Язык

Чертов язык Эндрю Миньярда был не просто средством уничижительных высказываний и инструментом для недовольных цоков каждый раз, когда кто-то говорил, по его мнению, полную чушь. Нет, язык Эндрю в определенный момент времени стал превращаться в достояние искусства, в культурный памятник, в кромешный ночной кошмар. Честно говоря, языка у него было два. Потому что данный ему от природы орган он в один момент решил расхерачить, и, как это обычно с Эндрю и случалось – сказал и расхерачил сделал. В тот же день. Прямо во время пар, нещадно их прогуливая. Нано-технология в его рту теперь носила гордое название – сплит, и при каждом удобном и неудобном случае показывалась, дополняя змеиный образ змеиным языком. На нем даже яда иногда было столько, что любая кобра обзавидовалась бы. Было в его языках еще одно нечто, что заставляло все внутри сжиматься при одном только его виде. Вернее, два нечто. Еще вернее – два прокола, которые он сделал почти сразу, как язык пришел в норму, и он мог нормально говорить. Чертов язык Эндрю Миньярда был похож на зону падения бомбы, разворотившей все. На кровавое месиво из мяса и секса. И Эндрю, будучи самой настоящей змеей, никогда не упускал момента показать всему миру свою сущность. В особенности, конечно, Нилу. Бедному маленькому Нилу, который с ума сходил каждый раз, когда Эндрю открывал рот. Каждый раз, когда тот игрался во рту железными накрутками пирсинга и издавал металлический лязг об зубы. Каждый раз, когда Эндрю пошло тыкал языком во внутреннюю сторону щеки и бугорков на коже, о боже, появлялось два. И Эндрю так часто этим пользовался, черт бы его драл. Он делал так, когда они смотрели скучный фильм, когда Джостен пытался делать домашку, когда Нил пытался всеми силами уснуть, и не мог, потому что от звука железа за спиной становилось горячо и влажно в трусах. И Нил бы так сильно хотел впиться губами в Эндрю, так сильно хотел попробовать его яд с языков на вкус, облизать железные накрутки, сплестись с обоими частями, но не мог. Потому что чертов Эндрю Миньярд превратил свой рот в место крушения самолета, заштопанное нитками. И Нил боялся даже думать о том, чтобы залезть ему в рот, потому что, хотя блондин это и не показывал, но казалось, что ему очень больно. Иногда он просто пил из трубочки воду целый день, иногда выплевывал куски сэндвичей, потому что не мог их переживать, а иногда морщился после того, как тыкался языком в щёку. Казалось, сексуального было мало. Но ровно до того момента, пока Эндрю не проводил кончиками языков по верхней губе глядя Нилу прямо в глаза. Ровно до того момента, пока Эндрю, в один из свободных вечеров в общежитии не наклонился над Нилом, который все еще пытался делать свою домашку и не смотреть в сторону этой бестии, и не провел языками по его щеке. Очень влажно. И чертовски возбуждающе. - Смотри, как я теперь могу, – Эндрю высовывает языки наружу и двигает ими. Вверх-вниз. В разном направлении каждым. И у Нила дыхание перехватывает от этой картины, от того, что Эндрю показывает ему с милой улыбкой. Пирсинг бьется об его верхние клычки и Джостену становится дурно от этого звука. – Хочешь попробовать? - Сделать так же? – непонимающе тянет Нил, и Миньярд закатывает глаза. - Нет, идиотина, поцеловать меня и узнать, как это ощущается. – Он запрыгивает на стол перед парнем и подтягивает к себе одно колено, укладывая на него подбородок. – Вчера вытащил последнюю нитку, ничего не болит больше. - Хочу, – Нил даже кивает своим же словам. И мыслям. Потому что он чертовски, просто дьявольски сильно хочет узнать, как это ощущается. Потому что он почти четыре месяца сидел без поцелуев с Эндрю и кажется, может кончить просто от одного французского. Потому что Эндрю сам это предложил. - Тогда сделай это, – Блондин все еще улыбается, и Нил медленно встает со стула, нависая над парнем. Тот опускает ногу и перестает улыбаться, глядя прямо в глаза рыжему. - Точно не больно? – Уточняет парень, и его руки цепляются за край стола по обе стороны от Эндрю, а глаза оказываются с ним на одном уровне. - Точно. – Кивает Эндрю. – Не будь ходячей проблемой и поцелуй меня, Джостен. И Нил целует. Целует так резко и страстно, как только может после четырех месяцев целомудренного воздержания от чужих