разными. И добрыми, и злыми, и вежливыми и не очень. Всё таки врачи — тоже люди. Со своим мнением и характером. Вот и Гриша привык, что многие его коллеги, работающие с детьми, не очень то их и любят. По их словам «не сюсюкаться они сюда приходят». Волжский на такое многозначительно кивал, но согласен не был. Если не найти с ребёнком общий язык, то он тебе не будет доверять, поэтому не даст проверить себя, а будет только плакать. А ведь детские слезы — это последнее, что хочет видеть родитель. Ну, или же человек, который любит детей. Таким Гриша и был. Он в них души не чаял. Какими бы они ни были. Всегда интересно наблюдать, как они растут, развиваются, меняются, совершенствуются. А дети любят его. Конечно, не сразу понимают, что он хороший и ничего не сделает. Ведь он такой большой и высокий, хмурый и скуп на эмоции. Но позже привыкают и понимают, что этот врач добрый. Даже конфеткой может угостить. Чувствуют хорошего человека, наверное. Да и родители тоже к нему хорошо относятся. Иногда могут подарок какой принести. Конфеты или чего по крепче. Второе он либо отдаёт Рахиму, либо они вместе распивают у кого то дома. С Тархановым они познакомились ещё в меде. Ну как они. Это астраханец к нему первый подбежал и начал распрашивать о жизни. Так и сдружились.Все на потоке удивлялись.Как такой как Волжский, который редко проявляет эмоции, сдружился с таким активным Рахимом? Как они друг друга на дух переносят? Только вот доучиваться пришлось в разных направлениях. Но они всё равно общались и редко, но виделись. А работать в одну больницу пошли случайно. По итогу кто то из них проболтался в переписке и они долго удивлялись, как так друг друга не видели за всё время работы. Зато теперь ходят на совместные обеды и когда у обоих нет пациентов в ближайшее время могут посидеть у кого-нибудь в кабинете и обсудить все насущные вопросы. Или перемыть косточки каким-нибудь нерадивым клиентам. Поначалу Гриша отнекивался. Всё таки это как-то некрасиво и неправильно. Но слишком уж занимательно, что бы прекращать. Такие встречи, конечно, стали немного пореже. Ведь к Рахиму на этаж устроили медбрата, который привлёк внимание психиатра. Поэтому разговаривал он по большей части про него.А Волжскому чего? Его всё устраивает. Пусть, раз так сильно запал ему в душу. Правда их разница в возрасте немного смущала Гришу. Ведь она составляла ни много не мало, а целых девять лет. *** Сегодня на улице обстояла не очень хорошая погода. Метель, холодно. Но слишком завораживал блеск снега на ветру. В такое время пациентов мало, поэтому у них с Тархановым образовались свободные пару часов, в которые они сидели у Гриши в кабинете с кружками горячего чая, лучшее, что можно придумать в подобную погоду. В каком то магазине Рахим увидел парные кружки для друзей и незамедлительно купил им на работу. На вопрос «зачем? " лишь пожал плечами, широко улыбаясь и протягивая кружку с жёлтым цыплёнком в Красной панаме, а сам держал с таким же животным, только синей бейсболке. Волжский на это воспоминание лишь отпивает немного горячего напитка, прикрывая лёгкую улыбку кружкой. Рахим так увлечённо, с эмоциями и, размахивая руками, рассказывал про какую-то мамашу своей пациентки. Он, естественно, сохранял конфиденциальность и не рассказывал истории и проблемы своих пациентов. Но вот на безалаберность и безответственность их родителей всегда с охотой обращал как своё так и Гришино внимание. Всё-таки и у врачей тоже может накипеть. Волжский во время незамысловатого диалога кивал на конфеты рядом с другом, говорят, что глюкоза помогает успокоиться и вставлял пару слов о том, насколько ужасна ситуация, но не более.Давал другу выговориться и выплеснуть все эмоции. Это уж ему требовалось. Вот уже и Рахим под успокоился и ему стали уже более интересны его любимые конфеты в коробочке, нежели раздражение, которое копилось где то в груди. Жуя сладость он спрашивал у Гриши всякое. Про клиентов Волжский не рассказывал, да и чего там можно рассказать? Обычно все дети, приходящие к нему ведут себя вполне адекватно, а если с ними и приключиться истерика это совершенно нормально, дети не умеют контролировать свои эмоции. Где то в моменте рассказа Рахима о том, как же его соседи достали шуметь, и он уже хочет жаловаться на них к ним в кабинет зашёл.человек? Если его таковым можно назвать. Больше похож на живой труп, сбежавший от Софрона, местного патологоанатома. Хотя от него уж точно не сбежишь. Но зашедший парень как бы то ни было выглядел объективно плохо. Видимо настолько, что Рахим, пьющий чай подавился, взглянув на пришедшего. Впалые щеки, яркие синяки под глазами. Худой, даже если просто посмотреть. Взгляд такой больной и затравленный, но радужка красивая. Чуть ли не золотая. Гриша никогда не видел таких, слишком завораживает. Вообще внешность была необычная. Уж точно не русский. Иностранец. Только вот из какой страны, увы, Волжский точно не знает. Не разбирается в этом совершенно, да и не в его компетенции. Только вот даже залип на немного, прослушав вопрос. Эти грустные глаза его пленили. Среагировал только когда Рахим взял ситуацию в свои руки и многозначительно прокашлялся в кулак. Гриша проморгался и сам выпрямился, для начала доедая конфету и только после отвечая: —Здравствуйте, вы к кому? -вопрос видимо был задан в пустоту, так как ответом послужило лишь кроткое «Прошу прощения» и хлопок двери. Рахим через пару минут уже забыл про это как он сказал «недоразумение» и продолжил свой рассказ про нерадивых соседей, и про то, что он однажды вызовет на них полицию. У Гриши же этот парень с грустными безжизненными глазами не выходил из головы. Почему? Да он и сам не знал. Волжский бы так и сидел если бы не друг, что уже понял, что его не слушают. –Гришаа, ты меня слушаешь вообще? -по вздрогу и быстрому кивку Тарханов сразу понял, что нет.