О чём думает сумасшедший

Сам доктор Фримен приехал, чтобы провести мне лоботомию. Меня тогда отключили электрошоком. Было очень больно и страшно. Как будто все мышцы вмиг разорвало и сожгло. Я тогда был готов уверовать, лишь бы прекратить эти страдания. Всё ещё противно думать, что в моём мозге кто-то ковырялся, разквашивал лобные доли, убивая личность. Заикания и нервные тики не прошли. Ко всему прочему, я разучился ходить. Ног не чувствую совсем. Боже, за что вы так со мной. Сволочи. Это больше не я. Они меня убили за то, что я хотел добиться справедливости. Эти твари размозжили мои мозги. Размозжили мой разум. Я здоров, идиоты! Я здоров! Это он ненормальный! Я полностью здоров, не надо так больше делать! Не бейте меня током, не оставляйте в ледяных ваннах, не наказывайте! Я хороший! Я хороший. Я хороший. Трясёт. Перед глазами снова он. ОН. ОН. МЕНЯ. ЗАДУШИТ. И МНЕ НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ. О чём я думаю?!— ФЕЛИЧИАНО. ... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ... Он опять мне лжёт. Я не идиот, чтобы ему верить. Я докажу, что я в своём уме! Уходи отсюда! В голове опять всплывает картина окровавленного тела. Это я сдеУМРИ. УМРИ, СУКА. ХВАТИТ ЛЕЗТЬ КО МНЕ ПОСЛЕ СМЕРТИ. Он хрипел, дрожал, пытался меня атаковать, но я был умнее. Я всё обдумывал. Ночью Рейнхард слаб. В тот вечер я достал свой личный нож из самого сокровенного уголка кабинета. Он красиво поблёскивал на свету. К сожалению, я не мог ровно его держать — руки дрожали. Неужели придётся? Он целовал меня. Но когда это было в последний раз? Не помню. Рука дёрнулась. Плечо дёрнулось. Голова дёрнулась. И опять. Я каждый день был на нервах и очень исхудал. Глядя на себя в зеркало, не мог узнать себя. Уже тогда личность внутри убили. НЕТ, НЕТ, ХВАТИТ, УБЕРИ РУКИ, ПОМОГИТЕ! ОН СХВАТИЛ МЕНЯ ЗА ГОРЛО. «Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ СТРАДАЛ.» Не могу ничего ответить. Слишком сильно сжал. Больно. Не хочу так умирать. Не хочу боль. Не хочу онемение. Не хочу задыхаться. Я закрыл глаза. Жарко. Холодно. *** Рейнхард крепко стискивал крепкие руки на чужой шее. Феличиано барахтается, всхлипывает и хрипит. Его лицо краснеет, по щекам бегут слёзы ужаса и горькая слюна. Он пытался оттолкнуть фюрера, но тот лишь сильнее душил. Италия не мог даже что-то сказать, не то чтобы закричать. А так хотелось. Спустя пару минут он уже давно был в обмороке. Лицо посинело. Умирает. Нельзя давать ему выжить. Пускай так, главное, чтобы больше не мучился. Чтобы потом где-то там он произнёс долгожданное «спасибо, мой фюрер...»