губ. Он комкает чужие губы своими, облизывает, проникает в чужой рот и, боже все просто взрывается, потому что вокруг его языка танцуют два других, и каждый прекрасен, как и весь Эндрю, и они гладят его со всех сторон, облизывают, прижимаются холодными шариками и Нил сходит с ума. Потому что Эндрю всегда хорошо целовался, и потому что теперь это «всегда» в два раза лучше. Потому что кажется, за это время он должен был разучиться, но вместо этого он только выкидывает новые трюки и Джостену кажется, что он, блять, точно тренировался, потому что невозможно вот такое вытворять по наитию. Эндрю сжимает его язык, буквально танцует с ним, толкает то в одну сторону, то в другую, и между ними так громко и так мокро, что Джостен тонет. Он царапает ногтями столешницу, и тут холодные ладони опускаются ему на шею. Эндрю пытается отстраниться, пытается вздохнуть и что-то сказать, но Нил не отпускает его, не может сейчас оторваться от его губ. Когда воздух кончается у обоих Нил все же отлипает, и между ними тянется тонкая прозрачная нитка слюны, которую Эндрю обрывает одной из частей языка. - Где тебя можно трогать? – Загнанно спрашивает Джостен, потому что хочется трогать его везде. Потому что хочется прижать парня к себе, схватить под ягодицы и продолжать целовать на весу, опираясь на стену, или падая на кровать. Потому что хочется чувствовать Эндрю руками, ногами, всем телом, даже в себе, чтобы он обвил его всего, как настоящий змей, и не отпускал. - Только волосы. – Хитро смотрит Эндрю, медленно поглаживая пальцами шею парня, задевая ногтями кадык. — Это не честно. – Почти хнычет Нил, подставляя под руки парня щеку. - Только волосы. – Непреклонно заявляет блондин. – Потому что я собираюсь отсосать тебе, Джостен. Да или нет? - Да. – Быстро и уверенно отвечает Нил, несмотря на свой затуманенный взгляд. И это самое честное «всегда да» из всех, что были. Потому что никто в своем уме не смог бы отказаться от такого. Пользоваться языками – так пользоваться на всю – думает Эндрю, и сразу же делает. Потому что он, черт возьми, тоже соскучился. Соскучился по ощущениям от поцелуя, от ощущения чужой кожи под языком, от чужого члена во рту. У него встал еще на моменте предложения просто пососаться, потому что последнюю неделю он только про это и думал, иногда ему снились просто поцелуи с Нилом. Иногда снилось больше. Они за четыре месяца перепробовали, кажется, все: и петтинг, и дрочку, и просто секс, и кончать только от пальцев, и сухой оргазм, и не кончать вообще. И минетами все это время занимался Нил. И Эндрю за все четыре месяца ни разу не жалел о том, что наворотил, но немного грустил каждую ночь из-за того, что не может прикоснуться к Джостену полностью. Потому что Джостен всегда был прекрасным, абсолютно разбитым и счастливым, когда Эндрю трогал его. Когда он целовал его, спускаясь от губ к шее, обводя языком кадык, вылизывая впадины ключиц и опускаясь к груди, покрывая поцелуями соски, сжимая их губами. Эндрю умел быть нежным. Особенно, когда Нил лежал под ним абсолютно открытый и скулил, прося большего. Особенно когда он тяжело втягивал в себя воздух, закусывал костяшки пальцев, чтобы быть тише, и дергался вперед под губы блондина. Особенно когда он не мог сдержать стонов, когда Эндрю опускался к его животу, целовал около пупка, целовал его тазовые косточки и, наконец, доходил до самого горящего места, которое хотело быть поцелованным больше всего. Так было и в этот раз, только Нил начал хныкать с самого начала, шепча тихое «Дрю, Дрю, Дрю» как молитву. Или призыв самого Сатаны, Джостен сам не понимал. Потому что, когда он, не отрываясь от чужого рта, завалился на кровать, и Эндрю уселся на него сверху, как будто специально приходясь бедрами по твердому стояку, в его глазах танцевал огонь. И когда он прильнул губами к чужой шее, оглаживая кожу сразу двумя шариками и распластывая языки в разные стороны, облизывая все больше и больше, Нил думал, что уже умирает и возносится прямо сейчас, прямо в общажной комнате. И когда Эндрю начал гладить его везде, задевая соски сначала пальцами, а потом языками, и когда он облизывал его ключицы сразу с двух сторон, и когда он начал лезть ниже – Нил думал, что он уже умер. Потому что ему было смертельно хорошо. Когда