–Гриш, ты что-то совсем заработался, вон зависаешь на ходу. Тебе бы развеяться. Познакомиться с кем-нибудь.На свидание сходить там. Возможно Волжский и не воспринял предложение друга в серьез, ведь он уже давно его пытался его с кем-нибудь свести. Причём как с женщинами так и с мужчинами. Хоть Гриша и неоднократно говорил другу, что отношений не ищет, и вообще он гетеросексуал. Наверное. В любом случае, если он никого не ищет, тогда зачем сейчас сидит в ресторане с милейшей дамочкой? Подумав он всё же решил, что сходить на свидание никогда плохо не будет. На сайте знакомств начал переписку с одной особой. Оказалось, что у них есть много общего. От вкуса в музыке и одежде до профессии, да она тоже была врачом, правда хирургом. И всё бы хорошо. В начале всё было мило. Гриша заехал за спутницей, подарил прелестный букет, покатал по городу и они даже пообщались. Та особа оказалась очень эрудированной и начитанной. Они около часа обсуждали недавно вышедший роман одного автора. Но подстава была там, где её не ждали. В ресторане, куда они пришли поговорить и поесть их официантом оказался тот парень, да-да тот самый, что неделю назад заходил в кабинет Гриши. Он пытался сделать вид, что ему вообще без разницы кто этот парень, и что он забыл в больнице в тот непогодный день. Но как только он подходил к столику бабочки в животе и краснеющие уши выдавали Волжского с головой. А у Вильгельма в тот день всё было максимально спокойно, сама смена вообще не запарная, этот столик был единственным, поэтому, конечно не без помощи бармена Константина он заметил, что его клиент заинтересован явно не в своей спутнице. –Кость, дай-ка мне ручку и бумажку.-спросил Вильгельм, оглядываясь на клиента.Как только он получил то, что нужно тот написал пару слов и пошёл относить заказанное шампанское гостям. –Ваше розовое полусухое-записка оказалась на коленях гостя, оставшись незамеченной его подружкой, но её отлично увидел Волжский. Он вопросительно взглянул на оффицианта, на что он лишь подмигнул и ушёл. Да, такое делать весьма рискованно, и возможно Костик ошибся и гость сейчас позовёт управляющего, но ни через минуту, не через пять после того, как он прочитал записку этого не случилось. Вильгельм улыбнулся и направился к туалету. Кажется сегодня будет что-то весёлое. А Гриша не знал, что делать. На его коленях лежала бумажка, на которой каллиграфическим почерком было написано: «Я вижу я тебя заинтересовал, если это так, приходи в третью кабинку туалета через десять минут» И рядом был нарисован подмигивающий смайлик. Вроде бы удача прямо-таки упала в его руки, но его спутница.А как же она? Некрасиво срывать одно свидание ради другого. Времени думать оставалось мало. По его часам осталось две минуты. Волжский был порядочным человеком и не стал бы бросать барышню ради какого-то паренька, которого видит второй раз в жизни. Тогда почему он сейчас идёт в туалет, зачем? Этот вопрос он продолжал задавать себе и когда он заходил в кабинку, и когда его целовали, притянув за галстук, а он почему-то не оттолкнул его, хоть это парень, а Гриша вроде гетеросексуал, а наоборот–отвечал взаимностью. Вильгельма не так интересовало почему он это делает. Он знал, определенно знал. Хоть и пытался какое-то время отрицать. Этот человек буквально Берхард, только с темными волосами и глазами. Он даже целуется примерно также. И взгляд и манера, всё напоминает Берхарда. От этих мыслей хотелось забыться ещё сильнее. –Моя смена заканчивается через двадцать минут, к тебе или ко мне? -с отдышкой и улыбкой на лице спросил Вильгельм. Порядочный и правильный Гриша должен был ответить, что его ждут, и что он не собирается спать с тем, чьего имени даже не знает. Но почему-то вместо этого он говорит:"Ко мне, я заеду за тобой.» Парень вновь целует его, но в этот раз коротко и в щёку и уходит, оставляя Волжского, оставив в его ладони заранее написаную бумажку с его номером. Он сам тоже вскоре вышел, и пошел к столику, где спутница ждала его с немного заскучав. Но увидев Гришу она обеспокоено спросила всё ли хорошо. Положительно ответив он сообщил девушке о некоторых делах и она с пониманием кивнула. Гриша оплатил счёт за двоих, и отвёз девушку до дома. Та поблагодарила за свидание и уже потянулась, чтобы обнять, но тот лишь пожал руку и уехал. Сидя в каморке для официантов Вильгельм переодевался, позволяя себе пустить слезу. Берхард ушел по-английски. Не попрощавшись и даже не оставив записки. Твангсте посмотрел в зеркало. «Что же ты сделал со мной, Берхард?» Задал немой вопрос он, принимая очередную таблетку. Так будет легче, наверное.