Эндрю опустился вниз, нетерпеливо стаскивая с парня штаны вместе с бельем, Нил мученически взвыл, наконец пользуясь разрешением зарыться пальцами в чужие светлые волосы. Все это было слишком, и парень задержал дыхание, когда два влажных языка оставили дорожки на внутренней стороне его бедра, двигаясь в понятном направлении. - Не кончи раньше времени. – Эндрю замирает у Нила внизу, и у Нила замирает вообще все внизу, и под ложечкой тянет, а член дергается от каждого слова Эндрю, и на его живот капают белесые капли предэкуляра. - Раньше какого времени? – Все-таки уточняет Джостен, как самый конченный идиот на планете. Как самый любимый конченный идиот на планете. - Три-тридцать семь по Калифорнийскому, придурок. – Эндрю сглатывает. У него внутри такой же огонь, а может и сильнее, чем у Нила, потому что он всегда любил делать ему приятно ртом. И вот, наконец-то, его любимые фетиши могут исполняться. Парень думает, как бы ему самому не кончить просто от того, что Нил лежит под ним. Парень думает и представляет, какой на вкус сейчас будет смазка, вытекающая из Нила. Парень думает, что он сделает сейчас, имея в распоряжении на один язык больше, и используя это для Нила. А потом Эндрю перестает думать и просто погружает чужую головку в рот. И рука в его волосах сжимается, и Нил над ним стонет так оглушающе громко, что все в общежитии точно поймут, что у Эндрю зажил язык, и парень над ним начинает крупно дрожать всем телом. Эндрю лижет чужую головку, глотает предэкулят, проводит по дырочке сначала кончиками языков – одним и сразу вторым, а потом заглатывает больше и облизывает дырочку, специально надавливая на нее шариками. И Нил, кажется, начинает плакать. Эндрю делает так еще и еще, и парень дергается под ним и опять повторяет «Дрю, Дрю, Дрю», и блондин чертовски обожает свои языки в этот момент. Рука парня хаотично бродит в его волосах и бедра Нила дергаются чуть вперед. И Миньярд выпускает его изо рта с пошлым чмокающим звуком и проводит языками по стволу. Буквально тянет весь член Нила между двух половинок, и вот теперь Нил точно ревет: Эндрю слышит всхлипывание, и парень давится чужим именем. Эндрю проводит языком по каждой венке, вылизывая парня полностью, раз за разом используя накрутки для дополнительного давления, и рыжий кусает свою ладонь, кусает запястье, но не может сдержать ни единого стона. И тогда Эндрю берет член в рот полностью. Заглатывает до основания, расслабляет горло, пропуская парня в себя, и чувствует, что его волосы точно в опасности, потому что чужие пальцы уже не контролируются совсем. У Нила ноги разъезжаются в стороны, пальцы на ногах поджимаются, а внутри все больше и больше пульсирует. И Эндрю сглатывает. А потом проводит своими языками по стволу, удерживая головку у себя в горле и глотает еще раз. - Дрю… Дрю… Дрю… Я скоро… - Воет Нил, и его бедра ерзают по кровати, и Эндрю приходится держать их на месте, прижимая руками к покрывалу, и он быстро поднимает и опускает голову, ведя чужой член между языков. И еще, и еще раз, наращивая быстрый темп, пока Джостена не сгибает почти пополам и он не кончает прямо ему в рот, задыхаясь, не соображая ни черта и не в силах даже предупредить об этом. Сперма парня горячая и вязкая, немного отдающая горечью, бьет ему прямо в горло, стекает между его языков и пузыриться у него во рту. И Эндрю проглатывает ее всю полностью, пока сам надрачивает себе внизу. Много не нужно: пару толчков в свою руку, и он заканчивает, заляпывая белье, просто от мысли, на сколько сейчас все было «как в порно». Нил под ним дышит так быстро, будто пробежал сразу три марафона, его до сих пор трясет, и его рука в чужих волосах мягко сжимается и разжимается. - Везде. – Говорит Эндрю, и, хотя ему немного липко и грязно, он ползет вверх, к чужим губам, и целует разрушенные осколки своего парня, которые только начинают собираться в нормального человека. Нил реагирует не сразу, но как только до него доходит суть сказанного, он обнимает Эндрю за плечи и утыкается в его шею, целуя и тут же облизывая. - Я люблю тебя. – Скулит Нил, отрываясь от чужой кожи и оставляя маленькое красное пятно. Эндрю убьет его завтра. Точно убьет. - Я тебя ненавижу. – Будто читая мысли, говорит блондин, устало прикрывая глаза.